Глава 11

Прошло несколько дней. Я решила связаться с Сергеем Леонидовичем и спросить, как ему передать аванс, который оставил Афанасий. Мне показалось, что владелец медцентра воспримет этот звонок спокойнее, чем Алевтина Михайловна. Да, он воспитывал мальчика с рождения, но все же он ему не родной отец.

Доктор не брал трубку, я взглянула на часы, подумала, что психиатр на летучке или совершает обход, его надо побеспокоить около полудня, и отправилась в ванную. Не успела я подойти к раковине, как раздался звонок домофона.

Я поспешила к двери, не посмотрела на экран и распахнула ее со словами:

– Кто-то повел Кису в школу и забыл ключи!

Но вместо ожидаемой няни Розы Леопольдовны на пороге возник Сергей Леонидович.

– Как вы сюда попали? – от неожиданности спросила я.

– Поднялся на лифте, – ответил гость. – Можно войти?

Я опомнилась.

– Пожалуйста, извините, вы застали меня в халате. Я никого не ждала. Откуда вам известен наш домашний адрес?

– Ну, это не проблема, – ушел от прямого ответа психиатр, – мне нужна ваша помощь. В офис не хотел ехать. Там глаз много. И ушей. И языков.

– Сотрудники агентства не болтливы, – возразила я, – и мы с мужем клиентов принимаем только в служебном кабинете.

– Сделайте один раз исключение, – попросил незваный гость. – Если хотите переодеться, я подожду.

Я живо сбегала в спальню, вернулась в столовую и вспомнила о гостеприимстве.

– Чай? Кофе?

– Спасибо. Нет необходимости, – отказался Кирпичников. – У нас новая беда. Заболела Тоня. Легла вскоре после вашего ухода на диван, заснула и не проснулась.

– Умерла? – ахнула я.

– Нет. Сейчас в реанимации, – пояснил отец, – в состоянии крайней тяжести. Ждем результатов анализов. Тогда, возможно, появится ясность: что с дочерью. Пришли результаты вскрытия Афанасия. Ничего не нашли. Инсульт, инфаркт исключены. Небольшие сосудистые изменения, соответствующие возрасту, но от них на тот свет не уходят.

– И какова причина смерти? – не поняла я.

– Под вопросом отравление, – пояснил гость.

– Под вопросом? – повторила я.

– Сделали токсикологию, ни один известный яд не обнаружен, – объяснил Сергей Леонидович, – но анализ крови у Афанасия невероятный, невозможный. Все наперекосяк! Все не так! Цифры запредельные. Лично я ни разу не видел человека с такими результатами. Странно, что он ходил, выглядел нормально. Сейчас все анализы еще раз переделывают, проверяют, может, в лаборатории ошиблись.

– У нас он жаловался на проблемы с терморегуляцией, – заметила я, – сообщил: его то в жар, то в холод бросало. И фонтан лжи тоже ненормальное явление. Афанасий был склонен к фантазиям?

– Никогда, – отрезал Сергей, – он из породы молчунов, не мелет языком без дела. Никак не могу привыкнуть говорить о сыне в прошедшем времени. И не могу понять, почему у него такие показатели крови. У патологоанатома возникло два предположения. Первое. Фася наркоман, но не колол героин, не нюхал кокаин. Он участвовал в таблеточных вечеринках.

– Это что за зверь? – удивилась я.

Гость поморщился.

– Отвратительное развлечение. Оно охватило многие страны после одного голливудского фильма, герои которого – подростки – брали в домашних аптеках всякие лекарства без разбора, приносили их на тусовку, высыпали содержимое в большую вазу, перемешивали, потом брали полные горсти пилюль и глотали. Поскольку члены их семей принимали разные средства, получался адский коктейль. Определить, от чего умирали школьники, было невозможно. Они съедали средства от повышенного давления, астмы, холестерина, онкологии, язвы желудка, антидепрессанты, пищевые добавки, снотворное, гормональные препараты, ветеринарные… Ни одна лаборатория не разберется. Но я сразу отмел это предположение, Афанасий не увлекался подобным, это не его путь. Второе, что пришло в голову эксперту: парень подцепил какую-то экзотическую болезнь, она анализ крови превратила в бред. Поэтому я приехал к вам.

– Чем мы можем помочь? – не поняла я.

Сергей Леонидович положил на стол визитную карточку.

– Сходите к Семипалатину Венедикту Платоновичу, он единственный, кто, возможно, поймет, от чего скончался Афанасий.

Я взяла визитку.

– Специалист по редким болезням?

Кирпичников поджал губы.

– В некотором роде.

– Почему вы сами не хотите к нему поехать? Или вы не знакомы?

Сергей Леонидович втянул голову в плечи.

– Мы много лет считались пальцами на одной руке. Если мизинец оторвать, безымянный заболит. Но сейчас Веня со мной беседовать не пожелает. Упаси Господь назвать при нем мою фамилию. Дружба лопнула давно. Я его в свое время заставил слепить кандидатскую, объяснил: «Пациентам нравится, когда ими занимается врач со званием. И оклад повысится. Можно потом на докторскую замахнуться, профессором стать. У тебя семья, не ленись! Помогу защититься». И активно включился, тему хорошую ему нашел. На кафедре, где Веня соискателем оформился, преподавательский состав с советских времен не менялся. Живые древности. Им нравилась тема, которую я придумал, и академик Кольцов, которого я упросил научным руководителем Вени стать, был мегаответственным. Да, он был не юн, девяносто с хвостом. Да, кое-что забывал. Да, еле ходил. Но каждого своего аспиранта в зубах тащил. Старая закваска. Всех Кольцов всегда отлично устраивал: оппонентов подберет, листочки с вопросами членам Совета сунет, каждому скажет:

– Мой человек должен защититься.

