Без десяти девять следующего дня Денис неспешной походкой вывернул из арки Главного штаба. С любовью окинул взглядом привычный вид Дворцовой площади: Александровскую колонну и Зимний дворец. Вздохнул, поскольку, несмотря на ранний час, на площади уже суетились вездесущие туристы, бегая по брусчатке в поисках лучшего ракурса, затем вытягивали палочки для селфи, строили рожицы и старались запечатлеть свои довольные, улыбающиеся моськи на фоне всего этого великолепия. Складывалось впечатление, что времени для восхищения историческими памятниками у них просто не находилось, и главной целью являлась возможность зачикиниться для галочки, мол «я тут был, так что, друзья, ставьте мне лайки в социальной сети».

Денис еще раз вздохнул, и уже было собирался двинуться дальше, как вдруг увидел бешено несущийся со стороны Дворцового моста розовый MiniCooper.

«Какая-нибудь молоденькая фифа на подаренном папиком автомобиле выпендривается», — подумал Денис и покачал головой.

Поравнявшись с Александровской колонной, и не думая сворачивать на Невский, Cooper вдруг резко ушел влево, пересекая встречную полосу, он чуть было не зацепил новенький BMW, который со свистом затормозил. Mini же с ревом въехал на Дворцовую, водитель нажал на ручник, пустив машину в контролируемый занос, и та, дрифтуя, понеслась прямо на Фадеева.

«Какого черта творит эта психованная?» — ужаснулся Денис, и уже было собирался отскочить в сторону, но Cooper вдруг резко затормозил прямо у поребрика.

Дверца машины отворилась и из нее выскочила взъерошенная Юля, прическа «а-ля ушки спаниеля» явна была сооружена на скорую руку.

«И почему это я не удивлен?!» — подумал Денис.

— Тебе Громов уже звонил? — с ходу задала вопрос Юля.

— А поздороваться? — постарался пошутить парень, но девушка строго сдвинула брови, и Денис понял, что что-то случилось.

— Он сказал мне, что код красный! — заявила Юля. В ее руке блеснул уже знакомый космического вида вейп. Девушка нервно затянулась и выпустила в Дениса пар с ароматом барбариса. — Я еще ни разу не слышала о красном коде! Это значит, что произошло что-то невероятное.

— Тогда поспешим, — кивнул Денис и направился к входу.

Но не успели они ступить и шагу, как дорогу им преградили запыхавшиеся гаишники, извечно дежурившие на пересечении Невского и Адмиралтейского проспектов.

— Это ваша машина, девушка? — указывая на розовый Mini Cooper, строго спросил один.

— Да, и что? — грубо ответила Юля.

— Девушка, да вы понимаете, что…

— Так, успокойся, мальчик, — выпустила колючки «рыженький ежик» и полезла в сумочку.

— Простите ее, — заговорил Денис. — Может быть, договоримся на первый раз?

— Никаких договоримся, — строго произнес гаишник.

— Вот именно! — оторвалась от сумки Юля, затянулась вейпом и нагло выпустила в лицо гаишнику клуб пара. Так что его лицо даже скрылось на секунду в белом барбарисовом облаке. — Договариваться не будем! Вы просто сейчас свалите отсюда, мальчики, и все!

«Что она творит?» — хлопнув себя по лбу, подумал Денис.

Гаишники тоже выпучили глаза от такой наглости, а Юля вдруг раскрыла перед их лицами какое-то удостоверение, взглянув на которое представители закона даже раскрыли рты.

— Простите, мы же не знали, — забормотал один из гаишников.

— Прощаю, — бросила Юля. — Но только на первый раз!

И не говоря больше ни слова, девушка зашагала к входу, продолжая дымить своим электронным испарителем.

— А когда я такую ксиву получу? — нагнав ее, спросил Денис.

— Как только, так сразу, — отмахнулась Юля.

Они вошли в Главный штаб, прошли контроль, по потайному лифту спустились глубоко под землю и оказались в «Отделе истинности истории и защиты граждан, попавших в петлю времени».

Когда дверь лифта отъехала в сторону, Денис сразу же понял, что действительно случилось что-то из ряда вон выходящее. Все в отделе стояло на ушах, люди суетились, носясь взад вперед. Быстрой походкой Юля направилась в кабинет шефа, Денис двинулся следом.

