Все четверо прошли прямо в библиотеку, не задержавшись даже, чтобы снять доспехи. Только когда они ворвались в комнату, и Эмма поняла, что они с Марком, Кристиной и Джулианом с ног до головы покрыты липким ихором, она задумалась, не лучше ли было все-таки принять душ.

Пробитую две недели назад крышу библиотеки наскоро подлатали: витражный люк заменили простым, со стеклом, защищенным чарами. Искусно украшенный потолок теперь был спрятан за рябиновыми досками, покрытыми резными рунами.

Рябина не позволяла темной магии проникнуть внутрь. Еще она действовала на фэйри – Эмма заметила, как Марк, когда они вошли, нахмурился и покосился наверх. Он говорил ей как-то, что когда рядом с ним слишком много рябины, кажется, что на него сыплются крошечные искры. Интересно, подумала Эмма, а как бы рябина подействовала на чистокровного фэйри?

– Рада, что вы добрались, – сказала Диана. Она сидела во главе одного из длинных библиотечных столов. Волосы Дианы были зачесаны в гладкий пучок, на темной коже блестело ожерелье – толстая золотая цепь. Ее черно-белое платье было, как всегда, девственно чисто и идеально выглажено.

Рядом с ней сидел Диего Росио Розалес, известный Конклаву тем, что являлся Центурионом высочайшего класса, а Блэкторнам – тем, что заработал себе прозвище «Безупречный Диего». Он действительно был настолько безупречен, что всех раздражал – противоестественно красивый, великолепный в бою, умный и неизменно учтивый. А еще он успел разбить сердце Кристине еще в Мехико – из чего следовало, что в обычных обстоятельствах Эмма уже замышляла бы его убийство; но теперь это был не вариант – две недели назад они с Кристиной помирились.

Сейчас же Диего улыбнулся Кристине, сверкнув ровными белыми зубами. На плече у него поблескивала булавка Центуриона – на серебре читались слова Primi Ordines. Он был не просто Центурионом; он был членом Первой Когорты, лучших из лучших выпускников Схоломанта. Потому что, само собой, он был безупречен.

Напротив Дианы и Диего сидели две весьма знакомые Эмме фигуры: Джейс Эрондейл и Клэри Фэйрчайлд, возглавлявшие Институт Нью-Йорка; хотя, когда Эмма с ними познакомилась, они были подростками – ровесниками ее самой сейчас. Джейс был сплошная растрепанная золотая прелесть – похоже, с годами он сделался только изящнее. Клэри словно состояла из рыжих волос, упрямых зеленых глаз и обманчиво нежного личика. Воля у нее была железная – как Эмма прекрасно знала по собственному опыту.

Сейчас Клэри, просияв, вскочила с места – а Джейс лишь с улыбкой откинулся на спинку стула.

– Вы вернулись! – воскликнула она, бросившись к Эмме. На Клэри были джинсы и потрепанная футболка с надписью «СДЕЛАНО В БРУКЛИНЕ», которая, должно быть, в свое время принадлежала ее лучшему другу Саймону. Выношенная и мягкая, эта футболка была точно такой же, как те, что Эмма частенько как бы невзначай отбирала у Джулиана и отказывалась возвращать. – Как все прошло с кальмародемоном?

Ответить Эмме не дали крепкие объятия, в которые ее заключила Клэри.

– Прекрасно, – сказал Марк, – просто прекрасно. У них, у кальмаров, столько жидкости внутри.

Судя по всему, это и вправду его радовало.

Клэри выпустила Эмму и, нахмурившись, оглядела ихор, морскую воду и неведомую слизь, которые теперь оказались у нее на футболке.

– Понимаю, о чем вы.

– Я вас отсюда поприветствую, – вставил Джейс и помахал им рукой. – А то от вас морепродуктами пованивает.

Послышался короткий смешок. Эмма подняла глаза и увидела ноги, болтавшиеся между столбиками перил второго этажа. С веселым удивлением она узнала длинные ноги Тая и пестрые чулки Ливви. Наверху, на галерее, было много укромных уголков, идеально подходивших для того, чтобы подслушивать. Она и сосчитать не могла, сколько встреч, возглавляемых Эндрю Блэкторном, они с Джулианом в детстве подсмотрели, впитывая знания и проникаясь значительностью происходящего, которая неизменно передавалась всем участникам Конклава.

Эмма покосилась на Джулиана и поняла, что и он заметил присутствие Тая и Ливви и тоже решил их не выдавать. Одной его усмешки хватило, чтобы Эмма смогла прочитать его мысли. Удивительно, как легко ей было читать Джулиана тогда, когда он забывался и опускал щит, и как мало она могла разгадать, когда он намеренно прятал свои мысли и чувства.

