Часть 1
Последний солдат королевы

— Итак, что мы имеем, — голос какого-то седовласого старика был меланхоличен и спокоен. Казалось, что его не волнует судьба Царства. Он всего лишь приводил факты, может, был озабочен ими, но не более того, — к нашим Северным границам Рура придвинулись армады Князя Валтасара. По данным нашим шпионов при дворе их насчитывается более ста тысяч хорошо вооруженных воинов легкой кавалерии, сорок пять тысяч, так называемой «Мертвой дивизии», и столько же частей пехоты. В то время как армия Царства представляет собой горстку жалких пропоиц и сброд рабов, — старец повернулся на каблуках к высшему военачальнику герцогу Бергу. Его глаза злобно сощурились, а белое полотно плаща мелькнула белесой тенью в свете коптящих свечей. — Не могли бы вы рассказать Совету Братства как собираетесь отражать вторжение с такой армией жалких ублюдков?

Со своего места во главе огромного стола, сделанного из черного дерева, покрытого письменами предков встал герцог Берг. Его лицо излучало хмурое недоверие ко всему происходящему и жуткое отвращение. На исчерченном шрамами лице были запечатлены следы вчерашнего пира по случаю начала войны. Голова раскалывалась и болела, при каждом крике старейшины Редгорда отзываясь тупой ноющей болью. Он был хорошим воином, прекрасным военным, но плохим организатором. Поэтому границы Северных Земель Рура опустели еще до начала вторжения. Все пограничные отряды разбежались по домам, а мобилизованные части дворян, третий день стоявшие подле стен замка Твердыни — столицы Царства, третий же день утопали в пьянстве и доступной любви. Ответить он не мог…

— К сожалению, старейшина Редгорд, я не могу ответить на ваш вопрос. Мы перепробовали все средства. Ввели военно-полевые суды чести, но не казни, ни угроза разжалования не пугают этих людей…

— Может, потому что они уже мертвы? — раздался чьей-то звонкий голос в тишине. Со своего места впервые сначала Совета встал сам его председатель, точнее председательша… Пятнадцителетнея королева Виктория, которую опекал весь этот Совет Братства, которая управляла в своем юном возрасте разрозненными Землями Царства после смерти своего отца Хота Первого Кровавого, доведшего свою страну до состояния междоусобной войны, рассорив из-за панической боязни заговора почти весь Совет и всех воевод управляющих землями.

— Простите, королева, — и старец Редгорд, и герцог Берг склонили головы перед правительницей. — Мы не совсем понимаем ход ваших глубоких мыслей…

Они все принимали ее за маленькую дурочку, глупого ребенка, по шалости, одевшего на себя царственный венец. Никто из них не считал ее королевой. Тут применим, был принцип Британии: «Королева царствует, но не правит». Абсолютно все в Царстве знали, что страной управляет даже не Совет, а его хитрый председатель старец Редгорд. Богатые думали, как бы сыскать благосклонность хмурого мудреца, а бедные втайне мечтали о полном воцарении малолетней королевы на трон. При Редгорде страна погрязла в шантажах и интригах, бедности, склоках, новых и новых налогах и войнах, которые начинали и заканчивали воеводы Земель по десять раз на дню, имея привычку собирать подати перед этим с крестьян на военные нужды.

— У Князя Валтасара самая могучая армия в этом мире, по нашу сторону Ледяных гор. Еще никто из смертных ни смог победить ее. Ни одна армия не выстояла перед его напором и «Мертвой дивизией», — кажется, сама королева Виктория сама восхищалась полководческим гением Валтасара — злобного кочевника из Южных Степей, задумавшего захватить весь мир. — Наверно поэтому, герцог, ваши войска беспробудно пьют и пользуются услугами проституток Твердыни? Они предпочитают умереть с кружкой, чем с мечом в бою. Не то, что герои прошлых лет…

Виктория разочарованно вздохнула и села на место. Ее гнев выдохся, а истерика, которая чуть не началась, так же быстро пропала. Теперь на ее бледном красивом лице было только неумолимое презрение и ненависть к собравшимся на Совете людям.

— И что же вы предлагаете, моя повелительница? — ехидным елейным голосом спросил Редгорд, для которого было удачна вся эта ситуация, вспышка гнева королевы, он абсолютно все мог повернуть в свою пользу. Теперь, когда Виктория, вступила в обсуждение, то все поражения можно списать на нее, а старцу остаться не при чем.

Королева поняла, что попалась в хитро сплетенные путы мудреца, если она сейчас сдастся то ей, уже никогда не придется, правит царством. Минимум что ее ждало в случае низложения монастырь бога Яка, максимум на ее очаровательной шее испробовали наточенность гильотины. Дабы оттянуть как можно дальше этот момент принцесса тихо, но решительно произнесла, так что ее мелодичный и звонкий голос услышали даже в самых дальних уголках зала:

— Я дам ответ Совету завтра. Представлю вам план спасения Царства. А сейчас попрошу всех уйти, — она притворно вздохнула, — все ваши эти военные игры меня откровенно утомили.

Виктория продолжала разыгрывать перед Советом Братства дурочку, которую откровенно забавляют и раздражают государственные дела, даже если эти дела напрямую касаются сохранения ее титула. Все для нее игрушки, а лучшей доли, чем жизнь без власти, меняя фаворитов, она себе и не представляет. По крайней мере, королева очень бы хотела, чтобы после Совета именно такое мнение осталось у Редгорда и его старейшин.

Покидали зал не спеша, степенно… Как и подобает государственным мужам. Некоторые с легкой усмешкой оглядывались, но открытых вызовов не последовало. Это называлось в истории их мира холодная война, по крайней мере, так об этом состоянии писали древние. Королева знала, что ее хотят лишить власти, старейшины наивно полагали, что она ни о чем не догадывается, мысленно надевали себе на голову королевский венец и по возможности строили козни. Как в такой ситуации можно было выиграть войну с очень сильным и организованным противником? Непонятно…

Зал опустел. Легкое подрагивание свечей вокруг стола заседаний и теплая темнота. Скрип шагов наверху в тронном зале и долгожданная тишина здесь. Виктория задумалась…

Конечно, хорошо, что она сегодня умыла Редгорда с его прихвостнями, но и сама себя неожиданно загнала в ловушку, пообещав найти выход из ситуации с войной. Если королева не сможет придумать что-то до завтрашнего вечера, когда Совет придет за ответом, то ей придется туго. Да что там туго! Будем предельно откровенны… Редгорд сразу же воспользуется этим, обвинит ее во всех смертных грехах и особу королевских кровей, правящих Царством со времен Великого Потопа публично казнят как какую-нибудь уличную девку, опоившую своего клиента.

Виктория раздраженно топнула маленьким каблучком и посмотрела на зеркало, висевшее на противоположной стороне зала. А что хороша, мила, юна, желанна… Не нашлось бы в Царстве мужчины, который отказался провести бы с ней ночь. Может переспать с князем Валтасаром? А в отместку попросить, чтобы тот не грабил Земли. Но эта идея сразу отпала. В войске варваров держалась на время походов жесточайшая дисциплина и тех кто ее нарушал, ждала очень жестокая казнь… Даже очень… Этот принцип касался даже самого князя, так что мысль хоть и была интересна, но абсолютно не имела права на жизнь.

В зал заглянул придворный карлик-шут Одиссей. Треугольная шляпа с бубенчиками, перекошенный уродством рот, который всегда улыбался и темно-карие грустные глаза. Он был стар, глуп. Шутки его давно никого не смешили и не отличались изобретательностью, а кое-где отдавали пошлостью, но королеве было просто жаль бедного карлика, поэтому тот еще носил у себя на плечах свою голову. А когда барон Готфрид хотел его зарубить, за то, что шут стащил у баронессы во время приема самую пикантную часть гардероба, а именно платье, оставив ее нагишом перед гостями, то Виктория неизвестно почему вступилась за карлика. И теперь голова барона украшает замковую стену, сверкая выклеванными глазницами. Ходили слухи, что королева спит с ним, но это было полной и абсолютной неправдой, сплетенью досужих фрейлин.

— Хозяйка… — пробормотал он, шепелявя, обнажив красные десна без зубов. — ты не занята, можно я побуду с тобой?

Королева благосклонно кивнула. Сейчас ей нужно было побыть наедине со своими мыслями, но в голову все равно ничего не приходило. Она освободило места подле себя, с ногами забравшись на трон. Сейчас она напоминала маленькую и избалованную девочку, по ошибке погрязшую в этих дворцовых интригах, сплетнях.

— Что, Одиссей, расскажи мне какую-нибудь сказку?

— Как прикажете, государыня… — карлик низко низко поклонился и медленным тягучим голосом начал:

— Давным давно… Еще до Великого Потопа, когда Земли были единым и красивым государством, полным разных машин, механизмов, жил великий и могучий воин…

— Ну, конечно же! — обрадовано воскликнула королева Виктория. — Как я могла забыть про древних. Они умели воевать, не видя своего противника, могли стрелять из дымящихся волшебных палок, убивать силой взгляда! Именно они отстроили древний храм Кремь на острове. Они же все могут!

— Да моя госпожа… — карлик учтиво поклонился своей королеве. — Вы прекрасно помните все мои сказки, которые я вам читал в детстве. Только все древние погибли во время Великого Потопа…

Виктория нервно прикусила губу и задумчиво проговорила, то ли обращаясь к самой себе, то ли к шуту.

— Что ты знаешь про Великий Потоп? Расскажи мне…

— Давным давно наш мир был совсем другим. Земля была поделена на материки, которые разделялись водой. Люди умели строить большие красивые дома, такие как Кремь, разговаривать на расстояние, могли передвигаться на самоходных колясках без лошадей. Да что тут говорить! Они умели все… Потом Великие ледники начали таять. Вода в морях и реках стала прибывать, выходить из берегов. Пока ее не стало столь много, что уровень ее был выше человеческого роста. Люди тонули… Их дома и самоходные повозки превратились в ничто. Цивилизация пала под напором стихии. Осталась лишь горстка избранных, которым было суждено стать началом нового человеческого пути во времени. Они-то и основали на землях, которые остались нетронутыми Царство Рур, которым вы ваша светлость имеет честь управлять, — шут Одиссей низко поклонился и заискивающе улыбнулся.

