В тесное помещение для допросов вошел мужчина в парадном светло-синем кителе, украшенном золотыми эполетами. За его спиной, словно у королей викторианской эпохи, развивался алый плащ, обшитый белоснежным мехом горностая.

— Здравия желаю, Ваше Величество! — отчеканил Громов и поклонился.

Император кивнул. Взгляд гордый, надменный окинул всех присутствующих.

Вслед за повелителем Российской Империи в комнату, словно тень, скользнула миниатюрная азиатка в синем самурайском кимоно, у пояса два японских клинка: традиционная катана и короткий вакидзаси. Черные со странным золотым блеском зрачки японки быстро пробежались по допрашиваемым, остановились на нескованном наручниками Денисе и ладонь медленно легла на эфес катаны, а и без того узкие глаза сузились еще уже.

Император не стал зря тратить времени и перешел сразу к делу:

— Мы желаем говорить с фашистскими диверсантами наедине.

По лицу Громова Фадеев понял, что действительный тайный советник слегка опешил, но все же не повиноваться императору он не мог.

— Как вам будет угодно, Ваше Величество. — Громов поклонился. — Я только прикую бывшего чиновника особых поручений Федорова к остальным, чтобы…

— Это излишне, — махнул рукой император. — В случае, если он будет вести себя неподобающе в присутствие особы королевских кровей, Кики о нем позаботится и укоротит на голову. Ведь так Кики?

Самурайка кивнула, руку с эфеса она так и не убрала, а взглядом продолжала буравить Фадеева, так что Денису даже стало не по себе. В том, что японка, в случае чего, пустит свою катану в ход парень не сомневался.

— Ты еще здесь? — Император вновь взглянул на Громова и тот двинулся к двери.

— Удаляюсь, Ваше Величество. — Действительный тайный советник поклонился еще раз. — Если что, я буду неподалеку.

Когда дверь захлопнулась, император окинул всех задержанных веселым взглядом и надменно улыбнулся.

— Доктор Штерн, твою же мать! На тебя бы я точно никогда не подумала, — прорычала Юля, пусть и понимая, что нынешний Штерн этой реальности вряд ли поймет смысл ее слов.

— Доктор Штерн, — будто пробуя эти слово на вкус, произнес император, — давненько меня так никто не называл. — Он лукаво улыбнулся и извлек из кармана золотой брегет, щелкнул крышкой и взглянул на циферблат. — Если быть точным сорок семь часов тридцать четыре минуты как раз тогда вы отправились в дом Ипатьева на свое последнее задание.

Денис открыл рот, Игорек тоже и лишь Юля высказала то, что сейчас поняли все:

— Так ты Штерн из нашей реальности?!

— Именно, девочка, — вновь улыбнулся бывший доктор и нынешний император. — Ты всегда была самой сообразительной.

— Но как? — искренни удивилась Юля. — Я не понимаю, как ты все это провернул?

— Ну что ж, последняя просьба приговоренных к казни достойна быть исполнена! — театрально заявил Штерн. — К тому же, мне больше не с кем поделиться своим гениальным замыслом, ведь его никто не поймет и не оценит так, как вы, друзья мои.

— Тогда не тяни мышь за письку, рассказывай! — прорычал Игорек.

— Ты, мой перекаченный друг, никогда не отличался сдержанностью, — скривился император и повернулся к самурайше-телохранительнице. — Кики, заткни ушки, тебе не стоит этого слышать. Но будь начеку, моя милая.

Японка беспрекословно повиновалась и, словно дитя, вставила пальцы в уши.

Штерн улыбнулся.

— Как же она мне нравится. Ох уж эти японцы, они преданы своему сюзерену больше, чем самой жизни. Кики слушается меня беспрекословно и со старанием выполняет любое мое желание. — Штерн окинул взглядом мужчин и лукаво улыбнулся. — Любое. Вы понимаете, о чем я?!

— Фу-у, — фыркнула Юля.

Но император не обратил на это внимания.

— Ну а теперь вернемся к нашим баранам, то есть к вам, господа и дама. — Он заложил руки за спину, сделал несколько шагов по комнате и продолжил. — Я не напрасно называю вас баранами, ведь вы действительно дальше своих рогов и не видите, а рогов я вам наставил достаточно. — Штерн хихикнул. — Кто-то из вас ведь наверняка догадался, когда второй член группы «Белый террор» угодил в прошлое, что это все неспроста?

