Глава четвертая
«Je n'attendais que vous,
Je n'espérais que vous,
J'ai marché si longtemps,
Je viens de loin.
Le monde était grand,
Et long le chemin,
Je n'attendais que vous,
Nulle autre que vous.
J'attendais votre voix,
Vos soupirs.
Donnez-moi votre air,
Qu'enfin je respire».
Garou — Je N'Attendais Que Vous
Когда они подошли к дому на Островной улице, на город опустилась ночь. Летняя ночь с легкой прохладой, вкусными запахами, доносящимися из многочисленных закусочных, разноцветными огнями витрин и фонарей.
В домах горел свет, вырываясь на улицу и окрашивая дорогу в желтый цвет. В этих домах жили люди — они радовались или грустили, любили или ненавидели, спали или бодрствовали. Они жили.
Виктория, нажав на кнопку звонка, вздохнула, а потом благодарно улыбнулась Элигосу, который что-то бормотал себе под нос, стоя позади неё и смотря в телефон. Не иначе бороздил просторы бескрайней сети.
Девушка вздрогнула, когда дверь, ведущая в подъезд, открылась и на пороге замер удивленный молодой человек с пышными кудрявыми волосами, держащий в руках бежевую папку. Он посмотрел на улыбающегося Элигоса, а потом перевел взгляд на Викторию, которая выдохнула и убрала руку со звонка.
— Да? Чем могу помочь? — спросил парень. Голос у него был со странным, тягучим акцентом.
— Эм… Подскажите, а я могу увидеть Каролину или Томаша? — спросила она хриплым голосом.
— Здесь такие не живут, — нахмурился парень. — Я купил квартиру месяц назад.
— И вы никогда о них не слышали? — спросил Элигос, подходя ближе. — Тот, кто продал вам квартиру, не упоминал эти имена?
— Кажется, нет. Хотя, подождите, — парень кивнул и хлопнул себя по лбу папкой. — Из-за работы голова вообще не варит. Простите. Да. Это имена бывших хозяев, но я их не видел. Квартиру продавал агент, и я контактировал только с ним.
— И где нам найти этого агента? — Элигос был сама доброжелательность, но Виктория чувствовала в его голосе нотки нетерпения.
— Подождите, я попробую визитку его найти, — хмыкнул парень и, вернувшись в подъезд, прикрыл дверь.
— Снова неудача, — прошептала Виктория, опираясь плечом об стену. — Агент нам ничего не скажет.
— Это мы еще посмотрим. Всегда можно сломать кость или показать пару мелких грешков в адской интерпретации, — улыбнулся демон. — Не бледней раньше времени, Виктория. О, а вот и милая старушка с целым ворохом грехов, — сказал он, когда дверь тихо приоткрылась, выпустив на крыльцо седую женщину в цветастом халате. Она поманила к себе Викторию, а потом неприязненно посмотрела на Элигоса.
— Я слышала, что вы Каролину искали, — проскрипела она, а Виктория радостно улыбнулась. — Они не живут здесь больше.
— Это мы уже слышали, — ехидно ответил Элигос. — Тот кудрявый юноша как раз пошел за визиткой агента, продавшего эту квартиру.
— Холодно тут, — буркнула старушка. — Вы их знали?
— Я их дочь, — прошептала девушка, а женщина поджала губы и покачала головой.
— Пойдем внутрь, милая. Не мерзни. И вы заходите, — она исподлобья посмотрела на Элигоса, но тот лишь склонил голову, поблагодарив за приглашение, и легонько толкнул Викторию в спину. Она, облизнув пересохшие губы, последовала за старушкой внутрь, а демон мягко закрыл дверь, оставив за спиной улицу, залитую желтым светом фонарей.
Квартирка старушки была очень милой, уютной и украшенной таким количеством фарфора, что любой музей с удовольствием бы принял в свои стены статуэтки, тарелки, стаканы, салатницы и супницы, которые занимали места в старинных шкафах. Элигос, войдя внутрь, покачал головой и тут же окрестил квартиру натуральным пылесборником, но хозяйка предпочла не заметить его слов и заняться Викторией, которая шла словно лунатик.