— Где вас черти носят? — с порога заявил господин с длинными напомаженными усами, приплюснутыми на кончиках и в котелке, голосом шефа. Покрой его черного пальто с меховым воротником отдавал началом двадцатого века, а на столе лежала деревянная трость. За этим же столом уже сидели Катенька и Максим Эдуардович с испуганными глазами и еще какой-то мужик с бородой-лопатой, в красной рубахе, драном тулупе и залатанных штанах, заправленных в высокие сапоги. Не сразу, но Денис признал в этом крестьянине Игорька.

— Маленький форс-мажорчик у входа, — развел руками Денис. — А что случилось?

— Я не понимаю, как так вышло, но мы не обнаружили ее сразу! — сдвинув съехавшие очки, взволнованно затараторил профессор Лыков. — А когда заметили, она уже почти захлопнулась… Вы понимаете, уже почти захлопнулась! Кто знает, чего он там успел натворить…

— Кто натворить? И что захлопнулось? — не поняв ни единого слова, спросил Фадеев.

— Дыра, Денис, — ответил Громов. — Так мы называем межпространственный разрыв материи. Но времени на объяснение нет, дыра может затянуться в ближайшие часы, поэтому мы с Игорьком отправляемся немедленно. Юленька, даю вам с Денисом максимум полчаса на введение в курс дела и подготовку. Судя по скорости затягивания разрыва это сутки в прошлом, за это время я рассчитываю, что мы сможем обнаружить нашего попаданца.

— Я поняла, — кивнула девушка.

— Хорошо, тогда до встречи, — произнес шеф, и они с Игорьком разом нажали на кнопки переместителей. Две ярких белых вспышки и кабинет Громова опустел на две персоны.

— Катя, рассказывай? — усевшись на стул, тут же потребовала Юля.

Секретарша Громова нажала на кнопку пульта и на большом мониторе, висевшем на стене, появилось фото. Мужчина средних лет, с черными, как смоль волосами, и выразительным взглядом, будто проникающим в душу. Казалось, что обладатель этих глаз незримо присутствует в комнате и смотрит на всех присутствующих свысока.

— Суровые у него глазки. — Денис даже поежился.

— Согласна, — кивнула Катя. — И это не удивительно. Сам попаданец тоже весьма не обычный персонаж. Емельян Федорович Сатановский, 1974 года рождения, не женат, детей нет. — Блондинка защелкала пультом, фотография на экране сменилась: суровый сорокалетний мужчина превратился в молодого улыбающегося парня с самовлюбленным взглядом, какой пользуется популярностью у противоположного пола с юности. — По первому незаконченному образованию — врач. По убеждениям — монархист. В студенчестве являлся членом малоизвестной радикальной группы «Белый террор», целью которой являлось свержение законной власти и возрождение монархии. Группа оказалась быстро раскрыта правоохранительными органами и арестована. — На экране одна за другой стали появляться фотографии заседаний общества, а затем арест, на котором молодой студент с самоуверенным взглядом оказался закован в наручники. — Сатановский отсидел десять лет. В тюрьме экстерном получил высшее образование, дипломированный психолог. Так же там, в тюрьме, увлекся религией и мистикой. С его слов: там он узрел Бога, и Бог поручил ему великую миссию. После тюрьмы простым паломником странствовал по России, жил в монастырях, учился у псевдо-колдунов, сибирских шаманов и экстрасенсов. Так же в совершенстве овладел гипнозом. Сам величает себя светлым магом. Участвовал в шоу «Сражение экстрасенсов», где одержал победу и приобрел определенную славу. — Фотографии меняющегося Сатановского сменились на видео, где гордый мужчина в черной мантии под звук аплодисментов поднял статуэтку победителя теле-шоу.

— А я-то думаю, рожа знакомая, — воскликнул Денис.

— Рада, что ты смотришь всякую муть, — фыркнула Юля. — Но не перебивай, будь добр. Катя, продолжай.

Секретарша Громова кивнула:

— После шоу наш попаданец объявил себя новым мессией и основал секту с довольно радикальными взглядами. Оргии, полное подавление человеческой воли и подчинение мессии — это еще не самое страшное, что происходило на собраниях секты. — Фотографии на экране замелькали вновь: люди с восхищением и собачьей преданностью в глазах взирали на Сатановского, низко кланялись, валялись у него в ногах. Обнаженные женщины получали удары плетью по округлым попкам и при этом с благоговением взирали на своего мессию, а затем иллюстрации из рода «ню» сменились еще более откровенными снимками, которым бы позавидовали многие порно сайты.