— Полноте тебе, Одиссей, — топнула ножкой государыня, — ты же знаешь, что я не люблю лесть. Скажи, а нет такого способа, чтобы вернуть кого-то из прошлого…

Увидев, как забегали в страхе глаза карлика, королева тут же поправилась. Не гоже было пугать ее самого верного информатора раньше времени. план в ее пока еще молоденькой головке созрел почти мгновенно.

— Ну я имею ввиду чисто теоретичсеки… — пожала она плечами на вопросительный взгляд шута. — Интересно все же… Говорят есть такие сильные маги, которым это под силу, но я думаю, что все это досужие сплетни и домыслы. Нет такого способа… Они же погибли давным давно. Даже могил не сохранилось.

— Ошибаетесь, моя королева, — возразил Виктории карлик, — моя бабка, Валтасар забери ее душу, еще давно рассказывала про некоего колдуна, который живет отшельником в Полесье. Вот он-то и способен вернуть из прошлого кого-то… Слухи слухами, а своей бабке я привык верить.

— Замечательно! — воскликнула королева Рура.

Она встала со своего места и тут же заявила расстерянному карлику, который никак не ждал от своей государыни такой реакции.

— Быстрее ветра скачи в Полесье. Там найди мне этого колудна. Живого или мертвого! Чтобы к завтрашнему утру этот ведьмак был здесь! Мне надо переиграть Совет во чтобы то ни стало. Иначе мы проиграем войну и Рур станет еще одной провинцией Валтасара.

— Но королева, — мягко возразил ей Одиссей, — этого колдуна может и не быть в живых…

— Тогда тебе, Одиссей, тоже лучше заказывать себе погребальный молебен, — королева гневно сверкнула глазами. И почти бего выбежала из тронного зала. На то чтобы скакать в Полесье у шута оставалось совсем немного времени.

Темная ночь… Лагерь князя Валтасара виден издалека. Сотни, тысячи, десятки огней раскинувшиеся привольно по всей равнине от края до края. Шум и разноголосый гам долетает до чуткого уха Редгорда отовсюду. Наверно поэтому ставка князя напоминает расстревоженный неопытным бортником улей. Войнов чистокровной нации у него очень мало, почти так же как и сведений о нем.

Родом Валтасар из маленького княжества в Пустынных землях, что за Ледяными холмами, на самой окраине. Рос послушным и спокойным мальчиком, но уже в тринадцать лет его как будто подменили. Среди своих сверстников он сколотил себе небольшую банду, с которой грабил караваны с товарами. Скоро его дело стало приносить неплохой доход в княжескую казну. Собрав достаточно сил, он двинул свою небольшую армию, вдоль Пустынных земель навстречу Ледяным холмам, одно за другим завоевывая соседние княжества, у которых государственности и армии, способной противостоять бандитам Валтасара, не было. Из покоренных княжеств воины с удовольствием присоединялись к стану бывшего врага. Через год с лишним армия князя Валтасара насчитывала пятьдесят тысяч сабель, а уже через два года, больше трехсот. За Ледяными холмами теперь все принадлежало одному человеку. И алчный Валтасар обратил свой взор на Рур. В течении недели он форсировал три реки вместе со своими наемниками и преодолел горы, оказавшись почти у стен обители и цитадели царства Рур Киркланде. Такому полковому гению стоило бы позавидовать и покориться, но проклятая вредная малолетняя принцесса никак не желала склонять головы перед князем. Назревала серьезная мясорубка, в которую попасть у Редгорда не было никакого желания, потому и старейшина и принял решение шпионить для князя, надеясь и при нем заиметь себе тепленькое местечко, если Рур падет, а то что он падет не оставалось никаких сомнений. Девчонка ничего не сможет придложить завтра на Совете. а вот Редгорд, не видя выхода внесет предложения о заключении мира. И все! Партия выйграна! И волки сыты, и овцы целы, кроме конечно самой Виктории.

С такими мыслями, Редгорд заехал в лагерь Валтасара, медленно огибая пьяных в умат его разбойников, продвигаясь к шатру главаря этой разноголосой банды. На пути ему не попалось ни одного поста, ни одного караула. И он подумал, что будь армия Рура чуть-чуть посмелее, то разделать в пух и прах этот сброд дело пяти минут, но увы…

У шатра главнокомандующего однако стояло три гвардейца, с тоской глядящих на окружающее их веселье, но едва к ним подъехал Редгорд, как они сбросили с себя сонную одурь и мгновенно поттянулись, преградив путь.

— Что надо? — спросил один из них, хитро ухмыляясь сквозь рыжие усищи.

— Я к князю Валтасару, — с достоинством ответил Редгорд, спрыгивая с коня и подавая поводья тут же подскочившему конюху. Охрана почтительно расступилась, пропуская Редгорда в душный полумрак шатра. Однако вслед, Редгорд услышал, как один из охраны зло процедил:

— Надеюсь, когда мы возьмем этот проклятый Рур, то Валтасар даст нам поглумиться над этим старикошкой, — ответом ему был смех его напарника, который больше напоминал лошадиное ржание.

В шатре было душно и пахло сгоревшим воском и человеческим потом. По углам шатра стояли еще несколько человек из гвардии князя. Над каждым из них висело по чадящему факелу. В центре небольшой помост укрытый подушками и плохо выделанными шкурами. Вокруг него расставлены свечи, половина из которых уже потухла. Перед помостом танцевали несколько полуголых девушек, одетых лишь в набедренные повязки, позади лежбища тихо играли музыканты, уныло дергая струны арф.

На подушках вместе со своими тысячниками лежал сам Валтасар, попивая вино из золотых кубков. Лицо его выражало блаженную негу, а сам он был похож на мальчишку, который пока родителей нет дома занялся тем, что они ему делать не разрешают. Да он и сам был почти мальчишкой. Лицо совсем юное, но исспорченное постоянными пьянками и прочими злоупотреблениями, небрито. Правую щеку пересекает длинный сабельный шрам, делая его еще суровее и грубее.

Едва Редгорд вошел, как музыка резко оборвалась на половине. Установилась зловещая тишина, которую и нарушил сам хозяин шатра, поднявшись вместе с кубком с помоста. Он улыбался, но почему-то его улыбка не вызывала желания улыбнуться ему в ответ. Напротив, Редгорду нестерпимо захотелось унести отсюда ноги, и как можно скорее.

— Ооо… — язвительно протянул Валтасар. — А вот и наш агент, шпион и прочее, прочее, прочее… Вообщем человек, который поможет нам победить Рур без боя! Ведь так? — улыбка медленно сползла с его лица, уступив место выражению злости и суровости.

— Так, Ваше Высочество, — Редгорд склонил свою седую голову перед этим молодым выскочкой в полупоклоне.

— И что же на этот раз, вы принесли мне в клювике, господин старейшина Совета?

— Завтра решится все…

— Даже так?

— Да, — Редгорд поднял голову, встретившись взглядом с Валтасаром, — королева Виктория сегодня на Совете пообщела найти к утру выход из войны…

— И ты считаешь это хорошей новостью, холоп? — лицо князя скривилось, рука непроизвольно легла на рукоять сабли. Редгорд поморщился, как от зубной боли, но пояснил.

— Только есть одно но… Как найти выход из ситуации, из которой выхода нет? Армия Рура сброд….ни толкового военноначальника, ни войнов, готовых сразится с твоей «мертвой дивизией», повелитель. выхода нет… И к утру, Виктории его не найти!

— Допустим, — задумчиво проговорил Валтасар, тем не менее не убирая руку с эфеса, — выхода она не найдет, ну и что же? Ополчение у Рура есть. Сражению все равно быть… А ты мне обещал Рур без потерь…

— Когда Виктория провалится на Совете, я внесу предложение о заключении с тобой мира, если уж мы не готовы к войне. Совету приджется согласится на то чтобы Царство Рур стало твоей провинцией, — Редгорд счел нужным еще поклонится.

— Ну а если Совет не примет твое предложение? — Валтасар окончательно взял себя в руки, погасив порыв злости.

— Без Виктории Совет— это кучка старых кляч, не способных принимать здравые решения. Они испугаются и сделают все как скажу им я!

— Хорошо! Пусть будет так, как ты говоришь… Я не буду до послезавтра готовить сражение против Рура. Подождем твоих вестей. Только учти, Редгорд, — лицо князя Валтасара совсем близко приблизилось к лицу старейшины. В нос резко ударил запах пота, чеснока и еще чего-то смрадного, а бешеные почти сумашедшие глаза заставили отвезти взгляд, — если ты меня обманул или у тебя что-то не выйдет, и королева найдет выход, то ты умрешь первым, когда я возьму Рур!

Полесье всегда стояло особняком в ряду провинций Рура. Этакая Запорожская сечь на вполне особенный манер. Сюда сбегали неугодные Редгорду или кому-то из Совета, выбирали себе место для жития отшельники — последователи Единого, колдуны, ведьмы и многие лихие люди, которые зарабатывали тем что выходили поздней ночью на Большой Воровской тракт и грабили запаздавшихся путников.

Ехать в Полесье было страшно, но Одиссей мужественно терпел ужасный страх. Не то чтобы он обожал свою правительницу, нет! Просто с ней единственной он, пожалуй, чувствовал себя по-человечески. Все остальные в замке считали его уродом и воротили нос, едва он попадался им на глаза. Королева Виктория была не такая… И хотя бы поэтому ей следовало бы помочь. Найти этого проклятого колдуна и дать шанс спасти Рур от полчищ Валтасара.

Полесье оно потому и Полесье, что вокруг лес, не видно не зги, кругом одни ветки и сучья, которые больно хлестают по лицу, телу и крупу коня, заставляя того истерически подвизгивать. На дороге, куда свернул Одиссей стоял указатель, извещающий путника о том что он находится в провинции царства Рур Полесеье. Чуть ниже была прибита табличка, говорящая о том, что лучше сюда не соваться, так как можно огрести по по самые не хочу, потеряв не только кошелек, но и голову. Перекрестившись, тяжело вздохнув, карлик все же направил коня по тропинке мимо указателя. Где искать в огромном Полесье колдуна, он даже не мог себе представить.

