Вероника Боровик-Хильчевская. Стреляли
Президент холдинга «Совершенно секретно» Вероника Боровик-Хильчевская написала, как в ее американском доме однажды раздались выстрелы, — и так, как будто они раздались в вашем доме. Вы увидите маленькую девочку, лежащую на полу, а также уверенную в себе девушку, сидящую в кабинете Белого дома перед президентом США Джорджем Бушем-старшим.
И все это — в одной колонке.
Мне было шесть, когда в меня стреляли. Как потом выяснилось, разрывными пулями. Вернее, нас было трое: я, моя сестра Ира и подружка Ленка. Сейчас этим мало кого удивишь, но тогда, в конце 70-го года, в Нью-Йорке это стало довольно значительным событием в жизни советской миссии при ООН. Конечно, как и сейчас, в газетах писали о продолжении «холодной войны» и как это повлияет на «разрядку», о которой тоже много писали и наши, и американские СМИ.
А для меня это, скорее, было опасным приключением со счастливым концом. И дело не в том, что, слава богу, никого не ранили и не убили, а в том количестве игрушек, которые потрясенная американская общественность прислала нам, девчонкам, в подарок.
Хоть история уже пропахла нафталином, коротко опишу: в 70-м папу отправили работать в ООН в составе советской миссии. Это было время «Битлз» и хиппи, в политике — «разрядка международной напряженности», готовились соглашения о сотрудничестве в космосе. И только небольшие, но постоянные демонстрации у входа в советскую миссию на 67-й улице, где проживали почти все дипсотрудники, осложняли нашу жизнь. Впрочем, и к демонстрациям мы быстро привыкли. И плакаты от «Лиги защиты евреев» и других правозащитных организаций не вызывали у нас (детей) никаких эмоций…
Тем вечером проходило сразу два приема, и родители должны были присутствовать на обоих. У мамы даже не было времени проверить в перерыве, как там дети (моей сестре Ирочке было 12, мне — 6, ну и подружке Ленке около семи). Мы спокойно смотрели очередную серию «Лесси» (это про собаку, которая всех спасает), как вдруг что-то грохнуло. Я ничего не поняла. Через дорогу от нас были пожарное депо и колледж, так что грохота и воя хватало и днем и ночью. Но Ира как-то сразу сообразила: «Быстро все на пол!»
Мы с Ленкой плюхнулись на ковер, и тут еще шарахнуло раза два или три. От грохота и звона стекла я слегка одурела, а Ира поползла к телефону звонить дежурному на входе:
— Позовите, пожалуйста, Юрия Хильчевского, это его дочь Ирина.
— Он на приеме, а что у вас случилось?
— В нас стреляют!
— Что?!
В это время влетело еще несколько пуль. Всего их было 5 или 6, но разнесли они в нашей гостиной все, кроме телевизора. Лесси продолжала спасать попавших в беду детей…:-)
Дальше было много, как сейчас говорят, вежливых людей с волевыми подбородками и стальными глазами, потрясенная мама в роскошном вечернем платье, рыдающая Ира и еще куча каких-то теток. Меня отвели в соседнюю квартиру, где я благополучно досмотрела сериал…
Уже на следующий день появилась статья Тома Колесниченко в «Правде», которая начиналась словами: «А пули настоящие?» — спросила маленькая Вероника» (такого я не говорила, но что не придумаешь для хорошего заголовка), статьи в американских изданиях и даже открытое письмо в «Нью-Йорк таймс» с обращением к нам, детям, и подписанное разными известными людьми. И главное для меня на тот момент — много подарков, которыми, к сожалению, пришлось делиться с подружкой.
Как выяснилось, стрелял 17-летний мальчишка с крыши Хантер-колледжа, которого потом выпустили на поруки как несовершеннолетнего. Кто ему дал винтовку с разрывными пулями и почему он выбрал именно наше окно, так и осталось тайной. Может, просто было напротив и призывно светилось в темноте?
Но самое любопытное случилось потом. Поскольку мой отец работал в ООН, американский посол в ООН, которым на тот момент являлся Джордж Буш — старший, был официально приглашен к нам в квартиру, познакомился с нами, девчонками, выразил сочувствие маме, и вообще, это был первый подобного уровня визит представителя США в советскую миссию.