Кристина подошла к Диего и легонько ткнула его в плечо. Он поцеловал ее запястье. Эмма заметила, как на них с непроницаемым лицом поглядел Марк. Марк о многом с ней говорил за последние две недели – но не о Кристине. О Кристине – никогда.

– Так сколько у нас в итоге получается морских демонов? – спросила Диана, приглашая всех занять место за столом.

Они расселись, хлюпая перепачканной одеждой: Эмма рядом с Марком, напротив Джулиана. Тот ответил Диане с таким спокойствием, как будто это вовсе не с него капал ихор на натертый до блеска пол.

– На последней неделе несколько экземпляров поменьше, – сказал он, – но в сезон штормов это нормально. Их выносит на берег. Мы организовали несколько патрулей. Эшдауны патрулировали дальше к югу. Думаю, теперь уже все перебиты.

– Этот был первый по-настоящему крупный, – сказала Эмма. – Я имею в виду, что таких раньше видела не много. Обычно они из океана не вылезают.

Джейс и Клэри переглянулись.

– Есть что-то, что нам следует знать? – спросила Эмма. – Вы что, собираете коллекцию здоровенных морских демонов для украшения Института?

Джейс, поставив локти на стол, подался вперед. У него было спокойное, немного кошачье лицо и непроницаемые янтарные глаза. Клэри как-то обмолвилась, что, когда впервые увидела его, то подумала, что он похож на льва. И Эмма ее понимала: львы казались такими спокойными, почти ленивыми… пока не бросались в бой.

– Думаю, пора поговорить о том, зачем мы приехали, – сказал он.

– Я думал, вы здесь из-за Кита, – сказал Джулиан. – Ну, типа, что он Эрондейл и все такое.

Сверху донесся шорох и негромкое бормотание. Тай последние несколько ночей спал у Кита под дверью – это было странно, но никто по этому поводу пока не высказывался. Эмма решила, что Тай нашел Кита интересным и необычным – примерно так же, как порой он находил необычными и интересными ящериц и пчел.

– Отчасти, – согласился Джейс. – Мы только что с заседания Совета в Идрисе. Вот почему мы так долго сюда добирались, хотя я, когда услышал про Кита, хотел приехать как можно скорее. – Он вновь откинулся назад и положил руку на спинку стула. – Вас вряд ли удивит, что ситуация с Малкольмом обсуждалась очень плотно.

– Ситуация – это ты про то, что верховный колдун Лос-Анджелеса оказался массовым убийцей и некромантом? – уточнил Джулиан. В его голосе совершенно четко слышался подтекст: Конклав ни в чем Малкольма не заподозрил, одобрил его назначение на должность верховного колдуна и ничего не сделал, чтобы положить конец совершаемым им убийствам. Все это сделали Блэкторны.

Наверху вновь захихикали. Диана кашлянула, чтобы скрыть улыбку.

– Прошу прощения, – пояснила она Джейсу и Клэри. – Кажется, у нас тут мыши.

– Я ничего не слышал, – сказал Джейс.

– Мы просто удивлены, что заседание Совета так быстро закончилось, – сказала Эмма. – Мы думали, что нам, возможно, придется давать показания. Про Малкольма и про все, что случилось.

Эмме и Блэкторнам уже приходилось давать показания перед Советом. Несколько лет назад – после Темной войны. Эмма не горела желанием повторять этот опыт – но то была бы возможность изложить события с их точки зрения. Объяснить, почему они сотрудничали с фэйри, напрямую нарушив тем самым Законы Холодного мира. Почему следили за верховным колдуном Лос-Анджелеса, Малкольмом Фейдом, не сообщив об этом Конклаву; что сделали, когда нашли его виновным в ужасающих преступлениях.

Почему Эмма его убила.

– Вы уже рассказали все Роберту – Инквизитору, – сказала Клэри. – Он вам поверил. И дал показания от вашего имени.

Джулиан поднял бровь. Роберт Лайтвуд, Инквизитор Конклава, был не из сердечных и дружелюбных людей. Они рассказали ему о случившемся потому, что их заставили; но ждать услуг от человека вроде Роберта Лайтвуда не приходилось.

– Роберт не такой плохой, – сказал Джейс. – Правда. С тех пор, как он стал дедом, он стал мягче. И факт есть факт – на самом деле вы интересовали Конклав гораздо меньше, чем Черная книга.

– Похоже, никто и не думал, что она вообще была здесь в библиотеке, – добавила Клэри. – Это Институт Корнуолла славится внушительной коллекцией трудов по темной магии: там и оригинал «Молота ведьм», и «Демонатия». Все думали, что и Черная книга там – заперта как следует.

