Дверь кабинета распахнул Периальд, но, оттолкнув его, на пороге появился Милфорд, помощник сэра Норберта.

– Ваше величество! – крикнул он звенящим голосом. – Пымали!

– Кого? – спросил я автоматически, спохватился: – Гонца?

– Да, ваше величество!..

– Обезврежен?

– И руки за спиной так, что уже скулит.

– Ко мне, – велел я. – Бегом!.. Сэр Джулиан…

Лорд-канцлер откланялся и поспешно удалился, а через минуту из коридора двое ввели, держа за плечи, низкорослого и неприметного человечка в одежде дворцовой прислуги. Рукава камзола оторваны, на щеке ссадина, один глаз подбит и уже начинает заплывать кровоподтеком.

Следом двигается Чекард, хищный и готовый прыгнуть на пленника в любой момент, как большой кот на мелкую мышь.

Я поднялся из-за стола, даже обошел его и встал с другой стороны, с интересом рассматривая схваченного.

– Точно он?

– Ваше величество, – отрапортовал Чекард, – взяли в момент, когда подбросил письмо!.. В самый-самый! Не отвертится.

– Письмо с вами?

Он сделал шаг к столу, вытащил из-за пазухи листок бумаги и протянул мне.

– Сама маркиза и увидеть не успела!.. Все быстро. Какой-то он совсем… не опасный.

– Зато местный, – определил я. – Я его раз видел, у меня память все схватывает. Только на мой этаж доступа местным слугам нет.

Пленник ответил хриплым голосом:

– Но я уже здесь.

– Но не по своей воле, – напомнил я.

– Уверены? – поинтересовался он. – Думаете, я не мог покончить с собой раньше? Я же догадываюсь, зачем рукава обрывали. Дикари.

Я некоторое время рассматривал его молча, уже чувствуя, что перед моим столом держат не бывшего крестьянина, попавшего из-за старательности в дворцовую прислугу.

Сдержанная интеллигентность чувствуется как в поведении, так и в хорошо построенной речи, где проскальзывают нотки превосходства, которое демонстрировать не старается, но заметно и то, что оно есть и что демонстрировать не старается.

– Имя? – потребовал я.

Он ответил после секундной паузы:

– Кертис, ваше величество.

Я кивнул на него Чекарду:

– Развяжите руки этому Кертису, а то затекут.

– Хорошо, ваше величество, – ответил Чекард, – хотя все равно отрубим, стоит ли возиться?.. А голову потом…

Я взглянул сердито, чего вдруг перечит, потом сообразил, что разведчик старается подыгрывать, насколько понимает ситуацию.

– Развязывай, – распорядился я. – Рубить руки не будем. Просто повесим или посадим на кол. Так красивше.

Чекард, зло ухмыляясь, разрезал веревку на руках пленника. Его подчиненные на всякий случай крепче вцепились в тощие плечи такой ценной добычи, что заинтересовала самого императора.

Я продолжал рассматривать схваченного. Он со вздохом облегчения опустил руки, но массировать не стал, хотя следы от врезавшейся веревки остались глубокие, молодец, терпит.

– Ну и что, Кертис? – спросил я. – Попался, ворона?..

– Да, – ответил он тонким бесцветным голосом. – Ваши люди сработали недурно.

– Ты не слуга, верно? – спросил я. – Давно внедрился?

– Давно, – ответил он. – Три года, если для вас это важно.

– Не очень, – ответил я. – Итак, ради чего решились нанести мне такое неслыханно мелкое оскорбление, которое смыть можно только большой кровью и бесчеловечными разрушениями?..

Он вскинул голову, всматриваясь в мое грозное, надеюсь, лицо, помедлил, прежде чем ответить:

– Я всего лишь посланник. Но, конечно, могу предположить…

Я вскинул ладонь, он послушно умолк.

– Прежде всего, – сказал я внушительно, – чтобы продолжать разговор, я должен убедиться, что с маркизом все в порядке.

Он ответил смиренно, но с твердостью в голосе:

– С ним все в порядке!

– Да ну, – ответил я нагло, – вот так должен и поверить?

Он слегка поклонился.

– А что остается?

В его тихом интеллигентном голосе почудилась скрытая ирония, я ответил с надлежащей моменту напыщенностью:

– Поверить людям, у которых недостаточно благородства сойтись лицом к лицу? Которые исподтишка и подло похищают людей без их письменного согласия?

– Сэр, – напомнил он, – разве это не оскорбление?

– Верно, – согласился я. – А что?.. Да, оскорбление!