Конь лениво переставлял усталые мосластые ноги, изредка всхрапывая и кивая гривастой головой. Одиссей мирно покачивался в седле, зорко поглядывая по сторонам, буквально ощущая, что воздух пронизан опасностью. Начинало темнеть. На сером небе появились первые бледные звездочки, пока еще еле заметные. А бело— молочный диск луны, только выглянул на ночную прогулку. Бррр! Ну и обстановочка! Словно по заказу Одиссея, чтобы нагнать на него побольше жути, завыли томно и нагло где-то поблизости волки, а может и не волки вовсе, а обортни, коих много по Полесью развелось. Настолько, что собираясь в стаи, они начинали порой тревожить соседние деревушки, то детишек украдут, то скотинку какую-то со двора стащут. Это все шут знал по слухам, которыми как известно любой царственный дворец полон, словно бочка хмельной медовухой. Сам Одиссей бывал в Полесеье всего два раза. первый в глубоком детстве, когда бабка-покойница возила его к этому самому колдуну исправить уродство, данное природой, а второй раз во время вояжа королевы Виктории по своим владениям. Тогда они зацепили своим маршрутом лишь край Полесья, опасаясь как бы не нажить себе неприятностей более глубокой экскурсией. Подробностей первого своего приезда Одиссей к сожалению не помнил, соответственно дорогу к жилищу колдуна найти не мог без посторонней помощи, а помощи все не было… Каким-то брошенным казалось Полесье, без единого следа человеческого…

Надо же накаркал! Прямо над головй карлика-шута пролетела со свистом стрела и вонзилась точнехонько в дререво за спиной Одиссея. Вот и помощь объявилась! Никаких объяснений не требовалось. Следующий заряд отправит шута в края вечной охоты, если он попробует сбежать или сопротивляться. Ни того, ни другого в планах у Одиссея не было, потому он натянул поводья и замер, ожидая появления неизвестных разбойников. И те не заставили себя долго ждать…

Один из бандитов слез с дерева, двое других вылезли из придорожных кустов. Все трое были прекрасно вооружены и экипированы. На голое тело одеты легкие гномьи кольчуги, подпоясанные ремнем, с болтающимимся ножнами. В руках по мечу с легким арбалетом, который применяют кавалеристы. Морды наглые и самодовольные. Они с интересом рассматривали Одиссея, улыбаясь своими гнилыми зубами. причмокивали, оглядывая лошадь, и уверенные в себе приближались.

— Чем могу служить, госопда вольные рыцари? — слегка дрогнувшим голосом произнес шут, дабы совсем не молчать по-идиотски. Он не был воином, он был придворным карликом шутом, которому оружие давали лишь для того чтобы повеселить публику и то деревянное, так что драться с матерыми бандитами не было смысла, и он решил сразу найти какой-то мирный контакт.

— Слышишь, Зуб, как он нас величает? — подмигнул один из трех бандитов с длинной окладистой бородой, похожий на последователя Единого, если бы не воинское обличие в котором он выступал. — Оказывается мы, госопда вольные рыцари! Вот умора!

Раздался противный немного гнусноватый смех и тот которого называли Зуб-обладатель двух рядов абсолютно черных сгнивших зубов выстпуил вперед, театрально обводя рукой Одиссея, будто представляя его публике.

— А сам-то наш всадник не больно — то похож на рыцаря, скорее на ошибку природы!

Одиссей стерпел, во многом потому, что со временем начал привыкать к вечным издевательстам по поводу своего небольшого роста.

— А одет богато для такого уродца! — хмыкнул сквозь длинные усы третий бандит.

— Важная шишка, — заметил Зуб.

— Скорее прыщик, — сострил тот, который был похож на последователя Единого. Ответом ему был угарный смех всей компании, которые похватались за животы и начали от души смеяться. Все это время Одиссей до смерти перепуганный стоял и ждал, что же с ним будет. Наконец все отсмеялись и гам прекратился столь же быстро, как и начался.

— Значит так… — начал Зуб, поднимая до уровня глаз шута арбалет. Теперь болт смотрел прямо в глаза бедному карлику, и лишь одно движение пальца на спусковом механизме отделяло Одиссея от смерти. — Убивать тебя смысла нет, да и потешил ты нас знатно. Выгребай все золото из карманов, отдавай коня и вали на все четыре стороны, покуда цел, а нет…

Остальная шайка выразительно покачала арбалетами, намекая на то что, второй вариант развития событий ничего хорошего карлику не принесет.

Делать нечего… Одиссей спрыгнул с лошади, вывернул карманы. В них не оказалось ничего кроме пары серебрянных монет и золотой полушки. Не густо…

— И это все? — округлились глаза у бандитов.

Одиссей пожал плечами. Мол сколько есть все ваше. Большего не имеем…

— Да… не густо! — пробормотал Зуб, оглядывая не богатый навар. — Даже если прибавить к этому коня и седло, все равно дешевле тебя убить.

— Эй! Вы же обещали, вольный рыцарь!

— Ничего я никому не обещал! — Зуб приблизил к лицу карлика кинжал и провел аккуратно ему по щеке, так чтобы просто поцарапать кожу.

Голова Одиссея заработала с удвоенной силой. Надо было бы находить выход из этой ситуации. Иначе этот разбойник, не моргнув глазом отрежит ему голову. Что же делать… Мысль пришла неожиданно и остро, как вспышка молнии.

— Послушайте, — начал осторожно шут, — так получилось, что у меня больше ничего нет сейчас, чтобы заплатить вам за мою жизнь, но у меня есть к вам предложение, которое, думаю, вас заинтересует…

Нож от щеки чуть-чуть отстранился, но рука оставалась напряжена, чтобы в любой момент полоснуть острым лезвием по лицу. На разбойничьем жаргоне это называется «пустить кровь». Вспомнив это выражение Одиссей поморщился, буквально почувствовав, как по шее у него течет первая капля.

— Что нам может предложить обычный карлик?

— Видите ли я не обычный карлик… Я придворный шут, ее величества корлевы Рура Виктории. Здесь, в Полесье у меня важное сверхсекретное поручение. Если вы поможете его выполнить мне, то королева вас озолотит… А может и возьмет к себе на службу.

— Мы никогда не подбирали объедки с королевского стола, а вот деньжат подзаработать это совсем неплохо… — Зуб задумался, видимо идея его заинтересовала. — Но все это писано вилами по воде, шут. Сейчас ты говоришь одно, а когда мы тебе поможем, то наши бренные останки будут клевать вороны на башне Смерти. Знаем мы царскую благодарность. Не мало наших товарищей пало от рук этих царственных негодяев, — а парень был далеко не глуп, заметил Одиссей. Сейчас ему надо было мобилизовать все своей красноречие, чтобы убедить главаря бандитов в обратном. Единственный шанс, это рассказать всю правду, решил для себя карлик.

— Если вы знаете, то войска князя Валтасара стоят почти под стенами Рура и готовятся к штурму Твердыни. Наше царство в опасности. Совет во главе со старейшиной Редгордом предлагают мировое соглашение с Валтасаром, королева Виктория против этого. Потому она и послала меня сюда, чтобы найти здесь одного человека, который поможет найти выход.

— А какой резон мне и моим парням вам помогать?

— Рур-это не только Твердыня с ее чиновниками, купцами, прочим богатым и чуть менее людом. Рур-это и Полесье. Ваш дом. Когда Царство станет провинцией князя Валтасара, то думаю и вашей вольнице придет конец. Его орды нагрянут сюда и вычистят леса от всех. Зачем Валтасару такой гнойник на теле его империи? Проще пустить сюда карательную экспедицию и вырезать всех под ноль. Да, вы конечно можете сопротивляться, объявить войну, но сколько вы соберете войнов? Три, пят тысяч? Валтасар все равно пришлет больше. У него тысячи и тысячи отборных закаленных в боях головорезов. Так что помочь королеве Виктории, это в ваших же интересах. К тому же, если план удасться и Твердыня будет спасена, то полесеье получит определенные льготы, а возможно и некоторую независимость от центра. Ну как? Вы еще не передумали меня убивать? — Одиссей храбро поднял глаза на Зуба. Сейчас было главное не спасовать перед этим разбойником. Шут чувствовал, что если даст слабину или покажет, что боится. то его труп найдут какие-нибудь потомки.

Зуб и в правду задумался. Идея о независимости Полесья, что и не говори была хороша. К тому же проклятый карлик приводил такие доводы, от которых вряд ли разумный человек мог отказаться. Своим острым бандитским умом разбойник понимал, что Валтасара не остановит взятие одной Твердыни Рура. Он безусловно пойдет дальше за добычей и обязательно хотя бы зацепит Полесье. и тогда, либо все на этих землях погибнут, либо станут рабами кочевника. Нет, Зуб не испытывал чувства ответственности за всю планету, не пытался ее спасти и быть героем. Просто Полесье-это был его дом, который его оберегал и давал пропитание.

— Хорошо, — немного подумав, сказал разбойник, — мы согласны тебе помочь. Но только учти, карлик, если сейчас ты нас обманул, то ты умрешь первым, а там будь что будет. Нам троим, как и всем здесь терять нечего. Все равно болтаться в петле на башне Смерти. Так что, кого ты ищешь здесь?

— Когда-то давно меня возила сюда моя бабка, — начал Одиссей издалека, — здесь жил колдун, который по ее словам мог делать настоящие чудеса.

— Ну, — разочарованно протянул один из бандитов, — тут каждый третий такие чудеса может вытворять… А подробнее?

— Он колдун или ведун, — замешкался Одиссей, — вообщем я слышал, что этот человек может вытащить из прошлого любого…

— И наша уважаемая королева Виктория решила вытащить такого вояку, который помог бы ей навести порядок в ее разнузданном воинстве, которое не то что Валтасара, она зеленого змея победить не в состоянии, — догадливо кивнул Зуб. На что карлик. лишь кивком головы пдтвердил его слова. — Ну что ж… Колдунов в Полесье, мой малорослый друг, не так уж и много. Особенно таких сильных, как ты описываешь. еЕть конечно некроманты и прочая дребедень, но эти специализируются больше на свеженьких трупах, да и то, получаются не люди, а какие-то мешки с мясом. Пожалу, здесь есть только один человек, который занимается магией всерьез… В твоем вопросе только он сможет помочь.