– В свое время Институтом Корнуолла заправляли Блэкторны, – сказал Джулиан. – Быть может, когда отца назначили главой здешнего Института, он привез ее с собой. – Джулиану явно было не по себе. – Хотя понятия не имею, зачем она могла бы ему понадобиться.

– Может, ее привез Артур, – предположила Кристина. – Старинные книги его всегда зачаровывали.

Эмма покачала головой.

– Не вариант. Книга должна была уже быть здесь, когда на Институт напал Себастьян – а это было до того, как приехал Артур.

– Насколько тесно связано обсуждение моего права остаться с тем фактом, что наши показания заслушать не пожелали? – спросил Марк.

– Связано, – Клэри, не дрогнув, встретила его взгляд. – Но, Марк, мы никогда бы не позволили им заставить тебя вернуться в Охоту. Все бы против этого взбунтовались.

Диего кивнул.

– Конклав все тщательно обдумал, и то, что Марк останется здесь, со своей семьей, их полностью устраивает. Изначально приказ запрещал Сумеречным охотникам именно что искать его – а он пришел к вам сам, так что формально приказу ничто не противоречит.

Марк чеканно кивнул в ответ. Безупречный Диего ему никогда не нравился.

– И уж поверьте, – прибавила Клэри, – они очень обрадовались, когда нашли эту лазейку. Думаю, даже самые ярые фэйриненавистники Конклава, и те сочувствуют Марку, которому пришлось пережить такое.

– Но не тому, что пришлось пережить Хелен? – спросил Джулиан. – Было хоть слово о ее возвращении?

– Ни одного, – признал Джейс. – Мне жаль. Они и слышать об этом не хотят.

Марк напрягся. И Эмма вдруг увидела в нем воина: темную тень с полей битвы, где бродит Дикая Охота, блуждающую среди мертвых тел.

– Мы их в покое не оставим, – сказала Диана. – То, что ты вернулся, Марк, это уже победа, и мы ей воспользуемся. Но пока что…

– Что – пока что? – спросил Марк. – Разве самое худшее еще не позади?

– Мы Сумеречные охотники, – сказал Джейс. – Как ты сам убедишься, самое худшее никогда не бывает позади.

– Пока что, – продолжила Диана, – Совет только-только завершил обсуждать появления крупных морских демонов по всему Калифорнийскому побережью. В рекордном количестве. За прошлую неделю их видели больше, чем за последние десять лет. Кальмар, с которым вы бились, вовсе не отбился от стаи.

– Мы полагаем, это потому, что труп Малкольма и Черная книга все еще где-то в океане, – сказала Клэри. – И мы думаем, что, возможно, это еще и из-за заклятий, которые Малкольм наложил при жизни.

– Но заклятия колдуна рассеиваются с его гибелью, – возразила Эмма. Она подумала про Кита. Защитные чары, которые Малкольм поставил вокруг дома Грачей, исчезли, когда маг испустил дух. Не прошло и нескольких часов, как нагрянули демоны. – Мы сходили к дому Малкольма, когда он уже умер – хотели поискать улики его преступлений. Так там все рассыпалось в пустую породу.

Джейс, в свою очередь, ссыпался под стол. Секундой позже он вновь вылез – держа на руках Чёрча, институтского кота на полставки. Чёрч вытянул все четыре лапы прямо перед собой и имел совершенно удовлетворенный вид.

– Мы думали точно так же, – заявил Джейс, усаживая кота себе на колени. – Но судя по всему, если верить Магнусу, возможно создать и такие заклятия, которые активируются после смерти колдуна.

Эмма бросила на Чёрча испепеляющий взгляд. Она была в курсе, что кот когда-то жил в Институте Нью-Йорка, но выражать свои предпочтения так явно, вообще-то, было грубо. Кот лежал на коленях у Джейса пузом вверх, урчал и не обращал на нее ни малейшего внимания.

– Как сигнализация, которая включается, когда открывают дверь? – уточнил Джулиан.

– Да, но в этом случае открытая дверь – это смерть, – сказала Диана.

– И как с этим справиться? – спросила Эмма.

– Скорее всего, чтобы «отключить» заклятие, нам понадобится тело колдуна, – сказал Джейс. – И подсказка насчет того, как именно он всё это устроил, тоже была бы не лишней.

– Руины прочесали вдоль и поперек, – сказала Клэри. – Но завтра мы проверим дом Малкольма – ну, чтобы наверняка.

– Там только щебень, – предупредил Джулиан.

– Щебень, который нужно как можно скорее убрать, пока простецы его не заметили, – сказала Диана. – Мы наложили на него гламор, но только на время. А это значит, что у нас есть максимум два дня.

– Взглянуть на него напоследок не помешает, – заметил Джейс. – Особенно учитывая, что Магнус нам подсказал, куда смотреть.

Он почесал Чёрча за ушком и не стал развивать тему.