Старушка усадила девушку в мягкое кресло, а затем резво убежала на кухню, с которой вернулась через пять минут, неся в руках поднос с тремя чашками. Элигос, взяв свою, демонстративно сморщил нос, а потом удивленно хмыкнул, когда сделал осторожный глоток.
— Дивный кофе, — сказал он, занимая место напротив Виктории. — Не дотягивает, конечно, до уровня брадобрея, но весьма вкусно.
— Рада, что угодила вам, — сварливо ответила старушка и, повернувшись к Вики, взяла её за руку. — Милая. Они тут уже как полгода не живут.
— Вы не знаете, где их найти? — спросила бледная девушка, даже не посмотрев на чай и конфеты, которыми моментально завладел Элигос.
— Знаю, — буркнула женщина, накидывая на плечи пуховый платок. — Там, куда и я скоро отправлюсь.
— О, я бы так не сказал, — улыбнулся демон. — Лет десять еще протянете.
— Они… они… — губы Виктории затряслись, и Элигос, отложив в сторону кофе и конфеты, подсел к ней с другой стороны, после чего взял за руку и заставил посмотреть себе в глаза.
— Это было ожидаемо, — спокойно сказал он. — Выбрасывая чужую жизнь, выбрасываешь свою, Виктория.
— Да, да. Я в порядке, Элигос, — всхлипнула девушка, с трудом беря себя в руки. Она повернулась к молчащей старушке и спросила: — Когда это произошло?
— Полгода назад, милая, — вздохнула та, не сводя настороженного взгляда с Элигоса, который отвечал ей той же монетой, причем глаза демона слабо покраснели. — Я не знаю, что случилось…
— Знаете, — перебил её Элигос. — Ложь здесь неуместна. Эта юная леди проделала большой путь, чтобы найти их, и не собирается выслушивать вранье старой любительницы пыли и тарелок.
— Я выдержу. Скажите правду, — кивнула Виктория, слабо улыбнувшись словам Элигоса.
— Их жизнь пошла под откос примерно пять лет назад.
Виктория ойкнула, но справившись с волнением, помотала головой и сжала плечо Элигоса.
— Томаш начал пить. Сильно очень.
— Как это по-людски, — фыркнул демон. — Утопить проблемы в вине.
— Да. Он пил очень сильно, а потом Каролину ругал. Весь дом на ушах стоял. Кричали они так, что с потолка побелка сыпалась.
— Продолжайте, — кивнула Виктория, когда старушка сделала паузу и пригубила чай.
— Потом Томаш пропал. Каролина искала его, да так и не нашла, а потом от тоски, видать, и того, — ответила хозяйка. — Через неделю ко мне полиция приходила. Спрашивали все о них. Что было, как ругались, о чем ругались.
— И о чем ругались? Не тяните терпение за уши, ему и так несладко, — воскликнул Элигос. — Вы все слышали, а потом еще полгода судачили об этом с подругами. Чужая грязь предпочтительней своей, не так ли?
— Откуда вы…
— Неважно! Юная леди велела вам продолжать. Продолжайте, — улыбнулся он хищно и вернулся к конфетам.
— О грехе каком-то ругались. Томаш Каролину винил, потом пропадал, а когда возвращался, снова начинал пить и ругаться, — скупо ответила старушка, метнув в сторону демона испуганный взгляд.
— Ясно же. Грех закипел и прорвался наружу. Каждый из них искал виноватого, но вина была в них самих, — сказал Элигос.
— Где они сейчас? — тихо спросила Виктория дрожащим голосом. Старушка вздохнула и, наклонившись, вытащила из-под дивана пыльную коробку. — Что это?
— Их вещи, если нужны. Томаш все из дома тащил, когда в запой уходил. Это все, что осталось, — буркнула женщина, снимая с коробки крышку.
