В тюремной камере было тихо. Из зарешеченного окна бил слабый лунный свет, отбрасывая не слишком радостные тени на гладкий серый пол. Мерно посапывали двое заключенных, отвернувшись лицами к стене. Изредка, за тяжелой металлической дверью раздавались приглушенные шаги охраны, даже в ночной час патрулировавшей коридоры старой английской тюрьмы.

Большинство заключенных тоже спали. Им снились яркие сны из прошлого, которые потом сменяли серые и безнадежные из настоящего. В этих снах они любили красивых женщин, наслаждались теплым солнцем или прохладным ветерком, ласково овевающим лицо. Пили дорогие вина, закусывая элитным сыром. Небрежно перебирали пачки денег различных валют мира. Фасовали белые порошки и с оптимизмом смотрели в будущее. А будущее приходило под утро, когда они просыпались и, тупо уставившись в серый потолок, забранное решеткой окошко, тяжело вздыхали и вновь закрывали глаза, надеясь, что яркие сны вновь посетят их мысли. Но их не было. Была лишь тьма. И так день за днем, и год за годом.

Тюрьма спала, готовясь к следующему безрадостному дню. Спали конвоиры, заключенные, даже начальник тюрьмы спал, крепко сжимая упругую грудь проститутки. Спали все, кроме двух людей. Один из них, старик с хищным лицом, читал книгу. Размещенный над головой небольшой фонарик давал достаточно света, чтобы не ломать и так уставшие глаза и не мешать остальным заключенным видеть сны. Впрочем, на мнение остальных заключенных старику было плевать.

Он уже давно не видел снов. Ни ярких, ни серых, никаких. Только черное безмолвие, которое укрывало душу темной пеленой и отступающее утром, когда лязгал замок, и приходило время завтрака. Иногда в этих снах старик видел людей. Давно уже ушедших. Они молча смотрели на него, слабо улыбаясь обескровленными губами. А он молча смотрел на них, и в его глазах не было и грамма сожаления. Вот и сейчас старик просто читал. Старую, как мир историю о таинственном графе Монте-Кристо, который отомстил врагам. И отомстил с издевкой. Старик знал эту книгу почти наизусть, но раз за разом брал её в тюремной библиотеке. Она была его стимулом и не давала сойти с ума.

Тихо лязгнул замок, заставив спящих заключенных вздрогнуть и вжать головы в плечи. Они знали, что читающий старик этой ночью ждет одного гостя, который тоже не спал. И этот гость сегодня посетил их камеру.

Зашуршала форма охранника, раздались звонкие шаги, мучительной болью отдаваясь в висках спящих. Но они по-прежнему упирались лбом в стену. Их босс ясно дал понять, что лицо ночного гостя дозволяется видеть лишь ему одному.

- Приветствую, мистер Браун, - голос тихий, вежливый. Холодный. Как морозная ночь, когда холод пробирается в суставы, заставляя их ныть. Голос обычно безразличный, но сейчас почтительный. Так разговаривает достойный с достойным.

- Доброй ночи, Филин. Эта ночь для тебя добрая, знаю. Рад, что ты согласился навестить старика, - второй голос сухой, безжизненный. Словно осенние листья, безжалостно гонимые прохладным ветром по влажному асфальту.

- Да, мистер Браун. Добрая, - улыбнулся незнакомец. – Всего четыре часа до того, как откроются ворота, и я вдохну сладкий воздух свободы. Здесь он спертый, почти недвижимый, затхлый. Но воздух свободы всегда один. Он сладкий.

- Я рад за тебя, мой мальчик, - лениво ответили листья. Прошуршали по асфальту, затихли на секунду и продолжили. – Но ты здесь не за тем, чтобы рассказывать мне о сладких вкусах воздуха.

- Знаю, - в первом голосе послышался металл. – Я здесь для того, чтобы вернуть вам долг.

- Да, долг. Забавно, знаешь ли.

- Что именно, сэр?

- Когда ты опускаешься на дно, то только старые должники могут поднять тебя обратно. С трудом, работая за двоих и попускаясь принципами, но поднимают.

- У них просто нет выбора.

- Ты прав. Я знал твоего отца, пусть земля ему будет пухом. Держал тебя на руках, когда он приходил в гости. Помогал тебе после его кончины. Даже вытаскивал несколько раз из неприятных историй. Поверь мне, Филин, я бы не обратился к тебе без нужды, - мягко ответил старик, почувствовав изменения в голосе незнакомца. – У меня не было выбора в том, помочь тебе или бросить собакам в пасть. Я обещал твоему отцу присмотреть за тобой и свое обещание выполнил. С лихвой. И сейчас мне нужна твоя помощь.

- Внимательно слушаю, мистер Браун.

- Ты в курсе, как я загремел в эту отвратную дыру, которую местные называют английской тюрьмой? Ха, родное правительство пошло на поводу у англичан, которые показательно осудили старика. Выродки, что с них взять?

