За дверью меня встретил подтянутый молодой человек с бесстрастным холодным лицом. Несмотря на идеально сидевший костюм, в его облике хорошо просматривалась военная выправка. Впрочем, чему тут удивляться, откуда у генерал-лейтенанта, пускай даже находящегося в формальной отставке, возьмется гражданский секретарь-референт. Или порученец, что в общем-то почти одно и то же.

— Розен Александр Генрихович, — коротко и сухо представился встречающий. — Прошу следовать за мной, Георгий Владимирович.

Я молча кивнул и поднялся по широкой лестнице вслед за ним на второй этаж, по пути на всякий случай прикидывая свои шансы к отступлению. Но выводы последовали неутешительные, потому что окно в конце коридора оказалось заперто на ставни, а возле входной двери сразу нарисовалось двое крепких молодцев. Одеты они были в гражданское платье, но надеяться на то, что охранники не вооружены, было бы совсем глупо. К тому же дом выглядел нежилым и его комнаты могли быть заперты.

«Ладно, во всяком случае, меня пока еще никто не расстреливает взводом на рассвете, — подумал я, держась на шаг позади Розена. — Но, судя по всему, Врангель и его люди здесь инкогнито. С какой такой стати? Не секрет, что барон все время находился под колпаком союзнической разведки, пристально следившей за каждым его шагом. Не хочет, чтобы они узнали о контакте именно со мной, или общая конспирация? Может, противостояние с Деникиным так далеко зашло? Помнится, какого-то генерала как раз в это время в Константинополе шлепнули. Правда, вот не помню, чьим он сторонником был. М-да... Тут только гадать можно. Увы, я совсем не историк и даже не знаток истории Белого движения. Особенно этого периода времени. Но посмотрим, скоро все и так станет ясно... »

Порученец остановился перед массивной двустворчатой дверью, коротко стукнул по створке костяшками пальцев, после чего отступил в сторону, пропуская меня.

— Его превосходительство ждет вас.

Я уже успел полностью успокоиться, поэтому без колебаний шагнул вперед. В самом деле, чего бояться, отбоялся уже свое.

Врангель получил свое прозвище, «черный барон», за то, что никогда не расставался с черкеской черного цвета. Но высокий худощавый мужчина с легкой проседью в волосах, вставший при виде меня из кресла, был одет в темно-серый гражданский костюм. Впрочем, я опознал его без труда — слишком уж приметная была фигура у будущего главнокомандующего Вооруженных сил Юга России. Да и лицо ни с каким другим не спутаешь.

— Рад встрече, Георгий Владимирович, — Врангель крепко пожал мне руку и показал мне на стул. — Присаживайтесь. Как добрались?

— Без особых проблем, ваше превосходительство, — действуя больше по наитию, я дождался, пока барон сядет, и только потом присел сам.

— Георгий Владимирович... — едва заметно поморщился Врангель. — Я знаю о вашей жесткой приверженности субординации, но давайте обойдемся без нее. Без «особых» проблем это значит, что они все-таки были?

— Взбунтовалась команда парохода, — я не стал скрывать случившееся, потому что этот факт было проверить достаточно легко. — Но проблему удалось решить.

— Зная вас, я в этом даже не сомневаюсь... — усмехнулся барон.

«А фон Нотбек, оказывается, парень с репутацией... — мельком проскочила у меня мысль. — Неужто расстреливал красных пачками? Весело... »

Но отвлекаться на размышления по этому поводу не стал и полностью сосредоточился на разговоре с Врангелем. Учитывая то, что барон знает меня лично, любая оговорка может стоить очень дорого. Пока справляюсь, но все очень быстро может измениться.

— Нет ли в происшествии следов умысла... — Врангель неопределенно показал взглядом за свое плечо.

— Исключено. Банальный разбой, — коротко и четко ответил я. И сразу же сделал небольшой задел на тот случай, если у меня потребуют какое-нибудь письменное послание. — Но предосторожности я все равно принял.

— Хорошо, — одобрительно кивнул «черный барон». — Рассказывайте, Георгий Владимирович. Я обладаю информацией из Одессы, но ваш рассказ может быть полней.