— И кто это? — нетерпеливо спросил, потирая руки Одиссей.

— В Полесье его называют Алкасаром, как настоящее имя никто не знает. Тут все под псевдонимами живут. Он изредка лечит наших товарищей, если… Вообщем если они вдруг заболеют.

— Мне нужен не знахарь, а сильный колдун, — твердо возразил шут.

— Тогда ты попал по адресу, — кивнул Зуб.

По его приказу из-за кустов бандиты вывели трех каурых лошадей. Таких отменных, что конюшни ее величества обзавидовались, едва их увидя. Легко закинув в седло свое поджарое тело, Зуб повел поводьями, знаком приказывая Одиссею тоже последовать его примеру. остальные двое подручных уже так же находились в седле. Кони нетерпеливо пребирали ногами, предчувствуя быструю скачку. видно было, что они застоялись. оседлав свою лошадь, Одиссей спросил напоследок у Зуба:

— Как далеко находится жилище этого Алкасара?

Бандит лишь подмигнул, и пришпорив коня, понесся прочь, ловко огибая ветки. Следом за главарем последовали и разбойники. Одиссею лишь оставалосьпоспевать за ними. Полесье было их домом, они знали здесь каждый кустик, а Одиссей был здесь чужаком. Гонка продолжалась минут десять. Или может быть больше. Шут не замечал времени, все вокург него слилось в одну сплошную размазанную картинку. Ветер хлестал по полуприкрытым глазам, заставляя ехать чуть ли не вслепую, полностью доверяясь лошади ее величества. Низко наклонив корпус, карлик почти лег на круп лошади, сползая все ниже и ниже. Еще пару минут такой бешеной скачки и шут оказался бы на земле, но впереди резко посветлело. Сплошная стена веток вдруг разошлась в стороны, и всадники на полном скаку выскочили на залитую теплым солнцем поляну.

Зуб поставил лошадь на дыбки и потянул поводья. С его коня падали пушистые хлопья пены. Скакун дико ворочал черным глазом, хрипя, жуя мундштук. Следом за главарем остановились остальные разбойники и Одиссей, еле остановивший своего коня.

Посреди поляны стоял добротно сложенный дом из потемневшей со временем лиственницы. Дом имел три окна, вокруг был огорожен невыскоим забором, на котором висели пучки каких-то трав. По двору свободно бродили куры. А возле поленницы дров стоял раздетый по пояс человек и огромной алебардой раскалывал чурбаны. на вид мужчине было лет сорок. Черные коротко стриженные волосы с легкой проседью. чуть восточные черты лица. Черные как смоль глаза и ястребиный взгляд из-за полуприкрытых век. Он явно наслаждался трудной физической работой, с каждым ударом алебарды громко выдыхал и подолгу щурился на солнце. Заслышав лошадиное ржание и топот, он остановился, оперевшись на древко своего импровизированного топора, вытер пот со лба, разглядывая въехавшую на его поялну более чем странную компанию. Хотел уже было разругаться, но вдруг остановился разглядев среди приезжих своего давнего знакомого разбойника Зуба. Отбросил в сторону алебарду, пнув ногой попавшуюся чурку, подошел к забору. Крепкое мускулистое тело выдавало в нем воина, а то как он держал свое холодное оружие, лишь подтверждало эти догадки. Он медленно, не спеша, подошел к забору, рассматривая всадников. Продолжалось так минуты три, пока он сам же первым и не заговорил.

— Ну здравствуй, Зуб, — остальным, в том числе и Одиссею, он только лишь кивнул, — давненько мы с тобой не виделись. Считай с прошлой зимы, когда ты мне принес своего полумертвого товарища. Как же его звали…

— Корень, — напомнил колдуну бандит. И куда делась вся его спесь и наглый взгляд. Сейчас он напоминал провинившегося подростка, который отчитывается перед отцом за провинность.

— Да, да… Корень. Так что случилось на этот раз? Вижу все слава Единому в добром здравии. Только Корня этого нет.

— Его убили месяц назад. Напоролись, когда шли на дело на королевский патруль. Пришлось отбиваться. Вот он и поймался на стрелу. Но мы к тебе по-другому поводу…

— Интересно, — прищурился Алкасар, — не этот ли повод имеет карликовый рост и смотрит на меня столь испуганными глазами, будто увидел перед собой самого черта?

— Он самый, — кивнул Одиссей, спешившись и подойдя к ограде поближе. Робость и страх сковали его тело, но он пытался собраться с силами и старался говорить, как можно быстрее, пока при виде колдуна его язык совсем не онемел. Вот было бы смеху, а еще посыльный самой королевы. — Уважаемый колдун, я здесь по поручению самой королевы Виктории.

— Ооо, — улыбнувшись протянул колдун, — и чем же мы жалкие обитатели Полесья заинтересовали их монаршью светлость?

— Князь Валтасар… — начал Одиссей, еще больше обескураженный тоном Алкасара.

— Я знаю про этого злобного кочевника-выскочку, — перебил его колдун, — ходят слухи, что он завоевал половину мира, а теперь подобрался почти вплотную к стенам Твердыни Рура?

— Да, царство в опасности. И сейчас его судьба в твоих руках.

— Как пафосно, — заметил Алкасар. Его лексика, подвешенный, немного язвительный язык, отнюдь не выдвали в нем старого деревенсокго отшельника. Скорее наоборот, колдун был давным давно вхож в высшее общество, получил хорошее образование и кто знает, может это и облегчит задачу карлику в его убеждении.

— Истина-всегда пафосна, — поклонился шут и начал свой долгий рассказ, пытаясь сделать так, чтобы его слова звучали как можно убедительнее. Он рассказал сначала про Валтасара, все что знал, включая слухи, ходившие во дворце, немного приукрасил его жестокость по отношению к покоренным народам. Поведал с жаром о замысле главы старейшин Редгорде сдать Твердыню без боя, о войске, от которого осталось одно лишь название и конечно же о плане королевы. Похоже замысел Виктории колдуна всерьез заинтересовал, так как услышав про ее идею насчет возвращения какого-то полководца из прошлого, он изумленно заметил:

— А девчонка-то совсем не глупа…

Наконец, рассказ Одиссея оборвался на том, как он встретил разбойников и уговорил Зуба показать, где живет Алкасар и свести его с ним. Выжидательно поглядел на колдуна, но у того на лице не проявлялось никаких эмоций. Оно оставалось каким-то непонятно желчным с оттенком язвительности. Шут уж думал, что Алкасар ему откажет, но тот неожиданно промолвил, ничего не объясняя:

— Ждите меня здесь, я сейчас соберу все необходимое и отправимся в путь. Я так понимаю дорога каждая минута.

Королева Виктория стояла у окна и внимательно оглядывала дорогу, надеясь увидеть там своего придворного шута Одиссея. В эту ночь она не сомкнула глаз, а уже за окнами Твердыни занимался рассвет. Ярко-алое солнце медленно выплывающие из-за Ледяных холмов предвещало, что сегодня прольется много крови. Да и ощущения были не самые радужные. Правительница Рура физически ощущала напряжение висевшее в воздухе с момента проклятого Совета, на котором она пообещала найти выход. А теперь все зависело от малорослика, который всю жизнь только и делал, что смешил придворную публику. Судьба Твердыни, всего Рура была в руках не у нее, законной королевы, а у маленького несуразного уродца. в которого тем не менее Виктория верила. Верила, наверно, потому что ничего другого ей больше не оставалось. Только ждать и верить, проглядев все глаза у окна, выходящего на дорогу, ведущую в Полесье.

С такими невеселыми мыслями, Виктория наконец отошла от окна. Глаза болели, будто в них насыпали песка. Она поморщилась и потерла покрасневшие, набрякшие веки, последний раз решив взглянуть на Тракт, совсем отчаявшись ждать гонца с плохими или хорошими вестями. В голову лезла всякая ерунда. в том числе и то, что верный карлик оказался засланным казачком Валтасара. С ужасом королева отогнала прочь от себя эту мысль. если это так, то Руру придет конец. Проморгавшись, Виктория посмотрела на дорогу. В самом ее начале у Ледяных холмов, пока еще на расстоянии лиг десяти, по тракту катился небольшой комок пыли. Кто это рассмотреть было нельзя, но то что кто-то скачет галопом по дороге из Полесья в сторону Твердыни было очевидно. Сон и усталость мигом оставили молодую королеву. Она встряхнулась и лично побежала вниз встречать неизвестных, про себя моля, чтобы это оказался шут вместе с могущественным колдуном. Она молилась и Единому и всем богам вместе взятым. Лишь бы только он, лишь бы только он…

В несколько секунда сбежав по длинной винтовой лестнице башни, Виктория оказалась в тронном зале, пробежав по нему, даже не обратив внимания на придворных с недоумением рассматривающих свою молодую королеву. Ей было сейчас плевать было, что о ней подумают, лишь бы только это были они, только бы Одиссей не подвел…

Так же быстро она проскочила приемную, комнату Совета регентов, выбежала на широкой крыльцо Твердыни. Придворные в ужасе склонились перед своей повелительницей. несмотря на спешку, Виктория поймала себя на мысли, что тоже бы на их месте испугалась бы. Представьте себе своего хозяина вбежавшего туда, где вы находитесь. При этом хозяин взмылен, как загнанная лошадь, да и расстрепан знатно, больше похож на ведьму, чтобы вы подумали? Вот-вот! Вы бы подумали, что сейчас будут раздавать вовсе не пряники и лучше подобострастно склонится в поклоне, чем потом получит розг сто за непослушание. Но Виктории было не до этого. Она оперлась на сторожевую будку у подъемного моста через ров Твердыни и тяжело задышала. В голове бился непрерывный метроном, который, как заведенный повторял одно и тоже: «Успела! Успела»!

Более того, пока раздался скрип поднимаемого моста она успела как следует отдышаться, и кое-как привести расстрепанные волосы в порядок.