– Черная книга – невероятно мощный артефакт, – сказал Безупречный Диего. – Она способна вызвать такие аномалии, какие мы даже вообразить не можем. То, что самые глубоководные морские демоны выползают на берег, ставит простецов под удар. С пирса уже пропали несколько человек…

– Завтра сюда прибудет отряд Центурионов, – продолжил Джейс.

– Центурионов? – в глазах Джулиана мелькнула паника – уязвимость и страх, которые, как решила Эмма, заметила только она. В следующий миг всё это пропало. – Зачем?

Центурионы. Их, лучших из лучших Сумеречных охотников, тренировали в Схоломанте – школе, выточенной в отвесных скалах Карпатских гор и со всех сторон окруженной ледяным озером. Центурионы изучали тайные знания и были сведущи во всем, что касалось фэйри и Холодного мира.

И, очевидно, во всем, что касалось морских демонов, тоже.

– Отличные новости, – заметил Безупречный Диего. Ну конечно, подумала Эмма, он просто не мог этого не сказать. Диего с гордостью коснулся значка на плече. – Они смогут найти и труп, и книгу.

– Будем надеяться, – сказала Клэри.

– Но Клэри, ты ведь уже здесь, – обманчиво мягко произнес Джулиан. – Вы с Джейсом… Если бы вы позвали еще Саймона с Изабель и Алека с Магнусом, держу пари, вы бы тут же нашли тело.

Чужаки ему тут не нужны, – подумала Эмма. Те, кто начнет совать нос в дела Института, требовать аудиенции у дядюшки Артура… Джулиан сумел сохранить тайны Института даже несмотря на все то, что на них навлек Малкольм. И вот теперь они снова оказались под угрозой – из-за каких-то непрошеных Центурионов.

– Мы с Клэри тут проездом, – объяснил Джейс, – и не можем остаться и принять участие в поисках, хоть нам и хотелось бы. У нас задание от Совета.

– Какое задание? – спросила Эмма. Что за миссия могла быть важнее того, чтобы вернуть Черную книгу и таким образом раз и навсегда покончить со всем тем, что устроил Малкольм?

Но по тому, как переглянулись Джейс и Клэри, она поняла, что снаружи был целый мир куда более важных вещей – таких, которые она и вообразить-то не могла. Эмма не смогла подавить всплеск горечи в душе, страстное желание быть хоть немного старше, быть на равных рядом с Джейсом и Клэри, узнать их секреты. И секреты Совета.

– Мне очень жаль, – произнесла Клэри, – но мы не можем рассказать.

– Так что, вас тут даже не будет? – возмутилась Эмма. – Когда такое творится, а наш Институт заполонили…

– Эмма, – перебил ее Джейс. – Мы в курсе, что вы привыкли сидеть здесь одни, и чтобы вам никто не мешал. И никому не отчитываться, кроме Артура.

Если бы он только знал… Но сказать правду было невозможно.

– Однако цель существования любого Института, – продолжал Джейс, – не только в том, чтобы быть центром деятельности Конклава, но и в том, чтобы давать приют Сумеречным охотникам, которых необходимо расквартировать в чужом городе. Здесь пятьдесят комнат, которыми никто не пользуется. Так что, если нет никаких уважительных причин, по которым они не могут приехать…

Окончание фразы повисло в воздухе. Диего внимательно разглядывал свои руки. Всей правды об Артуре он не знал, но Эмма догадывалась, что он что-то подозревает.

– Можете нам сказать, – предложила Клэри. – Мы сохраним это в строжайшей тайне.

Но это тайна принадлежала не Эмме и она не имела права ею делиться. Она заставила себя не смотреть ни на Марка, ни на Кристину, ни на Диану, ни на Джулиана – единственных людей за столом, знавших правду о том, кто на самом деле управляет Институтом. Правду, которую придется скрывать от Центурионов, которые обязаны будут передать ее Совету.

– Полагаю, вы в курсе, что дядя Артур в последнее время не очень хорошо себя чувствует, – сказал Джулиан, указывая на пустой стул, на котором полагалось сидеть главе Института. – Я волнуюсь, не ухудшит ли визит Центурионов его состояние, но учитывая важность их миссии, мы сделаем все, чтобы они чувствовали себя как дома.

– После Темной войны у Артура начались мигрени, у него болят старые раны, – прибавила Диана. – Пока ему не станет лучше, я буду выступать как посредник между ним и Центурионами.

– Здесь не о чем беспокоиться, – сказал Диего. – Это же Центурионы, дисциплинированные, вымуштрованные солдаты. Оргий они устраивать не будут, и луну с неба не потребуют.

Он слегка обнял Кристину.

– Рад, что вы познакомитесь кое с кем из моих друзей.