— А мужик отрывался на полную! — присвистнул Денис.

Юля с Катей переглянулись, обе, как по команде, фыркнули, «рыженький ежик» закатила глаза и покачала головой, а сексапильная блондинка бросила на Дениса укоризненный взгляд и продолжила:

— Но не только удовлетворение собственных материальных потребностей и плотских желаний входило в деятельность секты. Главной задачей опять же являлось возрождение монархии. Монархический путь, как часто говорил Сатановский, это единственный способ спасти Россию и искупить все ее грехи.

— Горбатого могила исправит, — фыркнула Юля.

— После всего этого не удивительно, что нашим будущим попаданцем вновь заинтересовались правоохранительные органы, — продолжила Катя. — Деятельность его организации была признана незаконной, все активы конфискованы, а сам Сатановский помещен под арест. Но не прошло и нескольких дней, как он вдруг исчез из камеры предварительного заключения… Это произошло пять дней назад…

— Пять дней назад? — вскричала Юля и выпучила глаза на Лыкова.

— Прости, Юленька, — виновато потупился профессор. — Но я сам не понимаю, почему наши уловители дали сбой, и мы не сразу смогли засечь этот разрыв материи…

— Но это ведь значит, что там, в прошлом, могло пройти почти десятилетие! — Юля явно ошарашена, да и было чем, Денис понял это сразу:

— Во черт! — выругался он. — Только не говорите, что этот помешенный на монархии деградант попал в Россию начала двадцатого века?!

— Извини, Денис, — Катя смущенно пожала плечами. — Но я вынуждена это констатировать.

— Срань господня! — Фадеев хлопнул себя по лбу. — С его опытом и способностями он же там таких дров наломать может!

— Вот именно! — Юля резко поднялась из-за стола. — Спасибо за информацию, Катя. Денис, не будем терять время попусту. За мной!

И она пулей выскочила из кабинета. Фадеев ломанулся следом. Через минуту девушка открыла дверь незнакомой Денису комнаты и зажгла свет. Это оказалось большое помещение, напоминающее театральную гардеробную, длинные ряды вешалок уходили вдаль и терялись в глубине комнаты. Для удобства все ряды были подписаны. Юля быстро и уверенно зашагала по этому лабиринту платьев и костюмов различных эпох, Денис лишь успевал читать названия: «Римская империя» — на вешалках висели латы легионеров во всеоружии, тоги горожан и знати и даже несколько гладиаторских доспехов; «Средневековая Европа» — рыцарские доспехи, цветастые дамские платья, камзолы; «Древняя Русь» — боярские шубы, крестьянские одежды..; «Майя»..; «Инки»…; «Египет, раннее царство»… У Дениса зарябило в глазах от всего этого обилия — лучшие театры мира позавидовали бы сией коллекции. И, наконец, «Российская империя». Юля прошлась вдоль длинного ряда вешалок, минуя платья эпохи Петра и Екатерины, Павла и Александров и остановилась у надписи «начало 20-го века».

— Выбирай, — уверенно хватая с вешалки длинное синее платье и замысловатую шляпку с перьями и тонкой вуалью, сказала девушка. — Но только разумно. Помни, что наш попаданец может крутиться в самых высших кругах, поэтому костюм крестьянина будет бесполезен. К тому же, для подобных ролей у нас всегда есть Игорек.

— Не первый день замужем, — отмахнулся Денис, прицениваясь к строгому костюму столичного денди, черный цилиндр и атласные белые перчатки тоже пришлись по душе.

Не церемонясь, Юля скинула с себя пиджак и расстегнула молнию на юбке. Денис с любопытством повернул голову в ее сторону, за что сразу же получил туфлей в лоб.

— Отвернись, нахал, — потребовала девушка.

— Как скажешь, — пожал плечами Денис и, чтобы в очередной раз не злить «ежика», отошел за вешалку и стал переодеваться.

Через несколько минут процедура переодевания закончилась, и Фадеев с любопытством подошел к зеркалу: костюмчик, как с иголочки, цилиндр тоже смотрелся неплохо, но чего-то не хватало. Недолго думая, Денис повязал галстук-бабочку и вновь предстал перед зеркалом настоящим франтом.