Внутри оказалась папка с пожелтевшими документами, вязаный игрушечный медвежонок, вместо глаз у которого были пуговицы, пара носовых платков с вышитыми цветами, фарфоровая уточка с отбитым клювом и фотография, на которой были запечатлены двое. Мужчина и женщина. Молодые, улыбающиеся и счастливые. Фотография была чуть поломанной, а бумага выцвела с правого края, но лица по-прежнему были четкими, как и много лет назад. Виктория бережно провела пальцами по их лицам и, зажав рот рукой, задрожала.
Она успокоилась быстро, когда Элигос ласково прикоснулся к её голове, а потом резко вытащил папку с бумагами из коробки и углубился в чтение.
— Виктория, подожди меня, пожалуйста, на улице, — тихо сказал он, посмотрев на побледневшую старушку. — Мне нужно кое о чем поговорить с нашей доброй хозяйкой, которая рассказала обо всем честно и без утайки. По крайней мере, ей так кажется.
— Конечно, Элигос, — вздохнула девушка и, поднявшись, улыбнулась старушке. — Спасибо, что не выбросили их вещи. Я могу их забрать?
— Конечно, милая, — затрясла головой женщина. Виктория, присев на корточки, сняла со спины рюкзак и бережно уложила в него нехитрые пожитки, оставшиеся от родителей. Затем, кивнув Элигосу, вышла. Демон, дождавшись, когда дверь хлопнет, резко повернулся к бледной старушке и уставился на нее ярко-красными глазами.
— Боже… — прошептала она, вжавшись спиной в диван. Элигос рассмеялся в ответ. Тихо и зло.
— Отца здесь нет, но я привык, что как только грядет возмездие, вы сразу взываете к Нему, — сказал он и, успокоившись, сел в кресло и вытянул вперед руку. — Я жду.
— Я… не хотела, — хрипло ответила старушка, срывая с пальца кольцо с красным камнем и вкладывая его в руку демона.
— Хотела. Блеск золота и кровь камня пленили твою алчную душу. Тебя даже не смутило то, что это кольцо было фамильной реликвией. Алчная душонка. Жалкая, жадная, трусливая, — с презрением произнес демон. — Стоит мне хоть на секунду подумать, что в человечестве есть хоть что-то хорошее, как человечество само очерняет себя в глазах возмездия.
— Я не знаю…
— Знаешь. Все ты знаешь. Твоя алчность так сильна, что ты собственному сыну отказала в деньгах, когда он нуждался. Каждая из твоих фигурок стоит десятки тысяч презренных бумажек, которые для тебя важнее, чем его здоровье. Смотри на меня! — резко сказал Элигос и, когда старушка посмотрела в его глаза безумным взглядом, растянул губы в жуткой улыбке. — Я пощажу тебя, грешница, и дам тебе шанс искупить свою вину. Хотя бы за то, что твоя алчность не позволила выбросить эту коробку. Тебе осталось десять лет. Используй их с толком, а иначе там, куда ты отправишься, золото и деньги тебе не помогут.
— Кто вы?
— Я есть твое Наказание, — зло бросил демон и, сжав в кулаке кольцо, погрозил старушке пальцем. — Запомни это. И не растрать впустую данный тебе шанс.
Когда Элигос вышел на улицу, злость все еще бурлила в его груди. Он вздохнул, достал из кармана портсигар, а затем закурил сигарету и, нацепив на лицо праздную улыбку, подошел к сидящей на бордюре Виктории. Чуть подумав, он опустился рядом с ней и, взяв руку девушки, вложил в неё золотое кольцо с красным камнем.
— Что чувствуешь? — спросил он. — Гнев, желание разорвать чью-нибудь душу, ненависть на отца?
— Нет, Элигос, — покачала головой Виктория, приблизив кольцо к глазам. — Красивое. Чье оно?
— Твоей матери, — буркнул демон, резко выпуская в воздух дым. — Эта мерзкая старая леди просто забыла тебе его отдать.
— Понятно, — горько усмехнулась девушка. — Мир не меняется?
— Не-а, — протянул Элигос. — Но мое желание разорвать кого-нибудь уже испарилось. Странно, что ты так спокойна.
