17
Он многажды в разных интервью говорил, что не может читать стихи. Не свои — чужие. Что это слишком тяжелый для него труд, что они его изматывают. Так оно и было, но один род поэзии он читал и читал…
У Ильи было два поэтических столпа — Саша Черный и Алексей Константинович Толстой. Сашу Черного он читал без книжки — помнил наизусть. И хохотал заразительно. Даже над тем, что мне казалось несмешным. Он очень любил «Ошибку»:
Это было в провинции, в страшной глуши.
Я имел для души
Дантистку с телом белее известки и мела,
А для тела —
Модистку с удивительно нежной душой…
Ему нравился этот вертлявый «кубик Рубика». И выход:
У дантистки твоей,
У модистки твоей
Нет ни тела уже, ни души…
Хохот…
Четвертый том четырехтомника Алексея Константиновича Толстого, где стихи, был у него потертый, остальные — нет. Мрачновато-иронические абсурды Толстого повергали Илью в хохот и недоумение. Хохот — это понятно, а недоумение было вот от чего — Илья иногда останавливал чтение и говорил: «Никак не пойму, почему они это печатают?!»
Удивляться было чему. К примеру, в черновиках к «Порой веселой мая», в книжке, изданной в Москве (!) в 1963-ем году (!), черным по белому было отпечатано:
Они, вишь, коммунисты,
Честнейшие меж всеми,
И на руку нечисты
По строгой лишь системе…
Тут был повод для недоумения. И это только один пример, а у Толстого их там… Но однажды Илья сказал: «Я понял. Они печатают, потому что сами это не читают! И они уверены, что никто читать не будет!»…
К чему это я? Стихи Ильи обычно воспринимаются как нечто ожесточенно серьезное. А в них столько иронии — злой, издевательской, пронзительной. Юмор у Ильи был замечательный.
Не знаю, что по этому поводу думал Слава, человек и сам-то наделенный поразительным чувством юмора, но его интерпретации всегда несли в себе изрядную порцию стеба, но скрытого (хочется сказать, законспирированного). Который слушающими массами плоховато считывался.
Гораздо позже Илья написал, а Слава спел:
Правда всегда одна
Это сказал фараон
Он был очень умен
И за это его называли
Тутанхамон…
Народ, надо сказать, отнесся к этому утверждению как-то слишком уж серьезно. И время от времени кто-нибудь на сей счет заговаривал… После таких разговорчиков Илюша ржал, говорил: «Ну, как они не знают, а?! Тутанхамон был злобный имбицил! Так всех достал, что его и удавили в юном возрасте! Он был И-ДИ-ОТ!!!»…
Впрочем, дело-то обычное. Напиши про идиота, что он умен, так и войдет в историю… А где там ирония, «кто кому сарказм» — поди разберись…
