В теплых лучах солнца и под звучание музыки в наушниках – «Сонаты и партиты для скрипки соло» Иоганна Себастьяна – Бах решает, что прогулка по Национальному моллу – не худший вариант провести время.

Мемориал Линкольна – греческие колонны и высоченная стела, водруженная на цоколь с бесчисленными ступенями – больше подошел бы грозному божеству, а не президенту, известному своей скромностью. Впрочем, такое противоречие – суть Америки и типично для нации, которая зиждется на свободе и правах человека и которая запросто попирает эти же права и свободы за рубежом.

Впрочем, геополитикой Бах не интересуется. И страна, и памятник, как ни странно, великолепны. Фонтан и блики утреннего солнца на воде, памятники ветеранам войн – особенно Корейской – неожиданно трогают за душу. Однако больше всего Бах понравилось место, которое она посетила чуть ранее, – театр Форда, место самого громкого убийства президента в истории страны.

Яркое солнце слепит глаза, и потому огромные очки Бах только к месту. На шее у нее фотоаппарат, и она не забывает делать снимки, фотографирует все подряд: памятник Вашингтону, крупные планы Эйба Линкольна, Франклина и Элеонор Рузвельтов, надписи на памятниках ветеранам, – старательно демонстрируя, как проводит день Изабелла Меркадо (ее имя по фальшивому паспорту).

В наушниках тем временем проникновенно поет хор, неровно играют скрипки в «Страстях по Иоанну»: идет драматическое противостояние Пилата, Христа и народа.

Бах по привычке закрывает глаза, растворяясь в музыке, представляя себя в лейпцигской церкви Святого Николая 1724 года, на первом исполнении «Страстей». Пытается вообразить, что чувствовал их автор, когда произведение ожило и погрузило прихожан в пучину своей красоты.

Она родилась не в том веке.

Открыв глаза, Бах видит на скамейке мать и ребенка. Тело охватывает трепет. Бах вынимает наушники, смотрит, как дитя сосет грудь; на лице матери играет легкая улыбка. Это называют «любовь».

Бах помнит любовь. Помнит мать – скорее свои чувства к ней, а не образ, хотя последнее помогают сохранить в памяти два снимка, с которыми Бах умудрилась бежать из дома. Куда лучше она помнит брата, но, к несчастью, озлобленным: последний раз, когда они виделись, в его глазах полыхала чистая ненависть. Сейчас он женат, у него две дочери. Наверное, счастлив. Наверное, любит.

Сунув в рот очередной леденец, Бах тормозит такси.

– Угол Юго-Западной Эм-стрит и Юго-Западной Капитол-стрит, – называет она адрес, как турист.

Ее тошнит от жирного запаха и резких поворотов. Бах вставляет наушники, лишь бы отгородиться от болтливого водителя-африканца. Платит наличными, а после, у входа в паб, переводит дух на свежем воздухе.

Здесь на огромных блюдах подают мясо убитых животных с гарниром из жареных овощей. Бах предлагают отведать начос: жареные тортильи, расплавленный сыр, овощи для вида и все то же мясо несчастных животных.

Бах не ест животных. Она не убила бы зверя. Звери этого ничем не заслуживают.

Она сидит за стойкой, лицом к окну. Призматроны предлагают множество сортов пива, разнообразный фастфуд, «автокредиты», рекламируют магазины одежды и анонсируют фильмы. Пешеходов много, но в пабе почти пусто: время только одиннадцать утра, для обеденной толчеи, как ее тут называют, рановато. В меню ничего подходящего, и Бах заказывает безалкогольный напиток и суп.

Небо потихоньку затягивает пепельными облаками. В газете писали о тридцатипроцентной вероятности дождя. Значит, шансы выполнить задание сегодня – семьдесят процентов.

Рядом слева садится мужчина. Бах смотрит ровно перед собой, на стойку, и ждет, когда появится кроссворд.

И вот мужчина кладет перед собой газету с кроссвордом. В верхней строчке по горизонтали он пишет:

Бах, не отрывая взгляда от карты Национального молла, берет шариковую ручку и пишет на полях по верхнему краю:

Мужчина изображает задумчивость и постукивает карандашом по уже написанному слову.

Официант приносит напиток, и Бах, сделав большой глоток, наслаждается игрой пузырьков на языке. Пишет:

Мужчина снова постукивает карандашом по написанному слову. Затем в вертикальной строчке пишет:

Бах отвечает:

Потом добавляет:

Мужчина пишет:

Бах закипает от гнева, однако ждет и молчит.

В строке по горизонтали ниже мужчина дописывает:

Затем встает и уходит, так ничего и не заказав. Газету с кроссвордом оставляет на стойке, и Бах забирает ее. Разворачивает, притворяясь, будто заинтересовалась статьей. Карту и газету она потом порвет и выбросит в разные мусорки.

Она планирует сегодня же покинуть страну. В себе почти не сомневается, разве что погода ей неподвластна.

Бах в жизни никогда не молилась, но если б верила в Бога, то просила бы отвести дождь.