— Лицо у тебя сильно пролетарское. — Юля вынырнула из-за рядов вешалок, в длинном синем платье, винтажных серьгах и алмазном ожерелье, наверняка являющимся дешевой подделкой. Нано-часы переместителя на ее запястье тоже уже приняли форму изящного золотого браслета.

— Опять издеваешься? — Денис сдвинул брови и обиженно посмотрел на Юлю. Да, генеалогическое древо его семьи не уходило своими корнями в дворянские роды, но барские земли его предки тоже не копали!

— Не обижайся ты, — пожала плечами «ежик». — Просто чего-то тебе не хватает. Ага, знаю!

Юля подскочила к стеклянному шкафчику, на полках которого лежали парики, накладные бороды и прочие волосяные покровы человеческих голов и лиц. Найдя, что искала, девушка подошла к Денису и аккуратно налепила на него тонкие усики, а затем нежно пригладила их пальчиками.

— Вот так гораздо лучше, — констатировала она.

Денис взглянул на себя в зеркало. Действительно, тонкие черные усики придали его образу завершенность. Парень сделал горделивый вид, примеряя на себя образ немного высокомерного столичного денди, и Юля вдруг рассмеялась:

— Ну, прямо граф Фадеев.

— Сударыня, вам что-то не нравится? — подпуская к голосу нотки высокомерия, осведомился Денис.

Юля подняла ручки перед собой:

— Ну что вы, граф, как можно. — Девушка рассмеялась и вновь принялась шарить в стеклянном шкафу. Через насколько секунд она извлекла на волю черный парик, сплетенный в замысловатую женскую прическу, модную среди дам высшего света в начале двадцатого столетия. Еще несколько минут потребовалось на то чтобы придать этому парику должное положение на голове. Затем Юля аккуратно пристроила сверху шляпку, немного критично взглянула на себя в зеркало, задумалась и, достав какую-то коробочку, извлекла оттуда мушку и налепила на лицо над верхней губой. Еще одним дополнением послужили длинные перчатки тонкого шелка до локтей.

— Мадам, вы истинная графиня, — восхитился Денис.

Юля сделала книксен*.

*Книксен — женский поклон, пришедший на смену реверансу.

— Благодарю вас, милейший, — улыбнулась она. — Но даме не хватает шубки. И подыщите себе какое-нибудь пальто, ведь в нашем суровом Петроградском климате, сами знаете, возможны и заморозки.

Денис отвесил поклон и удалился на поиски верхней одежды, а Юля осталась, чтобы припудрить личико и довести до совершенства и без того идеальный образ.

Через несколько минут Фадеев вернулся в черном пальто с бобровым воротником и с коротенькой норковой шубкой.

— Боже, какая банальщина и безвкусица, — вздохнула Юля, увидев шубку. — Ну да ладно, времени на поиски новой уже нет. Мы и так израсходовали отпущенный нам запас. Держи. — Она протянула Денису импульсный пистолет. — Заслужил.

— Круто, — Фадеев спрятал пистолет за пазуху. — Так глядишь я вскоре и до волшебной ксивы дорасту.

— Возможно, — пожала плечами Юля и, поднеся золотой браслет к губам, нажала на кнопку переговорника. — Максим Эдуардович, мы готовы. Код 0267. Запускайте программу межвременного проникновения.

— Код принят, Юленька, — донесся голос профессора. — Программа запущена. Ни пуха, ни пера вам. Надеюсь, еще не поздно.

— К черту, — сказала Юля и, взяв Дениса за руку, нажала на кнопку переместителя.