— Я расстроена, Элигос. Расстроена тем, что не успела с ними поговорить, — воскликнула Виктория. — Расстроена тем, что не узнала, зачем они это сделали.
— Тебе нужно съесть сладкого. В идеале, горький шоколад. Он избавит тебя от расстройства, — хмыкнул демон, закуривая еще одну сигарету. — А еще тебе надо отдохнуть. День был насыщен комедией, а вечер принес трагедию. Пусть хотя бы ночь будет спокойной.
— Нет, Элигос. Я хочу увидеть их… их…
Демон пожал плечами, когда Виктория разрыдалась и прижалась к его груди. Он неловко прикоснулся к голове девушки и вздохнул.
— Тогда в путь, — сказал он, помахав в воздухе папкой. — Только покажи мне, как вызвать ту желтую повозку с водителем-грешником внутри. Боюсь, что ты упадешь где-нибудь от душевных переживаний. Вы, люди, такие слабые. И почему Он вас любит?
— И все-таки ты странный, Элигос, — рассмеялась Виктория, утирая слезы.
— Я знаю, — шепнул демон и улыбнулся. — Только никому не говори. И давай, вызывай уже повозку.
— Ты же понимаешь, что тот водитель вряд ли приедет?
— Жаль, я надеялся, он мне расскажет, почему засунул в… а, ладно. Пусть будет кто угодно. Грешники все на одно лицо. Трусливые и бледные. Не этот, так другой повеселит мою черную душу.
Путь до последнего пристанища родителей Виктории прошел в молчании. Даже Элигос, против обыкновения, не мучил водителя вопросами, предпочитая тихо посмеиваться, читая новости в интернете. Иногда он протягивал Виктории телефон, чтобы показать пару-другую смешных картинок, а потом снова уходил в дебри электронной паутины.
Но оказавшись на территории последнего пристанища, он немного оживился и даже комментировал увиденные статуи, которых было очень много.
— Чем мельче человек, тем красивее украшена его обитель скорби, — сказал Элигос, проходя мимо грустного каменного ангела, который лежал на камне, подложив под лицо руку. — Им уже все равно, но тут словно конкурс, кто кого перещеголяет. О, и у нас победитель.
— Что? — переспросила Виктория, но демон вместо ответа развернул её голову в сторону аккуратно остриженных кустов, сквозь которые пробивался неяркий желтый свет фонаря и слышались приглушенные разговоры. — Ого!
— Меткое восклицание, юная леди, — улыбнулся демон. — Очевидно, что простые статуи, хоть и высеченные из камня талантливыми руками, уже не в почете, но устраивать перформанс на костях слишком уж непочтительно. Другие усопшие могут позавидовать и явиться на разборки.
— Это не украшение, Элигос, — тихо ответила Виктория, осторожно раздвигая кусты. — Мне кажется, что это имеет к тебе непосредственное отношение.
— Серьезно? И почему? — спросил Элигос, подходя ближе. А затем тихо присвистнул, когда увидел, что происходит по ту сторону зеленой стены.
Возле большого мраморного ангела с крестом стояли трое людей в черных балахонах и капюшонах, скрывающих их лица. Один из них, чуть крепче, чем остальные, малевал пятиконечную звезду на каменной плите под ногами, а двое других что-то тихо бормотали на латыни, держа руками толстую книгу в черной кожаной обложке.
Когда звезда была нарисована, крепыш вернулся к своим спутникам и, взяв их за руки, тревожно прокричал таинственные слова, обращаясь к небу. А потом ойкнул, когда из кустов появился улыбающийся мужчина в черном пальто и удивленная девушка-подросток, прячущаяся за его плечом.
— Главная ошибка всех дилетантов, — сообщил Элигос, с усмешкой смотря на замерших людей. — Первое. Не «явись», а «восстань». Если читаете заклинание на латыни, то читайте его правильно. И второе. Зачем вам пентаграмма, если вы вызываете мертвеца? Боитесь, что он запустит в вас гнилой плотью? Здесь более уместен стеклянный куб, в котором вы можете спрятаться.
— Элигос, — шикнула Виктория.