В 1990 году мой папа, уже работая заместителем министра культуры СССР, встречается со своим коллегой из США Джоном Фромайером и приглашает его на ужин домой, а заодно и меня с мужем. Пока Артем еще не пришел, гостя развлекать поручили мне, и я начинаю рассказывать, что вот была у меня встреча с нынешним президентом США Джорджем Бушем-старшим еще 20 лет назад, в 70-м году. Джон необыкновенно возбуждается и выясняет все подробности:
— У президента память как у слона, я ему обязательно напомню эту историю. Будете в Штатах — звоните!
Мы выпили еще водки за дружбу народов и взаимопонимание, и я благополучно выкинула все из головы.
А уже в январе следующего, 91-го года, как раз за две недели до первой войны в Ираке, мы с Артемом отправились в США, где у него только что вышла книга об Афганистане «Спрятанная война», и издатель предложил отправиться в бук-тур по городам и весям. Я притомилась уже на третьем городе и решила пожить у подруги в Нью-Йорке, пока Тема колесил по стране.
Ранним утром раздался звонок. Моя подруга Клео недовольно сняла трубку и вдруг в изумлении подняла на меня глаза:
— Это тебя, из Белого дома!
Я не сразу въехала:
— Кто это? Кто вам нужен?
— Это мисс Хильчевская? Вас беспокоят из Белого дома, президент хочет встретиться с вами.
— Я сегодня не могу, я в Нью-Йорке.
— Мы знаем, прилетайте через два дня. Мы вас встретим у Северо-Западных ворот в 11 утра, не опаздывайте!
— Я с мужем…
— Мужа тоже берите.
Я как-то сразу поверила и поняла, что у президента Буша-старшего действительно отличная память. Осталось отыскать Тему в американских далях и срочно заказать билеты в Вашингтон.
— Тема, привет! Ты почему не звонишь? У меня такая новость! Нас пригласили в Белый дом, срочно меняй билет!
Голос Артема, сидевшего пятый час в аэропорту какого-то захудалого городишки, был печален и полон неразбавленного виски:
— Какой еще Белый дом? Ты там чем занимаешься?
Но уже на следующее утро Артем хотел знать все подробности. Договорились встретиться прямо в Вашингтоне и подарить президенту Темину книгу.
Вот так 11 января 1991 года мы прибыли в Белый дом. Секретарь нас вежливо предупредила, что встреча планируется минут на 10–15 плюс фото, и проводила в Овальный кабинет. Помимо президента Буша-старшего там было еще несколько любопытных личностей, но они все больше молчали. После слов приветствий и вежливых расспросов о родителях возникла легкая пауза, и тут Артем подарил свою книгу о войне в Афганистане. После этого мы только и успевали отвечать на вопросы о ситуации в СССР, о последствиях афганской войны, о гласности и перестройке…
Где-то минут через 40 в дверях возникла укоризненная фигура секретаря, и Буш с легким сожалением сказал:
— Жаль, но мы должны закончить нашу встречу. Меня ждут на Совете, вы же знаете, у нас тут планируется война.
А через четыре дня, 15 января, начался первый американский поход на Ирак…
Но и это еще не все. Именно это знакомство с Джоном Фромайером в августе 91-го помогло нам с Артемом связать два Белых дома — российский и американский, но это уже другая история…
Вспоминая сегодня Нью-Йорк 70-го и все события того времени, я с удивлением осознаю, насколько важны были это место и люди, с которыми познакомились я и моя семья, и как они повлияли на всю мою жизнь. Папа моего первого мужа Михаила был тем самым корреспондентом «Правды», который написал: «А пули настоящие?» Том стал другом моего отца, как, впрочем, и семья Боровиков, с которой мы продолжали дружить в Москве. Именно к Боровикам привела меня мама на ужин, чтобы показать, каким должен быть настоящий журналист-международник, а закончилось это моим браком с Артемом. И выбор профессии, и мужья, и дети — все сплелось в один клубок невероятных событий, которые до сих пор определяют направления моей жизни.
