Глава 6

Я ехал по трассе, периодически поглядывая на мышку, сидящую рядом, и едва сдерживаясь, чтобы не выругаться в голос.

Как-то все идет непривычно не по плану.

Телочки бывают разные. Даже невинные.

Кто-то рассматривает девственность как товар, пристраивая ее как можно выгоднее. И данный подход, кстати, вовсе не лишает их радостей секса.

Именно такой оказалась моя первая мышка, зажатая в кладовке. Как потом я убедился, на ее теле только одно отверстие было не распечатанным, а все остальные могли похвастаться изрядным опытом и готовностью к экспериментам.

Стоит ли говорить, что надолго она не задержалась? Я люблю чистоту, а не попытки ее изобразить.

Вторая была из той же породы, разве что менее опытная. Так как первый минет, на который ее развел, особым мастерством не отличался. Но она очень быстро распробовала вкус денег и кайф от того, что их на нее тратят. После первого же посещения ювелирки, с готовностью развела ноги, лишь немного поломавшись.

И вот третья мышь.

Вроде бы обычная, мать вашу, мышь!

Но где стандартные фишечки убежденной девственницы? Показная стеснительность, тихие возгласы "ах, не надо", "ох, не сейчас", "ой, Томас, я еще не готова". И моя любимая тема: "Я не такая"!

Как выясняется после недельки ресторанов, пары букетов и, в особо тяжелых случаях, нескольких украшений – очень даже такая. Во всех желаемых позах такая.

А эта?

В первый раз взбрыкнула совершенно стандартно, а потом пришла с похоронным лицом и согласием на любой разврат. И с тех пор особо не дергается, разве что иногда, когда я и правда захожу далековато. И наслаждение она получает только, когда забывается от ласк, а все остальное время или боится, или… терпит.

Интересно, что меня бесит больше?

Появилось нехорошее подозрение, что еще немного, и приручить ее станет делом принципа. А такие принципы – очень херовые, если учитывать мои планы на Алисию. Они же не ограничиваются только развлекухой в кроватке тет-а-тет.

– Что мне делать, если кто-то попытается завести беседу? – раздался в салоне тихий голос девушки. – Я же не могу молчать в ответ на вопросы?

Мне хотелось грубо рявкнуть что-то в стиле "да кто захочет с тобой заговорить", но я сдержался. Во-первых, надоело видеть, как она шарахается, а во-вторых, сказанное будет неправдой. Миленькой блондиночкой, которая раньше не появлялась в обществе, наверняка заинтересуются. У нас полно богатых извращенцев вроде меня, а Алисия сейчас на удивление вкусно выглядит. Так и тянет сорвать изысканные тряпки и насладиться…

Собственно, а почему нет?.. Хватит тянуть.

Но не прямо сейчас, разумеется.

– Ты неглупая девочка, так что, думается, вполне найдешь нейтральные темы для беседы. Тем более, одна у тебя уже есть – тема вечера.

– И какая же? – равнодушно спросила мышка, по-прежнему не сводя глаз с темной дороги.

– Онкологические заболевания. Повздыхаешь сочувственно, как и все остальное сборище лицемеров.

Мне показалось, что на какой-то миг помощница вздрогнула и сильнее сжала кулаки. Лицо застыло, окаменело, но мне пришлось отвлечься на сложный поворот и, когда я вновь на нее покосился, Алисия была невозмутима и спокойна.

– Я поняла.

– Вот и умничка.

Не прошло и десяти минут, как мы подъехали к роскошному особняку в пригороде Нью-Йорка. Неторопливо двигаясь по подъездной аллее к дворцу впереди, я лениво просчитывал, с кем из меценатов этого вечера нужно пообщаться. Все ведь понимают, что такого рода встречи, как и любые общественные мероприятия, в первую очередь нужны для того, чтобы завести разговор на деловые темы в более неформальной обстановке.

Остановившись у крыльца, я вышел, передал ключи от машины швейцару и предложил руку Алисии.

Окинув свою спутницу еще одним долгим взглядом, вновь почувствовал тесноту в штанах.

Демоны, сколько можно?

Да, она потрясающе выглядит, да, крышесносно пахнет и просто восхитительно стонет от наслаждения в моих руках, но это не причина терять голову. Не она первая и не она последняя.

Увы, чувства плохо поддавались контролю разума.