Потом еще в ВАК придет, там палкой погрозит. С легендой науки никто не спорил, его уважали и побаивались, у старика были мощные связи. И все знали: Кольцов работу вылижет, глупостей не допустит. Иван Николаевич в то время только одного соискателя брал. Тяжело ему было даже с двумя. И что? Веня от него отказался, прибился к сумасшедшей бабе с другой кафедры и родил научного монстра. Суть в двух словах изложить трудно, но попытаюсь. Вирусы, попав в организм человека, вызывают состояние, похожее на отравление: тошноту, слабость, отсутствие аппетита, желудочно-кишечные нарушения. Пока нормально, да? Хотя совсем не оригинально, об этом даже домашним хозяйкам известно. Дальше бред. В плохо изученных районах Африки гуляет болезнь, которую местное население называет Мбача. Она передается человеку через зараженную пищу. Девяносто процентов тех, кто инфицирован, умирает. Десять выживает, и вот с этими людьми происходят чудеса! Они получают яркие таланты, становятся гениями! Мбача превращает обычного человека в писателя, художника, музыканта…

Сергей Леонидович начал хлопать ладонью по столу.

– Идиотство! Полное! Но Веня со своей научной руководительницей решили провести эксперимент. Вируса Мбача у них, понятное дело, не было. Да и откуда ему взяться? Я уверен, такого недуга нет! Он плод больного мозга двух ненормальных людей. А теперь представьте! Ученый Совет, все его члены старики, спят с открытыми глазами, улыбаются, кивают, но в реальности никого не слышат, они в забытьи. Две защиты прошло, третья началась. Профессура предвкушает чаепитие с бутербродами, краем мозга думает: «Говори быстрей, надоело».

Веня вышел на кафедру, развесил таблицы и давай орать. Голос громче сирены. Доложил про Мбачу. Патриархи от его вопля очнулись, моргают, ничего пока не понимают. Теперь внимание. Появляется тетка, хромает, дергается, руки трясутся, взгляд безумный.

Веня радостно:

– Объект исследования номер один. Получил вирус Мбача. До этого была уборщицей в кинотеатре. Таланты не демонстрировала. Образование восемь классов. Теперь пишет стихи! Клава, начинайте.

Баба декламирует вслух нечто жуткое. Вроде: «Расцвели розы, пошли гулять мои коровы». Ученые мужи совсем очнулись. А это плохо для диссертанта, лучше, когда ученый Совет тихо дремлет. Веню спросили:

– Многоуважаемый соискатель, где вы вирус раздобыли? В Африку летали?

Ответ оказался достойным:

– Нет. Мы решили вызвать эффект, как от Мбача, с помощью сочетания разных растительных ядов, никакой химии, она вредна! Наши объекты прекрасно себя чувствовали.

Тут присутствующие пришли в восторг. Шоу дураков всем нравится. У Семипалатина поинтересовались:

– Каково практическое применение вашей работы?

Идиот серьезно ответил:

– Развитие творческих способностей, превращение России в страну писателей, композиторов, художников.

Аут! Накидали ему черных шаров. Венедикт давай мне звонить:

– Сережа, помоги!

А что я сделать могу? Он же меня не послушался, академика Кольцова откинул, хорошую тему отшвырнул, с безумной бабой тандемом покатил. Связываться с парнем мне не хотелось. Но откровенно послать человека трудно, я ему осторожно объяснил:

– Веня, наверное, тебе надо пока не спешить с кандидатским званием. Пусть волна, которая поднялась, спадет. Через пару лет ты накропаешь новый труд.

Он не понял, стал мне трезвонить, нес художественные глупости. Потом пропал на некоторое время. И вдруг! Опять он у меня в телефоне со словами:

– Я все знаю! Провал моей гениальной работы по Мбача подстроил мой лучший друг! Ты! Из зависти, что я начал лечить шизофрению без тупых лекарств. Ядами! Растительными.

И бросил трубку.

Сергей Леонидович хлопнул ладонью по столу.

– Везет мне на дураков! Еще один у меня приятель был. Ну как с таким общаться? То Мбача, то шизофреники. Тот утверждает, что беременность вызывается вирусом, и делает его уколы бесплодным парам. Спаси нас Боже от гениев! Но сейчас мне Семипалатин нужен. Очень. Поговорите с ним.

– Зачем? – не сообразила я.

Кирпичников поморщился.

– Герман Янович, эксперт, который мне о результатах анализов Афанасия сообщил, мой приятель. Гера честно сказал: «Возможно, это отравление. Чем, не знаю. Лекарств нажрался. Заболел. Единственные, кто может разобраться: Лариса и Венедикт Семипалатины». Я удивился: «Герман, откуда ты их знаешь?» Оказалось, Веня с женой работают в центре нетрадиционной медицины «Афразия». Герман пояснил, что супруги иногда ему и его коллегам помогают, могут определить токсин, который никто не знает, имеют большую коллекцию разных отравляющих веществ. Я очень хочу выяснить, что случилось с Афанасием.