— Ну, — хмыкнул Денис, поскольку именно он посчитал что то, что два попаданца из одной организации, объединенные одной целью, попали в прошлое — это не просто совпадение.

— Возможно, если бы у вас было больше времени, вы бы наверняка смогли копнуть глубже и изучить эту группу лучше: ее членов, историю, связи и то, что их всех объединяет помимо убеждений.

— Они все учились в одном университете, в Ленинградском медицинском, — вдруг осенило Дениса.

— Именно, мой молодой друг! — Штерн даже хлопнул в ладоши. — Правда, я на несколько курсов старше.

— Но ведь тебя не могли не проверять, когда отбирали к нам в отдел? — удивилась Юля.

— Конечно, девочка моя, меня проверяли, — произнес Штерн, — но сочли достойным и политически лояльным гражданином к власти той реальности, которой уже нет, и никогда не будет. И это все не смотря намою связь с «Белым террором»!

— Но как? — выпучилась «ежик». — Они знали, что ты состоял в группе? Тогда я совсем ничего не понимаю.

Штерн самодовольно улыбнулся.

— Чтобы узнать «как», придется рассказать все с самого начала. Знаете, друзья мои, а ведь это именно я создал группу убежденных монархистов, которую вы знаете, как «Белый террор». Да, да, это именно я сплотил вокруг себя молодые неокрепшие умы, разочарованные в идеях коммунизма и социализма и невидящие никакой перспективы в эпохе перестройки, несущей нам псевдо демократию. Ведь что такое по сути своей демократия?

— Власть большинства, — пробурчал Денис.

— Именно, — кивнул монарх. — А большинство людей нашего мира — идиоты, маленькие жалкие людишки, заботящиеся только о себе, завидующие другим и потребляющие. Потребляющие навязанную нам телевизионную пропаганду политиков, жаждущих остаться у власти; потребляющие рекламу, навязывающую нам бесполезные товары и вечно обнавлющиеся гаджеты, без которых, будто бы, невозможно прожить в современном мире, поскольку та же самая рекламная пропагандау же создала для нас, якобы комфортный и успешный образ жизни, где мы на самом деле стадо баранов, стоящих в очереди за новыми айфонами, потребляющие в мозг дермо, высераемое на нас с экранов телевизоров и просторов интернета, и только и умеющее что блеять, работать, а потом тратить все заработанное на бесполезные вещи, чтобы единицы у власти богатели! Общество той реальности делилось на два типа людей: продавцы и покупатели, все продавали всем и все покупали у всех, а главной идеей, смыслом и богом того мира одновременно являлись деньги! Мир баранов, не иначе, жующих зеленую травку-доллар!

— Предположим, в чем-то ты прав, — неожиданно согласился Денис. — Но разве мир, который создал ты, намного лучше?

— Конечно! — воскликнул Штерн. — В моей России все четко распределено! Исторически законная власть — монархия, которая не стремится к поклонению деньгам и не думает, что такого наплести людям, чтобы в момент следующих выборов удержаться у власти. Истинному монарху все это только мешает и отвлекает от самой сути правления и управления. В моей России есть дворянство — и это не какие-то заворовавшиеся олигархи и крупные бизнесмены, опять же стремящиеся только к заработку, это истинные патриоты, гордые своим положением в обществе. Они воспитаны, как опора монархии, любящая свою страну и стремящаяся к ее процветанию. Их дети — это не зарвавшиеся мажоры, кичащиеся деньгами родителей, а просвещенные личности, умеющие и не боящиеся служить, в прямом смысле этого слова, своей стране!

Разгоряченный император начал вещать как с трибуны, его глаза загорелись, речь сделалась, как у заправского диктатора. Но Фадеев решил быстро остудить его пыл.

— Ну, возможно, — скривился Денис. — Только, как я понимаю, это вовсе не твоя заслуга.

Штерн опешил, замолк на полуфразе и с возмущением уставился на парня.

— Ведь ты здесь без году неделя, а все это уже до тебя образовалось, — продолжил Денис. — Скорее спасенную мной Анастасию благодарить стоит. Да и к тому же, больших различий с нашей реальностью я не вижу: опять богатая захапавшая власть элита, но теперь уже по крови, что еще хуже — дворяне твои, то есть. А как же остальной народ? Что с ними?