Я скользил взглядом по тонкой, изящной спине с чуть выпирающими позвонками и отчаянно желал провести по нежной коже губами, наслаждаясь гладкостью и сладковатым запахом.

Спина. До каменного стояка меня теперь доводит женская спина. Дожил ты, Матисон…

Определенно пора девочку трахнуть, а то еще немного, и начнешь восхищаться тонкими запястьями да нежным трепетом длинных ресниц.

Эти здравые мысли помогли, но буквально минут на сорок.

Сначала, как только мы прошли в зал приема, меня привычно закружил калейдоскоп знакомых лиц и уже привычная стихия деловых переговоров.

Вежливо поздоровавшись с Айседорой, оставил Алисию в ее обществе и ушел, завидев вдалеке владельца крупного холдинга, с которым уже несколько недель тщетно пытался договориться о встрече. Вот так удача!

Уже возвращаясь, я заметил как Айси ущипнула мышку за мягкое место, когда та отвернулась, и только хмыкнул. Было очень забавно наблюдать за лицом девчонки.

Она неверяще смотрела вослед начальнице и, кажется, в миленькой головке Алисии никак не укладывалась возможность такого лютого беспредела.

Но я понимал Айседору.

О-о-очень даже понимал. Туго обтянутый смелым платьем зад мышки-милашки дико искушал. А еще дразнили мысли о том, что под таким нарядом не должно быть белья… Бюстье на мышке точно не было и, глядя на завлекательно высокую грудь, я не мог отделаться от воспоминаний о том, какие на ощупь ее идеальные сосочки.

Взгляд поневоле скользнул еще ниже, на бедра мышки… не сомневаюсь, что скромная девочка надела трусики. М-м-м… танга? Только они будут достаточно незаметны.

Вновь опалило жаром от ярких картин.

Вот бы прямо сейчас затянуть ее в какой-то укромный угол, опуститься на колени и задрать длинную юбку платья, обнажая бедра и почти неприкрытую попку. Что бы сделать с бельем? Просто отодвинуть в сторону и без сантиментов ворваться в узкую дырочку? О-о-о, я почти не сомневаюсь, что она к тому моменту будет достаточно мокрая, чтобы меня принять.

Или не торопиться? Погладить нежную расщелину прямо сквозь трусики, вырвать из девушки стон от соприкосновения кружева и нежной горошинки клитора… а потом зубами стянуть эти клочки ткани, по недоразумению называемые бельем, и засадить на всю длину!

Млять! Скоро штаны порвутся.

Но у меня однозначно есть идея… вызов самоконтролю, так сказать.

Ухватив ничего не подозревающую жертву за локоть, я увлек ее в ближайший коридор, а после толкнул в укромную стенную нишу.

Она прижалась к стене, со смесью испуга и предвкушения глядя мне в глаза.

Прислонился к противоположной стороне ниши, скрестил руки на груди и, растянув губы в максимально похабной усмешке, велел:

– Снимай трусики.

– Что?… – потрясенно охнула Алисия, непроизвольно прижав руки к груди.

Ох, прелесть-то какая!

– Ты меня слышала.

– Но… прямо тут?!

– Да, детка, прямо тут. Так и быть, не прошу эротичного стягивания под медленную музыку, но тебе крайне желательно поторопиться.

– Я могу отказаться? – вдруг выдала свежую мысль Алисия.

Запрокинув голову, я откровенно расхохотался, а после серьезно посмотрел на нее и жестко сказал:

– Снимай.

Она мучительно покраснела и, опустив руки, начала дрожащими пальцами поднимать юбку.

Это было медленно… но мне нравилось. Нравилось смотреть, как в ней борется природное смущение, откровенное нежелание мне подчиняться и страсть, уже разгорающаяся в глубине глаз. Я слышал ее дыхание, мне даже казалось, что чуткое обоняние улавливает аромат возбуждения.

Миг – тонкие бежевые трусики скользнули по изящным щиколоткам, Алисия переступила с ноги на ногу и выпрямилась, держа белье в руках и явно не зная, что с ним теперь делать.

Забрав кружевную тряпочку, напоказ вдохнул ее запах, еще раз порочно улыбнулся и, склонившись, прошептал на маленькое ушко:

– Спорим, что ты течешь?

Она вновь вспыхнула, но промолчала.