— Погоди, юная леди. Я хочу предупредить их будущие ошибки, — улыбнулся демон, а потом прошептал, чуть склонившись к ней: — Будет весело, обещаю.
— Ты кто такой, твою мать на хрен? — глухо спросил крепыш, указав в сторону демона кривым ножом.
— У меня не было матери, но это не повод отсылать мать незнакомца к пошлым половым признакам, — ответил Элигос, подходя ближе и критикующим взглядом оценивая козлиный череп в черном пакете и криво нарисованную пентаграмму на плите. — Подход у вас, несомненно, творческий, но абсолютно нерабочий. Хотя, чему тут удивляться, когда незнание всюду.
— Чего? Какое незнание? — спросил второй, на удивление, женским голосом. — Упыр, чего он несет?
— А я почем знаю, — шикнул третий, полузадушенным цыпленком. — Странный какой-то. Может, смотритель новый?
— Я не смотритель, а посетитель, как и эта юная леди, — перебил его Элигос и, достав из кармана портсигар, закурил сигарету. — До меня донеслись ваши завывания на корявой латыни, оскорбляющие мой слух, и я не мог это пропустить. Итак, вы хотите поднять из мертвых этого человека?
— Ага. Он мне задолжал, — гневно ответил крепыш, откидывая капюшон. — Много задолжал.
— Боюсь, что ваше заклинание не сработает, — покачал головой демон. — Если его перевести дословно, то получится это: «Явись желание владею силой. Отдай мне жир козлиный и кувшин».
— Серьезно? — спросил крепыш и бухнул кулаком по книге, которую держали его друзья. — Вот, Ульф, зараза. Говорил, что слишком легко он с магической книгой расстался, а вы не верили. И что теперь? Этот урод не поднимется?
— Если вы не выкопаете его и не подвесите на ниточку, как марионетку, то нет, — пожал плечами Элигос, присаживаясь на холодный камень, часть которого торчала из земли. — А если не поспешите, то упустите возможность спросить и с некоего Ульфа за то, что тот продал вам безграмотную фальшивку.
— И что делать, Упыр? — спросила девушка, тоже откинув капюшон. — Это мы зря сюда тащились, а Оло зря украл у мясника козлиную башку?
— Определенно, — улыбнулся Элигос. — Лишь один человек мог поднимать мертвых, но вы его не уберегли.
— Пошли, мать вашу, — буркнул крепыш и, размахнувшись, забросил в кусты кинжал.
— А что с этим делать? — спросила разрисованная белилами и черной краской девушка, указав на козлиную голову и книгу, валяющуюся под ногами.
— Лучше оставьте, — потянул носом Элигос. — Пусть это будет ваша жертва этому юноше, лежащему тут.
— Да и хрен с ним, — ругнулся Оло. — Ну, Ульф, все дерьмо из тебя выбью!
— Как прекрасно, — промурлыкал Элигос, когда странная троица скрылась в кустах. Он покачал головой и, подойдя к лежащей книге, брезгливо ткнул её носком туфли. — И как омерзительно. Я ненавижу сатанистов, Виктория. Ряженые клоуны, не понимающие истинных намерений Владыки. Они думают, что достаточно прочитать ахинею на латыни, притащить часть козла и намалевать пентаграмму, как темные силы все для них сделают. А ведь это даже не то заклинание!
— Наивно, — ответила Виктория, а потом поежилась. — Элигос, может, пойдем? У меня мороз по коже от этого места.
— Тут тебе никто не навредит, юная леди, — хмыкнул демон. — Разве что насморк, который ты поймаешь, если не наденешь кофту, которая лежит в твоем рюкзаке.
— Какой ты проницательный, — фыркнула девушка, но скинув с плеч и расстегнув рюкзак, она вытащила из него оранжевую толстовку, которую тут же натянула на себя с блаженным бормотанием. — Так лучше?
— Конечно. Путешествие твоих жидкостей из одной ноздри в другую раздражало, знаешь ли. А если ты посмотришь направо, затем чуть наверх, то увидишь рядом с каменным голубем, у которого сумасшедший взгляд, то, что мы ищем.
