Глава 31

Поздним вечером, возвращаясь домой, я заехала в кондитерскую, решила купить любимые пирожные Кисы.

– Недостаточно средств на карте, – сообщила кассирша.

– Не может быть, – твердо сказала я, – утром денег полно было.

– Не поверите, сколько раз за день я эту фразу слышу, – ухмыльнулась женщина за кассой, – утро давно закончилось. А с ним и ваши средства в туман улетели. Проверьте по онлайн-банку.

Я отошла к окну, проверила счета и поняла, что Вульф сегодня покупал ползунки, коляску, соски-бутылочки, игрушки, одеяло, подушку, стульчик для ребенка. Короче, почти полное приданое для младенца. Причем деньги он снял с помощью пластика, который считается запасным, лежит в доме на случай потери или блокировки одного из наших расчетных средств. Сначала я пришла в изумление, потом во мне проснулась простая, как кирпич, ревность. Прежде чем я сообразила, как лучше поступить, рука нажала на экран.

– Привет, – весело отозвался Макс. – Ты где?

Мне захотелось взвизгнуть: «Лучше объясни, кому ты собирал детские вещи? Зачем взял запасную карточку? Не хотел, чтобы я видела расходы? Так это глупо, они все равно в онлайн-банке появятся», но неожиданно закашлялась.

– Слушай, я в шоке, – вздохнул Макс. – Когда Краузе список покупок прислала, не знал, что и сказать. Такая подстава для родителей! А если пупс тапки отбросит, придется штраф платить.

– Ползунки и все прочее приобретала Роза Леопольдовна? – обрадовалась я.

– Зачем мне шмотки для младенца? – задал свой вопрос муж. – А ты что подумала?

– Решила, что кто-то в нашем офисе стал молодой матерью, – быстро нашлась я, – а от нас подарок требуется.

Вот только не надо упрекать меня во лжи. Это не вранье, а тактическая хитрость.

– Ты уникум, – засмеялся Макс, – второй такой не ревнивой женщины нет. Другая бы уже закатила скандал.

Мысленно радуясь приступу налетевшего на меня в самый подходящий момент кашля, я вдруг сообразила, что муж произнес слово «пупс».

– Подожди, гардероб вкупе с остальным понадобился игрушке? Я знала, что надо ее одеть, и велела Розе Леопольдовне взять наличные в коробочке.

– Она так и поступила, но их не хватило, – пустился в объяснения муж.

Медленным шагом я вышла из кондитерской и побрела к машине, слушая Вульфа, который спокойно объяснял, как обстояли дела.

Роза Леопольдовна, поняв, что деньги, которые она взяла в шкафу, иссякли, занервничала и позвонила мне, но я в тот момент разговаривала с Жестянкиной, поэтому трубка стояла в режиме «без звука». Киса же, сообразив, что кукла останется без приданого, запаниковала, сказала: «Она умрет». Краузе стала успокаивать девочку:

– Игрушка не может скончаться.

И тут Кисуля протянула ей руководство по использованию Клеопатры Евгеньевны.

– Отправил его тебе на почту, – говорил Вульф, – я прочитал бумагу, велел Розе потрошить карточку. Посмотри сама руководство и поймешь: иначе поступить было нельзя. Извини, клиент подъехал. У меня время другое. На пару часов меньше, чем в Москве. А-а-а! Понял, почему ты не забеспокоилась. Муж в командировке, а покупки сделаны в столице по его запасной кредитке, которая дома в столе лежала. Признайся, Лампудель, находись я в Москве, получил бы от тебя по шапке.

– Глупости, – сказала я.

Макс засмеялся и отсоединился, а я молча влезла в машину.

Я не ревнива, нет, совсем не ревнива, я просто потеряла голову, увидев в счетах строку «Магазин для новорожденных». Я вмиг потеряла способность мыслить и напрочь забыла, что Вульф в другом городе… Послышался тихий звук, прилетело письмо от супруга. Я села за руль и открыла послание.

«Кукла-младенец. Полная имитация настоящего ребенка. Взрослый человек заводит игрушку ключом, тщательно прячет его и вручает ляльку девочке или мальчику. Школьник обязан сам ухаживать за малышом. Родитель может только дать совет. Если мать лично начнет заниматься электронным устройством, весь воспитательный смысл пропадет. Новорожденного необходимо кормить через каждые три часа обычной смесью. Потом подержать столбиком. Если пренебречь этим действием, игрушку стошнит через десять минут после кормления. Далее надо поменять памперс…»

Я читала инструкцию и понимала, что Кисе достался искусственный младенец, она теперь с утра до утра вынуждена им заниматься. И кому могла прийти в голову мысль сделать из восьмилетки заботливую маму? На фирме не подумали, что школьнице надо посещать уроки, выполнять домашние задания? Да просто погулять, посмотреть мультики? Последняя страница руководства вызвала у меня негодование.