На мосту стояли четыре всадника. Одним из них был Одиссей, весело помахавший ей рукой, понимая как никто в этот момент ее состояние, вторым был среднего роста человек, в черном до пят старом потрепанном плаще, с накрытой головой капюшоном, так сильно, что лица его не было не видно. Третий был совсем разбойничьего вида мужчина, который приветливо улыбался, но от его чернозубой улыбки почему-то хотелось спрятаться подальше. Как вы понимаете, это был шут, колдун Алкасар и бандит с большой дороге Зуб, в руках которых неожиданно для них самих оказалась судьба целой империи.

Одиссей спешился и низко поклонился, стоящей перед ним королеве. его примеру последовали другие. Однако поклон колдуна был не так низок как у остальных, он гордо и слегка склонил голову, но тут же выпрямился, насмешливо смотря из под глубокого капюшона на свою правительницу.

— Как видите, моя королева, — начал величественно шут, — я выполнил все как вы и просили. Колдун Алкасар доставлен из Полесья, — и он показал Виктории на человека в черном плаще.

— Добро пожаловать в Твердыню, колдун, — величественно поклонилась ему Виктория, — ну а кто же твой третий спутник, Одиссей? Смотрю, ты быстро обзавелся компанией…

— Это вольный рыцарь Полесья, все его там называют Зуб, королева, именно он помог мне отыскать колдуна и уговорил его приехать в Твердыню, чтобы помогать тебе.

— И что же хочет, вольный рыцарь, за такой поступок? — королева внимательно поглядела на разбойника, который ничуть не стушевался от пристального взгляда особы королевской крови, а тут же ответил:

— Я хочу, чтобы Ваше Величество, отблагодарила меня за эту услугу по-своему усмотрению…

— Хорошо, сейчас есть дела не требующие отлагательств, — Виктория благосклонно кивнула и бандиту, — однако, как только я разберусь со всем, то сразу вас приму, и думаю, что вы не останетесь в накладе, а сейчас прошу всех пожаловать в Твердыню. Нам предстоят очень сложные времена.

— Так вы говорите, что это возможно, достать из нашего прошлого воина?

Королева Виктория, колдун Алкасар и карлик Одиссей вместе с Зубом сиджели в гостинной Твердыни у теплого камина и пили свежесваренный кофе. Впрочем разговор только начался, говорила одна Виктория, колдун лишь молчал, слушая ее план, а Одиссей с Зубом вообще старались не встревать в разговор.

— Это возможно, но для этого нужно очень много сил, энергии, нужен могущественный маг… — Алкасар прихлебнул кофе и отставил чашку. Казалось сейчас не решалась судьба Рура, здесь в этих стенах, а несколько друзей просто решили поделиться последними новостями.

— Я так понимаю, что вам это по силам, — уточнила Виктория, а колдун лишь кивнул на эти слова, — сколько вам понадобится времени, чтобы… ээ… извлечь воина из прошлого?

— Немного. Сам процесс всего лишь занимает пять-десять минут, но вот подготовка около часа.

— Что вам необходимо?

— Совсем немного, моя дорогая королева, — улыбнулся Алкасар, поигрывая перстнем у себя на руке, о котором надо было бы рассказать особо. Он имел страшную форму человеческого черепа, с костями вместо самого кольца. В глазах черепа были вставлены два кроваво-красных рубина, которые отливали каким-то сверхъестественным блеском, а сам перстень был покрыт каким-то материалом больше похожим на человеческую кожу, — Во-первых, мне нужна отдельная комната, в которую имел бы доступ ограниченный контингент лиц. Во-вторых, большой чан, наплненный водой, камин, ну и пожалуй полный покой…

— Как скоро вы сможете приступить, — королева Виктория в силу своего возраста буквально сгорал от нетерпения.

— Хоть сейчас, все необходимые ингридиенты у меня с собой. Так что, проблем не возникнет. Да еще… Совсем запамятовал, — колдун наклонил рано поседевшую голову и потер лоб пальцем. — Возле дверей комнаты, пока я буду там должна стоять стража…

— Я сейчас же отряжу в ваше полное распоряжение лучших из моих гвардейцев, — тут же с готовностью вскочила королева.

Алкасар поморщился, будто от зубной боли. Мягко и ненавязчиво поглядел на свою собеседницу. Поправил ее.

— Даже лучшие из ваших гвардейцев не отличаются отменной храбростью. Насколько мне известно, это знатные пьяницы и бретеры, в основном, — счел нужным добавить колдун, — и потому я бы хотел предложить на место охраны Одиссея и Зуба.

— Ну господин Зуб, — нерешительно начала малолетняя принцесса, — это понятно. Он храбр, к тому же закален в боях… Но карлик?!

— Вы знаете, если Одиссей рискнул отправиться по вашему поручению один в Полесье, не испугался встречи с разбойниками, нашел меня и привел к вам, то скажу, что в сердце этого малорослика живет и бьется большое храброе сердце. И он стоит роты ваших гвардейцев.

Виктория согласно кивнула. Сейчас было не до споров. Через каких-то полчаса начинался Совет, где ей предстояло сыйграть очень сложную партию с очень сильным противником, коим был старейшина Редгорд.

— Хорошо, я распоряжусь, чтобы Зуба и Одиссея вооружили, как надо… Простите, а сейчас мне надо спешить на Совет. — Виктория встала, давая понять, что аудиенция закончилась. Следом за ней, как настоящие джентельмены встали мужчины, провожая ее завистливыми взглядами, восхищаясь непередаваемой красотой королевы.

Двери в тронный зал были открыты. Вокруг большого круглого стола сидели старейшины Рура, истинные властелины Твердыни. По правую руку от трона сидел старый, с исчерченным шрамами лицом мужчина. Его длинные волосы были покрыты тонкой работы серебристой сединой, но на поясе висел меч. Это был второй опекун малолетней королевы старейшины Берстранд. Давний друг бывшего короля Рура Эдварда Пятого Мудрого-отца Виктории. Он во всем старался поддерживать дочку друга, защищал ее от нападок Совета. Старался заменить рано ушедшего отца. Вообщем был полная и безоговорочная протиположность Редгорду, который занимал место по левую руку от королевского трона властителей Твердыни.

Весь Совет рано утром, как ни странно был на месте. Ни один из членов-регентов не предпочел увильнуть от собрания. Ни один не отпросился по своим торговым или иным делам. Всем важно было знать, как пройдет схватка между молодой королевой и ее опекуном старейшиной Редгордом. Потому и заняли места в зрительном зале задолго до того, как к своим «дядькам» вышла повелительница.

Она вышла тихо и торжественно. Медленной тяжелой походкой императрицы пересекла тронный зал. На ней сегодня была черная мантия из соболиных шкурок с белоснежной меховой оборкой. Темно-каштановые волосы, спадавшие почти до пояса были заколоты сзади бриллиантовой заколкой, а сам вид королевы был великолепен. Зал, что называется ахнул при виде такой красоты.

Старейшины встали и почтительно поклонились, низко склонив головы перед наследницей трона Эдвардов, единственной женщиной на троне за всю историю Рура.

— Итак, — когда все расселись по своим местам и вздохи удивления затихли, начал Редгорд, — сегодня особо собрание Совета. сегодня мы должны решить, как поступить с угрозой нападения на нас «мертвой дивизии» князя Валтасара, злобного кочевника, который стоит лагерем почти у самых ворот Твердыни.

Начал он несколько пафосно и напыщенно, уверенный в своем превосходстве над малолетней девчонкой, которая вряд ли сможет его преиграть в этой многоходовой партии. Редгорд осмотрел старейшин. Видел, что Совет разделился. Одни смотрели на него с выражением преданной собаки, ждавшей от хозяина кусочка хлеба, вторые гневно сверкали глазами, то были приверженцы Берстранда и главные друзья королевы.

— Сегодня королева Виктория обещала нам предоставить выход из сложившейся ситуации… Ваше Величество, прошу… Вам слово, — Редгорд сел на свое место, и, поднявшаяся королева буквально почувствовала, как острый ехидный взгляд старейшины ожег ее прямую спину. Мол, давай, давай девочка, выставляй себя на посмешище, все равно твои идеи не больше, чем детские фантазии. Все это Виктория мигом почувствовала, но виду не подала. Встала и вышла на середину тронного зала.

— Мой отец, Эдвард Пятый Мудрый, которого вы все знали, которому были друзьями, соратниками, его верными воинами, никогда бы не допустил, чтобы Рур, великий Рур шел на сделку с захватчиками. Вспомните, сколько своих товарищей вы потеряли в битвах, когда вместе с моим отцом собирали по крупицам земли нашей империи, — начала издалека королева, — вспомните, сколько крови было пролито во имя Великой Твердыни!

Часть старейшин согласно закивали, одобряя слова королевы. Они были старыми друзьями отца, и именно их старалась в первую очередь убедить Виктория внеобходимости сопротивления, а не прихвостням Редгорда, которые возмущенно зашептались при ее словах, поняв, куда клонит королева.

— Я-дочь своего отца! Я не позволю хозяйничать на нашей земле ордам Валтасара. Мое предложение-это предложение сопротивления, войны, но никак не мира. Мы обязаны прогнать с земель Рура этого подлого захватчика!

— Все это конечно хорошо, Ваше Величество, — перебил ее в нарушении всех норм этикета Редгорд, — пылкие речи, обещания воевать, клятвы крови и прочая дребедень. Все это хорошо для сказок, которые по возрасту вам самое время читать… Но что вы конкретно можете предложить? Воевать некем. Армия состоит из горстки остолопов. Толковых военноначальников нет. Что делать, как не сдавться? Или вы хотите, чтобы Рур вообще перестал существовать? Так Валтасар-это может сделать. Его «мертвая дивизия» непобедима! Она прошла через все степи, Ледяные холмы, завоевав сотни мелких княжеств. Никто не в силах остановить этот вал. Так не лучше ли смириться со своей долей. Послать парламентеров к князю и попросить мира, в обмен предложив свое васальство? Думаю, что многие матери, Твердыни и многих провинций меня поддержат. Избежать бессмысленного кровопролития, вот главная задача монарха.

Теперь уже оглушительно и одобрительно загудела большая половина зала, подконтрольная Редгорду. Виктория поняла, что пока проигрывает эту словесную дуэль, но радоваться старейшине пока рано, ведь она не выложила на стол свой главный козырь. Старейшина был хороший оратор, и ранее у Виктории не было против него не единого шанса, однако, теперь у нее есть Алкасар.

