Глава пятнадцатая. Прибавление в семействе.
Новый Год наступил, а следом за ним полетели дни, разбавленные приятными хлопотами, приуроченными к появлению новой частицы нашей семьи. Животик Алины стал внушительным и девушка, как и все беременные дамы, принялась чудить. Мне неоднократно приходилось вставать глубокой ночью, чтобы вместе с верным Нафаней ехать по магазинам в поисках той или иной вкусняшки, заказанной моей женой. Ее желания отличались разнообразностью. Соленые огурцы, мед, клубника, ежевика, копченое сало, кокос или ананас. На удивление, Нафаня не отказывался ездить со мной, ибо знал, что я куплю что-нибудь и ему. В этом плане он давал фору даже моей беременной жене. В таком состоянии мы встретили весну. Апрель наполнил улицы лужами, теплым солнышком и робкой травкой, пробивающейся через черную землю, с которой совсем недавно сошел снег. Алина любила гулять в парке рядом с домом, а я всегда составлял ей компанию. Домовые старались не мешать нам в эти моменты и предпочитали проводить время, потакая своим прихотям, пока хозяева были на прогулках. Нафаня терзал гитару, пытаясь сочинить песню, а Чуча увлеклась вышиванием, за которым проводила дни и ночи. Некоторые из ее работ уже украшали наше жилище. Так дни и проходили, пока одним апрельским утром, меня не разбудила Алина.
- Андрюш.
- А? – сонно пробормотал я, поднимая голову и вопросительно смотря на жену.
- У меня воды, кажется, отошли. Сходила в туалет, называется, - расстроенно заявила Алина, присаживаясь в кресло. – Ой. Толкается.
- Ох ты, Хризопраз Алексеевич, - только и мог выдохнуть я, мигом вскочив с кровати. Аля улыбнулась в ответ на мою ветвистую ругань. – Народ. Началось!
- Кто? Мальчик или девочка? – спросил Нафаня, ворвавшись в комнату и споткнувшись о Ромашку, которая обеспокоенно тявкала. Но увидев, что Алина просто сидит в кресле, домовой расслабился и махнул рукой. – Тю, напугал. Я-то думал. Как родит, позовете.
- Э! Она уже рожает, - ответил я, сжимая руку жены и пытаясь набрать номер скорой помощи. Нафаня угукнул и умчался в туалет, откуда вернулся с Чучей и чистыми полотенцами.
- Моя ты девочка, - охнула домовиха, подбегая к своей хозяйке, и тут же принялась командовать. – Нафаня, принеси горячей воды и холодной в стакане. Еще нужна простыня чистая, на всякий случай. Андрей, звони в скорую.
- Уже, - ответил я, поднося телефон к уху. – Здравствуйте. Да, моя жена рожает. Воды отошли примерно двадцать минут назад. Да, записывайте адрес.
- Я не понял, а чего это бисова баба командует? – обиделся Нафаня, которому не понравилась роль посыльного.
- Потому, что я женщина, - рявкнула Чуча, явно не настроенная на шутки. – Доводилось уже роды принимать.
- У кого? У мышей или у кошки? – сварливо ответил домовой, принося требуемое. Алина ойкнула еще раз и скривилась, держась за живот.
- Видишь. Ей больно. Схватки пошли.
- Так облегчи муки. Ты же домовиха, - удивился Нафаня.
- Этого я не умею, - грустно призналась Чуча, а ее нижняя губа задрожала, что было признаком приближающихся рыданий.
- Бисова баба, одним словом, - буркнул дух, залезая в кресло. Когда он расположился поудобнее на коленях у Алины, то стал поглаживать живот, улыбаясь и что-то бубня себе под нос.
- Ой, хорошо как, Нафанюшка, - размякла Аля, поблагодарив домовенка кивком. Тот заурчал в привычной манере и, не прекращая поглаживания, объяснил Чуче и мне что происходит.