Кристина улыбнулась ему в ответ. Эмма не удержалась и посмотрела на Марка – чтобы знать, не смотрит ли он на Диего с Кристиной так, как часто смотрел раньше: так, что Эмма понятия не имела, как Джулиан мог этого не заметить. Однажды он заметит, и тогда возникнут неудобные вопросы.

На которые придется отвечать.

Но не сегодня – потому что не прошло и нескольких минут, а Марк уже успел беззвучно выскользнуть из библиотеки. И исчез.

Разные комнаты в Институте ассоциировались у Марка с разными чувствами – и большая часть этих чувств после возвращения была для него внове. В библиотеке, обшитой рябиновыми досками, ему было не по себе. В холле, где много лет назад он стоял насмерть против Себастьяна Моргенштерна, кровь закипала, по коже бежали мурашки.

В спальне ему было одиноко. В комнатах близнецов, Дрю или Тавви, он мог забыться и оставаться только их старшим братом. В комнате Эммы он чувствовал себя в безопасности. Комната Кристины была для него под запретом. В комнате Джулиана он терзался чувством вины. А в тренировочном классе чувствовал себя Сумеречным охотником.

Выйдя из библиотеки, он машинально направился в тренировочный класс. Марку казалось, что Сумеречные охотники слишком сильно скрывают свои эмоции. Как они вообще могут жить в мире, в котором Хелен отправлена в изгнание? Сам он едва мог это выносить. Каждый день его терзала тоска по сестре. Но если он закричит от боли или упадет на колени, все только посмотрят на него с удивлением. Марк знал, Джулиан не хотел присутствия здесь Центурионов, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Фэйри могли говорить загадками, и жульничать, и интриговать, но своей боли они не прятали.

Ноги принесли его к стойке с оружием. Руки потянулись к первому попавшемуся предмету, лишь бы можно было начать тренировку и забыться. Когда-то Диана держала в Идрисе оружейную лавку, и теперь для них всегда было подготовлено великолепное оружие: греческие махаиры с однолезвийными клинками, спаты викингов, двуручные клейморы и ландскнехтские цвайхендеры, японские деревянные боккэны, использовавшиеся только для тренировок.

Марк подумал об оружии фэйри. О мече, который был у него, когда он участвовал в Дикой Охоте. Фэйри не пользовались ничем железным, потому что заболевали от близости железных орудий – будь то орудия смерти или орудия труда. В Охоте у Марка был меч из рога, лежавший в руке так же легко, как эльфийские стрелы, которые Марк пускал из своего лука. Легко, как ветер под копытами его коня, как воздух, свистевший вокруг во время скачки.

Марк взял со стойки клеймор и на пробу повернул его в руке. Он чувствовал, что меч стальной – не совсем железо, но все-таки железный сплав, хоть и не реагировал на железо так, как чистокровные фэйри.

Клеймор был достаточно тяжелым. Но это была не первая тяжесть, которую ощутил Марк с тех пор, как вернулся домой. Еще были гнет ожиданий, бремя любви к своей семье…

А еще на его плечах лежала тяжесть того, во что он впутался с Эммой. Марк доверял ей. Не сомневался, что она поступает правильно. И если она в это верит, то и он поверит ей.

Однако ложь давалась ему непросто, а лгать семье он просто терпеть не мог.

– Марк? – окликнула его Клэри, за ней шел Джейс. Должно быть, встреча в библиотеке закончилась. Оба они переоделись в доспехи. Рыжие волосы Клэри на фоне темной одежды казались яркими, как брызги крови.

– Я тут, – сказал Марк, водворяя меч на стойку. Полная луна стояла высоко, и белый свет лился в окна. Лунная дорожка пересекала море, как тропа – от горизонта, лобызаемого светом, до песчаного берега.

Джейс молчал. Он следил за Марком золотистыми соколиными глазами из-под полуприкрытых век. Марк невольно вспомнил, какими были Джейс и Клэри, когда он впервые встретился с ними, сразу после того как его забрала Охота. Он прятался в подземных ходах недалеко от Благого Двора, когда они подошли к нему, и его сердце зашлось от боли и чуть не разбилось от одного их вида. Сумеречные охотники, идущие сквозь все опасности страны фэйри с высоко поднятыми головами… Они не заблудились; они не бежали. Они не боялись.

Он задумался тогда: вернет ли он себе когда-нибудь эту гордость, это отсутствие страха. Даже когда Джейс вложил ему в руку колдовской огонь, даже когда сказал: «Покажи им, из чего сделаны Сумеречные охотники, покажи, что ты не боишься» – Марк умирал от ужаса.

Не за себя. За свою семью. Каково им придется в объятом войной мире, где больше не будет его, чтобы их защитить?