— У меня есть план, — в наступившей тишине голос королевы прозвучал как-то торжественно и величественно.

— Ооо, — протянул насмешливо Редгорд. Теперь он открыто выступил против действующего монарха. Терять нечего. Вперед и только вперед, — и что же это за план? Неужели закидать «мертвую дивизию» Валтасар вашими куклами, госопжа императрица?

— Послушай, Редгорд, — перебил его верный друг отца королевы Виктории Эдварда Пятого Берстранд, — меня выслушали тебя. Теперь дава выслушаем нашу повелительницу, тем более нам по статусу положено ее слушать. Ты и так уже наговорил столько, что тебя можно свободно отправить болтаться на башне Смерти.

Редгорд умолк, примерительно подняв руки вверх. Мол, все, все, все, уумолкаю. Пришла ваша очередь. Сел на свое место, но в глазах по-прежнему играл бесовские огоньки. Он был уверен, что Виктория не нашла выхода, что может предложить пятнадцатилетняя сопливая девчонка, которая только чудом удержалась на троне после гибели ее отца.

— Все знают, что жизнь людей скалдывается из Эпох. Каждую Эпоху от другой отделяет Великий катаклизм. Мы живем в Четвертой Эпохе человечества. Люди третьей Эпохи погибли после Великого Потопа. Однако всем известно, что это были замечательные, умные люди, которые могли летать, ездить на повозках без лошадей. Владеть светом и фантастическим оружием, которое нам не доступно. К тому же, они были великими войнами своей Эпхи, побеждали полчища врагов, даже не приближаясь к ним. Так почему же нам не вызвать кого-то з древних, чтобы тот помог нам победить Валтасара.

— Это не возможно! — послышались со всех сторон голоса.

— Так нельзя!

— Бред!

— А обещаться он будет с нами через спиритическое блюдце?

— И помогать тоже? — послушались ехидные замечания.

— Как видите, уважаемый Совет, — поднялся снова со своего места Редгорд, — как я и предполагал, ничего толкового наша королева не придумала за минвшие сутки. Ее иде чем-то напоминает детские сказки, которые ей пичкали ее няньки и этот карлик Одиссей. Так что мое предложение самое…

— Заткнись, Редгорд, — неожиданно громко и властно перебила его Виктория, — пока здесь еще я королева и никто не может меня перебивать в моем тронном зале. Иначе, как сказал Берстранд, болтаться тебе на башне Смерти и кормить ворон.

В тронном зале наступила гулкая тишина. Все пораженно замолчали, никак не ожидая от маленькой девчонки такой прыти и самоуправства. Она всегда слушалась их, всегда подчинялась, а тут…

— Сейчас в потайной комнате Твердыни над этим работает колудн из Полесья. С помощью его чар, мы сможем вернуть из Третьей Эпохи война, достойного соперника князю Валтасару. Это мое единственное решение, ослушаться которого нельзя. Мы принимаем мой план и точка.

Виктория решительно встала со своего места. Легкой походкой покинула зал, оставив в полном недоумении Совет старейшин. Она никогда не позволяла себе такого. Всегда была послушной и тихой, а тут вычудила такое, но она была собой довольна. Не многие хорошо умели противостоять так Редгорду, многие даже в Совете его боялись, а она смогла, Смогла! Оставив сидеть главу Совета и скрипеть старыми зубами. Принцип Британии в царстве Рур не приветствуется. Королева правит, да еще и как!

А в потайной комнате тем временем колдун и ворожей Алкасар начал процесс приготовления зелья и специального состава, который поможет вернуть одного из войнов Великой Эпохи человечества. Он пока еще не знал кого вернуть из прошлого. Скорее всего это будет Суворов Александр Васильеви— полководческим даром которого восхищались многие правители мира. Но колдовское дело такое эфимерное, что могут возникнут непредвиденные осечки. Их-то и боялся Алкасар.

Карлик Одисссей и разбойник Зуб сидели тут же в комнате, больше напоминающее подвальное помещение, тихо как мышки, лишь зорко поглядывая на запертую дверь. Им было до жути интересно, как из чана с каким-то темно-болотным варевом появится человек из Великой Третьей Эпохи. Изредка один из них выходил из комнаты, проверяя все ли спокойно, но никаких попыток помешать королеве Виктории не было, потому охранники скоро успокоились, перестали даже выходить за дверь, во все глаза наблюдая над манипуляциями Алкасара.

Все было жутко и интересно, поэтому переселив себя карлик тихонько спросил, когда колдун кидал в кипящий чан очередной пучок неизвестных трав:

— А как это все действует?

Алкасар поднял на него серьезные красные от чада глаза и долго смотрел на Одиссея, от чего тут съежился весь и казался еще меньше чем на самом деле.

— Вы приставлены ко мне, чтобы мне никто не мешал, а сами только и делаете, что встреваете куда ни попадя. Так не лучше мне избавиться от таких охранников, превратив вас например в огромных скользких жаб из королевского пруда?

Алкасар явно не шутил. Его строгий взгляд, как прицел арбалета медленно и уверенно ощупал каждого из охранников, от чего Зуб и Одиссей примолкли, однако не вышли из комнаты.

В дверь постучали. От стука все вздрогнули и переглянулись. Никто не должен был сюда входить пока не закончится процесс. Никто! Зуб решительно вытащил свой кривой ятаган. Одиссей было дотронулся до рукоятки своего кинжала, но передумал.

— А может спросим сначала кто это? — робко спросил он, с надеждой посмотрев на колдуна. Тот на секунду задумался и благосклонно кивнул.

Шут осторожно подошел к двери и схватился за тяжелую щеколду, но на его руки уверенно легли крепкие пальцы Зуба.

— Не вздумай открывать, — прошипел он, — если там сотня гвардейцев Редгорда, то они нас просто затопчут. Просто спроси через дверь кто это, есл чужие, то придумаешь какое-нибудь вранье. Ты шут, у тебя это хорошо получится.

Одиссей обиженно поджал губы и громко спросил.

— Кто?

— Это я— королева Виктория! — произнес женский голос за дверью. — У меня хорошие новости. Откройте!

Все дружно повернули головы в сторону Алкасара. Сейчас он был их командиром, человеком от которого зависела судьба империи. Раздумывал колдун не долго. С одной стороны девчонка явно взбалмошная, с другой пускай лучше здесь будет, под присмотром, чем в этом гадюшнике, который наивные люди отчего-то называют Твердыней.

— Впусти, — тихо промолвил он, поворачиваясь обратно к очагу, на котором из чана уже полилось через край. Одним легким движением пальцев колдун притушл немного пламя. как это у него вышло не заметил ни Зуб, ни Одиссей. Так что это действие Алкасара повергло их в еще больший священный ужас перед этим человеком.

Шут дернул запор и впустил свою королеву. Та вбежала легко и споро, как и положено молодой красивой в рассвете сил императрице, такого большого государства, как Рур. Она мотыльком запорхала по комнате, весело что-то напевая. Колдун медленно поднял голову от чана и встретился глазами с королевой. На секунду их глаза втсретились и в зрачках Алкасара заплесали огоньки. Виктория замерла, как завороженная, смотря в эти черные глаза с плясавшими в них отблесками костра. Потом стряхнула с себя наваждение и закружилась дальше.

— Почему же вы не спрашиваете меня, как прошел Совет Старейшин? — танцуя, пропела она на один ей известный мотив.

— Судя по всему, королева, он прошел великолепно! — тут же ответил с поклоном Зуб.

— Да! Вы поете, а значит вы победили Редгорда в этой словесной баталии! Вы его наконец-то переиграли и оставили с носом! — весело подхватил Одиссей.

— Ну, а что же вы ничего не говорите? — остановилась королева внимательно глядя на Алкасара. Ее растрепавшиеся волосы спадали с плеч, щеки покрылись алым румянцем, сейчас она как никогда была похожа на простую озорную девчонку, котрорая совершила шалость и теперь радуется, что ее не наказали.

— Вы прекрасны… — вырвалось неожиданно у колдуна, но он тут же совладал с собой и поправился. — Вы прекрасно справились со старейшиной. Особенно мне понравилось про дочь своего отца, — он улыбнулся уголками рта, видя замешательство друзей и расстерянность самой королевы. — Полноте, государыня, я-колдун Полесья. Я умею читать по глазам, а в вашем случае этого умения и не надо. У вас на лбу все написано крупным шрифтом.

Виктория смутилась и потупила глаза. Она-то ожидала от них от всех куда более бурной реакции. Отвернулась к огню, удивленно рассматривая кипящее варево.

— Как продвигается приготовление зелья? — спросила она.

— Уже почти все готово, — спокойно и неторопливо ответил Алкасар, помешивая варево в котле, — остался последний пучок трав и скоро у вас будет самый лучший воин истории до Потопа воин из Третьей Эпохи человечества…

Но тут его совершенно неожиданно прервал голос, который показался королеве Виктории удивительно знакомым с детства. Из-за двери раздались уверенные голоса, топот ног и лязганье оружия. За порогом потайной комнаты явно стояло большее количество хорошо вооруженных людей. наши заговорщики переглянулись. Алкасар вопросительно поглядел на Викторию, но та в ответ лишь упрямо сала губы и поморщилась.

— Продолжайте, — повелительно кивнула она, а потом обратилась к тем кто толпился за дверью. В это время Зуб вытащил свой ятаган и воинственно провел по лезвию, даже маленький Одиссей был готов до конца защищать свою хозяйку, достав коротенький кинжал.

— Кто там? — властно окликнула людей за дверью королева.

— Именем Совета Регентов и Старейшины Редгорда Мудрого, королева Виктория вы объявляетесь неизложенной!

Глаза Виктории были готовы вылезти из орбит, настолько сильно она была удивлена словами исполнительного гвардейца. Зуб с Алкасаром тоже недоуменно переглянулись, при этом колдун продолжал держать над чаном с варевом пучок последних трав необходимых для вызова воина.

— Чего??? — совсем не по-королевски удивилась в ответ на услышанную тираду Виктория.