«Если девочка-мальчик плохо ухаживает за игрушкой, она умирает. Ребенку надо объяснить: смерть это навсегда, ты виноват в том, что случилось. Внимание! Электронная имитация новорожденного не продается в магазинах. Выдается исключительно представителем фирмы сроком на месяц в рамках программы „Учимся быть хорошей мамой“. Если родители не вмешиваются в процесс ухода за куклой, то через тридцать дней ребенок, который ею занимается, устает, начинает ненавидеть игрушку, получает нервный срыв из-за постоянных забот и недосыпа и соображает: дети это труд! Отвращение к электронному крикуну лучше всех словесных объяснений дает школьнику понять: рожать, не окончив институт и не найдя себе работу, глупо. Ему придется отложить вечеринки с друзьями. Вместо вкусных шоколадок себе надо приобретать детскую еду.

Педагог внимательно следит на компьютере за тем, как осуществляется уход за куклой, каждый день ставит оценку. Через тридцать суток подводится общий итог. Тренажер передается другому ребенку. Разработано НИИ Меддетигрпром, при участии НИИ психологических методов воспитания младших школьников и их родителей. Примечание: если временный владелец имитации ребенка категорически отказывается заботиться о ней, устройство можно выключить с помощью ключа. В этом случае все результаты сбрасываются. Ребенку надо сказать, что он очень плохой человек, сдал своего младенца в детдом. Кукла, к которой прилагается данная инструкция, откликается на имя Клеопатра Евгеньевна. Обращаться к ней следует только так».

Я онемела от удивления, а потом от злости. Кисе дан тренажер, который вызовет у нее стойкое отвращение к детям? Ученые мужи, которые создали Клеопатру Евгеньевну, сошли с ума? Простите за внезапный каламбур. Программа-то называется «Учимся быть хорошей мамой». Киса должна полюбить куклу, а не злиться на нее. Нет, нам такой эксперимент не нужен. Завтра же верну гениальное изобретение в школу. А сейчас поеду домой и отключу игрушку.

Когда я вошла в квартиру, она полнилась таким громким детским плачем, что мне на секунду показалось, будто в доме и впрямь появился младенец.

– Она все время кричит, – всхлипнула Киса, входя в прихожую с «ребенком» в руках.

– Наверное, надо покормить малыша, – улыбнулась я.

– Уже дала ей бутылку.

– Тогда поменять памперс.

– Надела новый.

– Положить в кроватку и покачать.

– Она в колыбельке сильнее плачет.

В холле показалась Роза Леопольдовна, у которой голова была завязана платком.

– Мигрень? – сочувственно спросила я.

– Да, – вздохнула Краузе.

– Идите скорей домой, – велела я.

Няня не заставила себя долго упрашивать, схватила свою сумку и вмиг унеслась.

– А-а-а-а, – кричала Клеопатра Евгеньевна, – а-а-а-а.

Я взяла младенца и начала качать его. Вопль стал тише.

– Сейчас замолчит, – пообещала я.

– Пойду сделаю уроки, – обрадовалась Киса и убежала.

– У-у-у-у, – взвыла «новорожденная» с новой силой.

Я потрясла куклу сильнее.

– И-и-и-и, – завизжала та.

– Ну, погоди, – пригрозила я, – сейчас отключу тебя навсегда, – и поняла, что не знаю, где лежит ключ.

Пришлось звонить Краузе.

– Ее можно выключить, – простонала Роза Леопольдовна, – но Киса не разрешила. Она боится получить двойку.

– «Неуд» поставят педагогам, которые всучили второкласснице тренажер для воспитания ненависти к новорожденным, – пообещала я. – Завтра же отправляюсь в школу. Но сегодня Клеопатра Евгеньевна у нас, впереди ночь. Хочется спокойно выспаться. Где ключ?

– Где ключ? – эхом повторила няня.

– Вы его куда-то спрятали, – напомнила я.

– Да?

– Совершенно точно.

– Наверное, он на кухне в ящиках, – сказала Краузе.

Следующий час я под неумолчный вой «младенца» провела в поисках ключика. Киса перестала делать уроки и принялась утешать «новорожденную». Девочка покормила ее, переодела, поменяла памперс, качала на руках, пела песни – ничего не помогло. У меня от громкого плача заломило в висках, но предмета, который мог враз прекратить мои мучения, нигде не было. Зато я увидела в прихожей туфли Краузе и поняла, что няня убежала в домашних тапочках.

Повторный звонок Розе Леопольдовне был зряшным.

– Был ключ, – согласилась она.

