Эпилог

По лесной дороге, поскрипывая и не торопясь, катила телега. Самая обычная, деревянная, на колесах от тракторного прицепа. Тянула это нехитрое транспортное средство унылая лошадка.

На телеге с разной степенью комфорта расположились семь человек. Одеты пассажиры были разномастно, но объединяло их одно: одежда на каждом была старой, не один раз чиненной, да и не особо чистой. Вся компания была вооружена: на семь человек имелось три «АКС», три гладкоствольные «переломки», у возницы за спиной висела гладкоствольная «Сайга» двенадцатого калибра.

Если бы кто-нибудь смог посмотреть на телегу сверху, то увидел бы еще одного пассажира. Точнее, пассажирку. В середине телеги, со связанными веревкой ногами, лежала девушка. Ей было лет девятнадцать-двадцать. Длинные русые волосы растрепались, а голубые глаза полыхали яростным огнем.

– Утю-тю! – один из пассажиров, самый молодой, показал девушке козу.

– Кирпич? Слушай, а может, девку князю не повезем? Смотри какая! Сами оприходуем, а потом прикопаем, – молодой не удержался и погладил пленницу по бедру.

– Ты, Сыч, думай, прежде чем такие словеса говорить, – ответил мужик, одетый в старый камуфляж, такой грязный, что рисунок было почти не разглядеть. – Такая телка дай бог раз в год попадется! Фрол за нее нам столько всего отвалит – закачаешься. А карандаш свой, когда доберемся, поточишь.

– Да я че, так, помечтал вслух, – пошел на попятную Сыч, – очень уж девка хороша…

– Вот и мечтай молча! – отрезал Кирпич.

– Кирпич, а, Кирпич? – снова подал голос Сыч.

– Чего тебе?

– Я тут вчера разговор интересный слышал. Трепались бригадир наш да от соседей пара мужиков.

– Ну и че там? – оживился Кирпич. Все знали, что Сыч мастер подслушивать разговоры, не предназначенные для его ушей. И информация, как правило, всегда была верной.

– Так вот, трепались они о том, что всю нашу бригаду Немому заказали!

– Иди ты! Брешешь?!

– Зуб даю! Своими ушами слышал! Три деревни, мол, людей своих к нему присылали, мол, беспределу много творим. Надо бы нам укорот дать. То да се…

– Ну, так мы же не сами по себе, под князем ходим, – отозвался возница.

– Князь нашему бригадиру что велел? Подати собрать да девок, каких он любит, парочку подыскать. Но, говорит, палку не гните! Отвечать придется. А Хмурый? Дочку и жену старосты снасильничали? Было такое! Двух мужичков застрелили, которые с охоты шли. Не, не будет князь за нас встревать.

– Так а че, этот Немой крутой такой, что ли? – Сыч воинственно потряс в воздухе ружьем. – Просто с нормальными пацанами он еще не сталкивался!

– Сталкивался! – подал голос мужик, через все лицо которого проходил глубокий шрам.

– О, Гнедой голос подал! – весело сказал Сыч. – А то молчал всю дорогу!

– Ты лучше послушай, что тебе люди говорят, потом ржать будешь, – мрачно сказал Гнедой и коснулся рукой шрама. – Расскажу немного, а ты вникай. Случилось это после того, как ракетами все, кто мог, уже отпулялись. Аккурат тогда Чечен на пару с Ахмедом общину Багра разгромили, а Немой у него типа за главнокомандующего был. Ослаблены они были, большая заварушка незадолго до того приключилась. Людей много потеряли. А так – хрена лысого взяли бы их. Я в то время у Ахмеда в бригаде находился и помню, как радовались тогда, типа малыми потерями Багра победили. Отряды Чечена, долю свою взяв, отошли в свой район Старопетровска. Немой с несколькими людьми пропал, и через некоторое время начались проблемы…

Гнедой стоял и отрешенным взглядом осматривал окрестности школы. А ведь эту «кузницу знаний», под номером пятьдесят девять, он когда-то закончил. Но это было в другой жизни, когда молодой Сергей строил грандиозные планы на жизнь, а не жил сегодняшним днем, будучи одним из холуев мнительного кавказца. Сейчас выбитые стекла окон и испещренные пулями стены вызывали в его душе странное чувство. Нет, он не собирался пускать слезу от жалости, и ностальгия не терзала его. Два прошедших года напрочь избавили Гнедого от сентиментальности. Просто возникло ощущение, что кто-то нагадил в душу.