— Они там, где им и место, — зло процедил сквозь зубы монарх. — Как я уже сказал ранее, в моей стране все четко распределено. Простой народ — это большинство, это стадо, это тупое быдло, и они обречены служить, повиноваться воле своего владыки и работать на благо империи! Жаль, что Александр Второй отменил крепостное право, а затем Анастасия, вступив натрон, уравняла всех в правах. Но время все же расставило все по своим местам, и мое альтер-эго этой реальности вернуло изначальный дореволюционный уклад, восстановив привилегию дворянства! А я со временем добьюсь нового закрепощения народного стада!

— Пфф, — фыркнула Юля. — В общем, ты очередной обезумевший диктатор у власти с манией величия размером с яйца мамонта! Ты ничем не отличаешься от Гитлера и ему подобным!

— Вздор! — взревел Штерн.

Стоящая, как мраморное изваяние, японка-телохранитель напряглась всем телом, готовая получить от сюзерена приказ, но пальцев из ушей она так и не вынула. Впрочем, монарх еще видимо не наговорился, и его раздутое эго продолжило выплеск убежденности собственной значимости и гениальности.

— Но впрочем, все это лирика, — процедил Штерн сквозь зубы. — И я не ждал от вас ни понимания, ни осознания значимости нового мироустройства. Поэтому вернемся к тому, с чего мы начали, а именно к тому миру и моему первоначальному замыслу.

— Мы во внимании, — хмыкнула «ежик».

Монарх самодовольно улыбнулся, потер руки и продолжил:

— Я собрал вокруг себя молодых амбициозных монархистов, жаждущих перемен, и стал направлять…

— А почему именно ты? — спросил вдруг Денис. — Что сделало лидером именно тебя, а не того же Сатановского, к примеру?

Штерн сощурился, глаза его блеснули искрой, а губы расплылись в надменной улыбке.

— Так вы еще об этом не догадались, глупцы?! — Он рассмеялся. — Конечно же, право крови сделало меня истинным лидером монархического движения!

Денис с Юлей подняли на императора удивленные глаза, и даже Игорек с интересом прищурился.

— Да, друзья мои, — довольный тем, что смог удивить, закивал Штерн. — Я прямой наследник последнего ведомого вам императора Николая Второго, я Николай Третий!

— Твою же мышь, — присвистнул Игорек.

— И как же так вышло? — спросила Юля.

— Мой прадед был незаконным сыном Николая! — холодным голосом огласил император. — Конечно, он не мог претендовать на престол и вообще являлся обузой для королевской семьи. И поэтому его с матерью решено было отослать куда подальше. А подальше это родина моей прапрабабки — Германия. Этот секрет многие поколения хранила моя семья, и никто кроме ее членов и Романовых, не был посвящен в эту тайну. А вскоре в России произошла революция. Тупое человеческое стадо, ведомое авантюристами, жаждущими власти, в одночасье погубило тысячелетнею Россию, превратив ее в омерзительную коммунистическую державу, где вчерашние пресмыкающиеся крестьяне, что чистили обувь моим предкам, сделались хозяевами величайшей страны мира. Но! Это я знаю точно, даже высшим силам новый несправедливый, отвергающий человеческую иерархию, выработанную тысячелетиями, порядок показался омерзительным! — Глаза Штерна загорелись огнем, он задрал подбородок, и, не смотря уже ни на кого, начал вещать в пустоту, видимо обращаясь к этим самым высшим силам. — Да, высшие силы выбрали нашу семью, чтобы вернуть все на круги своя, само проведение вело меня и моих предков к исправлению главной исторической ошибки и восстановлению законной справедливости. Мой прадед в составе войск «SS» участвовал в блокаде Ленинграда, но был пленен, десяток лет провел в лагерях, а когда получил свободу — решил остаться на исторической родине. Так моя семья и жила в бывшей столице великой империи, с отвращением взирая на то, что происходит с родиной, и передавая из поколения в поколение нашу тайну. Отец за рюмкой шнапса часто размышлял над тем, как бы преобразилась страна под нашим руководством, но он был всего лишь мечтатель, а я — человек действия! — Новый император поднял палец кверху, призывая потолок или того, кто выше крыши, себе в свидетели. — Назаре девяностых я, как и многие, почувствовал ветер перемен. Старому отвратительному режиму приходил конец, общество ждало обновления. Этим обновлением мог стать возврат к отечественным истокам и традициям, которые когда-то привели нашу родину к самым заоблачным высотам. И я решил действовать, нашел единомышленников, поверивших в меня, и создал «Белый террор». Тогда я еще до конца не осознавал, что для достижения моей цели у меня нет ни необходимых ресурсов, ни нужного числа сторонников, но молодость давала мне дополнительную веру в мои возможности, и я чувствовал, что высшие силы на моей стороне. Сейчас, спустя годы, мне самому смешно вспоминать наши планы: мы действительно хотели взорвать все правительство к чертям собачьим, устроить теракты по всей стране, а потом под шумок всеобщего хаоса прийти в образе спасителей. Глупые и неосуществимые замыслы. — Штерн самоиронично усмехнулся. — Но многие верили в подобные идеи, хотя, лично я быстро пришел к осознанию неосуществимости этих бредовых затей. И как только я это сделал, проведение высших сил даровало мне истинный путь. Я познакомился с профессором Лыковым. Я сразу понял, что этот блестящий ум может быть мне полезен, и когда Максим обмолвился о собственной теории временных межпространственных разрывов, я осознал всю глубину возможностей. Стало не обязательно захватывать власть самому, как какие-то террористы или те же самые большевики, достаточно было просто однажды повернуть реку времени в нужное мне русло, и дело сделано!