Он умолк, я затаил дыхание, если наш разговор слышат, а это вполне возможно, Карл-Антон предупреждал, то сейчас там идет спор, как вести дела с таким варваром, если из-за своей гордыни и гонора почти готов оборвать этот торг и послать их к такой матери.

Наконец он произнес почти тем же прежним тоном:

– Ваше величество, мои хозяева просто казнят маркиза, если продолжите переговоры в том же тоне…

Я уловил в угрозе нотку поражения, взыграл и сказал с привычной наглостью государя:

– Да хоть щас!.. Мне-то что?.. Его жена больше поплачет – меньше пописает.

– Слезы маркизы, – ответил он, – и даже возможный отказ продолжать быть вашей любовницей… что вообще-то маловероятно, мы понимаем, вовсе не сокрушительный удар по вашему положению. Однако укол болезненный, а зачем это вам, если желаем совсем немногого?

Примирительный тон стал заметнее, я в ответ как бы сделал шаг навстречу, но завуалировал его под обычное любопытство:

– Ну и чего вы бы хотели за его освобождение?.. В случае, если бы я вот с какой-то дури решил ради счастья маркизы… а вы знаете сколько в моей отныне империи маркиз, герцогинь и даже принцесс?.. Да, так вот, если бы спьяну и решил милостиво или даже всемилостивейше пойти вам навстречу?

Он ответил с явным облегчением:

– Мои хозяева, как вы их называете, хотят вообще-то лишь крошки с вашего стола.

– Ну-ну? – сказал я с интересом. – Начало хорошее. Мне ндравится. Я хозяйственный и даже прижимистый, но в меру, в меру, не перебарщиваю. Так что за крошки?

Он уточнил:

– Даже не крошки, а одну-единственную!.. Которую вы даже не замечаете.

– Подробнее, – велел я.

Он собрался и заговорил ясным голосом вполне развитого человека, явно не слуга, судя по его внятной речи:

– Как вы, возможно, знаете, хотя для императора это и необязательно, кроме ваших двадцати восьми королевств в империи сотня с лишним княжеств, герцогств и даже баронств. Мы хотим, как уже вам сообщили, чтобы крохотному герцогству Клауренскому, которое вы даже на карте не отыщете, предоставили автономию. Вообще идеальным вариантом была бы полная самостоятельность, но герцогство, к сожалению, зажато между королевствами Арелат и Овернией, у него нет выхода ни к морю, ни даже к соседним империям.

Я посмотрел с интересом.

– Там чем же оно вам так интересно?.. Запасами нефти?.. Или ценных ископаемых?

Он едва заметно переменился в лице, а у меня екнуло, не думал, что вот так сразу попаду в цель, но он тут же сказал совершенно спокойно:

– Насколько знаю, ближайшие золотоносные пески расположены в королевстве Базош, а это далековато от границ герцогства. Что такое нефть? Не слышал о таком минерале…

– Но дело в недрах? – уточнил я, наши взгляды встретились. – Что в них ценного?

Он ответил с заминкой:

– Ваше величество, я всего лишь посланец.

– А если спросить строже?

Он прямо взглянул мне в глаза.

– Как только мне станет больно… очень больно, я умру сразу. Очень простое заклятие, ваше величество. И не надо было напрасно отрывать воротник и рукава.

Я сделал отметающий жест.

– Северная специфика. Ничего, скоро все тонкости и южной усвоим. Но верю, верю. Я бы сам не стал доверять простому посланцу что-то важное. Или не простому?

Он посмотрел с некоторым удивлением.

– Ваше величество?

– Ваша речь, Кертис, – пояснил я, – говорит о достаточном развитии. Не простонародном.

– Ваша тоже, – ответил он вежливо.

– Я как раз из простого народа, – сообщил я. – Только у нас весь народ не простой.

Он взглянул на меня с интересом.

– У нас тоже.

Стражники по-прежнему держат его за плечи крепко, не сводя с него злых взглядов, только Чекард поглядывает то на меня, то на пленника, в глазах мелькнуло удивление, как это император может быть из простого народа.

– Ладно, – сказал я, – ты хорошо говоришь и держишься, Кертис, но разговор на этом прекратится, если не получу ясных и четких доказательств, что маркиз жив и здоров.

– Он жив и здоров…

Я прервал отметающим жестом:

– Я варвар, на слово верю только варварам. Да и то северным. А вы должны предоставить доказательства ясные и четкие. Я должен увидеть маркиза и поговорить с ним… Хотя на хрена это мне? Пусть маркиза увидит и поговорит! Иначе весь этот разговор в пользу бедных.

Он покачал головой:

– Но это пока невозможно.

Я молча обошел стол, расположился в кресле и, откинувшись на спинку, посмотрел через всю ширь стола так, словно между нами океан.