— На момент моего убытия полным ходом шла подготовка к эвакуации. Что случилось дальше, я не знаю, но могу предполагать... — сделав небольшую паузу, я мысленно перекрестился и продолжил: — Что все уже закончилось или скоро закончится. Весьма неблагоприятным образом.

На самом деле я ничем не рисковал, высказывая такое предположение. Во-первых, если Врангель имеет связь с командованием, то он уже и сам все знает, во-вторых, именно такой исход открыл ему путь на пост главнокомандующего.

— Увы... — с искренней горечью сказал барон. — Увы, ваши предположения оказались правдой. Но хватит об этом. Что вам передал для меня...

У меня сразу похолодело сердце, перед глазами все поплыло, а виски налились тупой болью.

— ...Абрам Михайлович... — голос Врангеля доносился как сквозь ватную подушку. Неожиданно, одновременно со звонким щелчком в ушах, в голове появилась картинка какого-то кабинета с сидящим за столом крепким, абсолютно лысым мужчиной с погонами генерала от кавалерии и орденами «Святого Георгия» четвертой и третьей степеней на кителе.

Генерал сосредоточенно набивал трубку табаком и мерно, чеканя каждое слово говорил:

— ...Совет будет собран сразу же после прибытия войск и командования в Севастополь. Возможно, несколько суток понадобятся на решение организационных проблем. С вопросом инициации отставки главнокомандующего и новой кандидатурой на его место уже все решено. Полного большинства у нас не будет, но голосов хватит с лихвой. Не думаю, что Деникин будет противиться, есть сведения, что он сам уже склоняется к тому, чтобы отойти от дел. Предупредите Петра Николаевича, что Деникин скорее всего отменит свое решение на назначение его военным помощником по представлению Николая Николаевича Шиллинга, но это уже никакого значения не имеет. О решении Совета мы телеграфируем в Царьград сразу же после его окончания. Передайте Петру Николаевичу, пусть будет готов отбыть...

— Георгий Владимирович, вам плохо? — Видение исчезло, и до меня донесся встревоженный голос «черного барона». — Что с вами?..

— Все в порядке... — я с силой провел ладонями по лицу. — Все уже в порядке, Петр Николаевич. Просто во время бунта на пароходе меня основательно приложили по голове.

— И это наложилось на вашу давнюю контузию... — понимающе сказал Врангель. — То-то я смотрю, что вы сами на себя не похожи. Надо бы вам основательно подлечиться.

— Всему свое время, Петр Николаевич... — я секунду помедлил, собираясь с мыслями, после чего слово в слово передал барону слова Драгомирова.

Дальнейший разговор можно опустить. Барон задал мне несколько вопросов, я на них вполне уверенно ответил, так как эпопею с эвакуацией Одессы вполне сносно помнил из литературы. Правда, украинского атамана Сокиру-Яхонтова, которому Шиллинг передал оборону города, я назвал Сокирой-Гапоновым, но этим только развеселил барона.

От сердца немного отлегло, я уже посчитал, что основная беда меня миновала, когда Врангель сказал:

— Георгий Владимирович, я знаю, что вы будете настаивать на своем возвращении в Россию, так вот, я принял решение...

Я в буквальном смысле ошалел. Какая Россия? Кто будет настаивать? Я? Что я там забыл? В штыковую ходить на красных? Сейчас, прямо разбежался. Дай только выйти за порог. Это только в книгах попаданцы с места в карьер с головой окунаются в какие-нибудь авантюры. Уподобляться не собираюсь. К счастью, здравомыслие всегда было и есть моей сильной стороной.

— ...принял решение отказать вам в этом, — барон наконец закончил фразу.

Ситуация недвусмысленно намекала, что вот в этот самый момент мне необходимо возмутиться. Но одновременно внутреннее чувство подсказывало, что делать этого не стоит. Поэтому я промолчал, при этом, в меру своих скромных актерских способностей, изобразив на лице лишь только легкий налет недовольства. И знаете, скорее всего, угадал с эмоциями.