— Но с чего ты вообще решил, что даже если Империя не падет, что однажды именно ты, bastard* Николая, станешь новым Императором? — спросил Денис.

*Bastard (англ., нем.) — внебрачный, побочный, незаконнорожденный ребенок.

На это Штерн громко захохотал.

— Глупый мальчишка, — произнес бывший доктор. — Ну естественно, об этом должен был позаботиться я сам илиже те, кто мне верны!

— И как именно? — Юля подняла на нового императора наполненный тревогой взгляд. — Неужели?..

— Именно, девочка, — со злой ухмылкой кивнул Штерн. — Их должны были стерилизовать, как бесполезных домашних котиков, от которых хозяин не хочет получать потомство.

— Это подло и мерзко, — фыркнула «ежик».

— Все лучше, чем быть расстрелянными большевиками, — пожал плечами император.

— И кто же это сделал? — спросил Денис. — Распутин? То есть Сатановский!

— Нет, — на лице Штерна впервые проявилась гримаса неподдельного раздражения. — Сатановский, будь он проклят, пошел своим, одному ему ведомым путем! Бог знает, что творилось в голове у этого психа, после того как он решил, что с ним говорят высшие силы. Подумать только, будто высшие силы могли снизойти до простого смертного! Они даже с наследником Российской Империи говорить не хотят, а лишь ведут меня к цели и истинному предназначению! Но я все же думал, что он мне предан. Его заданием было уничтожить будущих лидеров большевизма и не дать революционному движению ходу. А вместо этого он прикинулся каким-то псевдо-святым старцем, излечил Алексея и попытался выправить ошибки монархии бескровным путем. Но его финал известен: смерть и никакой пользы!

— Возможно, он просто понял кто ты, и не захотел отдавать Россию в руки тирана! — предположил Денис.

Император скривился.

— Нет. Сатановский отличался честолюбием, и этот порок взял над ним верх. Сатановский всегда хотел видеть себя значимым, вот он и выдумал себе образ сибирского старца и решил сделаться серым кардиналом империи. Он наплевал на высшие цели и начал думать только о себе. — Штерн криво улыбнулся. — А еще, похоже, этот старый плут догадался о том, кто именно рассекретил наш монархический кружек.

Пленники переглянулись.

— Так ты сам раскрыл свою группу и сдал ее государству?! — удивилась Юля. — Ну ты мерзавец!

Но бывший доктор лишь рассмеялся.

— Ты не понимаешь девочка, все это ради высшей цели. Когда я познакомился с Лыковым, то понял, что тактику в достижении моей цели нужно срочно менять, нужны финансы и новые влиятельные знакомства. А как этого добиться? Вот я и решил показать свою лояльность режиму того мира, сдав группу не до террористов-монархистов. Тем самым я обелил свое имя и завел необходимые начальные связи, что очень помогло мне в дальнейшем. — Штерн усмехнулся и покачал головой. — Чертов профессор Лыков, гребаный Максим Эдуардович — он ведь весь в себе, флегматичен от природы, и его теория о разрыве материи так бы и осталась навсегда теорией, если бы не я! Это именно я стоял за его спиной, выбивал гранты, проводил с ним первые эксперименты, пока, наконец, на него не обратили внимание. Лишь только после этого я отошел в тень и стал ждать…

— Ждать чего? — спросил Денис.

