Той же ночью Эдварда с Орлинкой переправилина корабль под охраной боцмана Шрама и его головорезов. Всю дорогу они потрясенно молчали. Лишь на корабле, когда их поместили в вонючий трюм, полный таких же несчастных, как и наши друзья, Ольга упала на грудь Эдварду и горько разрыдалась.

Суворову удалось отыскать небольшой уголок, подальше от любопытных глаз, чтобы успокоить девушка. Та вытерла слезы практичсеки сразу. Наверное, это был минутный порыв, слабость, за которую ей теперь было стыдно, и она пыталась скрыть ее за небольшой язвительностью по отношению к Эду.

— Ну и что теперь будем делать, Великий стратег? — румяные щечки уже высохли, глаза горели огнем. Она была уже той самой Орлинкой, которая спаслась от орков Роммеля, долгое время была Верховной жрицей храма Кремь.

— Ни я очень хотел есть, — недружелюбно буркнул Суворов, прекратив ее обнимать, даже немного отодвинувшись от девушки.

— Скажем так, ни только ты… — заметила Ольга. — Как теперь будем выбираться из этой передряги?

— Я ничего не знаю про этот мир. Сама в курсе, что выбрались мы отсюда, когда мне было шесть. Что я могу посоветовать? Введи меня в курс дела, что и как с этой работорговлей, — попросил Эдвард, повернувшись к девушке, стараясь говорить шепотом, чтобы быть случайно не услышаным.

— А что говорить… — пожала плечами Орлинка. — Рабства в Руре нет, зато оно есть и процветает в соседней Аквилании — стране, где большинство территории занимают пустыни и песчанные дюны, среди которых редкими клочками жизни расположенны оазисы городов. Столица Магдабад, правит Аквиланией Эмир Шах правитель жестокий и коварный. В Магдабаде расположен порт и самый крупный невольничий рынок на всем побережье. Еще при правлении твоей матери Виктории поступали слухи, что в провинции Асанж частенько пропадают люди. Алкасар хотел этим заняться, но откладывал все на потом. Его главной целью был Редгорд. Скорее всего нас привезут в Магдабад и продадут какому-нибудь купцу за бесценок…

— Значит надо бежать в порту… — перебил ее лекцию Суворов. — Когда мы окажемся на рынке, то шансов сбежать уже не будет.

— Это точно! — подхватила Орлинка. — Только как это сделать? Скорее всего нас повезет туда сам Арсен под охраной этого жуткого Шрама.

— Надо поспать, — вдруг сообщил ей Эдвард, — утро вечера мудреннее! Завтра все выясним.

Он оперся поудобнее о полукруглый борт судна, прикрыл глаза. Рядом устроилась Орлинка. Он боком ощущал тепло ее горячего девичьего тела. От этого ощущения ему сразу посветлело на душе. Наступила умиротворенность и покой, и, несмотря на шум, он вскоре почувстовал как из липкой полудремы проваливается в здоровый крепкий сон.

Утро насутпило неожиданно. Открылся люк надо головой, впустив первые солнечные лучи и свежий морской воздух в темный, полный несчастных людей трюм. Яркий свет ударил по прикрытым глазам. Заставил проснуться. Эдвард зажмурился и с трудом разлепил веки. В проеме угадывалась устрашающая рожа боцмана Шрама, правда, на этот раз он, кажется, улыбался.

— Ну что скотина?! — весело спросил он. — Мы вышли в море, так что бежать теперь некуда! — за его спиной кто-то противно заржал, как молодой жеребец на выпасе. — Жрите!

В люк полетел мешок, наполненный сухими, зацветшими лепешками. Многие из них рассыпались. Люди, которые на «Счастливчике» сидели довольно давно бросились подбирать куски, образовав кучу-малу. Начали вспыхивать ссоры и ругань. Орлинка брезгливо отвернулась. Она не могла поверить, что человек настолько быстро превращается в животное, ведомое лишь одним инстинктом насыщения.

— Помните, мою доброту! — продолжал орать Шрам. На шее у него болтался боцманский рожок, если хорошенько подпрыгнуть, потянуть на себя. Можно было бы его свалить вниз, прокачать ситуацию с заложником, но так ли Арсен дорожит своим подручным? Суворов скрежетнул зубами и пошел за своей порцией лепешок. Корабль водить он не умел, да и вряд ли среди голотьбы, дерущейся за лепешку сыщется такой, так что с наполеоновскими планами о захвате судна стоит повременить. Хотя бы пока…

— Эй, новенькие?! — окликнул он Суворова и Орлинку. — Вы чего, как не родные? Еще вспомните, как добрый дядя Шрам давал вам поесть, когда попадете к какому-нибудь Шаху!

Эдвард покосился наверх, но солнечный свет мешал увидеть Шрама.

