Дэнни постоянно твердит, мол, Эрика Битти, директор ЦРУ, его пугает – и не потому, что всю жизнь посвятила разведке и шпионажу, а из-за внешнего вида: непроницаемое лицо, черные круги под сощуренными глазами. «Да-да, ей довелось немало пережить, и кто знает, какие там ужасы творили с ней гэдээровцы на допросах. Но, черт побери, когда я закрываю глаза, то все время представляю, как она у себя в подвале стоит над котлом с бурлящим зельем».

Зато Эрика на нашей стороне. К тому же из всех ныне живущих экспертов лучше нее в России не разбирается никто.

А еще нельзя забывать, что она входит в круг подозреваемых, которые могли слить «Темные века».

– Итак, Эрика, какие, на твой взгляд, его дальнейшие действия?

Она рассеянно кивает, обдумывая мой рассказ.

– Господин президент, такое не в духе Чернокова. Да, он беспринципен, но не безрассуден. Безусловно, заинтересован в том, чтобы нанести нашей стране как можно больше вреда, однако риск слишком велик. Если Россия действительно причастна и это вскроется, Черноков знает, что мы ответим в полную силу. На такое он не пойдет.

– И все-таки. Если он замешан в истории с вирусом и теперь понял, что наша военная мощь не пострадает, как он поступит?

– Никак. Рисковать не будет точно. И все же, господин президент, мне не верится в участие русских…

Вибрирует телефон: «К. Брок».

– Всё, Эрика, мне пора.

Я принимаю вызов.

– Сэр, у вас компьютер под рукой? – сразу спрашивает Кэролайн.

Через несколько мгновений у меня на экране две картинки: слева – Кэролайн Брок в Белом доме, а справа – видеозапись на паузе. Тони Уинтерс, ведущий «Встречи с прессой», как всегда с идеальной прической и безупречно завязанным галстуком, застыл на середине реплики: руки подняты, рот приоткрыт.

– Съемки завершились полчаса назад, – сообщает Кэролайн. – Отрывки будут крутить в анонсе этим утром. Интервью целиком выходит в эфир завтра.

Я киваю, и она запускает видео.

– …щают, что президент пропал, и даже помощники не знают, где он. Госпожа вице-президент, неужели наш президент и правда пропал?

Кэти кивает, как будто ждала вопроса. Лицо ее совершенно серьезно, хотя лучше б она улыбалась – мол, «что за глупый вопрос»…

– Тони, – она рубит воздух ладонью, – президент день и ночь трудится на благо граждан нашей страны, чтобы у нас создавались рабочие места, чтобы мы жили спокойно, чтобы облегчить налоговое бремя среднего класса.

– И все-таки где он?

– Тони…

– Вы можете сказать, где он?

Вежливая улыбка. Наконец-то.

– Тони, я не слежу за президентом Соединенных Штатов. Уверена, что он в окружении помощников и сотрудников Секретной службы.

– Из достоверных источников нам известно, что даже помощники не знают, куда делся президент.

Кэти разводит руки в стороны.

– Я не собираюсь обсуждать с вами всякие домыслы.

– Ходят слухи, что Джонатан Данкан покинул Вашингтон, чтобы подготовиться к даче показаний перед специальным комитетом палаты представителей. Также предполагают, что он в больнице в связи с обострением заболевания крови.

Вице-президент качает головой.

– Вот-вот, слушайте, – говорит Кэролайн. – Сейчас будет.

– Тони, – произносит Кэти. – Уверена, критики с наслаждением представляют себе картину, что у президента нервный срыв, что он забился под кровать или в панике сбежал из столицы. Но уверяю вас, это не так. Не важно, знаю ли я конкретное его местоположение на данный момент, однако мне совершенно точно известно, что все текущие дела правительства под его полным контролем. Больше по этому вопросу мне сказать нечего.

Я откидываюсь на спинку кресла.

– То есть, по ее словам, «критики» хотят представить, что у президента нервный срыв, что он забился под кровать или того хлеще, в панике сбежал. Она вообще понимает, что нагородила? Какой еще нервный срыв? Она что, совсем с ума спятила?..

– Из-за этого ты мне звонишь? – спрашиваю я.

– Эту реплику будут крутить целый день, ее услышат все. Она попадет в заголовки воскресных газет!

– Мне все равно.

– Ни в одном пресс-релизе не было и намека на нервный срыв или побег…

– Кэрри…

– Господин президент, это четко спланированный ход. Она не дура. Знала, что ей зададут подобный вопрос, и подготовилась…

– Кэрри! – обрываю ее я. – Спасибо, я и с первого раза понял. Да, она расчетливо нанесла мне удар в спину. Да, так она отмежевывается от меня. Но мне все равно. Повторить? Мне. Все. Равно!

– Нельзя пускать ситуацию на самотек. Проблему надо решать.

– Кэрри, проблема у нас только одна, ты не забыла? В любую минуту нас могут поставить на колени. До конца «Субботы в Америке», – я бросаю взгляд на часы: сейчас несколько минут третьего, – осталось всего десять часов. И в любое мгновение наша страна может погрузиться в полнейший хаос. Я очень ценю твой праведный гнев, но сейчас есть более важные дела. Ясно?

Кэролайн пристыженно опускает голову.

– Да, сэр. Прошу прощения. Я виновата, что выпустила ее из зала совещаний. Но что мне было делать? Не могу же я приказать Секретной службе держать ее силой.

Я выдыхаю, стараясь взять себя в руки.

– Это ее проступок, не твой.

Отбросим политику. Стоит ли за таким открытым демаршем какая-то цель? Все же Кэти входит в круг шестерых подозреваемых…

И если б вчера вечером меня убили, она уже была бы президентом…

– Кэрри, как только она появится, скажи ей, чтобы немедленно вернулась в бункер и сидела в зале оперативных совещаний. Я ей сразу же позвоню.