С одной стороны — это было даже весело, но с другой — безумно страшно. Как и обещал Бес, препятствий им никто не чинил. Они были невидимками для всех, хоть и находились у всех на виду. Бес просто останавливал машину, чаще фуру или крытый фургон. Водитель машины при этом не мог ничего даже сказать. Сжимаясь и трясясь от страха, он открывал кузов, и парни с девушкой залезали внутрь. Было, конечно, не очень комфортно, но налаженность процесса просто поражала воображение.

Беса теперь откровенно боялись. В его невидимого демона поверили все. А сам Бес, по примеру его предыдущего поведения, временами проваливался сам в себя. Ни ел, ни пил. Лишь смотрел в одну точку немигающими глазами с расширенными до придела зрачками.

Дорога, которую Бес избрал для них, точнее по которой его направил демон, проходила через Украину. И приближающаяся граница откровенно внушала страх. Но постепенно этот страх рассеивался, и на его месте появлялось чувство безнаказанности и вседозволенности. Еще бы? Менты, стоящие на дороге на коленях и отдающие свою выручку — это не то что внушит уверенность в своей безнаказанности, это позволить верить в свое всемогущество. Только вот не стоило забывать, что это всемогущество вовсе не твое, а дано сходящему с ума корешу, какой-то страной, и вполне может статься потусторонней силой.

В итоге на границе было даже не страшно, было интересно — прокатит или нет? Возбуждение, которое при этом испытывали товарищи, зашкаливало.

Пересекали границу ночью. Фура, в кузове которой седели молодые воришки, остановилась в зоне досмотра. Двери кузова раскрылись и в ярко освещенном проеме появились две фигуры с фонариками. Молодые люди, сидевшие на коробках с какими-то продуктами, замерли. Миха затискал в руке кусок трубы. Моня схватил шокер. Анна просто замерла, не смея дышать, а Бес не среагировал никак. Как сидел, уставившись в хвост фуры, так и остался сидеть.

Таможенники, между тем, начали протискиваться между коробками, освещая себе дорогу желтым светом фонарей, и с каждым шагом приближались к молодым людям. И вот луч от фонаря скользнул по замершей Анне, и, не задержавшись ни на мгновение, пополз дальше. Миха с Моней переглянулись. Понимая, что таможенники их не видят, они одновременно заулыбались. Второй таможенник подошел вплотную к Моне. Находясь в каких-то тридцати сантиметрах от него, он водил лучом фонаря из стороны в сторону, как будто рассматривал, что-то за парнем. А потом развернулся и, крикнув, что все чисто направился к выходу наружу. Моня был весь мокрый от пота. Но страха не было и в помине. Он хотел смеяться. Громко и долго. Вот оно. Их свобода. Видимо демон, терзающий Беса, не врал, говоря, что их все забудут и не узнают. Разве это не доказательство? Разве это не подтверждение?

Двери фуры захлопнулись, и через некоторое время машина поехала дальше.

— Охренеть! — Миха, ощупывал себя руками. — Слышь, я что-то не догоняю. Это мы были невидимками, или они оба ослепли?

— Да какая к черту разница? — Моня спрятал шокер в карман. — Не невидимки мы. Это точно. Я же тебя вижу. Да и ты меня тоже, как я посмотрю, видишь.

— Вижу, — согласился Миха. — Но все равно. — Охренеть!

— А мне страшно, — Анна и вправду выглядела запуганной. — Зря мы все это затеяли.

— Опять двадцать пять, — Моня подсел к девушке, пытаясь ее обнять, но та отстранилась. — Ань, ну зря, не зря? Чего теперь-то голову ломать? Маршрут проложен и утвержден. По нему осталось только пройти.

— Зря мы ему помогаем, — настаивала на своем девушка. — Не по-христиански это. Не по человечески.

— А жила ты до этого по-христиански? — раздражено спросил Моня. — По какому такому христиански? А?

— Одно дело что-нибудь стащить, а другое дело к демону в логово лезть, — глухо отозвалась девушка.

— Что-нибудь стащить? — горячась, переспросил парень и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Да ты продолжай тогда уж список. Голову кому-нибудь прострелить? Убить кого-нибудь? Это, по-твоему, по-христиански? Ты что под старость лет хотела все грехи свои замолить? В монастырь податься решила?

Девушка сидела, не поднимая головы, и, похоже, что плакала.

— Ань.

Девушка вздрогнула. Бес, сидящий до этого неподвижно, вдруг ожил и, меняя свое местоположение, тихо заговорил.

— Не беспокойся, Ань, демон говорит, что наш поход — это не грех.

Миха не выдержал и расхохотался во всю глотку.

— Ага! Благо одно сплошное!

Он вновь захохотал. И вдруг замер неподвижно, округлив до предела глаза. Все в страхе отстранились, даже Бес попятился назад. Первый раз Миха ощутил прикосновение чужой воли. Воли, от которой ему захотелось тут же лечь и умереть. Но этого ему не позволили. Его изогнуло дугой, заставив подняться на носочки. Голова запрокинулась назад, а глаза, вылезающие из орбит, красные от напряжения уставились четко в потолок фуры. Его смех, оборвавшийся в одночасье, перешел в шипящий хрип и через мгновенье он рухнул на пол, не шевелясь, лишь часто и тяжело дыша.

Все молчали. Первым нарушить молчание, решился Бес.

— Ань, — вновь обратился он к девушке. — То, что мы делаем — это не зло, каковым ты его представляешь, как и не добро, по той же мере. Это необходимость. Для всех, — парень на время замолчал, как будто к чему-то прислушивался. — Можешь считать, что мы идем не к Демону, а к Ангелу. Или считай, что мы идем вообще к нашему старому знакомому, не относящемуся ни к добру, ни к злу. Мы несем не оружие, не реликвию силы, мы несем лишь утраченную собственность. Своего рода личную драгоценность. Да и грехи свои ты сможешь замолить всегда. Главное остановиться вовремя и раскаяться всей душой в совершенных поступках, — он на мгновенье замолчал. — Но не сейчас. Сейчас надо выполнить обязательство, раз уж мы взялись за него. А смеяться над этим, — теперь Бес обращался к зашевелившемуся Михе. — Нельзя. Будь оно хоть добром, хоть злом, неважно. Это кощунство и большая глупость.

Больше разговоры не велись. Машина катилась дальше, изредка останавливаясь, и где-то к следующему вечеру остановилась окончательно. Двери распахнулись, и Бес негромко скомандовал.

— Вылезайте. Приехали.

Компания людей вылезла из машины, спрыгивая на обочину, за которой убегал вверх склон горы, поросший низкими деревцами и кустарником. Вокруг них так же были горы. Вечерняя прохлада была очень приятно, после суток тряски в душном кузове фуры.

— Куда теперь? В горы? — Моня осматривал ограниченный темными склонами пейзаж.

— Нет. Не сразу, — Бес вылез из машины последним. — Ночуем. Закупаемся продуктами и вещами, и лишь после этого в горы.

— А, ну да, — Моня почесал затылок. — Как-то не подумал на счет продуктов и вещей. Не так же, в самом деле, идти.

— Ага, — согласился Бес и пошел по обочине вдоль дороги, по одному только ему ведомому маршруту.

Два парня двинулись следом, изредка переговариваясь и что-то обсуждая между собой. Анна шла молча.