Не услышав протестов, Врангель удовлетворенно кивнул.

— Я знал, Георгий Владимирович, что вы отнесетесь к моему решению с пониманием. Но, уверяю, скучно вам не будет. Вы возглавите в Константинополе особую контрразведывательную группу.

Барон замолчал и проницательно заглянул мне в глаза, как будто хотел насладиться произведенным эффектом.

Ну-ну... а нет никаких эмоций, Петр Николаевич. Почему? А плевал я на твой приказ. А вот вопросы есть. Но только потому, что их задал бы любой толковый офицер на моем месте. А выбиваться из этого образа мне нет смысла. Пока нет.

— Подчинение группы?

— Вне юрисдикции нашего военного агента в городе... — четко сформулировал ответ Врангель. — Увы, в последнее время к нему накопилось множество вопросов. К тому же меня не устраивают существующие институты разведки в нашей структуре. Пока считайте, что подчиняетесь мне лично. Дальше посмотрим.

— Задачи?

— Контрразведывательная деятельность во всех ее смыслах, — заключительную часть фразы Врангель намеренно выделил и с легким намеком продолжил: — Не мне вам объяснять, что надо понимать под этой задачей. Бывшая Османская империя и Константинополь, в частности, входят в зону наших стратегических интересов. А здесь черт знает что творится. К примеру, красные почти в открытую ищут подходы к Кемаль-паше и султану Мехмеду, ведут свою пропагандистскую деятельность и выпускают паршивую газетенку. При этом заигрывают с Британией и Францией. К тому же я склонен думать, что наши союзники ведут даже не двойную, а тройную игру. Со всем этим надо разобраться и как можно скорее навести порядок.

Я довольно сильно озадачился вопросом: а кем же на самом деле был фон Нотбек? Но виду не подал. Потом разберусь. Или не разберусь. Мне все равно.

— Полномочия?

— Самые широчайшие, — отрезал барон. — Главное — наши интересы.

— Группа...

— Уже сформирована. Один из них, штабс- капитан Синицын. Ваш заместитель. При нем еще несколько человек.

— Финансирование? — этот вопрос я хотел задать первым, но благоразумно удержался. А что? Просто обожаю финансирование. И чем оно щедрее, тем я больше его люблю.

Врангель досадливо поморщился:

— С этим пока сложно. После того, как я приму должность, прикажу выделить специальную статью расходов. Хотя и на первое время кое-какие средства найдутся. Мой порученец уже уведомлен. Вопросы связи и другие интересующие вас моменты обсудите тоже с ним. Перед моим отъездом я с вами еще увижусь. Рад был встретиться, Георгий Владимирович.

Врангель встал, крепко пожал мне руку, после чего на пороге возник Розен, своим появлением засвидетельствовав, что аудиенция окончена.

Это все, что ли? А штатная и организационная структуры? А методы и направленность работы? А дипломатическое прикрытие, в случае эксцессов? Не говоря уже о способах эксфильтрации. Нет, я не профи ни разу, но точно знаю, что подобные вещи должны обговариваться гораздо тщательней. Или фон Нотбеку достаточно было только вкратце обрисовать задачу, сказать «фас» и больше ни о чем не беспокоиться? Странно, барон мне показался серьезным человеком, правда несколько самодовольным и порывистым. А вообще, идея неплохая. Вот только организация, как всегда у нас, того, хромает. А исполнение... До исполнения, думаю, не дойдет. Стоп... а если Врангель вот таким незатейливым образом от меня просто отделался? А что, в рамках каких-нибудь подковерных игр вполне возможно. Ладно, пойду, поболтаю с Розеном. О финансировании. Что всяко-разно приятней, чем гадать на кофейной гуще.

Однако, как мне показалось, личный порученец Врангеля знал о назначении еще меньше своего начальника. Он выдал тысячу французских франков, дал контакт для связи и пообещал, что окончательно в курс дела меня введет штабс-капитан Синицын. И всё. Хотя нет, не всё. Еще пообещал, что все необходимые документы мне выдадут в день отъезда Врангеля в Севастополь.

