Под неумолимыми порывами ветра струи дождя бьют наискось, и Бах наклоняет зонт в сторону. Идти приходится медленней, чем хотелось бы.

Так же лило в день, когда впервые явились солдаты.

Она помнит, как барабанили капли по крыше. Как темно было в доме, потому что электричество во всем районе несколько недель как отрубили. Помнит тепло очага в гостиной. Порыв холодного ветра, когда распахнулась передняя дверь. Она еще успела подумать, что это все ветер. Потом раздались крики солдат, выстрелы; на кухне зазвенела, разбиваясь, посуда; отец возмущался, когда его тащили на улицу. Больше Бах его не слышала.

Наконец она у склада, проходит внутрь через черный ход. Ставит зонтик, не закрывая, на бетонный пол ручкой кверху. Из передней части склада, где лежат раненые, доносится ругань: люди кричат друг на друга на непонятном языке.

Впрочем, панику в голосе она узнао́ет всегда.

Бах намеренно громко щелкает каблуками, чтобы ее услышали. Она не хочет выдавать своего присутствия – от старых привычек так просто не избавишься, вдруг ее ждет засада? – но и пугать группу вооруженных до зубов мужчин тоже не дело.

Наемники, заслышав эхо, оборачиваются. Двое из девяти машинально хватаются за оружие.

– Он ушел, – докладывает лидер группы, лысый, который так и не снял бледно-синюю рубашку и черные брюки.

Люди расступаются перед Бах, давая дорогу к раненым. Те сидят на полу, прислоненные к ящикам. Один из них – бодибилдер, которого Бах сразу невзлюбила; он морщится от боли и стонет. Рубашку с него срезали, к груди справа приложили самодельную повязку. Пуля, похоже, прошла навылет. Второй тоже без рубашки, дышит тяжело, в глазах жизни нет. Он бледен, к левой части его груди прижимают пропитанную кровью тряпку.

– Где медицинская помощь? – спрашивает еще один наемник.

Не Бах набирала команду. Если учесть, сколько заплатил ей заказчик, можно было бы предположить, что он не поскупится отрядить в помощь самых лучших наемников.

Из кармана плаща она достает пистолет с глушителем и всаживает пулю в висок качку, затем – его раненому товарищу.

Теперь у нее семеро самых лучших помощников.

Они молчат, пораженные расправой, за оружием не тянутся.

Бах по очереди заглядывает в глаза каждому, задавая немой вопрос: мол, ведь мы понимаем друг друга? Удивляться нечему: тот, которого ранили в грудь, все равно умер бы. Второй, если не подхватил инфекцию, вытянул бы, но из ресурса он превратился в обузу.

Последним в глаза Бах смотрит лидеру команды, лысому.

– Избавишься от тел.

Тот кивает.

– Знаете, куда переместиться? – спрашивает Бах.

Лысый снова кивает.

Она приближается к нему.

– Еще вопросы будут?

Лысый выразительно мотает головой.