А пришлось им на удивление неплохо, как выяснилось. И он оказался им не нужен. У них был Джулиан.

Джейс примостился на подоконнике. Естественно, с того времени, как Марк в последний раз его видел, он вырос. Стал выше, шире в плечах, но все еще был полон изящества. Ходили слухи, что его внешность и манеры впечатлили даже Королеву Благого Двора, а людям редко удавалось произвести впечатление на знатных фэйри. Даже Сумеречным охотникам.

Хотя кое-кому это и удавалось. Его собственное существование, полагал Марк, служило тому доказательством. Его мать, леди Нерисса Благого Двора, полюбила его отца, Сумеречного охотника.

– Джулиану не нужны тут Центурионы, – сказал Джейс. – Не так ли?

Марк поглядел на них с подозрением.

– Откуда мне знать?

– Марк не выдаст нам тайн своего брата, Джейс, – сказала Клэри. – Ты сам бы выболтал секреты Алека?

Окно за спиной Джейса было высоким и прозрачным – таким прозрачным, что Марку иногда казалось, что он мог бы вылететь сквозь него наружу.

– Возможно – если бы это было для его же блага, – возразил Джейс.

Клэри с сомнением фыркнула.

– Марк, – произнесла она. – Нам нужна твоя помощь. У нас есть вопросы насчет страны фэйри и Дворов – их реального местоположения. Но, похоже, ответов нигде не знают – ни в Спиральном Лабиринте, ни в Схоломанте.

– И, честно говоря, – прибавил Джейс, – нам не хотелось бы выдать, что мы ведем расследование, потому что эта миссия секретная.

– Ваша миссия – в страну фэйри? – попробовал угадать Марк.

Оба кивнули.

Марк был потрясен. Сумеречные охотники в истинных Землях Фэйри всегда чувствовали себя не в своей тарелке, и после Холодного мира избегали их как огня.

– Почему? – Он тут же отвернулся от клеймора. – Это что, какая-то месть? За то, что Иарлаф и еще кое-кто сотрудничал с Малкольмом? Или… за то, что случилось с Эммой?

Эмме до сих пор еще иногда требовалась помощь с перевязками. Всякий раз, когда Марк видел красные полосы у нее на коже, на него накатывали тошнота и чувство вины. Ее шрамы были словно паутина кровавых нитей, не позволявшая ему освободиться от предательства, которое оба они совершили.

Клэри мягко на него посмотрела.

– Мы не собираемся никому причинять зла, – проговорила она. – Никакой мести. Миссия касается сбора информации, и только.

– Вы думаете, что я беспокоюсь за Кьерана, – догадался Марк. Это имя встало у него поперек горла, словно обломок кости. Он любил Кьерана, а Кьеран предал его и вернулся к Охоте, и когда бы Марк о нем не вспоминал, его сердце истекало кровью. – За Кьерана я не беспокоюсь, – сказал он.

– Тогда ты не станешь возражать, если мы с ним поговорим? – уточнил Джейс.

– Если бы я и беспокоился, то не за него, – сказал Марк, – а, возможно, за вас.

Клэри негромко рассмеялась.

– Спасибо, Марк.

– Он сын Короля Неблагого Двора, – отрезал Марк. – У Короля пятьдесят сыновей, и все жаждут захватить трон. Король от них устал. Он был должен Гвину услугу, и в уплату отдал ему Кьерана. Как будто меч подарил или пса.

– Вот как я это вижу, – сказал Джейс. – Кьеран пришел к тебе и предложил помощь против фэйри. Чтобы помочь тебе, он подверг себя смертельной опасности.

Марк подумал: ничего удивительного, что Джейс это знает. Эмма многое рассказывала Клэри.

– Он мне задолжал. Из-за него те, кого я люблю, были тяжело ранены.

– И все же, – не сдавался Джейс, – есть шанс, что он согласится довериться нам. В особенности в том случае, если мы скажем ему, что действуем при твоей поддержке.

Марк промолчал. Клэри поцеловала Джейса в щеку и прошептала что-то ему на ухо, а затем вышла из комнаты. Джейс смотрел ей вслед – его лицо тут же смягчилось. Марк испытал острый укол зависти. Интересно, задумался он, ждет ли вообще его с кем-то что-то подобное: Клэри и Джейс так подходили друг другу, с ее игривой добротой – и его насмешливой силой. Марк задумался: а подходил ли ему вообще Кьеран? И подошла бы ему Кристина, если бы дела обстояли иначе?

– О чем вы собираетесь расспрашивать Кьерана? – уточнил он.

– Да так, кое-что о Короле с Королевой, – сказал Джейс.

