80
Полин отодвинула банку с вареньем, увидев, что Жан-Мишель протянул к ней руку.
– Вам нельзя.
– Даже немножко?
– Нет.
– Это не для того, чтобы заболеть! А потому что оно вкусное.
– Не настаивайте, – вмешался доктор. – Вы на диете, без сахара и электричества.
Шанталь и Франсуаза захихикали. Франсис отказался от варенья в знак солидарности с Жан-Мишелем, в то время как Элен, закрыв глаза, наслаждалась ароматом своей чашки чая.
Медсестра встала у края стола и, сделав строгое лицо, обратилась к присутствующим:
– Пока вы все здесь, я хотела бы знать, кому из вас пришла в голову блестящая идея посоветовать моему сыну выдать вас за группу инопланетян, пораженных ужасными болезнями, чтобы стрясти денег с одноклассников. Он собирался торговать фотографиями в надежде привезти сюда целый автобус своих друзей и за плату показывать им вас в качестве ярмарочных уродов.
Все сделали вид, что ничего не слышат.
– Я жду ответа… Франсис?
Полковник возмутился:
– На меня снова возводят поклеп! Бросают позор мне в лицо! Пусть легионы невинно павших во имя справедливости поднимутся и защитят мое доброе имя! И потом, почему опять я? Почему каждый раз, когда совершается какая-то глупость, подозрение падает на меня?
– Еж твою медь, – процедил Жан-Мишель.
– Надо заметить, что вы идеальный подозреваемый… – заметила Франсуаза. – Кстати, запомните, что позор не бросают, им покрывают. Бросают оскорбление.
– Правда?
– Слово учительницы.
– Если у вас есть твердое алиби, – добавила Элен, – вы будете полностью оправданы…
– Но в данном случае алиби ничего не дает! – раздраженно воскликнул Франсис. – Мы не знаем ни даты, ни времени, ни места преступления!
– Значит, – продолжила Элен, – вы не отрицаете наличия фактов, упомянутых Полин. Это почти признание…
Франсис поперхнулся от гнева, выплюнув крошки поджаренного хлеба, а Тома опустил голову, чтобы никто не заметил, что он еле сдерживает смех.
Подняв указательный палец, Жан-Мишель торжественно произнес:
– Убийство совершил Полковник, на кухне, при помощи своей придури.
– Вы можете сколько угодно валять дурака, – проворчала медсестра, – но если виновник не признается, вы все будете лишены печенья минимум на две недели. А если этого недостаточно, больше никто не будет ездить со мной в гипермаркет.
– Тачка вообще-то моя, – буркнул доктор.
– Я не шучу, – настаивала Полин. – Я требую, чтобы вы перестали забивать голову Тео своими безумными идеями. У него самого их хватает, особенно учитывая, сколько вдохновения он черпает здесь, у вас.
Убедившись, что медсестра не шутит, Шанталь медленно подняла руку. С виноватым видом она призналась:
– Ладно. Это я. Я просто хотела, чтобы он заработал немного карманных денег, выдав нас за семейку монстров. Я могла бы сыграть прокаженную, мне понравилось. К тому же я в кои-то веки нашла применение этому дурацкому колокольчику…
Франсис направил на виновницу обвиняющий перст.
– Меня чуть не осудили вместо тебя…
– Это компенсировало бы те разы, когда тебе удалось выкрутиться. Как с моим париком, например…
Полковник немедленно принял позу поруганной добродетели.
– Меня снова обвиняют! Это настоящая охота на ведьм!
– На ведьм в париках… – фыркнул Жан-Мишель. Тома коснулся руки Шанталь.
– Оставьте его в покое. Это не он. Это я.
И хотя фраза была произнесена тихо, услышали ее все.
– Вы баловались с моим париком? – ошеломленно спросила Шанталь.
– Простите. У меня не было ничего другого под рукой, а меня не должны были узнать…
Тома повернулся к Полин, пытаясь оправдаться:
– Это было в тот вечер, когда я подбросил сумку Эммы в сад Селин. Я сильно рисковал…
Все присутствующие застыли в изумлении.
– Вы вынесли мой парик из дома?
– Да. И прошу у вас прощения.
– На улицу?
– Да, и ехал в автобусе.
– Вы катались на автобусе в моем парике?
– Я его тогда еще не надел, он лежал в сумке. Я достал его, только когда добрался до нужного места.
– Послушайте, вы могли бы признаться в своем злодеянии раньше! Если вы любите переодеваться женщиной – это не наше дело, никто не станет вас осуждать, каждый волен распоряжаться своим телом, как хочет, – но это избавило бы меня от незаслуженных обвинений!
– Я не люблю переодеваться в женщину, я просто взял то, что было под рукой, чтобы меня не узнали.
– Если вам это так нравится, я могу вам отдать одно из своих старых платьев, – предложила Франсуаза. – Вы стройнее меня, и оно наверняка вам очень пойдет.
– Бог мой, да не нужно мне ваше платье! Я просто хотел извиниться, что позаимствовал парик Шанталь для маскировки.
– Это не маскировка, это мои волосы! Не вздумайте стащить мою вставную челюсть, чтобы замаскировать свой рот!
Франсис с ухмылкой поинтересовался:
– Вы этому у индейцев научились?
– Чему?
– Вставлять везде перья и воровать чужие скальпы?
– Франсис, я над вами не глумился, когда все вас обвиняли, вы тоже могли бы проявить немного…
– Вы правы, док. Вы всегда вели себя порядочно. Простите.
Полин наблюдала за сценой с нескрываемой радостью.
– Нет, вы посмотрите на них… В конечном итоге идея показывать вас как цирк чокнутых была не такой уж глупой. С вашими способностями мы могли бы даже разбогатеть.
Шанталь поинтересовалась:
– Все в порядке, наказание снято? Мы не будем лишены печенья?
– Посмотрим.
Жан-Мишель произнес с назидательным видом:
– За признание – половина наказания. Мы имеем право хотя бы на половину порции…
Тут каждый поспешил вставить свой ценный комментарий. Медсестра воспользовалась этим, чтобы наклониться к Тома и тихонько спросить:
– Знаете, доктор, несколько недель назад у меня пропал тюбик с губной помадой. Это случайно не вы…
– Полин, не усугубляйте.
– Помнится, вы назвали меня похотливой медсестрой. А сами тем временем…
– Я просто много выпил.
– Знаю, вчера я разговаривала об этом с кошкой. Она скучает по своей большой, ароматизированной алкоголем грелке. Скажите, месье Селлак, если вы говорите мне такие вещи на пьяную голову – насчет того, что вы наиболее предприимчивы натощак, к чему мне готовиться?
Она ему подмигнула. И снова мозг Тома моментально превратился в зоопарк. Одни эмоции упали с деревьев, другие принялись искать блох при свете солнца, и многие из них прыгали с высокого обрыва туда, где не было воды.