– И куда он делся? – спросила я.

– Вы велели его спрятать. Я так и поступила.

– Отлично. Куда вы его положили?

– В укромное место, чтобы не потерялся.

– Прекрасно. Где оно, это место?

Повисла тишина, потом Краузе стала размышлять вслух:

– Помнится, я взяла то, что мне дали… отнесла…

Образовалась пауза.

– Куда? – поторопила я няню.

– На кухню, – пробормотала Роза Леопольдовна, – или в столовую, возможно, в детскую. Хотя нет, туда навряд ли. В коридор? В чулан? Решила убрать его понадежнее, чтобы не потерялся! Подальше!

И тут зазвонил мой мобильный.

– Я собрал всех на завтра, – отрапортовал Костин, – еле-еле Штильмана уговорил. Он странный.

– Семипалатины тоже необычные, – вздох-нула я.

– Кто у тебя так кричит? – удивился Вовка. – Словно младенец.

– Кукла, – пояснила я, – похоже, мне предстоит бессонная ночь.

– Игрушка? – удивился Костин.

Я быстро рассказала приятелю суть дела.

– Фил, – позвал Вовка, – иди сюда.

– Что случилось? – спросил издалека знакомый голос.

– У Лампы младенца заглючило, – ответил Костин, – электронного.

Послышался шорох, в трубке прорезался голос Фила:

– Докладывай о беде.

Узнав подробности, наш компьютерный гуру велел:

– Сделай фото ляльки и отправь мне.

Я выполнила указание, потом схватила «новорожденную» и засунула ее в диванные подушки. Вопль стал потише, но не умолк.

– Лампа, – спросила Киса, заглядывая в столовую, – семью восемь сколько?

– Сорок восемь, – машинально ответила я.

Кисуля исчезла, и тут же затрезвонил сотовый.

– Пустяковая задача, – объявил Филипп, – открути ребеночку голову.

– Как? – спросила я.

– Поверни один раз по часовой стрелке, два раза против. Затем сними башку, – растолковал собеседник. – Ну? Ну? Ну?

– Подожди, – пропыхтела я.

– Черепаха и то быстрее двигается, чем ты, – укорил меня Фил. – Получилось?

– Да, – обрадовалась я.

– Загляни внутрь, что ты видишь?

– Коробочку с кнопочками, – доложила я.

– Цвет?

– Чего?

– О Боже! С женщинами надо иметь терпение слона! – простонал компьютерщик. – Учитывая тему нашего разговора, становится сразу ясно, что меня интересует цвет твоей шевелюры.

– Блондинка, – сообщила я.

Фил издал смешок.

– Причем натуральная. Насчет волос шутка. Скажи…

В столовую влетела Киса.

– Лампа, семью восемь не сорок восемь!

– Правда? – удивилась я. – А сколько?

– Пятьдесят шесть!

– Солнышко, проверь результат, – попросила я, – сорок восемь в данном случае звучит лучше, чем пятьдесят шесть.

– Киса! – заорал Филипп с такой силой, что я опустила руку с трубкой. – Не верь ей. Ты посчитала верно.

– Спасибо, – обрадовалась девочка.

– Уаа-а-а-уа-а-а, – заголосила кукла с утроенной силой.

– Меня интересовал цвет кнопок внутри вопящего безобразия, – объяснил компьютерщик.

– Красная, зеленая, желтая, – сообщила я.

– Справа какая?

– С какой стороны смотреть?

– С правой.

– С какой?

– С правой!

– Фил, – рассердилась я, – если кукла сидит ко мне спиной, то справа красная кнопка, если она повернута животом, то желтая. Уточни, как держать Клеопатру Евгеньевну?

– Это еще кто? – прогудело из трубки.

– Кукла. Ее так зовут.

– Жми на красную, – распорядился Филипп.

И этот человек говорит про терпение слона при общении с женщиной! Это мне надо выпить литр валерьянки, беседуя с Филом! Почему он сразу не назвал цвет кнопки?

Я ткнула пальцем, куда велено. Игрушка замолчала.

– Похоже, получилось, – констатировал компьютерщик, – тишина в нашем саду, лишь пахнет сирень… Привинти голову. И скажи мальчику, то бишь мне, «спасибо».

Я начала изо всех сил благодарить Филиппа и осеклась.

– Что сейчас не так? – вздохнул собеседник.

– Глаза, – протянула я, – они были голубыми, а теперь ярко-зеленые и вроде как светятся.

– Если нажмешь на желтую кнопку, все вернется на круги своя, – объяснил Фил, – очи станут прежними. Решай, что тебя более устраивает: орущая игрушка с голубыми глазюками или молчащая с зелеными, и действуй. Усе. До завтра.