Потихонечку собираться в Лондон он начал года за полтора до отъезда. Здесь ему становилось неинтересно. Чудовищное по интенсивности начальное проживание «Ультра. Культуры» долго продолжаться не могло просто потому, что такой силы интенсивность переживаний выжигает все. Включая интерес. Он уже не прибегал с каждой новоизданной книжкой, не светился, не дарил, торжествуя. Про Касьяненко, разумеется, при нем упоминать стало нежелательно — но так всегда было. Илья умел только гореть, тлеть у него не получалось.

Он нашел новое развлечение — писал статьи для Николая Мейнерта в какой-то его финский журнал. Писал о путешествиях, об авиакомпаниях-лоукостерах; его эта тема безумно интересовала. Он все время искал способы перемещения по миру за минимальные деньги. А за счет Мейнерта мог изрядно покататься, что и делал с удовольствием.

Илья любил путешествовать. Ему нравился сам процесс переезда откуда угодно куда угодно. А по приезде в это «куда угодно» немедленно отправлялся на продуктовый рынок. Он знал какие-то невероятные места чуть не по всей Европе, где можно купить какую-то особую вкусность, и обязательно покупал ее. Какой-то хамон, который не просто так себе хамон, а самый настоящий, подлинный хамон! Какую-то рыбу, которая ну совсем уж рыба… Между собой его путешествия мы называли гастрономическими.

В поездках присматривался к Лондону. Искал район, где они будут жить. Поначалу весьма благосклонно отзывался о районе, где живут «паки» — пакистанцы. Ходил по нему, изучал. Однажды сидел в пабе, а мимо шла колонна футбольных фанатов. За какую команду они болели, я не вспомню, но все, сидящие в пабе, вскочили, задрали руки и стали орать кричалку этой команды. Илья сообразил, что если останется сидеть, плохо ему будет, посему тоже вскакивал, вскидывал над головой руку и орал кричалку. Потом рассказывал с ухмылкой, но идея жить с паками куда-то подевалась…

Идея Лондона была твердой. Я спрашивал: «Что будешь делать, когда уедешь?» — Илья говорил, что займется журналистикой; быть может, откроет какой-то журналистский бизнес. Но уверенности в нем не было.