Грег Мортон, муж Кэролайн Брок, выходит на крыльцо в рубашке, синих джинсах и сандалиях.

– Извини, что нагрянули, Морти, – говорю я.

– Да что вы, что вы, входите!

В этом году Морти с Кэролайн отметили пятнадцатую годовщину свадьбы – отправились на длинный уикенд на Мартас-Винъярд. Морти пятьдесят два года. Пять лет назад великолепная карьера суперуспешного судебного адвоката завершилась инфарктом прямо во время слушаний в округе Кайова. Его младшему сыну Джеймсу тогда еще года не исполнилось, вот Морти и решил, что хочет увидеть, как растут дети; да и заработанные деньги надо успеть хоть немного потратить. Поэтому он, что называется, повесил боксерские перчатки на гвоздь и сейчас снимает документальные короткометражки и сидит с двумя детьми.

Морти окидывает взглядом меня и мою разномастную команду. Я и забыл, что моя внешность порядком изменилась; перед Морти предстал подозрительный бородатый тип, промокший насквозь. Стас и до дождя-то выглядел бродяга бродягой. Разве что Джейкобсон одет по-человечески.

– Смотрю, угодили вы в историю, – произносит Морти баритоном, в свое время покорившим немало сердец присяжных. – Которую мне, конечно, не расскажете.

Проходим в дом. В конце фойе винтовая лестница, а на ее ступеньках сидят двое детей – они смотрят на нас во все глаза в промежутки между балясинами. Шестилетний Джеймс – в пижаме «Бэтмен», волосы торчком; десятилетняя Дженнифер – вылитая мать. Мой визит для них не нов, хотя обычно я не напоминаю кота, которого за хвост вытащили из мусорного бака.

– Будь у меня хоть капля власти над миньонами, – говорит Морти, – они лежали бы в кроватях.

– У вас борода рыжая, – Дженнифер морщит нос. – Вы не похожи на президента.

– Грант носил бороду, а у Кулиджа были рыжие волосы.

– У кого? – спрашивает Джеймс.

– Это президенты, гений! – толкает его сестра. – Только жили давно. Когда папа с мамой были еще маленькие.

– Ох ты, и сколько же мне, по-твоему, лет? – произносит Морти.

– Пятьдесят два, – отвечает Дженнифер. – С нами ты стареешь преждевременно.

– Что правда, то правда. – Морти оборачивается ко мне: – Кэрри упомянула кабинет в подвале, господин президент. Вы туда пройдете?

– Было бы здорово.

– Дорогу знаете. Принесу вам полотенца. А дети отправятся спать, так, дети?

– Ну-у-у-у…

– Хорош гудеть. По кроватям!

Кэролайн устроила в подвале современный кабинет, с защищенными линиями связи, чтобы работать по ночам из дома.

Джейкобсон выходит вперед, спускается по лестнице, осматривается и подает мне знак: большие пальцы вверх.

Мы со Стасом спускаемся. В подвале уютно, как и всюду в доме у Кэролайн: большая игровая, в ней – кресла-мешки, но есть и стол, обычное кресло и диван. На стене висит телевизор; чуть в стороне – винный погребок, домашний кинотеатр с экраном для проектора и глубокими мягкими сиденьями; в коридоре – полноценная ванная, спальня, а в дальнем углу – кабинет Кэролайн. Рабочее место состоит из стола в форме подковы, заставленного компьютерами, пробковой доски на стене, нескольких картотечных шкафов и плоскоэкранного телевизора с большой диагональю.

– Вот, народ, держите. – Морти раздает полотенца. – Вы готовы говорить с Кэрри, господин президент? Нажмите вот здесь, – указывает он на мышку у компьютера.

– Секундочку. Будет, куда пристроить моего друга? – спрашиваю, имея в виду Стаса. Я не стал знакомить его с Морти, а тот не стал интересоваться. Понимает, что к чему.

– В зону отдыха. Самое просторное место у лестницы.

– Отлично. Я с ним, – вызывается Джейкобсон.

Вдвоем со Стасом они уходят, а Морти кивает мне:

– Кэрри предупредила, что вам понадобится смена одежды.

– Было бы замечательно. – Сумка с одеждой на субботу осталась в машине на парковке при стадионе.

– Сейчас принесу. А пока располагайтесь. Буду за вас молиться, господин президент.

Я вопросительно смотрю на Морти. Странная фраза. Конечно, мой визит инкогнито стал для него сюрпризом, однако Кэролайн не делится с ним засекреченной информацией.

Морти подается ближе ко мне.

– Я знаю Кэрри восемнадцать лет, – объясняет он, – и выборы в Конгресс она проиграла при мне. Я видел, как она вела себя после выкидыша, и когда я чуть сам не умер от инфаркта, и когда Дженни потерялась в торговом центре, а мы ее два часа найти не могли. Я видел Кэрри загнанной в угол, озабоченной, встревоженной… Но до сегодняшнего вечера ни разу не видел ее в таком ужасе.

В ответ я молчу. Нельзя ничего говорить, и Морти это знает.

Он только протягивает мне руку.

– Что бы там ни было, я ставлю на вас двоих.

Пожимаю ему руку:

– Но все равно молись.