— Совет Регентов постановил, что вы умышленно пытаетесь втянуть Рур в войну, — пробасил за дверью чей-то голос, — соответственно вы являетесь предательницей своего народа.

— Бред… — еле слышно враз пересохшими губами пробормотала Виктория, — такого не может быть… Они не могут меня неизложить… Это невозможно!

— В нашей жизни возможно все, Ваше Величество, — уныло хмыкнул Алкасар.

— Будьте благоразумны, Виктория, — послышался из-за закрытой двери голос Редгорда. Видимо только что подошедшего к группе захвата, — не стоит проливать лишней крови. Просто сдайтесь и все. Обещаю, что вам оставят жизнь! И вашим друзьям… — добавил он после некоторой паузы.

Королева задумалась. Губы и без того тонкие упрямо сжались в еле заметную ниточку. В глазах заплясали озорные огоньки, полные какого-то поистине дьявольского огня. Было понятно, что она дочь своего отца и вряд ли откроет дверь и сдасться без боя.

— Значит так… — наконец после недолгой паузы промолвила она. — Алкасар, вы пожалуйста заканчивайте свое зелье или что там у вас. ну а вам, дорогие мои верные друзья придется принять бой!

— А если их там больше сорока человек? — резонно заметил Зуб, поигрывая кинжалом, который уже был вытащен из ножен и жадно блестел серой сталью.

— Значит мы умрем героями и Рур нас не забудет! — пафосно произнесла Виктория. — Главное чтобы Алкасар закончил свое зелье. Тогда нам уже никто не сможет помешать.

Зуб и Одиссей кивнули своей королеве и приготовились насчет три открывать засов двери. Алкасар замер над варевом с последним пучком волшебных трав. Виктория же, как и полагается толковому военноначальнику держалась чуть позади, зайдя в полумрак угла, сжав губы в тонкую своевольную ниточку.

— Открывай! — крикнула она, выудив из-за платья длинный острый стилет, решив дорого продать заговорщикам свою жизнь.

В ту же секунду металлический засов с лязгом вылетел из двери. И в комнату влетела толпа, видимо подпиравшая из коридора, пытаясь высадить дверь. Алкасар в этот самое время бросил в чан с кипящей водой последние травы. Зелье вспыхнуло ярко-салатовым огнем и потухло, потому как на чан неожиданно со всего маху упал здоровенный усатый гвардеец. Задел его алебардой и чан вместе со всем повалился набок. Зелье расплескалось, а колдун еле смог отскочить и со всего маху дал тяжелым кулаком стражнику по затылку.

Тем временем Зубу и Одиссею тоже приходилось нелегко. Их окружило десять здоровенных гвардейцев и каждый норовил их проткнуть алебардой или шпагой. От пары ударов увернувшись, Одиссей ловко прошмыгнул мимо ног солдата и вонзил ему нож в горло с диким визгом. Благородный разбойник Зуб еле успевал уклоняться от ударов, сыплющихся на него со всех сторон. Поняв, что ему будет плохо, если не придти на помощь, Алкасар выхватил из под полы черного плаща красивую и видно дорогую саблю и кинулся в самую гущу битвы, раздавая удары направо и налево.

Во всей этой суматохе, наши друзья не только забыли про королеву, но и про зелье, которое растеклось по полу, заставляя то и дело подскальзываться всех на нем. А в это время оно продолжало странно шипеть и плескаться в своей маленькой лужице. Темнеть и подниматься. Потом зелье всхлипнуло и взлетело длинной струей вверх, превратившись в фигуру человеческого роста, постепенно приобретая людские очертания. Появились голова, туловище. руки, ноги… зеленый цвет постепенн бледенел и фигура стала более отчетлива.

— Человек! — закричала радостно Виктория, которую доселе никто не трогал. — Воин из Старшей Эпохи!

На ее зов тут же ринулись два гвардейца. Несмотря на всю свою расхлябанность, они смогли увернуться от королевского стилета и схватить Викторию. Сильной рукой один зажал ей рот, обойдясь с ней не совсем по-королевски, а второй легко закинул ее на плечо, будто детскую куклу. Алкасару, Зубу и Одиссею оставалось лишь наблюдать за похищением их королевы. В то время как им самим приходилось то и дело уворачиваться от ударов сыплющихся на них со всех сторон. Виктория пыталась кричать, но ужас сковал ее тело. Глаза испуганно вращались в орбитах, пытаясь докричаться до друзей, но тщетно…

Два гвардейца легко смогли выбежать в коридор, не встречая сопротивления, оставив позади себя заслон. Яростно бьющихся людей.

— Королева! Моя королева! — закричал Одиссей, но сильные руки отшвырнули карлика к стене. Тот ударился головой. свет померк, закружился, а потом окончательно потух, будто задули свечи.

Алкасар пытался отмахнуться сразу от троих, но один из гвардейцев прижал его точными умелыми выпадами фехтовальщика к стене и не давал никаких шансов, спасти Викторию и выбраться из этой ловушки. Наконец, он сумел выбить у противника шпагу и наотмашь ударил своей колдуна по лицу. Брызнула кровь, и ведун медленно сполз по стене, держась руками за истерзанную щеку.

Зуб оставался один против почти десяти противников. Шансов не было никаких. Редгорд отобрал в гвардии самых лучших бойцов, ожидая сопротивления королевы. Но умирать Зуба не прельщало. Он легко откинул навалившихся на него солдат, перемахнул через поваленный стол, и, закрыв лицо руками вылетел в окно, расколотив витражи. Высота третьего этажа непременно убила бы его, если бы под окнами королевского дворца не стояла телега с овсом, которая направлялась в конюшню. На нее-то Зуб и упал со всего маху, на какие-то секунды потеряв сознание.

Первая битва оказалась разгромной для королевы Виктории. А война пока еще и не начиналась с Валтасаром, пока жители Рура только колотили друг дружку, абсолютно забыв о войне из Старшей Эпохи, которого сами и вызвали, но воин ли он был?

Александр Васильевич Суворов в свои двадцать четыре года был талантливым археологом и абсолютно идеальным человеком. Воспитанный в славных интелегентских традициях, он всегда уступал место в автобусе, никогда не спорил ни с кем. Читал в оригинале Вольтера и прочую ерундистику, которой увлеается вся русская интелегенция, начиная с самой русско-нерусской иператрицы Екатерины Второй. Вообщем не муж, а сказка. Но с женщинами у него не складывалось с детства. От природы робкий и нерешительный, в отличии от своего знаменитого полного тезки, он боялся разговаривать даже со своими одноклассницами, ни то чтобы пригласить одну из них на свидание, а потому до сих пор оставался в гордом одиночестве, оставив возможность бороздить моря семейного быта прочим, посвятив себя целиком науке. Археология и военная история была пожалуй единственной его страстью, которой он отдавался с желанием казановы. Днями и ночами он просиживал над книгами в библиотеки, наслаждаясь историями битв разных народов. Сутками сидел в городском архиве, листая документы и справки о боевых действиях. Он был талантлив и ужасно работоспособен, но он был вовсе не воин из Старшей Эпохи, как того хотела королева Виктория.

Неизвестно как так получилось, наверно все-таки помещали гвардейцы Редгорда, но вместо графа Суворова-Рымникского, написавшего в 19 столетии «науку побеждать» в Рур попал его полный тезка, кандидат исторических наук Суворов Сашка. И вот как это произошло…

За окном темнело. Свет настольной лампы городского архива не давал нужного света. Буквы на листке пожелтевшей от времени бумаги начали расплываться, обращаясь словно по волшебству в причудливые зигзаги. Суворов откинулся на спинке стула и протер глаза. Сегодня документ был сверхъинтересный. История Курской битвы… Уходить не хотелось, но глаза катастрофически устали и в никакую отказывались продолжать дальше работать. Саша прикрыл глаза, давая им отдохнуть. Перед его мысленным взором промелькнули чьи-то тела, какое-то сражение. Он отчетливо в тишине архива услышал стон. Звон мечей, решительный шепот… Все было буквально как наяву!

Суворов встал и тряхнул головой, прогоняя наваждение. Но до чего же все было реально! Александр повел взглядом и вдруг в углу комнаты увидел зажатую с двух сторон стенами девушку. Она уверенно сжимала в руке тонкий стилет, похожий на скальпель. Решительно поджав губы, она ждала своего противника. на ней было темное платье до пят, прическа уложена в замысловатый изгиб. А черные глаза так и блестели ненавистью.

— Эй, ты кто? — тихо позвал ее Суворов. В этот час в архиве кроме сторожа уже никого нет. Это он знал точно, тем более каких-то сумашедших, разгуливающих по храму науке с холодным оружием. — Ты кто? — повторил Саша, думая что девушка его совсем не замечает, и от этого становилось реально страшно. Наконец экзальтированная дамочка соизволила обратить на него свой гневный взор, и вдруг лицо ее пронзила улыбка, красивейшая из всех которые видел в своей жизни Суворов. Вот удивительно! Она была точно рада его видеть.

— Человек! — закричала она. — Человек из Старшей Эпохи!

Ей не дали договорить. Прямо на глазах Суворова в его видении появилось еще два персонажа, одетых в какие-то доспехи. В руках они держали тяжелые алебарды, на голове тяжелые шлемы, как и полагалось рыцарям Средневековья. Они бросились на девушку. Один из них уклонился от стилета. Перехватил ее руку. взял на излом. Девушка тихо пискнула, совсем по-детски. но ей тут же на губы, тонкие и аккуратные легла шипованная перчатка. Суворов хотел вступиться за честь женщины, броситься на хамов, но ноги словно прилипли к полу. Он мог лишь безучастно наблюдать, как незнакомку гладут на плечо и уносят, будто какие-то джигиты.

— Постойте! — крикнул он, потянувшись изо всех сил за ними, протягивая руки за гвардейцами, похитившими женщину. И тут случилось то, чего никто не мог ожидать. На глазах Суворова, его тело начало медленно расплываться. Стены вокруг стали какими-то мутными. Голова закружилась. Саша вдруг почувствовал как его буквально засасывает куда-то. Перед глазами возник воздушный поток. Замелькали в нем лица, города, детали, океаны, леса, горы… Не в силах сопротивляться, Суворов отдался на волю этой воронки, и та, подхватив его с пола, подкинула вверх и резко вперед, от чего Александр оказался в самом центре этого чудесного калейдоскопа. Вокруг него неслось само время. Все катаклизмы, войны, изменения, промелькнули перед ним причудливыми картинками. Они очень быстро сменяли одна другую, будто бы стараясь чтобы историк ничего не успел рассмотреть.