— И ты молчал? — воскликнула Виктория, заставив демона развести руками. — Элигос.
— Всему свое время, — усмехнулся он и, дождавшись, когда девушка отвернется, воспламенил палец, которым поджег книгу, брошенную странной троицей. — Как и темным гримуарам, которым здесь явно не место.
Проводив Викторию взглядом и дождавшись, когда книга сгорит, он раскрыл папку, с которой не расставался, а потом погрузился в чтение, прислонившись плечом к витому фонарю и не обращая внимания на козлиную голову, над которой начали кружить жирные и назойливые мухи.
Иногда Элигос хмыкал, иногда хмурил брови и посматривал на Викторию, молча стоящую возле простенького серого камня, иногда качал головой. А закончив читать, он поднял черный взгляд к небу и поджал губы, сдерживая гнев. Гнев продлился несколько мгновений, но для демона они показались вечностью. Потом он похлопал папкой себя по бедру и, вздохнув, направился к Виктории, похожей на мокрого воробушка, грустящего под мелким и противным дождиком.
— Как успехи? — рассеянно спросил Элигос, хлопнув девушку папкой по спине. — Удалось получить ответы? Нет. Эти мертвые такие невежливые. Лежат, видите ли, молчат.
— Элигос, — грустно улыбнулась Виктория. — Что ты делаешь?
— Интересуюсь твоими успехами, неужели непонятно? — хмыкнул он, рассматривая имена родителей девушки, выбитые на камне.
— Нет. Я к тому, что ты будто знаешь, когда мне нужна твоя шутка, — сказала она, повернув к демону заплаканные глаза. — Пусть и немного черная, но шутка.
— О, это экспромт, юная леди, — усмехнулся Элигос.
— Получается, что мы выполнили свои части сделки, да? — спросила Виктория, взяв демона за руку. Тот удивленно приподнял бровь, но вырывать ладонь из её руки не спешил. — Я показала тебе город, а ты помог мне найти родных.
— Не совсем, — покачал он головой и, вздохнув, раскрыл папку в том месте, куда заложил палец. — Ознакомься. Судя по всему, наше путешествие продолжается.
— Что? — прошептала девушка, впиваясь в руку Элигоса ноготками и смотря на лист бумаги.
— Все верно, Виктория. Глаза тебя не подводят. У тебя есть брат. И что удивительно, старший, — ответил демон. — Я посмотрел по карте. Удобная вещь, этот мобильный телефон. В общем, его квартира на другом конце города. Телефон мне даже посоветовал заказать такси. Как знал, безобразник электронный.
— У меня был старший брат, но в приют отдали меня, Элигос, — Виктория покачала головой и опустилась на колени. — Но почему отдали меня? Почему!
— Они тебя не слышат, если мое мнение важно, — сказал Элигос. — И ответить не смогут. А вот брат сможет. К нему мы и…
— О, нет, — побледнела Виктория, когда их резко осветили фонари и в ночной тишине скорбной обители раздался властный голос.
— Ни с места! Это полиция! Поднимите руки и повернитесь в мою сторону! — велел голос.
— Мы же просто скорбящие, — буркнул Элигос. — Здесь к каждому такое внимание? Почему мне не дают поплакать?
— Нет, — покачала головой девушка. — Возможно, они ищут меня.
— И кто из нас еще странный, юная леди, — усмехнулся демон и пожал плечами. — Если хочешь, я могу разметать их одним взмахом своих крыльев. Почту за честь.
— Не надо, Элигос. Делай, что они говорят, — вздохнула Виктория и добавила тише: — Я не успела.
— Сделка еще в силе, Виктория, — мягко перебил её Элигос и прищурился, когда свет стал ярче, а к нему подошел рослый полицейский в черной форме. — Доброй ночи, офицер. Присоединяйтесь к нашей грусти.
— Руки за голову, на колени, шутник. Вы еще ответите за козлиную башку и костер, — процедил полицейский, заламывая демону руки. Он не видел, как глаза Элигоса на миг полыхнули красным огнем.