Кертис напрягся, Чекард и его воины застыли в ожидании приказов.

– Тогда, – произнес я грозно и обрекающе, – к чему этот бессмысленный разговор? Я не допущу обмана!.. Здесь все подлые и постоянно врут!.. Чекард! Выведи его во двор, пусть там срубят голову.

Чекард сказал с готовностью:

– Могу и здесь!..

– Ковры перепачкаешь, – ответил я брезгливо. – Тащи! Переговоры окончены.

Чекард не успел даже кивнуть стражам, те с готовностью подхватили ошеломленного пленника и бодро потащили к двери.

Тот опомнился уже на пороге, закричал, выворачиваясь в их руках в мою сторону:

– Погодите, погодите!.. Разговор возможен…

Я перевел дыхание, сработало, кивнул Чекарду. Тот с показной неохотой и громко бурча, велел своим остановиться, вздохнул тяжко и жестом приказал втащить обратно.

Кертис смотрит затравленно, не так уж и стоек, в глазах страх и в то же время надежда, пошел торг, а умные люди в торге с дикими варварами должны выигрывать.

Я сказал резко:

– Вы там не из благородного сословия! Благородные люди встречают противника с открытым забралом!.. Или даже не знаете, что такое забрало? Прячетесь где-то с кинжалом в рукаве… А раз неблагородные, то и я буду с вами без присущего мне благородства и великой скромности.

Он произнес униженно, как и подобает умному человеку разговаривать со спесивым и недалеким варваром:

– Со всем почтением слушаем вас, ваше величество. С великим почтением.

– Если выполню ваши условия, – сказал я и, заметив вспыхнувший блеск радости в его глазах, уточнил: – Если восхочу выполнить, то где гарантия, что отпустите маркиза, а не возжелаете еще каких-то уступок?

Он сказал таким же робким голосом:

– Мы не благородного сословия, вы правы, но мы немедленно отпустим маркиза.

– А почему, – потребовал я, – я должен этому верить?

– Потому что на соблюдении договоров держится мир.

– Как раз договора и не вижу, – отпарировал я. – Только шантаж, только шантаж!.. И что потом? Снова выкрадете несчастного мужа, чтобы потребовать… что у вас дальше в списке?

Кертис ответил вежливо:

– Нам достаточно независимости герцогства в вопросах экономики и развития. А платить налоги вам будут в прежнем объеме.

– А герцогство вообще платило? – напомнил я.

Он смутился только на миг, но ответил, как мне показалось, искренне:

– Сколько собиралось за год, столько будет отправляться вам в столицу.

– А себе? – поинтересовался я. – На дороги, дураков, фестивали, любовниц и коррупцию?

Он ответил скромно:

– На это идут крохи. Все нужды герцогства обеспечены.

Я подумал, что теперь населению придется работать самому, это может вызвать массовый бунт бездельников, но такую информацию стоит придержать.

– Ладно, – сказал я, – перейдем к следующему вопросу. В чем эта самостоятельность и независимость будет проявляться?

Он развел руками:

– Это такие мелочи, что императору даже неприлично ими интересоваться.

– Я же варвар, – напомнил я. – Весь из себя неприличный по здешним меркам. И не собираюсь становиться приличным. Опять же по здешним вбоквельным от основного русла цивилизации меркам. Потому выкладывайте.

Он слегка повел плечами.

– Если вам угодно… Наблюдая за герцогством, мы заметили, ему не помешали бы еще две-три дороги, что свяжут города Ильбрук и Опойя.

– А багеры? – поинтересовался я.

– Багеры туда не ходят, – напомнил он. – Багеры над герцогством если и останавливаются, то над пустыми местами. Так что дороги здесь не помешают.

Я в чем-то дал слабину и как-то выдал, что моя ярость не совсем настоящая, он уже собрался и отвечает со спокойным и благожелательным видом, как опытный юрист, защищающий клиента от жалоб новичка.

Все же я старался держать лицо злым и раздраженным, как бы и не догадываюсь, что одна из дорог пойдет к руднику с чем-то особо ценным, а две других просто для отвода глаз, их могут сделать даже более красивыми и нарядными, чем та, важная.

– Так что же?

Он ответил нехотя:

– У нас есть все для счастья. Потому желание облегчить жизнь и другим. Но сил не настолько, чтобы хватило на империю, однако в масштабах небольшого герцогства попробовать можно.

Не потерплю реформаторов, мелькнула злая мысль. Я сам реформатор, обойдусь без соперников.

– Хорошо, – сказал я с величавой небрежностью сатрапа, – пробуйте. Даю соизволение. Где маркиз? Не вижу!