— Я наверно сплю, — подумал про себя Суворов, постепенно успокаиваясь. Это просто дурацкий красочный сон, которые постоянно снятся невротикам, вроде меня, но только он смог убедить себя в этом, как временная воронка доказала обратное. Неожиданно поток воздуха иссяк, так же резко, как и появился, и Суворов Александр Васильевич со всего маху шмякнулся о каменный пол Твердыни Царства Рур, прямо в королевском дворце.

Суворов огляделся. В углу постанывал, держась за лицо неизвестный человек в черном плаще. Рядом с ним валялась самая настоящая сабля с позолоченной рукоятью. Чуть в стороне лежало еще чье-то тело, совсем маленькое, больше похожее на ребенка. Оно признаков жизни не подавало. Девчонка куда-то исчезла вместе с людьми похитившими ее, да и сама обстановка была мало похожа на музейный или архивный интерьер. Жуть…

— Товарищ, — тихо позвал Алкасара Суворов, подползая к нему, аккуратно трогая его за плечо. Тот убрал руки от щеки и оказалось, что порез неглубокий. но требующий немедленной обработки чем-то вроде йода. Даже не имея медицинского образования, Саша понял это сразу. Неизвестный поднял на него глаза, полный боли, потом это выражение в них сменилось на удивление, а потом он издал что-то очень похожее на счастливый стон. — Вы как себя чувствуете? — обратился к колдуну Суворов, на всякий случай отодвигая от раненого саблю, а то, черт их знает, этих сумашедших, сейчас еще с дури всадит ее по самую рукоять. Нет, пока не понятно, куда Саша попал, надо быть максимально осторожным.

Колдун через силу улыбнулся, разлепив пересохшие губы. Было видно, что ему больно, но он старался этого не показывать.

— Со мной все хорошо… Только королеву… королеву Викторию украли…

— Это ту самую девушку? — понятливо кивнул Александр. — Два балбеса, закованные в железо?

— Они самые, — выдохнул Алкасар, — вот тот храбрый карлик. Ее придворный шут. Он погиб в битве за ее честь…

— Класс! — согласно кивнул Суворов, все же настороженно поглядывая на своего собеседника. А вдруг он умрет? Отвечай потом за него, доказывая, что слыхом не слыхивал ни о каких королевах и битвах. Карлик этот… Двойное убийство и похищение, друзья мои, это уже статья. — Скажите, а что это за место? — спросил он осторожно у Алкасара, помогая тому вытереть кровь с лица. — Понимаете, я не совсем местный, незнаком с вашими обычаями и традициями… Какие-то королевы…

— Ты в Твердыне Рура, воин Старшей Эпохи, — Алкасар уважительно наклонил голову, при этом поморщившись, — я— Алкасар, колдун, который смог тебя вызвать из прошого. Это, — он кивнул в сторону лежащего карлика, — Это придворный шут королевы Рура— прекрасной из женщин Виктории. Его звали Одиссеей. С нами был еще и третий воин, благородный разбойник Зуб, но я не видел куда он пропал. Может его тоже украли вместе с королевой.

— Весело… — задумчиво почесал голову Суворов. — Цирк, да и только… Значит, я в Руре?

— Именно так, воин!

— А где этот самый ваш Рур находится? Никогда о нем не слышал… Гренландия какая-нибудь?

— Ты в самом центре Вольных земель, последней обители, непокорившейся князю Валтасару. Твердыни Добра!

— Эти пояснения конечно многое объясняют, — с горечью заметил Александр. — Ну хорошо, а как я тут оказался?

— Мы вызвали тебя из прошлой Четвертой Старшей Эпохи, чтобы ты помог нам победить Валтасара и спасти Вольные Земли!

— Зашибись… И как я вам должен помогать? — Суворов поднял глаза на Алкасара. который уже почти остановил кровь, делая какие-то примочки и намазывая рубец какой-то вонючей маслянистой мазью голубого цвета.

— Ты же воин. Тебе лучше знать… — заметил прищурившись Алкасар.

— Нет-нет, ребята, вы тут у себя в Руре, что-то напутали. Никакой я не воин, а обычный историк, археолог, ну максимум радиолюбитель, а воин… Нет, это к моему тезке. Суворову Александру Васильевичу.

— А ты кто?

— Суворов Александр Васильевич, — расстерянно ответил так называемый воин из Старшей Эпохи.

— Ну вот! Значит ты нам и нужен! — сразу же повеселел колдун. — Ты спасешь сначала Викторию, потом поможешь нам победить Валтасара и старейшину Редгорда…

— Отличный план, — одобрил Саша, а у самого на душе заскребли кошки. Им ведь нужен не он! Они хотели настоящего рыцаря без страха и упрека, который поможет победить им этого самого наглого Валтасара, а получили обычного историка и археолога, который и в армии-то служил поваром на кухне. Может быть по врожденной деликатности, а может, что скорее всего, из-за страха разозлить воина, Суворов этими своими мыслями делится с Алкасаром не стал, просто отошел от него поближе к более безопасному телу карлика, которого здесь называют Одиссей. Но тут случилось совсем уж ужасное. Давно похороненный своими друзьями, а тем более врагами, храбрый шут, тихо застонал и повернулся на спину. Открыл глаза и непонимающе уставился на стоящего перед ним Суворова.

— Кто вы? — простонал он, кое-как приходя в сознание.

— Не бойся, Одиссей, — тут же к нему подскочил колдун и помог приподняться, оперев карлика о стену, — это наш друг. Тот самый воин Старшей Эпохи, которого хотела вызвать Виктория! Он нам обещал помочь.

Шут через силу улыбнулся и осмотрелся вокруг. Пустые, почерневшие от времени стены, каменные темные углы, перевернутый чан с зельем, стол, следы борьбы и больше ничего… Точнее никого! В комнате не было не только благородного разбойника Зуба, но и его королевы! Его Виктории!

— Где она? — спросил он, внимательно и с надеждой посмотрев на колдуна.

Алкасар лишь в ответ покачал головой, горестно вздохнув. Смотреть в глаза карлику он избегал.

— Не уберег… Не смог. Ты уж прости… На нас напали, ты сам видел. Их было много. Ее украли люди Редгорда.

— О, ужас! — схватился за голову Одиссей. — Это кошмарно! Теперь мою королеву казнят на главной площади Твердыни, как последнюю преступницу! А мы не в силах ничего сделать… — он схватился за голову обеими руками и заплакал.

— Почему же не в силах. — справедливо заметил Алкасар, — у нас же теперь есть помощник. Суворов Александр Васильевич? Мы придумаем план и спасем нашу королеву…

— Нас слишком мало, — рассуждал Одиссей, казалось, что его стержень уже надломился. Он ничего теперь не сможет противопоставить ни Редгорду, ни Валтасару, а то что эти двое заодно не оставалось сомнений, — кстати, где это наш Зуб? — неожиданно вспомнил шут, напряженно оглядываясь. — Неужели его тоже, того…

Алкасар покачал головой, приподнялся аккуратно по стеночке, поморщившись от боли. Его отвары или примочки помогли, и теперь Суворов видел почти волшебное заживление раны. На щеке оставался уже лишь только багровый рубец, изредка слега кровоточущий. Колдун, так и не ответил на вопрос карлика. Вместо этого он огляделся вокруг, оценивая обстановку. Потом его взгляд упал на разбитое окно. Он едко усмехнулся.

— А вот наш разбойник, кажется решил вовремя сделать ноги, когда понял, что никаких вариантов спасения нет. Судя по всему, его прижали к окну, и он туда выпрыгнул. Незнаю жив ли он, высота все же приличная, но то что он не в плену у Редгорда, это точно!

— Если честно, то я ничего не понимаю… — наконец решил подать голос товарищ Суворов, поняв, что превращается в предмет мебели для этих двух странных парней.

Одиссей с Алкасаром преглянулись и начали вводить пришельца из Старшей Эпохи в дела в Руре, которые творятся здесь уже почти десять лет, то есть с момента появления на Вольных землях Рура такого человека, как Валтасар.

В замке принцесс не заточают, особенно те, кто по должности обязан их оберегать. По крайней мере, так учили Викторию с самого детства. В высоких башнях местные красавицы томятся в ожидании принца, который их поцелует и у них образуется сразу любовь, а счастливый папашка новому зятю на радостях оттяпает половину своего царства в придачу к очаровательной доченьке. Вообщем как-то так, и никак иначе, иначе не выходило по сказкам, а оказывается может быть и несколько по-другому. Так, как, например, с Викторией. Обозленные гвардейцы, которым война опротивила не хуже горькой редьки, взяли и заточили красавицу королеву в огромную башню, и помощи ждать было не откуда, тем более от принцев. Единственные в этом мире друзья, приобретенные совсем недавно храбро сложили свои головы в подвалах Твердыни за нее. Зуб выбросился изо окна, чтобы не быть плененным. Алкасара зарубили. Милому карлику Одиссею сломали шею, с силой швырнув о стену. Виктория неожиданно поняла, что эта троица и была самыми близкими для нее людьми после смерти отца. Единственными кто в нее поверил. единственными кто в молодой королеве не видел сопливой девчонки. Как жаль…

Виктория повернулась от холодных покрытых вечной сыростью стен к окну. Под башней Твердыни была базарная площадь, та самая площадь, на которой ей завтра приедтся принять смерть из рук палача. По крайней мере, так сказал Редгорд. Этот мерзкий, алочный старикашка, наполненный злобой до самых краев, будто бокал с вином. Откуда в нем столько ненависти к ней, к ее отцу… Он назвал его проходимцем, того, кем восхищались народы Вольных Земель и Рура, того, по зову которого устраивались войны и заключались пакты о ненападении, по-настоящему Великого человека Эдварда Пятого.

А Башня Смерти ждет свою жертву. Она тихо подвывает щелями в оканх, скрипами черепицы на крыше. Она жаждет крови.