— Как это чего?! — фыркнул император. — Конечно же, подходящего момента, вернее, подходящего разрыва. Ведь в практике перемещений во времени есть один маленький изъян: мы не можем отправиться в прошлое в любой момент по нашему выбору, мы лишь можем только нырять уже в образовавшиеся разрывы. Зато по глубине разрыва мы можем определять, куда и в какое время он ведет. — Штерн сложил руки перед собой и загадочно улыбнулся. — А теперь о самом интересном! Совсем недавно Лыков по плотности скопления «z» частиц в атмосфере, наконец, научился предсказывать места, где может произойти разрыв и временную глубину.

Юля открыла рот и захлопала глазами.

— Но почему… — начала она, но бывший доктор перебил ее.

— Но почему профессор не поделился с нами этим открытием, ведь это существенно могло облегчить нашу работу? Наверное, это ты хотела спросить, всезнайка?! — Штерн даже расхохотался.

«Ежик» набычилась и запыхтела, как закипающий чайник.

— И опять это был я! — с гордостью заявил император. — Я убедил Лыкова, что если о его новом открытии узнают в высших кругах, то возможность, что кто-то захочет что-то изменить или подправить вырастет многократно. Профессор согласился, пообещав, что не раскроет этот секрет, а я, поняв, что, наконец, пришло время осуществить свою цель, и принялся собирать старую команду «Белого террора». Ну, а дальше, думаю, вы и так обо всем догадываетесь. Конечно, все прошло не совсем гладко, но цель достигнута. И что мне нравится больше всего, так это ирония судьбы, которая заключается в том, что прошлое в итоге изменил ни Сатановский и даже ни Разин, а ты — Денис! — Штерн расхохотался. — Именно ты — тот, кто должен был стоять на страже его неизменности. — Еще несколько смешков. — А я ведь сразу понял, что ты не подходишь в спасители времени — не тот ты человек!

Фадеев опустил голову, возразить на это он ничего не мог. Действительно, все было именно так, он никогда не подходил для этой работы, на ней он совершал только ошибки, которые в итоге и обернулись печальным финалом.

— Не понимаю, — сквозь смех пробурчал император. — И зачем только Громов потратил на тебя свое время? Наверное, это все же высшие силы послали тебя ко мне в помощь! Я бы даже оставил тебя в живых за твою невольную услугу, но боюсь рисковать. Уж прости. — Штерн развел руками, но Денис этого не увидел, поскольку продолжал изучать свою обувь. — Да, кстати, вот еще одна загадка? Ты не задумался, почему в этой реальности твоя фамилия Федоров? Хотя… возможно, по той же причине, что и у нашей Юленьки… — Бывший доктор с хитрецой взглянул на «ежика» и та неожиданно отвела взгляд, на что Штерн даже возликовал и захлопал в ладоши. — Сколько же у вас секретов, господа и дамы, сколько же тайн! Но, мне уже не досуг о них заботиться. Простите меня, я вынужден откланяться, меня ожидает немецкий посол, что-то о подписании очередного мирного договора с Рейхом.

Император новой Российской Империи кивнул японке-телохранительнице, та покорно вынула пальчики из ушек.

— Еще один вопрос, Штерн, — вдруг произнес Игорек.

Бывший доктор повернулся к «богатырю» и с интересом поднял брови.

— Я только одного не пойму, — произнес прикованный здоровяк, — что это за штука приключилась, что после изменения реальности ты сам ни капли не изменился и остался в собственном сознании?

— Отличный вопрос, мой перекаченный друг! — усмехнулся Штерн. — И какая ирония, что его задал именно ты — тупой среднестатистический представитель пролетариата. Но знаешь что, мой любитель грызунов, давай этот вопрос я оставлю без ответа, ведь интрига всегда должна оставаться, вплоть до самой последней страницы книги, или, в нашем случае, конца, конца ваших жалких жизней! Кстати, Игорек, ты ведь знал, что мне всегда нравилась твоя девушка?

«Богатырь» насупился, каменные желваки на его лице напряглись.

— Но она никогда не обращала внимания на добродушного и интеллигентного доктора Штерна, — продолжил император, — но думаю, что в нынешнем статусе она мне отказать не сможет, так что сегодня ночью нам будет с ней чем заняться!

Бывший доктор засмеялся, а Игорек зарычал.

