LX
Дверь распахнулась, и в камеру вошли трое солдат.
Фон Пранк неохотно прервался. Подошел к солдатам, о чем-то переговорил с ними.
Иоганн был на грани обморока и сумел разобрать лишь обрывки фраз.
– …положение критическое… городской совет… чума или того хуже… срочно…
Явно озадаченный, фон Пранк потер виски. Потом вернулся к Листу и заглянул ему в глаза.
– Мы с тобой не закончили.
Вслед за солдатами фон Пранк покинул камеру. Сквозь туманную пелену Иоганн смотрел им вслед. Потом в глазах у него потемнело.
* * *
Тюремщик приволок Листа обратно в камеру и сбросил на пол, после чего захлопнул дверь и побрел прочь.
Пруссак подскочил к другу и перевернул его на спину. Рана в боку сильно кровоточила. Пруссак оторвал лоскут от рубашки Иоганна и попытался остановить кровь.
Тот застонал и пришел в себя. Посмотрел на друга.
– Так ты еще жив? Они там, видно, совсем от рук отбились… – От Листа не укрылась тревога за деловитым тоном друга.
– Не сказал бы. Там что-то стряслось, какое-то…
– Что? Иоганн…
Но тот снова потерял сознание.
Лист пришел в себя. Он лежал на тонкой подстилке из соломы. Пруссак нервно расхаживал из угла в угол.
Иоганн потрогал бок.
– Долго я провалялся?
– И пропустил кое-что интересное. Хотя я сам точно ничего не знаю. В одном можно быть уверенным: в городе какой-то переполох. Даже здесь численность караула сократили до предела. На ум приходят турки или чума.
Иоганн почесал голову. Чувство было такое, будто каждую мысль приходилось извлекать из себя клещами.
– Надеюсь, с нашими женщинами все хорошо.
– На этот счет не волнуйся, они не пропадут.
