XIX
Все взгляды устремились на нее.
И как ее только угораздило? Но ей словно обожгло шею, и острая боль пронзила все тело, так что она не смогла сдержать стон.
Рассказчик показал на Элизабет.
– Почему твой… – он сделал паузу, – брат не снимет капюшона? Он так брезгует смотреть на нас?
– Он болен, – с нажимом ответил Иоганн.
– Болен? Что у него? Уж не проказа ли?
– Нет, у него тиф.
Незнакомец шагнул к Элизабет.
– Ну да…
Лист встал и загородил ее.
– Не надо, Иоганн, – раздался голос девушки.
Он обернулся: Элизабет сняла капюшон. Лицо у нее было бледное, губы потрескались, в глазах – пустота.
И тем не менее Иоганн видел то, что не укрылось и от других: перед ними была красивая, желанная женщина, и никакая болезнь не могла этого скрыть.
Незнакомец облизнул губы.
– Ой-ой, кто это тут у нас?
Он шагнул к Элизабет, но Лист удержал его за плечо.
– Даже не думай! Предупреждаю.
– Ну и что ты мне…
Этого было достаточно. Иоганн схватил его и резким движением повалил на пол. Незнакомец заорал в бешенстве, но Лист придавил противника коленом и приставил к горлу нож, который неведомо откуда появился у него в руке.
Его приятель тоже выхватил нож, но он явно недооценил фон Фрайзинга. Иезуит мгновенно оказался на ногах. Его посох со свистом рассек воздух, и в следующий миг нападавший лежал на полу и стонал.
– Спокойно, сын мой, – произнес монах.
Все – и паломники, и местные, – затаив дыхание, наблюдали за происходящим.
Иоганн прижал лезвие к горлу незнакомца.
– Мы проведем тут лишь одну ночь, а утром уйдем. Оно того не стоит, ясно?
Мужчина одарил Листа свирепым взглядом, но кивнул.
Буркхарт дал знак паломникам. Они поднялись и направились к двери. В эту самую минуту трактирщик и его помощник принесли еду.
– Сударь, у вас есть сарай, где можно было бы переночевать? – спросил фон Метц.
– Но стоить будет как в комнатах.
– Не важно. Многовато буйных голов под этой крышей… Принеси еду в сарай. Мы заночуем там, если ты не возражаешь.
* * *
Паломники лежали на соломе, только фон Фрайзинг и Буркхарт сидели на низких скамейках у дверей и вполголоса разговаривали. Все перекусили, объедки лежали в корыте для свиней.
Элизабет легла чуть в стороне от других. Иоганн укрыл ее своим плащом и огляделся. Паломники уже спали, как и лошади. В сарае было спокойно, и только снаружи неустанно завывал ветер.
– Прости, это по моей вине мы вынуждены ночевать здесь, – проговорила Элизабет хриплым голосом.
– Не думай об этом. В Леобене я отведу тебя к цирюльнику, – с нежностью ответил Иоганн и вытер пот с ее лба.
– Сомневаюсь, что цирюльник мне поможет.
– Поможет, конечно. А теперь спи, тебе надо отдохнуть.
Лист поцеловал ее в лоб и оставался рядом, пока Элизабет не уснула.
– Она спит? – спросил Буркхарт, когда Иоганн подсел к ним.
– Да.
– Что с ней в действительности? – Паломник перебирал в руках четки.
– Ей пришлось кое-что пережить.
– Как и всем нам… – Он не сводил с Иоганна глаз. – Вам повезло, что вы встретили меня, не так ли?
Лист понимал, куда клонит Буркхарт. Он кивнул.
– Но и мне хотелось бы знать, кого я взял под свое начало, – продолжал фон Метц, глядя на фон Фрайзинга. – Ты иезуит, я знаю твоего настоятеля, и монастырь в Вене мне знаком. Ты, видится мне, верный служитель Бога, хоть и не совсем обычный, как я прежде убедился в харчевне. Но в нынешние времена Богу нужны солдаты; кому, как не мне, это знать. А ты… – он повернулся к Иоганну. – Кто ты такой? Говори правду, или дальше вы пойдете одни.
Лист помедлил в нерешительности. Чем больше народу знало о нем правду, тем выше была вероятность, что он попадется. Однако Иоганн чувствовал, что этому человеку можно довериться.
Придется довериться…
Он сделал глубокий вдох и начал рассказывать.
* * *
Вопреки ожиданиям, Буркхарт не выказал большого удивления. Только когда Иоганн упомянул монастырь, в котором вырос, паломник быстро переглянулся с фон Фрайзингом.
– И куда вы направитесь, когда раздобудете бумаги?
– Подальше отсюда. Мы найдем место, где нас никто больше не потревожит, – ответил Лист.
– Неплохо бы иметь хоть какое-то представление… – Буркхарт на секунду задумался. – Двое моих паломников живут в Зибенбюргене. Тебе о чем-нибудь говорит это название?
Иоганн помотал головой.
– Грубо говоря, это вниз по Дунаю и на север, – Буркхарт улыбнулся. – Там еще можно найти спокойные места, к которым ты так стремишься. Там даже исповедуют свободу религии, Господи помилуй… Если вам это по вкусу, я могу поговорить с паломниками.
Листу понравилась мысль о тишине и покое.
– Звучит неплохо, – ответил он.
Фон Метц улыбнулся.
– Тогда…
– Тихо! – перебил его фон Фрайзинг.
Они прислушались, но ничего не услышали.
– Мне показалось, будто скрипнула дверь, – сказал иезуит.
– Я ничего не слышал, – Буркхарт подошел к двери и приложил ухо к щели между досками.
– Будем караулить по очереди, и убраться надо еще до рассвета. Не стоит лишний раз искушать судьбу. Благополучно пережить ночь в таком месте – уже везение.
* * *
Фон Фрайзинг нес первую вахту. Было тихо, все вокруг спали. Монах плотнее закутался в плащ и зашевелил губами в беззвучной молитве.
