LXII
Наступило утро. Пока лишь немногие горожане знали об указе бургомистра и изоляции квартала.
Ганс и Карл, оба в гражданской одежде, следили за часовыми у штаб-квартиры городской гвардии. Перед воротами слонялись несколько нищих.
– Всего три человека, караул сократили до предела, – заключил Ганс.
– И как ты только догадался?.. Что теперь?
– Теперь будем ждать. Йозефа обещала представление.
– Надеюсь, она и про обещанное пиво не забудет. – Карл с сомнением взглянул на напарника.
– Она-то свое слово сдержит. Да и мы здесь ради Хайнца.
Перед входом собиралось все больше нищих. Стражники неуверенно переглянулись.
– Может, попросим подкрепления? – спросил один из гвардейцев.
– Не суетись. Посидят да разойдутся.
– А если нет?
Кто-то из нищих запел во все горло, остальные тут же подхватили песню.
Карл ухмыльнулся.
– Представление начинается.
Из-за угла на площадь вывернули восемь солдат караула и остановились, глядя на поющих. Кое-кто из нищих уже пустился в пляс. Караульные перестроились и направились к ним.
– А ну, тихо! – проревел капитан сквозь нестройный хор.
Нищие не обратили на него внимания. В отличие от гвардейцев.
– Это не ваше дело, здесь наша зона ответственности! – возмутился один из стражников.
Капитан развернулся к нему.
– Если так, то почему допускаете подобное безобразие?
Стражник шагнул к капитану.
– Я не обязан перед вами отчитываться. И вообще, с сегодняшнего дня вы в нашем подчинении. Так что проваливайте!
Капитан встал, широко расставив ноги. Он почти на голову был выше стражника.
– А если нет, что тогда, петушок?
Гвардеец ударил капитана в челюсть.
Подскочили двое других, сцепились с патрульными. Нищие обступили дерущихся и подбадривали их криками, некоторые незаметно награждали солдат пинками.
На шум выбежали остальные гвардейцы и бросились на помощь своим товарищам.
* * *
Карл кивнул Гансу. Они перебежали площадь и скрылись за воротами штаб-квартиры.
– Хайнца, скорее всего, держат в казематах, где в прошлый раз приютили меня на ночь, – сообщил Ганс и побежал к лестнице, ведущей в подвал.
Карл последовал за ним.
У подножия лестницы Ганс остановился и осторожно выглянул из-за угла.
В тамбуре между лестницей и тюрьмой находился всего один стражник. Он сидел к ним спиной, развалившись на стуле, и почесывал живот. Шагов десять, может, пятнадцать, прикинул Ганс.
– Что теперь? – спросил шепотом Карл.
– Предоставь это мне. – Ганс достал пистолет.
– Кровь нам ни к чему, иначе сами угодим в петлю.
– Положись на меня.
Стараясь не шуметь, Ганс двинулся на часового. Сапоги предательски скрипели, но стражник даже не оглянулся.
Когда до часового оставалось всего несколько шагов, Ганс задел в темноте ведро. Он замер. Карл за его спиной мгновенно выхватил пистолет и навел на гвардейца.
– Что, уже смена? – спросил часовой, не повернув головы.
Ганс перехватил пистолет за ствол.
– Точно!
Он замахнулся и врезал часовому рукоятью по затылку. Гвардеец свалился со стула и остался лежать на полу. На месте удара появилась кровь.
Подскочил Карл и бегло взглянул на рану.
– Жить будет. Где же Хайнц?
От тамбура веером расходились несколько коридоров. Ганс забрал у часового связку ключей и шагнул в один из проходов.
– А ты поищи в соседнем!
* * *
– Хватит разлеживаться!
Окрик вырвал Пруссака из дремоты. Он поднял затуманенный взгляд: кто-то стоял возле камеры. Неизвестный шагнул к решетке, на его лице играла довольная ухмылка. Пруссак узнал своего товарища по службе.
– Ганс? Что ты здесь забыл?
Пруссак протер глаза и растолкал Иоганна. Тот застонал и перевернулся.
Ганс отомкнул дверь.
– Быстрее, нас никто пока не видел.
Пруссак помог подняться Листу, который еще не вполне соображал.
– А это еще кто? Йозефа говорила нам только про тебя… – Ганс присмотрелся. – Так это из-за него тебя упекли? Это тот самый дезертир?
– Тот самый. Но я без него не уйду.
Ганс нерешительно взглянул на подоспевшего Карла.
– Время поджимает. Хайнц знает что делает, – сказал тот. – А теперь уходим.
Они поднялись по лестнице и задержались у ворот.
Потасовка на площади закончилась. Солдаты с обеих сторон сидели с унылым видом на мостовой, некоторые лежали без сознания. Лица у всех были в крови.
Карл махнул рукой.
– Быстро.
Они шагнули за ворота, прокрались вдоль стены и скрылись в ближайшем проулке. Когда площадь осталась далеко позади, остановились, чтобы перевести дух.
У Иоганна снова начали кровоточить раны. У него закружилась голова, он отвернулся, и его вырвало желчью.
Пруссак придержал его за плечи.
– Мне уже лучше, – отмахнулся Лист.
– Здорово они тебя, да? – В голосе Карла слышалось сочувствие.
Иоганн кивнул. К горлу снова подступила рвота, но он сдержался и устоял на ногах.
– Я перед вами в долгу, – сказал Пруссак и пожал друзьям руки.
– Йозефа все уплатит, – ухмыльнулся Ганс. – Выпивкой, я имею в виду.
– Я тоже ваш должник, – сказал Иоганн.
– Мне ты ничего не должен, дружище, – возразил Пруссак. – А теперь идем домой.
– Боюсь, это не так просто, Хайнц, – сказал Карл. – В городе кое-что стряслось.