— А попить? — спросил он. Наверху раздался смех, потом голос боцмана.

— А нужду справить тебя не сводить? Где девка?

— Зачем она тебе? — за их переговорами внимательно следил весь притихший трюм.

— Капитан желает с ней переговорить! Сейчас мы спустим лестницу. По ней подниметься она одна. И чтобы без глупостей у меня! Иначе устроим вам тут кровавое побоище.

— А если она не станет подниматься? — Суворов сжал непроизвольно кулаки, желая только, чтобы сволочь боцман быстрее подставился. Вот тогда он отведет над ним душу.

— Тогда вы воды и еды не получите до конца плавания, — сотня глаз резко уставилась на девушку, зажавшуюся в углу. Они испепеляли ее взглядом, а она сжалась в комочек, стараясь стать как можно незаметнее.

— Выходи! — отчаянно закричал один из будущих рабов, одетый довольно в приличный костюм, который когда был таким, а сейчас превратился в лохмотья. Толпа угрожающе качнулась в сторону девушки, но на их пути решительно встал Эдвард, готовый принять бой один против всех, но его остановил решительный голос Орлинки.

— Эд, я пойду! Так будет лучше.

Она встала со своего места и пошла к люку, в котором улыбался боцман Шрам. Тут же сверху опустилась веревочная лестница. Толпа испуганно шарахнулась от нее, и Суворов понял, что многих из тех кто здесь находится уже к нормальной жизни не вернешь. Они смирились и превратились в настоящих рабов, для которых приказ хозяина закон.

Девушка спокойно поднялась наверх. У самого люка ее подхватили под руки и выдернули наружу. Люк тут же захлопнулся за спиной Орлинки. В лицо ударил свежий морской бриз, расстрепав волосы. Она увидела палубу «Счастливчика». Люди по ней сновали туда сюда, как муравьи. В угул валялись большие бухты канатов. Прямо открывался вид на рубку, где у рулевого колеса уже стоял капитан корабля Арсен. Он переоделся, одел кафтан с широкоплой шляпой и высокие ботфорты. На поясе у него висел длинный кинжал. Давно небритое лицо выражало казалось бы искреннюю радость, но глаза как-то подозрительно масляно блестели.

Девушка оглядлась. Вокруг корабля далеко, куда доставал глаз, было ярко-голубое море. Солнце играло бликами над его небольшими волнами, солнечные зайчики приятно били по глазам. Солнце светило вовсю, и Ольга вряд ли могла позавидовать тем матросам, которые занимались парусами, будто обезьяны скакавшие с одной мачты на другую.

— Ведите ее в рубку! — закричал со своего места капитан и ушел со своего поста, доверив штурвал своему помощнику.

Орлинку провели по палубе корабля. Она струдом выносила пристально-жадные взгляды команда, их ехидные шуточки. Она решила не обращать на них никакого внимания, а пройти мимо с гордо поднятой головой.

В рубке царил полумрак и было довольно прохладно. Виной тому были открыте окна. В которые сквозняком затягивало морской бриз. Боцман Шрам втолкнул девушку в комнату и поспешно закрыл за ней двери. Она осмотрелась. Посередине комнаты стоял большой стол, заваленный картами и лоциями. Рядом валялась подзорная труба, лупа, стоял ополовиненный кубок с вином, блюдо с фруктами. Капитан Арсен стоял спиной к ней и казалось был увлечен чем-то на палубе, но едва дверь за Шрамом затворилась он резко на пятках повренулся к девушке.

— Доброе утро! Простите, как имею честь вас называть? — Арсен улыбнулся, и улыбка его была весьма приветлива и не сулила над пленницей немедленной расправы.

— Ольга, — девушка попыталась изобразить книксен, но поняла что в выглядет нелепо в одежде двадцать первого века.

— Очень приятно! — Арсен обошел стол, открыл шкаф и достал оттуда бутылку вина и второй кубок. Нацедил немного, подал Орлинке, обновил свой, стоящий на столе. — Как зовут меня, вы уже знаете. Вы пейте, пейте! Это прекрасное вино сделали лучшие виноделы Асанжа еще когда вас на свете не было, это не купаж…

Девушка недоверчиво покосилась на капитана, но глоток все же сделала. Пить хотелось немилосердно. После отставила его в сторону.

— Чем я занимаюсь, — тем временем продолжил Арсен, — вы уже тоже поняли. Я капитана торгового судна.

— Рабовладельческого… — поправила его Ольга, в голову немного ударил хмель и тепло разлилось по всему телу.