Решив на этом прекратить, потому как еще немного и я буду готов плюнуть на свои планы и цели и просто поимею девочку до утра в ближайшей спальне, подхватил ее под локоток и повел обратно в зал.

Мы вернулись как раз к тому моменту, когда градус алкоголя растопил льды настороженности, и люди разделились на компании, в которых весело что-то обсуждали.

Подойдя к той, где стояла Айси, краем уха услышал ее веселый голос:

– Я в этот раз пожертвовала двести тысяч долларов! Жалко, конечно, спускать… м-м… – она повела рукой, но все же закончила фразу: – непонятно на что, но сами знаете, какие налоговые послабления за это следуют!

Все с готовностью рассмеялись, а я едва заметно поморщился.

При всем моем цинизме, больные дети – это последний повод для зубоскальства.

Мышь рядом со мной дернулась, глянула зло, но тут же отвела взгляд. Остановив идущего мимо официанта, взял с его подноса два бокала с шампанским и сунул один из них девчонке. Почти насильно. Пусть расслабится, у меня на нее большие планы этой ночью.

Второй бокал шампанского пился еще легче первого, приятной слабостью разливаясь по венам.

Гадкие лицемеры! И все это мероприятие вокруг – фарс!

Благотворительный прием в пользу детей, больных раком! Для меня это звучало издевкой судьбы, ее превратностью и очередным поворотом ко мне полной задницей.

Именно так, грубо и без прекрас.

Задница!

Вот где я оказалась, в попытках найти средства на лечение Шин. От нас открестились все благотворительные фонды, пороги которых я обивала в поисках денег. Нам никто не собирался там помогать, хотя я носила им пачки документов и десятки выписок из истории болезни сестры.

И вот я здесь! Среди десятков меценатов, так щедро опускающих чеки с шестизначными суммами в "волшебный" ящик, и только сейчас поняла, что все вокруг – фарс!

Для них это лишь подачка и способ избежать налогообложения!

Поставила пустой бокал на поднос пробегающего мимо официанта и подхватила третий. Нервы были натянуты до предела, словно тетива лука, готовая спустить стрелу. Я могла сорваться в любой момент, но понимала, что нельзя, и находила единственный возможный выход, подсказанный, пусть и не нарочно, самим Томасом – тихо напивалась.

И уже становилось не так важно, что Матисон действительно таскал меня за собой, как дрессированную собачку, заставляя натянуто улыбаться присутствующим. Не смущали странные взгляды Лейблант, которые я, наверняка, надумала сама себе. Ну, ведь правда не могла владелица крупнейшей финансовой компании ущипнуть меня за попу?

Просто это нервы, мои окончательно расшалившиеся нервы.

В ход пошел четвертый бокал:

– О нет, дорогая, – остановил меня тихий голос Томаса. – Мне кажется, тебе уже хватит.

– Уже и это решать за меня будете? – огрызнулась я, плывя на волнах неожиданно откуда взявшейся смелости.

– Если понадобиться – буду, – осадил меня он, забирая шампанское из рук и оставляя его на ближайший фуршетный столик. – Думаю, сейчас самое время подышать свежим воздухом.

– Какие вы неожиданно ласковые и заботливые, – истерично хохотнула я, едва сдерживаясь, чтобы не добавить "даже не скажешь, что в обычное время полнейший мудак", пока босс выводил меня из гостиной на террасу, а потом и в сад.

– А ты неожиданно дерзкая! – парировал он.

Мы оказались в обвитой плющом ажурной беседке. Ее освещал единственный фонарик, болтающийся в центре, но и его в этот кромешный час было мало. Казалось, что даже от луны исходит больше света.

Прохладный вечерний воздух овеял мое лицо, заставляя прикрыть глаза, и глубоко вдохнуть полной грудью. Вокруг было неожиданно тихо, звуки музыки приглушились, оставшись где-то там, в особняке с гостями и натянутым весельем.

Я зябко обняла себя руками, понимая, что прохлада уже опустилась на ночной Нью-Йорк, а у меня с собой не было даже накидки, чтобы прикрыть обнаженную в таком откровенном платье спину.

Внезапно на плечи лег мужской смокинг: Матисон снял его с себя, оставшись в одной рубашке, укутал меня, невесомо проводя руками по предплечьям до локтя. Он стоял ровно позади, я чувствовала его напряженное дыхание и тепло, выдыхаемое мне в макушку.