- В курсе, сэр. Сокровища Британской короны – это ваша работа, - ответил незнакомец. – Идеально сделанная, на мой скромный взгляд.

- О, похвала специалиста всегда приятна, мой мальчик. Но я считаю похвалу заслуженной только в том случае, когда дело проведено успешно. В моем случае, я больше потерял, чем приобрел. Вместо миллиардов и теплого солнца сырой британский климат и эти серые стены. Еще и сын…

- Примите мои соболезнования, мистер Браун, - кашлянул Филин. – Эл был хорошим парнем.

- Эл был идиотом, - сварливо перебил его старик. – Напыщенным, грубым, глупым идиотом, который руководствовался эмоциями, а не разумом. В нашем деле это минус, а не плюс. Но ты прав. Он был моим сыном. А сын для отца всегда останется хорошим, несмотря на то, что он был идиотом. У меня отняли сына, Филин. А это куда важнее миллиардов и теплого солнца. А всему виной три человека…

- Кто это сделал, сэр? До меня дошли лишь крупицы, - чиркнула зажигалка, и в спертом воздухе запахло сигаретным дымом. – Надеюсь, вы не против сигареты?

- Нет.

- Благодарю, сэр.

- Не стоит. Вернемся к делам. Это сделали три человека. Имена ты получишь после того, как покинешь это дивное место. Мой человек будет ждать тебя у ворот. Уже заказан отель, где ты сможешь смыть с себя этот дрянной запах и сменить одежду. Куплена хорошая машина. И тебя дожидается небольшая коричневая папка, где ты найдешь всю информацию.

- Хотелось бы вкратце, мистер Браун. Я ценю свое время.

- Отрадно слышать, мой мальчик. Вкратце… три человека отняли у меня почти все. Сделали изгоем в глазах родной страны. И упекли за решетку на долгий срок. Но все меняется, Филин. Как я уже говорил, достаточно собрать долги и ты вновь поднимешься со дна. Этим я и собираюсь заняться с помощью твоего таланта.

- Кто эти люди?

- Мужчина, женщина, мужчина. Один из них важная шишка у легавых Англии. Второй – мелкая заноза в заднице. Такая заноза, которая вроде и не причиняет тебе дискомфорт, но постоянно напоминает о себе, как только ты её задеваешь. А вытащить такую занозу очень трудно, Филин. Это, знаешь ли, очень умная заноза.

- Женщина?

- Обычная женщина, у которой есть слабости, несмотря на её суровость. Будь мой сын хоть каплю похож на нее, глядишь, и я бы не гнил в этой помойке. Но это лишнее. Эти трое связаны, Филин. Связаны друг с другом. Держатся друг за друга. Не дай им себя обмануть, как это сделал я, а они обязательно попытаются. Обман в крови занозы, а если к делу примешивается и маниакальная честь легавого, то лишь Дьявол ведает, что у них на уме.

- Методы? – тихо спросил незнакомец. Он спросил тихо, но у тех заключенных, что лежали, отвернувшись к стене, волосы встали дыбом. В голосе таинственного Филина не было никаких эмоций. Только холодный расчет.

- Исключить силу. Я хочу, чтобы они пережили то же самое, что и я. Гнили всю свою ебаную жизнь в похожей на эту дыре. А когда ты добьешься своей цели, Филин. Скажи им, кто стоит за их падением. Если судьба будет ко мне милостива, то я сам это скажу. Да, мой мальчик. Алонсо Браун скажет им лично, глядя в глаза и наслаждаясь страхом, - старик вздохнул. Ярость, бурлящая в его голосе, моментально успокоилась, уступив место прежним безжизненным листьям. Шуршащим и шепчущим. Гонимым по мокрому асфальту прохладным осенним ветром. Старик поднял на незнакомца глаза и добавил то, что тот уже знал. – Либо ты сам это сделаешь.

- Я понял, сэр, - ответил Филин. Через несколько секунд он постучал в дверь и, дождавшись, когда охранник отопрет ее, приготовился выйти. Но старик негромко кашлянул, вновь привлекая внимание. – Да?

- Удачи, Оскар, - один из заключенных рискнул повернуться на бок так, чтобы в поле зрения попала дверь. Вздрогнув, он изумленно уставился на незнакомца, который буравил его черными, бездонными глазами. Глазами, в которых мрачно горел приговор, вынесенный Алонсо Брауном трем неизвестным людям. Что-то подсказывало заключенному, что черноглазый незнакомец выполнит приказ старика. А еще он знал одну вещь. Эти глаза, страшные и бездонные, еще долго будут сниться ему в кошмарах. Липких и противных. Как сама суть страха. Страха, от которого невозможно сбежать. Сглотнув комочек, заключенный отвернулся к стене и вздохнул. Он не знал приговоренных людей и впервые в своей жизни радовался тому, что находится в тюрьме.