В следующую секунду платья и костюмы в гардеробной заплясали вокруг, краски наполнились соком и закружились юлою, создавая историко-психоделический смерч. Очередная яркая вспышка, и видения из прошлого накрыли перемещающихся с головой. «Я ухожу», — прозвучала сакраментальная фраза Бориса Николаевича Ельцина, и порог двадцать первого века пройден, книга воспоминаний человечества или же памяти самой Земли перелистнулась назад в век двадцатый. Очередная яркая вспышка и внимание всего мира приковала к себе Чернобыльская АЭС. Олимпийский мишка взметнулся ввысь, унося видения к небу и дальше. Где в космосе произошла легендарная состыковка кораблей «Союз-19» и «Аполлон». Боль и страдания — перед глазами предстали ужасы Второй Мировой: безжалостные бойни, блокада Ленинграда — обессилившие, голодающие и замерзающие люди в страхе ожидают очередной бомбежки фашистских самолетов… Денис зажмурился и постарался отогнать кошмарные видения — блокада любимого города прошлась шрамом и по его семье, но ужасы двадцатого века на этом не заканчивались, они сменились печами Освенцима и Бухенвальда. Вынести подобное даже в видениях было не просто, и Фадеев сжал Юлину теплую ладошку, с облегчением почувствовав, как та крепко отозвалась, похоже девушка сейчас переживала те же страхи, и поддержка оказалась необходима даже стойкому «ежику»… Кровавый красный террор, разрушения храмов — кресты падают с церквей, расстрел царской семьи и довольное ухмыляющееся лицо главного экспериментатора всех времен и народов, породившего советский двадцатый век, Владимира Ильича Ленина на броневике — вот что последнее увидел Денис, прежде чем его ноги ощутили твердую поверхность.

«Почему? Почему мы всегда стремимся все разрушать? — сверлило в мозгу, поскольку видения пусть и прошли, но пережитое не отпустило до конца. — Почему воин, крови и террора в истории человечества больше, чем счастливых светлых моментов прогресса и радости?..»

— Денис, отпусти меня, — раздался требовательный Юлин голосок.

Парень разжал руку и встряхнул головой, отгоняя горькие мысли.

— Прости, — ответил он и огляделся.

Было темно и прохладно, царствовала зимняя петроградская ночь. Вокруг лежал снег, белый мягкий и пушистый, хлопья сыпались сверху, покрывали обнаженные деревья, лавочки и совсем недавно вычищенную тропинку. Вдалеке тускло мерцали электрические фонари, и виднелось желтое здание бывших, или в данный временной период, нынешних Казарм Павловского гренадерского полка.

Было спокойно как никогда, «кровавая революция» еще не пришла, но это спокойствие уже было обманчиво, как пресловутое затишье передпресловутой бурей.

Фадеев взглянул на Юлю, белые снежинки, вальсирующие в воздухе, опускались и на нее, падая на шляпку и прикрывающую лицо сетку вуали. Из-под шляпки торчали черные волосы парика, алые губки стиснуты, а карие глаза взирали на Дениса с какой-то тревогой.

— Не думай об этом, — заявила Юля.

— Не думай о чем? — не понял парень.

— Я тоже при перемещении видела много чего ужасного, — произнесла девушка. — Поэтому я знаю, о чем ты можешь думать, Денис.

— И о чем же?

— Не важно! — Юля вдруг отвела взгляд и, глядя на блестящий снежный ковер, продолжила: — Важно лишь то, что историю менять нельзя и то, что уже случилось, включая все войны и ужасы, предотвращать ни в коем случае не стоит, как бы этого не хотелось. Пойми, я тебе как квантовый физик-теоретик заявляю, что предотвращение одной беды приведет лишь к всплеску возмущения времени, что в дальнейшем повлечет увеличение этих самых бед в геометрической прогрессии! Таков ответ времени на вмешательство в истинный ход вещей. Поэтому мы и стоим на страже истинности истории, не давая никому ничего изменить. Мы — не боги, Денис, мы не в праве ничего менять, мы лишь стражи времени, и такова наша работа.

— Это твои слова или слова Громова?

Юля опешила, брови ее нахмурились и не сразу, но она произнесла:

— Какая к черту разница, Денис?!

— Да, в общем-то, никакой, — пожал плечами парень. — В любом случае, я все это понимаю и про то, что ничего нельзя менять, и про то, как это опасно и про твое теоретическое увеличение бед в прогрессии. Поэтому ни о чем подобном я и не думал. — Соврал он.

— Точно? — Юля с подозрением прищурилась.

— Не суди меня по себе, — отмахнулся Фадеев.

— Да я… — Девушка стиснула губки и покраснела. Похоже, Денис угодил в самое яблочко.

Юля сложила на груди руки и, зыркнув на парня «ежиком», произнесла:

— И вообще, если хочешь знать, я просто хотела поддержать тебя!

«Опа! — опешил Денис. — А об этом я и не подумал». Он открыл рот, чтобы извиниться, но тут прохладный петроградский ветерок донес до них чужие слова:

— А, вот вы где! Ну, наконец!