– Знаете, мисс Николс, – произнес босс, – есть что-то порочно-притягательное в том, что мы сейчас стоим здесь, в этой беседке.

– Порочное? – не поняла я. – Что именно?

– Мы одни. Люди, знакомые и не очень, остались где-то позади, внутри этого дома. Вы слегка пьяны и расслаблены, ровно настолько, чтобы позволить мне маленькое безумство, – его губы едва уловимо коснулись мочки моего уха, заставляя неуютно повести лопатками и почему-то немного прогнуться в спине. – А еще я знаю, что на вас нет бюстгалтера и трусиков, и при мысли об этом… еле сдерживаюсь.

Кровь прилила к моим щекам, я едва слышно пискнула и попыталась отстраниться, но меня ненавязчиво удержали в сильных руках, обняв сзади и сомкнувшись на животе.

– Вы же не собираетесь… – опасливо начала я, вспоминая все то, что он проделывал вчера со мной на столе, а потом в примерочной. – Тут же люди… в каких-то десяти метрах…

– Больше десяти, мисс Николс, – не разрывая объятий, прошептал он. – Тут гораздо больше, чем десять метров, и, что мне особенно нравится, – уверен, вы будете очень тихой, чтобы не привлекать внимания, когда я осуществлю задуманное.

Испугавшись его слов, дернулась, но мне позволили лишь иллюзию побега – ровно на полшага, чтобы было удобнее развернуть к себе лицом.

Матисон смотрел мне в глаза и коварно улыбался, наслаждаясь моей беспомощностью в капкане его рук.

Он приблизился и лизнул мои все еще закрытые губы. Это прикосновение вышло невыносимо щекотным. Я хотела протестовать, но, как только открыла рот, в него тут же проник его язык. Это легкое движение было похоже на слабый разряд электрического тока, распространяющийся вначале по затылку, а затем и по всему телу.

Руки мужчины проникли под собственный пиджак на моих плечах, провели бархатными пальцами по голой коже спины вниз, спустились на ягодицы и мягко их сжали. Помассировали, так неприлично и порочно, что внизу живота опять заныло в тягостном предвкушении, а Томас все целовал мои губы, не останавливаясь ни на мгновение, проламывая мою волю и сминая любое желание повиноваться.

Я не сразу поняла, когда его руки принялись собирать мое платье и подтягивать наверх, оставляя складками на талии, обнажая вначале ступни в туфлях, икры, а затем бедра…

– Нет, – вырвалась я из плена его губ. – Не надо.

– Ты ведь не знаешь, что я собираюсь делать, – возразил он, подталкивая меня в угол беседки, заставляя спиной почувствовать деревянную опору столба, и после с кованейшей улыбкой змея-искусителя опустился передо мной на колени. – А если не знаешь, то зачем так рано делаешь выводы?

Босс еще выше подтянул остатки платья, полностью собирая подол на талии, обнажая перед собой низ моего живота и начиная покрывать его мелкими поцелуями.

– Такая гладкая и чистая девочка, – он подобно коту потерся щекой о лобок, уткнулся носом в обнаженную кожу и шумно вдохнул ее аромат. – Вкусная мисс Николс, так и тянет попробовать.

Его рука скользнула по моему бедру, мягко провела до самой лодыжки и вернулась вверх, чтобы подхватить под колено, закинуть мою ногу себе на плечо.

Я ахнула. Лицо Томаса находилось прямо возле самого сокровенного, и это были не вчерашние игры пальцами. Сегодня Томас выбрал куда более отвратительную пытку.

Он продолжал усмехаться и смотреть мне в лицо, даже когда развел пальцами пухлые губки, провел носом по коралловой впадине, а после коснулся кончиком языка крошечной горошины, которая в мгновение стала плотной, налилась жаром от его бесстыдных движений.

Тихий стон вырвался из моей груди, и я неосознанно впилась пальцами в плечи босса. Его руки вновь легли на мою попу, чтобы подтянуть ближе.

Томас впивался в меня, мягко посасывая и облизывая нежную плоть, обводя и ударяя языком по набухшему клитору. Я закусывала губы и шалела от безумия, которое творил мужчина. Заставляла себя не стонать, сдерживаться, а самой хотелось просить его повторять эти движения вновь и вновь. Прикусить, пощекотать, войти в меня языком…

– Ах… – тягучий стон все же вырвался из груди, а в душе поселилось желание запутаться пальцами в волосах Томаса, притянуть к себе плотнее, чтобы продолжал целовать и гладить меня там своими пальцами.