Заметив нетерпеливое движение Марка, он добавил:

– Я расскажу тебе кое-что, и помни: я не должен тебе ничего рассказывать. Конклав меня за это прикончит. – Он вздохнул. – Себастьян Моргенштерн оставил при одном из Дворов фэйри оружие. Оружие, – повторил Джейс, – способное уничтожить всех нас, всех нефилимов.

– Как это оружие действует? – спросил Марк.

– Не знаю. Это, в том числе, мы и должны выяснить. Но одно мы знаем точно – оно смертоносно.

Марк кивнул.

– Думаю, Кьеран вам поможет, – сказал он. – А я могу дать вам список тех в стране фэйри, кто может выказать сочувствие вашему делу – потому что таких будет немного. Вряд ли вы себе представляете, как они вас ненавидят. И если у них и правда есть такое оружие, то, надеюсь, вы его отыщете – потому что они без колебаний пустят его в ход и не дадут вам пощады.

Джейс посмотрел на Марка сквозь золотые ресницы, так похожие на ресницы Кита. Его взгляд был цепким и неподвижным.

– Не дадут нам пощады? – повторил он. – Ты – один из нас.

– Это смотря у кого спрашивать, – сказал Марк. – Есть у вас ручка и бумага? Начну с имен…

Дядюшка Артур уже давно не покидал мансарды, где спал, ел и трудился. Когда они с Дианой вскарабкались по узкой лестнице, Джулиан поморщился – в воздухе, еще более спертом, чем обычно, крепко пахло объедками и потом. Кругом лежали густые тени. Артур, сгорбившийся над столом, и сам казался тенью. Колдовской огонь горел наверху, в блюдце на подоконнике. На приход Джулиана и Дианы Артур не отреагировал.

– Артур, – сказала Диана, – нам нужно с вами поговорить.

Тот медленно повернулся в кресле. Джулиан почувствовал, как дядюшка оглядывает сперва Диану, а затем его самого.

– Мисс Рейберн, – наконец сказал он. – Чем могу вам помочь?

Диана и раньше сопровождала Джулиана в походах в мансарду, но нечасто. Теперь, когда истинное положение дел стало известно Марку и Кристине, Джулиан смог признаться Диане в том, что они оба всегда знали, но о чем никогда не говорили.

Годами, с тех самых пор, как ему исполнилось двенадцать лет, Джулиан в одиночку нес бремя знания о том, что дядя Артур сошел с ума. Его рассудок повредился, когда он был в плену при Благом Дворе. Благодаря лекарству, которое поставлял Малкольм Фейд, у Артура наступали периоды просветления, но долго они никогда не длились.

Знай Конклав правду, они бы тут же лишил Артура должности главы Института. И, скорее всего, он кончил бы свои дни запертым в Базильясе, без права выходить наружу и принимать посетителей. В его отсутствие, без взрослого Блэкторна во главе Института, детей бы разделили, отослали в Академию в Идрисе, рассеяли бы по свету. Джулиан был твердо намерен этого не допустить, и целых пять лет хранил тайну, пять лет прятал Артура от всего мира и весь мир – от Артура.

Порой он задавался вопросом, правильно ли он поступает по отношению к дядюшке. Но какое это имело значение? Так или иначе, он должен был защитить братьев и сестер. Если бы понадобилось, он пожертвовал бы ради них Артуром, даже если бы муки совести потом не давали бы ему спокойно спать, если бы он вскакивал среди ночи, задыхаясь от ужаса… Что ж, Джулиан готов был с этим жить.

Он вспомнил, как внимательно смотрел на него Кьеран этим своим взглядом фэйри: «Твое сердце не знает пощады».

Может, это и правда так. Сейчас сердце Джулиана лежало у него в груди как мертвое: распухший неподвижный комок. Все как будто происходило на расстоянии от него самого. Джулиан даже чувствовал себя так, словно двигался медленнее, чем всё вокруг, как будто оказался под водой.

И все же рядом с Дианой ему было немного легче. Артур нередко принимал Джулиана за его покойного отца или деда, но Дианы в прошлом Артура не было, поэтому ему приходилось ее узнавать.

– Лекарство, которое делал для вас Малкольм… – сказала Диана. – Он когда-нибудь с вами о нем говорил? Из чего оно состояло?

Артур покачал головой.

– Мальчик не знает?

Джулиан понял, что речь идет о нем.

– Нет, – сказал он. – Малкольм никогда о нем не рассказывал.

Артур нахмурился.

– Есть какие-нибудь остатки, которые можно было бы изучить?

– Две недели назад я использовал все, до последней капли. – Джулиан угостил дядюшку мощным коктейлем из Малкольмова снадобья, когда Джейс, Клэри и Инквизитор посещали Институт в прошлый раз. Артур должен был твердо стоять на ногах и мыслить настолько ясно, насколько это только было возможно. Джулиан не мог допустить, что бы хоть что-то пошло не так.