Бойцы отрядов Чечена и Ахмеда деловито шмонали убитых. Вдоль школьного забора лежало несколько обезглавленных тел. Сами головы были нанизаны на металлические прутья забора. Одна из голов принадлежала Багру. Это зверье из отряда Чечена забавлялось, у него всяких хватало… воинов Джихада, мля.

Гнедой сплюнул и решил пройтись. Возле школьного крыльца на коленях стояло шесть человек пленных. Когда приволокли и бросили перед ними тело девушки, стоящий на коленях парень внезапно расхохотался.

Один из кавказцев Чечена ударил пленного ногой.

– Э-э-э! Чего смеешься? Раньше всех голову отрезать?

А Гнедой засмотрелся на убитую девушку. Светловолосую и очень красивую. Даже смерть не смогла ее обезобразить. Несколько пуль пробили высокую грудь, окрасив часть оливковой формы бордовым.

– Пи***ц вам, чурки! Вы хоть знаете, кого убили? Да за нее Немой вас в аду достанет! – парень продолжал смеяться до тех пор, пока кавказец не выхватил пистолет и не выстрелил пленному в голову.

Гнедой подошел к другому пленному и спокойно спросил:

– Кто она?

– Света это, жена Немого. Если вы не нашли и не убили его, у вас большие проблемы, – криво усмехнулся мужик в камуфлированных брюках и кожаной куртке.

Гнедой ничего больше не сказал, а развернулся и вышел за территорию школы. Нужно было вдохнуть в себя воздуха – чистого, без запаха крови и смерти.

Постепенно схлынул боевой азарт, собрали добычу и посчитали пленных. Позднее выяснили, что пропали Немой, его заместитель Серый вместе с женой Вероникой и девочка Галя. Свету убил при прорыве притаившийся в засаде боевик. Наскоро организованные поиски результата не дали…

Через неделю отряд Чечена засобирался домой. Нагруженные добычей воины двинулись в путь. Многие смеялись и были в приподнятом настроении. А через два дня Чечен принимал у себя только одного человека – все, что осталось от немалого отряда опытных бойцов. Его рассказ был страшен.

Сначала пропал передовой дозор. Вскоре бойцов нашли: они лежали на земле, а их мертвые тела рвали дикие собаки. Причем животные были привязаны к дереву, чтобы никуда не смогли уйти. Воины Аллаха упустили свой шанс попасть в рай, – укушенным собакой там места нет.

На ночевку расположились во дворе между двух пятиэтажек. Все было спокойно, пока пламя не вырвалось из Ада. С пятого этажа в спящих правоверных полетели «коктейли Молотова». Всего десять бутылок, но хватило многим. Люди метались, пытаясь сбить охватившее их пламя. В ночной темноте было похоже, что прилетела стая сказочных птиц Фениксов. Утром похоронили девять воинов.

Деморализованные, ощетинившиеся стволами люди Чечена продвигались вперед. Большую часть добычи пришлось бросить, чтобы повысить мобильность.

Детская площадка. Ржавые горки, за два года заросшие невысоким кустарником, упавшие набок качели, холмик, когда-то бывший песочницей. Одиннадцать человек, озираясь, пробирались через площадку, где раньше играли и радовались дети. Отряд почти миновал детскую площадку, как позади них поднялись из травы две фигуры в лохматых маскировочных костюмах. В руках у неизвестных затрещали автоматы. Воины Аллаха повалились как снопы. Две бесформенные фигуры заскользили к лежащим телам. Раздались одиночные выстрелы – добили раненых. В живых остался только один раненый, обмочившийся и полуживой от страха. Он навсегда запомнил взгляд, который бросил на него убийца – холодный и равнодушный. Добивать его не стали.

Весть о гибели отряда Чечена быстро достигла ушей Ахмеда. Он перестал выходить из здания школы, куда переселился с территории складов. На улице появились патрули. Стали поговаривать, что Ахмед стал прибегать к запретному – пить много и часто.