М-да... Удивительная безалаберщина творится, товарищи. Хотя какого хрена я возмущаюсь? Все складывается просто отлично. Но все-таки меня разбирает просто дикое любопытство: а кто же на самом деле фон Нотбек? Ладно, может, когда-нибудь и узнаю. А пока пора встретиться с Синицыным. И вообще, мне спешить некуда, так как в любом случае планировал слегка задержаться в Турции. К тому же тот же штабс может оказаться просто кладезем нужной информации о Константинополе.

Едва, я вышел через черный ход, как меня подобрал Синицын на своем драндулете. По своему обычаю, шугнув досужих прохожих клаксоном, штабс-капитан в обличье таксиста снова виртуозно вписался в запутанный лабиринт узких улочек.

— Георгий Владимирович, — крутя баранку, он умудрялся на полном ходу следить за дорогой, коситься на меня и одновременно болтать, — я искренне рад возможности служить под вашим началом.

— Послужим... — сдержанно буркнул я в ответ. Увы, совершенно незнаком с нюансами субординации среди офицерства этого времени, а лажать по пустякам очень не хочется. Так что лучше отмалчиваться и больше слушать.

— Сейчас заскочим в один ресторанчик, там восхитительно готовят кефаль по-гречески!.. — язык у Синицына не останавливался ни на минуту. — Отужинаем, потом я вас отвезу в пансион к тетушке Афендуле. Лучшего места для постоя не придумаешь. Чисто, уютно, тихо и, главное, в спокойном квартале. Она понтийская гречанка, наш язык знает, а готовит — просто пальчики оближешь...

Штабс-капитан причмокнул губами и тут же, бросив руль, рванул обеими руками рычаг ручного тормоза. «Фиат» резко дернулся, заскрипев всеми сочленениями корпуса, пошел юзом, но все-таки тюкнул радиатором под зад неспешно шествующего по самой середине улицы раскормленного ишака, на котором важно восседал солидный тучный турок в феске и бурке.

Несчастная животина от неожиданности присела, навалила кучу на мостовую, а потом, оглашая улицу истошным ревом, помчалась по улице галопом, словно Усейн Болт по олимпийской дорожке. Чудом удержавшийся в седле всадник, завывая белугой, стал нещадно лупить своего питомца каким-то дрыном, но так и не смог остановить обезумевшего скакуна. М-да... Как говорится, Стамбул город контрастов.

Проводив взглядом скрывшихся за поворотом потерпевших, Синицын смущенно заявил:

— Простите, Георгий Владимирович... Тормоза ни к черту, а жалованье... того-этого... Вот, коплю помаленьку, а народец нынче прижимист...

Я покосился на уже начавших собираться зевак и скомандовал:

— Разберемся. Поехали, да смотрите опять никого не задавите, — а потом, дождавшись пока штабс- капитан заведет свою «Антилопу Гну» и тронется с места, поинтересовался:

— Какой у вас опыт работы в разведке, Алексей Юрьевич?

— Ну... — Синицын заметно стушевался. — Курсы контрразведывательной работы при Генштабе и полгода здесь. — И, скромно потупив глаза, добавил: — А так я авиатор...

— Понятно... — я про себя тяжко вздохнул. — Как я понял, группа находится на нелегальном положении?

— Так точно, господин капитан!

— Следовательно, ни о каких совместных посиделках в местах общественного доступа и речи быть не может. Везите меня сразу в пансион. Там и поужинаем. И забудьте словосочетание «так точно». Навсегда. Меня именовать только по имени-отчеству, — удержаться от порции нравоучений я так и не смог. — Надеюсь, понятно выражаюсь?

— Как прикажете... — пристыженно буркнул Синицын.

— Уже лучше, Алексей Юрьевич. А теперь ознакомьте меня вкратце с составом группы и с вашими достижениями на почве профессиональной деятельности.

Вот даже сам не знаю, зачем мне это надо было. Из интереса, что ли? Впрочем, в рассказе моего новоявленного заместителя оказалось немало полезного. Весьма полезного. А после того, как я ознакомлюсь с наработками Синицына и его компании в полной мере, будет еще больше. А информацией никогда не надо пренебрегать. Ее много не бывает.