Он был вполне уверен, что Джейс и Клэри, если бы знали о состоянии Артура, помогли бы его прикрыть. Но несправедливо было просить их взвалить на себя это бремя, и к тому же – Инквизитору, Роберту Лайтвуду, он не доверял. Он не доверял ему с тех самых пор, когда Роберт пять лет назад вынудил его пройти жестокое испытание Мечом Смерти, потому что не поверил, что Джулиан не станет лгать.

– Артур, у вас его совсем не осталось? – спросила Диана. – Может быть, вы что-то спрятали?

Артур снова помотал головой. В тусклом свете колдовского огня он казался старым – намного старше, чем был, с проседью в волосах и глазами выцветшими, как океан ранним утром. Тело в давно не стиранной серой одежде было настолько худым, что сквозь ткань проступали ключицы.

– Я не знал, что Малкольм окажется тем, кем он оказался, – ответил он. Убийцей, душегубом, предателем. – К тому же, я полагался на мальчика. – Он откашлялся. – На Джулиана.

– Я тоже не знал про Малкольма, – сказал Джулиан. – Дело в том, что у нас будут гости. Центурионы.

– Кентархи, – пробормотал Артур, выдвинув один из ящиков стола, словно собирался что-то в нем искать. – Так они назывались в византийской армии. Но Центурион всегда был столпом войска. Он командовал сотней воинов. Центурион мог подвергнуть римского гражданина даже такому наказанию, от которого тот обычно был защищен законом. Центурионы выше закона.

Джулиан не знал, сколько на самом деле общего между римскими центурионами и Центурионами Схоломанта. Но мысль Артура и так была понятна.

– Понятно. Значит, нам придется быть особенно осторожными. Я имею в виду то, как тебе держаться и действовать в их присутствии.

Артур сжал пальцами виски.

– Я так устал, – пробормотал он. – Разве нельзя… Попросить у Малкольма еще снадобья…

– Малкольм мертв, – сказал Джулиан. Дядюшке уже сообщили, но, кажется, он не вполне это усвоил. И именно таких ошибок ему ни в коем случае нельзя допускать при чужаках.

– Существуют ведь лекарства простецов, – после секундного колебания произнесла Диана.

– А как же Конклав? – возразил Джулиан. – Наказание за обращение к медицине простецов – это…

– Знаю я, что это, – неожиданно резко сказала Диана. – Но мы в отчаянном положении.

– Но мы даже не поймем, какие таблетки нужны и сколько. Мы же не знаем, как простецы лечат такие недуги.

– Я не болен. – Артур с грохотом захлопнул ящик. – Фэйри повредили мой разум. Я почувствовал, как мой рассудок разбился. Ни одному простецу этого не понять и не вылечить.

Диана встревоженно переглянулась с Джулианом.

– Что ж, можно действовать другими путями. Мы оставим вас в покое, Артур, и все обсудим. Мы понимаем, как важна ваша работа.

– Да, – пробормотал Артур. – Моя работа… – И он вновь склонился над бумагами, тут же позабыв о Диане и Джулиане. Выходя следом за Дианой из мансарды, Джулиан не мог не задуматься: что же за утешение находит его дядя в древних рассказах о богах и героях, о прежних временах, когда спастись от безумия можно было, заткнув уши и отказавшись внимать музыке сирен.

Спустившись с лестницы, Диана обернулась к Джулиану и мягко проговорила:

– Сегодня вечером тебе придется сходить на Сумеречный базар.

– Что? – потрясенно спросил Джулиан. Нефилимам на Сумеречном базаре нельзя было показываться, если только они были не на задании. А несовершеннолетним нефилимам соваться туда вообще не разрешалось. – С тобой?

– Мне туда нельзя, – покачала головой Диана.

Джулиан не стал спрашивать. Оба они молча согласились с тем, что у Дианы есть свои секреты, и Джулиан не должен их выпытывать.

– Но там будут колдуны, – продолжила она. – Незнакомые колдуны, которые за плату будут молчать и не узнают тебя. А еще – фэйри. В конце концов, это же безумие, наведенное фэйри, а не естественное состояние Артура. Может, они поймут, как все исправить.

Диана на мгновение задумалась.

– Возьми с собой Кита, – сказала она. – Он знает Сумеречный базар лучше, чем любой, кого мы можем попросить, и жители Нижнего мира ему доверяют.

– Но он же ребенок! – возразил Джулиан. – И не выходил из Института с тех пор, как погиб его отец. – Точнее, был убит. Растерзан у него на глазах. – Боюсь, ему будет не легко.

– Придется ему привыкать, что легко не будет, – бесстрастно отрезала Диана. – Теперь он Сумеречный охотник.