Игорь Мартынов. Ужесть
То, что главной темой пятого номера будет «Жесть» — во всех ее прявлениях, мы решили давно, даже еще до Олимпийских игр. Потом и жизнь подтвердила, что у пятого номера не может быть другой главной темы.
В своем вступлении Игорь Мартынов объясняет, почему жесть — это не просто сталь в холодном прокате.
Не ждали. Только-только окунулись в стабильность, не с головой еще, а так, слегка, по икры. Едва-едва окрепли в области бюджета, пустили худенькие корни под сенью добрых углеводородов. Только-только собрались жить вечно, как боги и киборги, пристегнули ремни, набрали ипотек на пять колен вперед, прослышав сверху месседж, что солнце больше не зайдет, что теперь будет гладко и мягко, приятно на ощупь, деликатно на вкус, ортопедично до дремы. Уже размякли в санаторном режиме среди пронумерованных берез и омоложенных сестричек, потея не в забое, не в марш-броске при полной амуниции — а на беззлобном тренажере с пульсомером. Завернувшись в целебную тину, куря исключительно фимиам (да и тот не в затяжку) — изготовились к мирным нанотехноутехам. И вот же, именно когда душа расправилась как калька, ни морщинки, ни складочки, вся являя духовности торжество, — вдруг что-то царапнуло. Заскрежетало. Как горный хребет по небу.
И, кромсая нашу безмятежную фиесту, откуда ни возьмись — жесть. А ведь вчера еще — только одну букву поменяй — была жисть. А сегодня — походно топорщатся вскрытые люки тушенки, гремят по водостокам затяжные дожди и бьет, созывая в атаку, на площади новый учитель ритмики — жестяной барабан. Кто не спрятался, тот не виноват.
Жесть — это есть продолжение стали в холодном прокате. И если закалилась сталь у федерации — значит, будет и жесть у нее, только так.
Зато, напоровшись на острый край уже не по блютузу, припав губами к резаной собственной ране, сразу поймешь: шутки кончились, это реал. Прощайте, милые вай-фаи! И бесконтактный www!
Жесть не приходит одна. С ней такие амбре — и копоти, и гари, что тщетно жмурить ноздрю. Такие децибелы — гаубиц, гусениц, что только тренированному треш-металлом уху не в лом. С ней такая неуверенность в завтрашнем дне, что обостряется подзабытый инстинкт — выжить хотя бы сегодня. И снова видишь в темноте без приборов. И вспоминаешь все стволы на ощупь.
Тут цепочка простая: чем тщательней зачистка, чем тотальней правеж — тем сильнее рванет, тем экстрим неизбежней, до поросячьего визга. Поливали фикусы — вырастили кактусы, нет благодарности в природе, закон ее, как прежде, дик.
Кормишь, поишь жисть барбитуратами, а она, дура, чуть что — делает ноги, с пол-оборота превращаясь в жесть. Куда смотрели санитары? Почему не пресекли?!
Но пусть теперь прочий мир, малодушно вцепясь в колбаску, замрет в испуге, услышав наш веселый барабан — а нам к припадкам и срывам не привыкать.
У нас давно уже к жести готовность. И клуб одноименный есть, в районе Лубянки — а где же еще?! И блокбастер сняли в жанре «психовик».
Да что сказать! Где еще найдется такой Гарик Бикапо — на флейте водосточных труб он смог бы не только ноктюрн, а и трубный зов, и заглушить любой авианалет.
А допустим, пробка, пробка — среда обитания горожанина — разве не из той же тонкой, местами подмятой субстанции?
Не хватало только сигнала — для полного жести торжества.
Вот мы снова звеним и подскакиваем, как монпансье мятежной юности в коробках жестяных. Пассионарная симфония слышна из наших вещмешков до первой контузии, затем прорежется внутренний крик; непобедимое, тем более громовое «УРА!».
Да разве же ребят веселых устроит меланхоличная стабильность? Выпиливанье осторожным лобзиком? Окучиванье в поле правовом? Да разве же они из тех, кто напьется дистиллированной водой?
Даже если после жести — свинец. И цинк. В нашей истории преемственность металлов такова.
…А когда все это отгрохочет, отчудит, то заново прирученная жесть из всех развлечений сгодится только на одно: на отражение солнца.
Чтоб зайчиков пускать.