– Сладкая мышка, Алисия, ну же, попроси… Не стесняйся, – он словно прочел мои неозвученные желания. – Попроси, и я сделаю это.

– Нет, – прошептала я, еще сильнее цепляясь ему в плечи.

– Да, Алисия, да, – шаловливый язык вновь провел по чувствительному бугорку, а губы всосали его в порочный рот. Зубы подарили легкий укус, отдавшийся электрическим током по всему телу.

– Пальцы, я хочу ваши пальцы…

– …мистер Маттисон, – подсказал мужчина.

– Пожалуйста, мистер Матисон, – послушно всхлипнула я и вытянулась струной, когда он ввел в меня первый палец, а через несколько острых мгновений и второй.

Я двинула бедрами навстречу и, окончательно потеряв разум, коснулась его затылка, темных бархатистых волос, притягивая к себе.

Вот так, еще…

Глубокие проникновения выбивали во мне четкий ритм, и горячий язык на сокровенном обжигал, ввергая в пучину наслаждений. Тугая пружина в животе сжималась с каждым мгновением все больше, а Томас продолжал работать пальцами туда-сюда, и в то же время покусывал и целовал заостренный кончик клитора. Стенки моего лона пульсировали вокруг его пальцев, источая терпкие соки, которые босс незамедлительно слизывал. И я извивалась, вытягивалась дугой, реагируя на его действия. Стонала едва слышно и пыталась сопротивляться надвигающемуся урагану…

Дрожь накрыла резкой волной, выгибая особенно сильно и рождая в груди вскрик, подобный клекоту раненой птицы. Я просто бессильно опала в объятиях босса, снесенная волной напряженного возбуждения и оргазма. Что-то внутри меня билось в конвульсиях, умирая и тут же рождаясь заново, пока мужчина удерживал меня, все еще приходящую в себя.

– Ты такая узкая, Алисия! Даже для девственницы. И такая сладкая, – по-настоящему восторженно произнес он без тени насмешки и издевательств, и тут же задумчиво добавляя: – И почему нас, мужчин, всегда тянет туда, где узко и влажно?..

Ответа у меня не было, зато было полное осознание собственного грехопадения. На самое дно…

Я могла бы обвинить алкоголь и опьянение, но разве могли три бокала изменить что-то существенно? До боли прикусила нижнюю губу…

– Нам пора возвращаться, мисс Николс, – Томас попытался встать и поднять меня на ноги, параллельно одергивая платье в изначальное состояние. Вот только меня шатало, а ноги подкашивались.

Я сделала два шага на высоких каблуках и тут же споткнулась. От падения спасли только крепкие руки Матисона.

– Пожалуй, я переоценил ваши возможности на сегодня, – как-то по-особому самодовольно хмыкнул он. – Наверное, лучше вернуться не в особняк, а домой. Я отвезу вас.

– Как будет угодно, – сдавленно ответила мертвым голосом.

Душу разрывало на сотни осколков, а разум все еще пытался найти мне и моему телу оправдания.

Но их не было. Кроме одного.

Я – шлюха. Потаскуха, позволившая за деньги овладеть собой самым бесстыдным образом. Практически у всех на виду, в беседке, на благотворительном приеме.

– Можно мне еще шампанского? – почему-то попросила у Томаса, когда мы вернулись в особняк, чтобы покинуть его через парадный вход.

– После сегодняшнего… До полуночи моей послушной сладкой девочке можно практически все, – милостиво разрешил шеф, и я фактически вцепилась в проходящего мимо официанта, подхватывая у него с подноса бокал.

Пока шли до холла, выпила до дна, и у самых дверей подхватила еще один, вливая его в себя почти залпом.

– Эй, полегче, – Матисон вырвал из рук пустой фужер и отставил в сторону. – Еще не хватало, чтобы ты надралась и тебя вывернуло!

– Вот уж врядли, – заявила я заплетающимся языком и оказалась права. Тошноты сегодня не предвиделось.

Память услужливо вычеркнула момент того, как Матисон усаживал меня в автомобиль, зато очень хорошо запомнила то, как я пожелала боссу "сдохнуть и спокойной ночи", а после закрыла глаза и уснула.