Все мое внимание сосредоточено на Стасе, а не на пистолете.

Он держит оружие низко, чтобы не видели другие болельщики. Теперь-то ясно, почему места по бокам от нас и еще по четыре места спереди и сзади пустуют: Стас выкупил их, чтобы хоть как-то уединиться.

Судя по прямоугольным очертаниям, пистолет марки «Глок». Я из такого никогда не стрелял, но знаю, что он калибра 9 миллиметров и запросто сделает во мне дырку.

Было время, когда я сумел бы разоружить Стаса, не рискуя схлопотать пулю. Увы, армейская служба осталась далеко в прошлом. Мне пятьдесят, рефлексы не те.

Целятся в меня не первый раз: в иракском плену тюремщик ежедневно приставлял мне к голове дуло пистолета и жал на спусковой крючок. Правда, было это очень давно, и тогда я еще не был президентом.

Сердце бешено колотится. Если б Стас намеревался меня убить, уже давно спустил бы курок. Не стал бы ждать, пока я обернусь. Он лишь хотел показать мне оружие. Хотел изменить ход переговоров.

Надеюсь, что рассуждаю верно. С виду Стас – не из тех, кто часто пользуется пистолетом. Стоит ему перенервничать, и я схлопочу пулю.

– Ты неспроста пришел, – говорю. – Так что спрячь «пушку» и выкладывай, в чем дело.

– А может, мне так спокойней? – говорит он, поджав губы.

Понизив голос, произношу:

– Вообще-то так тебе опасней. Пока у тебя в руке пистолет, мои люди нервничают.

Стас пытается сохранить хладнокровие, однако его взгляд мечется по сторонам. От мысли, что в тебя целятся из снайперской винтовки, нервы неслабо сдают.

– Ты их не увидишь, Стас. Но, поверь, они прекрасно видят тебя.

Я сильно рискую. Возможно, запугивать паренька, который наставил на тебя пистолет, не слишком разумно, однако мне надо, чтобы он этот пистолет убрал. И я должен убедить его, что он имеет дело не с одним человеком, а с целой державой – обладательницей невиданной силы, поразительных и внушающих трепет возможностей, ресурсов за гранью воображения.

– Никто тебе вреда не желает, Стас, – продолжаю я. – Однако если спустишь курок, погибнешь через две секунды.

– Нет. Вы пришли… – Он не договаривает.

– Что? Я пришел один? Ты и сам в это не веришь. Слишком умен. Так что давай, прячь «ствол» и говори, для чего я тут. Иначе ухожу.

Стас приподнимает оружие, снова щурится.

– Если уйдете, – предупреждает он, – то не сумеете остановить грядущее.

– А ты не получишь от меня желаемого.

Стас думает. Вообще-то правильно делает, просто не хочет показывать, что к этому привел его я. Наконец, кивнув, прячет пистолет в кобуру на лодыжке.

Я выдыхаю.

– Как тебе удалось пронести пистолет через металлодетектор?

С не меньшим облегчением Стас опускает штанину.

– Эти машины – просто металлолом, – говорит он, – реагируют на то, на что запрограммированы реагировать. Скажешь, что не видят ничего, – они и не видят. Велишь закрыть глаза, и они закрывают. Даже не спрашивают, зачем. Машины.

Вспоминаю рамку, через которую проходил. Она не была оборудована рентгеном, как в том же аэропорту. По сути, дверной косяк, который пищит или не пищит, когда через него проходят, а рядом бдят охранники, дожидаясь сигнала.

Стас неким образом взломал ее. Обезвредил, когда проходил.

Взломал систему электроснабжения на Пенсильвания-авеню, 1600.

Это из-за него разбился вертолет в Дубае.

И еще ему известно о «Темных веках».

– Вот он я, Стас, – говорю. – Ты добился своей встречи. Теперь выкладывай про «Темные века».

Парень разве что не улыбается. Узнать пароль – большое достижение, и он это понимает.

– Ты хакнул нас? – спрашиваю. – Или…

Улыбка исчезает с его лица.

– Вас волнует это «или». Волнует настолько, что даже сказать не можете.

Он прав, и я не спорю.

– Если я не сам выкрал пароль, – продолжает Стас, – то остается лишь один путь, каким я мог узнать его. И вы знаете, каким.

Если Стас узнал о «Темных веках», не взламывая наших систем – честно, не представляю, как взлом вообще возможен, – у него есть информатор. А ведь круг лиц, знающих о «Темных веках», очень, очень узок.

– Вы поэтому и согласились прийти. Четко понимаете… всю важность.

Киваю.

– Разумеется. Это значит, что в Белом доме завелся предатель, – говорю я.