33 дня после рассвета

Бледное весеннее солнце осушало улицы, стирая последние следы дождей и паводка.

Центр Рима превратился в строительную площадку. К античным руинам присоединились следы недавних разрушений, но восстановление началось.

Движение транспорта в городе до сих пор не возобновилось, проезжать можно было только по особому разрешению. Таковым обладал черный «ауди» с номерными знаками Ватикана. Пока личный шофер рулил по улице Императорских Форумов, сквозь затемненные стекла своей роскошной машины кардинал Эрриага любовался преображением Рима.

Катастрофа навсегда изменила панораму города, но имела и благотворные последствия. К примеру, явно увеличилось число обращенных в веру. Многие, испытав отчаяние, примкнули к католицизму. Доказательством тому служил и рост денежных поступлений на благотворительные цели. Поскольку у Эрриаги и в мыслях не было, будто он удостоится рая, кардинал, чтобы утешиться после пережитой трагедии, подарил себе новое распятие с бриллиантами и аметистами, прекрасно сочетавшееся с шелковой пурпурной мантией.

– Включить кондиционер, ваше преосвященство? – спросил водитель.

– Не надо, и так хорошо, – ответил кардинал, наслаждаясь мимолетной лаской теплого солнечного луча.

Вскоре, оставив город за спиной, они поехали по сельским проселочным дорогам. Одной лишь природе пошли на пользу ливни, бушевавшие весь прошлый месяц. На деревьях лопались почки, распускались цветы, воздух был напоен ароматом.

Эрриага был на удивление безмятежен, хотя по идее забот хватало. Мир стал менее надежным местом с тех пор, как Корнелиус Ван Бурен бежал. Кто знает, сколько человек уже поплатились жизнью просто потому, что встретили его на своем пути. Им должен был бы заняться пенитенциарий, но кардинал не имел о нем никаких сведений с самого дня блэкаута. Когда под его бессильным, умоляющим взглядом бросил в огонь записную книжку с его исповедью.

– Приехали, ваше преосвященство, – объявил водитель.

Эрриага поглядел на деревенский дом, стоящий на вершине холма. Вскоре черный «ауди» остановился на площадке. Водитель вышел, открыл дверцу, и высокий прелат поставил на пыльный гравий ноги, обутые в английские туфли ручной работы.

Две монашки вышли ему навстречу.

– Добро пожаловать, ваше преосвященство, – проговорили они хором.

Кардинал торопливо перекрестил их склоненные головы.

– Вы обо всем позаботились?

– Да, ваше преосвященство. Выполнили все предписания.

– Хорошо, – похвалил он. – Проводите меня.

Сестры провели его в дом. Там пахло супом, как в монастырских трапезных. Эрриага подумал, что есть места, из которых этот запах никогда не выветривается. Они поднялись по лестнице на второй этаж. Потом прошли по короткому коридору, и монахини ввели его в пустую комнату.

– Отсюда самый красивый вид, ваше преосвященство, – заявила одна из них.

Эрриага тут же подошел к окну, открыл его и оглядел окрестности. В самом деле, отсюда можно было видеть лежащую внизу долину, с виноградниками и лугами. Но не сельский вид интересовал кардинала.

Прямо под ним располагалось маленькое футбольное поле, прямоугольник утоптанной земли. Две команды мальчишек сражались между собой, бегая за мячом.

– Как себя чувствуют сиротки? – спросил Эрриага. – Слушаются старших? Хорошо учатся? Едят вволю?

– Да, – подтвердила монахиня. – У них все хорошо.

Эрриага кивнул, довольный:

– Приятно слышать. – Поскольку он не мог спрашивать напрямую о единственном мальчике, который его интересовал, то и довольствовался общими сведениями обо всех сразу. На самом деле кардинал даже не знал, как этот мальчик выглядит, похож ли он еще на того малыша, чей снимок был напечатан в газетах девять лет назад. – Человек со шрамом на виске не возвращался?

– Нет, ваше преосвященство. После той ночи – нет, не приходил.

Эрриага закрыл окно. Он увидел достаточно.

– Я еще вернусь, – пообещал он и удалился.