- Умею я это делать. Помнишь, барин, как ты голову разбил на улице зимой? Пришел сам не свой. Нудил, выл, ругал меня. А когда задремал, я ему так же, как Алечке, делал. Наутро от его болячки маленький шрам остался. Еще Петьке так похмелье снимал, - похвастался Нафаня.
- Ты же мой хороший, - завыла Чуча, чуть не задушив домового в объятиях, если бы я не перехватил ее на полпути.
- Говорю же, бисова баба. Настроения меняет, как Андрейка после фасоли, - ухнул домовенок, покачав головой. – Барин, а дай мне воды попить. Эти дела всегда много сил отнимают. Зато Але не будет больно.
- Конечно. Держи, - я протянул ему стакан с водой, а сам с интересом принялся наблюдать дальше за его манипуляциями. – А говорил, что у вас нет магии.
- Есть, но нам говорить о ней не велено, Андреюшко, - серьезно заявил Нафаня. – И не проси. Не скажу. Тебе того знать не положено.
- И на том спасибо, - я почесал домового за ухом, вызвав новую волну мурчания. – Ты уже сделал очень много, за что я тебе всегда буду благодарен.
- Ты же мой друг, Андреюшко, - улыбнулся Нафаня. – И всегда им будешь.
Скорая приехала довольно быстро, через каких-то полчаса. Уверен, что не будь у меня такого действенного обезболивающего, как Нафаня, я бы в сердцах накричал на эскулапов за их медлительность. Алину с почестями проводили в машину скорой помощи и никто не заметил Нафаню, который сидел рядом со своей хозяйкой. Я же бросился собирать вещи и документы, которые будут необходимы в больнице. Чуча помогала мне изо всех сил, отчаянно стараясь запихать в пакет пару банок своего варенья. В итоге я плюнул и согласился с тем, что моей жене варенье никоим образом не повредит.
- Ну, что? – буркнул Нафаня, когда я нарезал круги возле входа в приемный покой. Доктора велели мне ждать здесь, а домовые, на удивление, отказались сопровождать Алину, заявив, что им это по статусу не положено.
- Ничего, как видишь. Ждем.
- Ну, что?
- Наф!
- Прости, барин. Нервничаю я. Надо покурить сходить, - взвился домовенок, доставая из пакета пачку Беломора и зажигалку.
- Ты две минуты назад курил, - удивился я. – Еще и три сигареты сразу засунул в рот. Ходил, как паровоз, обожравшийся галлюциногенных грибочков.
- Ничего не могу с собой поделать, - честно ответил дух, замолкая, когда ко мне подошел неизвестный мужчина, скорее всего, тоже кого-то ожидавший. Кроме него в приемном покое был еще один парень, налегавший на воду, стоящую в кулере рядом с выходом.
- Друг, с тобой все в порядке? – поинтересовался незнакомец.
- Ага. Жена рожает, - буркнул я, уставившись на него бешеными глазами.
- А чего ты сам с собой разговариваешь?
- Не обращай внимания. Мне так легче волнение унять.
- Ладно, - пожал плечами мужчина, отходя в сторону. Чуть позже я услышал, как он говорит второму парню, что я чокнутый и ко мне лучше не подходить, а то могу укусить. Нафаня посмотрел тому вслед, а затем запустил в мужчину своей соплей. Та шмякнулась прямо на лысину и дух удовлетворенно заворчал.
- Гадость какая, - констатировала Чуча. – Ни грамма вежливости.
- Зато тонна обоняния, - съязвил Нафаня.
- Обаяния, - я машинально поправил его и замер, услышав за дверями шаги. Спустя пару секунд двери открылись, выпуская того врача, который велел мне ждать новостей. Я почти не слышал, что он говорил и не замечал хлопков по моей спине. Лишь одна мысль пульсировала в голове. Я стал отцом.
- Ну? Чего молчишь, жопа?! – крикнул домовенок, вскарабкиваясь мне на плечо. – Кто?