— Большая ошибка, Штерн, — чуть слышно прошептала Юля.

В следующую секунду «богатырь» соскочил с места, дернув сковывающие его цепи вверх. Дзинь! Звенья дрогнули, металл разогнулся, и освободившийся Игорек двинулся к попятившемуся императору. Японка тут отреагировала, катана и вакидзаси выскользнули из ножен, на Дениса она уже не смотрела. Молниеносный замах и наточенная до блеска сталь, вспарывая воздух, устремилась к объекту опасности.

Игорька нужно было срочно спасать. Фадеев соскочил со стула. Бац! Миниатюрная Кики даже не взглянула в его сторону, а ее маленький локоток с невероятной силой ударил Дениса в солнечное сплетение. Парень упал, в груди сперло, будто в горле застряла куриная косточка, но он все же успел схватить телохранительницу за кимоно. Хрясь!

«Оказывается, японцы делают не такую уж прочную ткань?» — вот что подумал Денис, когда штанина кимоно разорвалась, и он увидел желтого «покемона» на розовые трусиках японки, натянутых на ее миниатюрную попку.

Но комичность ситуации тут же померкла в блеске японской стали, которую, ни чуточки не смутившаяся, телохранительница тут же устремила на обидчика.

К этому моменту самодержец всероссийский уже оказался впечатан в стену и теперь мирно покоился без сознания на полу с разбитой физиономией, предаваясь одному ему ведомым снам, снам, которые могут сниться только тем, в чьих жилах течет «голубая» королевская кровь и кого ведут «высшие силы». А простой пролетарий Игорек умерив гнев, развернулся к той, кто должна была охранять его жертву.

— Держись, Диня! — зарычал «богатырь» и словно медведь ринулся на беззащитную зайку.

Но «зайка» оказалась вовсе не «зайкой», а мифической «кицунэ»**, что своей хитростью и ловкостью повергала и самураев и ронинов. Куда уж там примитивному гайдзину***. Кики подскочила на месте и со всего маху припечатала «богатыря» ногою в челюсть. Один плюс — смертоносные клинки в этот моменту убрались от Дениса куда подальше, парень воспользовался этим мгновением и откатился в сторону. Зато Игорек от точного и неожиданно мощного удара «кицунэ» перелетел через стол и ударился в стену.

**Кицунэ — японское название лисы. В фольклоре обладает магическими способностями, главная из которых превращение в человека.

***Гайдзин — сокращение японского слова гайкокудзин, означающего иностранец.

Фадеев вскочил на ноги, схватил металлический стул и замахнулся на телохранительницу. Молниеносный росчерк катаны и сталь словно масло оказалась разрезана на две половинки.

— Я так не играю! — закричал Денис и бросил в японку обломки стула. — Это не честно!

Ловкая «кицунэ» отбила один обломок, а от второго закрылась блоком, на секунду потеряв противника из виду. Этими воспользовался Денис. Он пошел на сближение, вклинился, скрестив руки перед собой, а затем вцепился в запястья девушки, прижав ее клинки к груди.

В этот момент Игорек поднялся, сплюнул кровью из разбитой губы и бросился в атаку.

— Ну и что ты теперь будешь делать, японская лисичка? — усмехнулся Денис.

И «кицунэ» сделала, она вдруг извернулась всем телом, ушла вниз, Фадеев услышал, как хрустнуло и вывернулось ее запястье, катана выпала, зато вакидзаси оказался освобожден. Но Игорек уже подскочил, Кики прыгнула вверх, ногами переплелась вокруг горла «богатыря», освободившийся рукою схватила Дениса за шиворот и…

Если бы Фадеев не ушел вниз, холодный японский кинжал сейчас бы пил теплую кровь из его шеи, а так все втроем они повалились на пол и сплелись, словно комок змей. Ноги азиатки по-прежнему сжимали шею краснеющего и стремительно теряющего воздух Игорька, а Денис обеими руками боролся со все ближе сползающим к его горлу вакидзаси.

Бах! Бах! Бах! Глухие удары посыпались в запертую дверь комнаты для допросов. Дела становились все хуже и хуже!

— Все, я освободилась! — вдруг прозвучал спасительный Юлин голос, и девушка, нависла над копошащимся комком переплетенных людей.

Кулачек «ежика» сжался и угрожающе, поднялся для удара, девушка гневносверкнул глазками и произнесла:

— Держи подачу, сучка!