Пансион оказался довольно большим домом в окружении старого фруктового сада на самой окраине района Пера. Хозяйка, сухонькая опрятная гречанка лет пятидесяти пяти, за плату в сто пятьдесят лир в месяц сдала мне двухэтажный флигель со всеми удобствами, то есть ванной комнатой и клозетом. Правда, при этом я полинял еще на сотню, так как выяснилось, что Синицын задолжал эту сумму хозяйке, состоящей у него на учете, то есть числящейся агентессой. Деваться особо было некуда, штабс мог вполне знать, что я получил финансирование на группу, поэтому пришлось погасить задолженность. Кстати, он сам проживал в этом пансионе, только в гораздо более скромных апартаментах. А если точнее, в пристроенном к дому сарайчике, переделанном в жилую комнату. Кроме нас, других постояльцев в пансионе не оказалось, так как основной наплыв клиентов был летом.

На ужин тетя Афендула подала полное блюдо очень вкусной морской рыбешки — барабульки, запеченной с овощами, большую миску греческого салата со свежайшей фетой и кувшинчик подогретого хиосского вина с пряностями. Все было до такой степени вкусно, что мы не остановились, пока не подмели все до крошки. Не знаю, как здесь в ресторанах кормят, но подозреваю, что даже современным признанным шеф-поварам куда как далеко до этой сухонькой женщины с лицом иконописной святой.

Разговора с Синицыным не получилось, я осоловел от еды и отправил его к себе, а сам ополоснулся холодной водичкой и завалился на роскошную перину.

Сегодняшний день забрал у меня все силы, но сон почему-то не шел.

Рядом с кроватью едва заметно мерцали угли в старинной жаровне, через приоткрытую форточку доносился щебет каких-то птичек в саду, изредка прерываемый гудками судов, проходящих Босфор, а с портрета, висевшего на стене, на меня смотрел суровый горбоносый мужик с лихо закрученными усами, в российской морской форме времен героического сидения на Шипке. Как успел мне объяснить Синицын, это отец хозяйки, Папаконстанти Панайот Пантелеевич, геройски павший при взятии на шпагу какой-то турецкой посудины. Ну да, сразу видно, герой без страха и упрека. Были же люди в свое время. Не то что сейчас. То есть не сейчас, а потом. Тьфу ты, совсем запутался с этими хронокатаклизмами.

— Ладно, пора спать... — я потушил керосиновую лампу, поудобней пристроил подушку и задумался.

Ну что же, еще один денек прожит. К счастью, сегодня обошлось без бунтов и клофелина. Или чем там меня траванула эта сучка. Но без «открытий чудных» не обошлось. Что я еще узнал про себя новенького? Немного. Как оказалось, я контуженный в голову герой и имею какое-то отношение к контрразведке, причем с солидной репутацией на этой ниве. Вполне возможно, с весьма сомнительной репутацией, если с точки зрения красных. Что дальше... Лично знаком с Врангелем, был до сего времени связным между его сторонниками и самим бароном, и еще, как мне кажется, присутствие Георгия Владимировича фон Нотбека в Ставке Вооруженных сил Юга России по каким-то причинам нежелательно. Вплоть до того, что «черный барон», даже еще не вступив в должность главнокомандующего, организовал для меня место новой службы. Вот как бы и всё.

— Да... — я повернулся на спину и прислушался к птичьим трелям за окном. — Ну и что будешь делать, загадочный барон?

Впрочем, ответ лежит на поверхности. Прямо как в том анекдоте про гаишника. А тут еще зарплату платят? А я думал, ствол и палку дали, крутись сам как сможешь. Точь-в-точь про меня. Врангель, сам того не ведая, дал мне в руки инструменты, с помощью которых можно провернуть кучу приличных гешефтов. Грех не воспользоваться.

Пожалуй, для начала выдам жалованье страдавшим от безденежья агентам из моей... гм... группы. Будем считать это выгодным вложением в дело. А потом посмотрим. Никогда не любил спешить...