— Это уже кому как нравится. Что такое люди? Всего лишь товар, за который платят, впрочем, очень и очень большие деньги. К несчастью, вы тоже им стали! Но, вам повезло, что вы попали ко мне, — Арсен подошел поближе к Орлинке и ей в нос ударил запах крепкого табака и свежего перегара. Капитан обнял ее за плечи, почти касаясь ее ушка своим небритым подбородком, — я могу продать тебя любому изварщенцу на невольничьем рынке в Магдабаде, который днями и ночами будет измываться над твоим прекрасным телом, покуда ты не умрешь в жутких мучениях, — зашептал он. Каждое его прикосновение вызывало у девушки волну брезгливого ужаса, — но мы можем решить этот вопрос иначе…

— Как? — еле выдавила из себя девушка, хотя уже догадывалась, как собирается решить этот вопрос капитан корабля.

— Если ты будешь послушной девушкой, — ладонь Арсена мягко, но настойчиво коснулась груди девушки, — то тебя можно и не продавать… Я давно хотел приобрести себе…

Его возбужденный голос пугал девушку. Она попыталась отстраниться, но Арсен ее уже не слушал. Рывком он развернул ее к себе лицом. Обхватил за бедра, и посадил на стол. Задрал подол платья. Орлинка закричал, уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, а Арсен суетливо расстегивал штаны. Она поняла, что ее пытаются изнасиловать. Собрав всю свою энергию в могучий кулак, уже когда капитан навалился на нее, она отбросила его одним точным ударом. Арсен взвыл и откатился в угол.

— Ах ты, тварь! — заорал он, подбегая к девушке. Он тыльной стороной ладони отпустил ее пару пощечин, но девушка отдавшая последние силы на удар, уже ничего не чувствовала. После пары ударов она потеряла сознание окончательно. Она ничего не помнила, как ее выносили на палубу, как Шрам облил ее ведром соленой забортной воды, как все матросы свободные от вахты стояли над ней и смеялись. Она с трудом поднялась с грязной палубы.

— А была бы умной девочкой жила бы как королева, — Шрам взял ее за подбородок и процедил эти слова сквозь зубы. Потом со всего маху отпустил ей пощечину. Удар был сильнее, чем у Арсена. Ольга почувствовала на губах соленый привкус крови. Видимо, боцман разбил ей губу. Радовало одно, что она сумела отстоять свою честь.

— Отдаю ее нам, Шрам! — заорал с мачты один из матросов, весело смеясь. — Мы научим это животное хорошим манерам.

Боцман промолчал, медленно кивнув на девушку своим подручным.

— Ее в трюм и приготовиться. Мы идем прямо в полосу шторма. Снять часть парусов, уменьшить ход! — начал он оперативно отдавать приказания. Его слушались матросы, как бога. Они быстро перестали обращать внимание на Орлинку и стали суетливо выполнять указания начальства. Все, кроме двоих, что подхватили девушку под руки и потащили, как безвольную куклу в трюм. Краем глаза она успела заметить, как далеко, пока у самого горизонта, небо приорбрело зловеще синий оттенок. Там блистали молнии и гремели глухие расскаты грома. Сердце боязливо сжалось, предчувствуя беду.

Матросы в этот раз веревочный трап не стали спускать, просто сбросив безвольную девушку в черное чрево трюма. Эдвард, готовый к такому повороту событий, успел ее подхватить на руки.

— Как ты? — видя ее состояние спросил Суворов, поглаживая ее по волосам, прижав голову к груди.

Орлинка подняла абсолютно сухие глаза на своего друга и с серьезным видом заявила:

— Арсен, хотел меня взять в наложницы и изнасиловать, — при этих словах лицо Эда исказилось, но он сумел взять себя в руки, ожидая продолжения, — но у него ничего не вышло. Мне удалось ударить по нему энергией. Он сказал, что продаст меня самому жестокому извращенцу в Магдабаде…

— Я его убью… — злдо прошипел Суворов.

— Не стоит строить далеко идущие планы, Эд, — остановила его Орлинка. — кажется наш корабль идет прямо в бушующий шторм, а что нас ждет после него одному Единому известно.

Расскаты грома стали все слышнее и слышнее. Один разорвался взрывом бомбы казалось прямо надо трюмом. Корабль швырнуло в сторону на высокой волне. Люди, словно сбитые кегли, покатились по трюму, безжалостно давя друг другу.

— Кажется началось, — проговорила Орлинка, когда крупные дождевые капли дробью сорвались с небес и застучали по палубе, становясь все сильнее и сильнее. Качка усилилась. Теперь уже никто не мог удержаться на ногах. В трюме было слышно, как наверху гуляют по палубе бочонки с порохом.

Ветер подхватил «Счастливчика» и поднял на особенно высокую волну. Немного задержавшись на ее гребне, корабль побалансировал некоторое время, а потом рухнул вниз, скатившись в бурлящий омут. Подняться на следующую волну, он не успел. Огромный поток воды, повинующийся сильным порывам ветра, обрушил всю толщу воды на несчастное судно, захлестнув водяной петлей.