- Девочка, - глупо улыбнулся я, обнимая домовенка. – У меня дочка. Маленькая и хорошенькая.
- Могут твои вялые чресла хоть что-то сделать, - гордо рек Нафаня, но стушевался, узрев яростный взгляд Чучи. – Молчу. Характер мягкий. Не злись, бисова баба. Сегодня счастливый день для всех.
А через три дня я поехал за Алиной и нашей дочуркой. Я видел ее лишь в окне третьего этажа. Именно там лежала моя жена, которая и показала мне дочь, когда я приходил ее навестить. Все три дня, пока Али не было дома, Нафаня пьянствовал. Дух до утра орал матерные песни, пожирал все, что находил в холодильнике и вообще вел себя так, будто отец не я, а он. И что самое странное, Чуча тоже присоединилась к нему. Но я не мог себе позволить такой роскоши, ибо постоянно бегал к Але, чтобы узнать, не нужно ли ей чего-нибудь. Наконец, утром я выехал за своими девчатами, строго приказав домовым все привести в порядок и проветрить квартиру. Те обреченно вздохнули, но отказаться не смели, догадываясь какой может быть месть новоиспеченного родителя.
- Хорошенькая. Только красная какая-то, - важно заявил Нафаня, стараясь даже не дышать в сторону ребенка.
- Сам был красным когда родился, - твердо заявила Чуча, поглаживая кроху по животику. Мы с Алей стояли в сторонке и наблюдали за тем, как себя ведут два домовых. Но привычной ругани не было, даже Нафаня сдерживал свой острый язык и общался, как отставной предводитель дворянства, сиречь вежливо и изысканно.
- Андреюшко, а назовете-то как? – спросил домовенок, запрыгивая мне на плечо. – Глаша? Дуня?
- Ну, нет, - покачал я головой. – Точно не так и вообще, имя уже придумано.
- Какое? – домовята встали по стойке смирно, а я предоставил Алине самой озвучить это.
- Нина. Первые две буквы ваших имен. Никита и Наташа, - улыбнулась Аля, беря дочь на руки. – Нина Андреевна. Добро пожаловать к нам.
- Аааа! – раздался тягостный плач двух мохнатых обалдуев. Нафаня вцепился мне в уши так сильно, что я начал побаиваться, не оторвет ли он их окончательно, а потом сошьет башмаки для себя. Чуча и вовсе чуть не грохнулась в обморок, но я ее подхватил. Но и Нафаня, и Чуча удивились еще сильнее, когда Алина сказала, что имя было моей идеей.
- Вы же часть нашей семьи. Как и Нина. Не обижайте ее, - улыбнулся я, вытирая Нафане слезы. Тот высморкался и по привычке вытер руки об мою майку, но сейчас это не играло никакой роли.
- Спасибо, Андреюшко, - всхлипнув, ответил домовенок, обнимая меня. – Это лучшее, что ты мог сделать.
- Ну что ты, дуралей. Сентиментальный стал на старости лет? – рассмеялся я.
- Нет. Просто в честь меня никого не называли. А тут такая кроха. Маленькая и хорошенькая. Да? – Нафаня уже вовсю сюсюкался с моей дочкой, под внимательным взглядом Алины и Чучи, которые больше походили на двух Церберов. Материнский инстинкт великая вещь.
Стоя на кухне, я прислонился к стене и курил сигарету. Совсем как в старые времена, когда Алину я еще не знал и только въехал в эту квартиру. Тогда я даже не представлял, как все сложится. Не думал, что у меня будет семья и самое главное, что у меня будет дочь. Нина Андреевна, которую сейчас окружили любовью и заботой Аля, Нафаня и Чуча. Улыбнувшись мыслям, я затушил сигарету и отправил окурок в мусорное ведро, после чего направился к семье.
Конец первой части.
На этом пока остановимся. Спасибо что читали, комментировали и просто уделяли свое внимание. Ваш грубиян, Гектор.