В один из патрулей попал и Гнедой. Обходя дома, прилегающие к школе, патрульные – двое кавказцев и двое русских увидели девочку лет пятнадцати, которая вышла из подъезда. Она спокойно посмотрела на них и зашла обратно. Кавказцы переглянулись и пошли за ней. Ну и Гнедой с товарищем решили не отставать.

В подъезде у патрульных служба и закончилась. Кто-то закрепил мину «МОН-50» на двери квартиры напротив входа в подъезд, и стальные ролики, визжа от рикошетов, превратили в фарш троих человек. Гнедому же показалось, что он что-то услышал, и он свернул под лестницу. Лишь один стальной ролик, отразившись от стены, залетел под лестницу и разорвал щеку.

Послышался звук открываемой двери, и Гнедой затаился. О том, чтобы стрелять, он и не думал. Страх сковал мышцы и разум бандита.

– Ника, мы же все испачкаемся, когда будем выходить, – послышался спокойный женский, даже детский голос.

– Ой, Галь, и верно! Пошли, я в прихожей резиновые сапоги видела, потом у подъезда бросим! Как Николай ругаться будет, когда узнает, что мы мину стащили! Подрывную машинку надо не забыть вернуть…

Девушки мелодично рассмеялись.

Гнедой к Ахмеду больше не вернулся. Выбравшись из Старопетровска, устроился к бывшему уголовному авторитету Фролу, где и пребывал по сей день.

Ахмед ненамного пережил своих подчиненных. В одну теплую летнюю ночь в кабинет, где он квартировал, прилетели два снаряда из реактивного огнемета «Шмель». Кавказский авторитет и несколько его подчиненных превратились в черный жирный пепел.

– Охренеть, – сказал пораженный услышанным возница. – А что этот отморозок здесь забыл? До Старопетровска далековато вроде?

– Бригадир говорил, проездом они здесь, какого-то ученого хмыря сопровождают и охраняют…

– Гнедой! – Кирпич задумчиво хмурил брови. – Вот слушаю я тебя и думаю. Что-то подозрительно вовремя на нашем пути эта телка оказалась…

Взоры пассажиров скрипучей телеги обратились на пленницу.

– Блин, она еще и улыбается, – как-то робко сказал Сыч.

Мелькнула на обочине привязанная к ветке дерева красная тряпка.

– Пока, мальчики, – сказала девица и, ловко перевернувшись, выпала из телеги. Правда, вместе с ней почему-то свалились за борт двое сидевших с краю мужиков. Лишь разрезанные чем-то острым веревки остались лежать на своем месте.

Ошалевшие от такого поворота событий остальные бандиты ничего предпринять не успели. Слева от дороги захлопали одиночные выстрелы, и посыльные князя повалились друг на друга.

Лошадка же остановилась и, ожидая развязки, принялась щипать траву на обочине. Произошедшее ее нисколько не удивило и не затронуло.

На дорогу из пролеска выбрались люди. Двое мужчин и женщина – довольно симпатичная. Все были одеты в поношенные, но чистые горки, в руках проверенные временем автоматы «АКС» с глушителями.

– Все чисто, живых нет, – сказала женщина, заглянув в телегу. – Галь, ты как там?

– Все отлично, Вероника, – ответила вставшая с земли девушка и вытерла длинный узкий клинок об одежду одного из убитых, – даже не пикнули. Я умница, да, Ник?

– Просто Рэмбо в юбке! Да, сэр!! – мужчина, выглядевший старше всех из-за совершенно седых волос, наклонился к девушке, подставляя щеку для поцелуя. – Господи, кого я воспитал? Хотя, чему тут удивляться… Like tree, like fruit!

– Немой, берем этот гужевой транспорт вместе с содержимым, – второй мужчина взял лошадку под уздцы и стал разворачивать. – Старосте же надо будет отчитаться.

– Ты прав, Серый, пора валить отсюда. К тому же профессор без нашей опеки, поди, уже весь на нервы изошел…

Группа людей двигалась по проселочной дороге, не забывая смотреть по сторонам. Никто из них не знал, как сложится судьба в дальнейшем. Ждут впереди великие свершения или завтра все падут от бандитских пуль? Они даже не задумывались об этом. Они были счастливы тем, что рядом самые близкие и сейчас все живы и здоровы. А завтра… будет только завтра. Да, сэр!!