Раздался крик, кого-то из матросов волной смыло за борт. В трюме слышались наверху неясные крики то боцмана Шрама, то капитана Арсена. Вода проникала сквозь неплотно подогнанные доски палубы в чрево корабля, заполняя собой все вокруг. Мокрые Орлинка и Эдвард держались за руки и какой-то канат привязанный к крюку, вбитому в борт. Их мотало из стороны в сторону. Ноги были уже по колено в воде, которая на поверку оказалось ледяной. Уже всплыло несколько утонувших трупов. Их оттолкали в дальний конец трюма, и они там плавали синюшным лицом кверху, уставившись пустыми глазами наверх.

Наверху что-то затрещало, потом раздался удар, мачта не выдержала и рухнула прямо на палубу, пробив доски. Казалось, что корабль уже никем не управляется. Его мотает, как щепку из стороны в сторону, а воды становится все больше и больше.

— Еще чуть-чуть и мы погибнем! — закричал на ухо Орлинке Эдвард. — надо выбираться отсюда! Иначе потонем здесь все…

Девушка ответить ничего не смогла, горло от испуга перехватило. Она могла двигать только глазами, бессмысленным взором оценивая происходящую действительность.

— Ты меня слышишь? Оля, Очнись! — Эдвард довольно сильно встряхнул ее. Она кивнула., в знак того, что понимает о чем говорит ее друг.

— Оля, надо выбить эту мачту! Через этот пролом мы сможем выбраться отсюда!

— Я не смогу! У меня сил нет, — закричала в ответ Орлинка, пытаясь перекричать дикий вой ветра и громовые удары взбешенных волн.

— Постарайся!

Бывшая жрица храма Кремь скрестила пальцы в замок и что-то зашептала. Лицо ее стало серьезным и сосредоточенным. В ее ладонях появилось голубое пламя. Оставшиеся в живых люди, кроме Эда, испуганно отшатнулись от нее. Пламя становилось все больше, прибретая форму огненного клубка.

— Во имя Единого! — громко воскликнула она и выпустила клубок из замка пальцев. Тот шарахнулась в сторону, но потом, мощно зашипев, рванулся вверх, ударившись об палубу с громким хлопком, потонувшим в грохоте грома.

Пробившую трюм мачту подкинуло и унесло, как щепку в море. Над головой октрылся довольно широкий проем, в который мог пролезть свободно взрослый человек. Туда сразу же ломанулись за спасением несколько рабов, но суровый взгляд Эдварда их остановил. Вода уже плескалась где-то на уровне груди. Нужно было не терять ни секунды времени.

Суворов подпрыгнул и ухватился за край обломанных досок. В руки впились заусеницы, но он смог на пределе сил вытянуть себя из трюма. На палубе никого не было. Валялись порванные канаты, сорванные паруса. Дождь стоял стеной, сквозь эту пелену было все очень плохо видно. Эдвард наклонился вниз, подавая руку девушке, но тут же скорее почувствовал, чем услышал за собой человека. Одним рывком развернулся на пятках, принимая боевую стойку.

Перед ним столя капитан «Счастливчика» Арсен. Его голова была разбита, камзол порван. Волосы, расстрепаны и влажные, свисали сосульками на глаза. Он в руках держал длинный палаш и медленно шел, преодолевая сопротивление ветра к Суворову.

— Вы! Вы проклятые! И это вы навлекли на мой корабль беду! Я убью вас! — орал он, но Суворов не слышал его, он разбирал слова по движению губ. Волна ударила в бок корабля, лишенный управления и команды, «Счастливчик» стал бортом к волне. И если срочно не выбраться с него, то судно перевернется, едва волна посильнее стукнет его.

Он бросился вперед, подныривая под занесенный палаш для удара, перехватил запястье Арсена и с силой его вывернул. Ударил в область колена, а потом выполнил бросок через спину. Капитан рабовладельческого судна перелетел через него, прокатился по палубе, стукнувшись о борт. Попытался встать на ноги, но волна опрокинула его в море. Суворов услышал только отчаянный крик.

Терять время было нельзя! Эдвард вернулся к пролому и увидел серо-голубые бездонные глаза любимой женщины. Нет! Он должен. Обязан ее спасти! Эд протянул руку и ошутил как мокрая маленькая ладошка впилась в его ладонь. Потянул наверх. Орлинка прикусила губу от боли, но терпела, понимая как парню сейчас тяжело. Каким-то сверхусилием ему удалось выдернуть ее из трюма. И как раз вовремя! Волна посильнее все-таки настигла корабль. Ударила его в борт, захлестнув водой Суворова, крепко прижавшего девушку к себе. Он почувствовал, как судно опрокидывается. Ноги перестают слушаться, повисая в воздухе. Он оттолкнулся от палубы и полетел в водяную черную бездну, надеясь только лишь на везучесть и умение плавать.