Глава 5
Как проснуться в чужой постели
Ничто не выматывает сильнее похода по магазинам. Я обегала пять (пять!) салонов готового платья, и лишь в последнем нашла идеальный вариант. В меру строгое, но очень качественное темно-зеленое платье с рукавами в три четверти. На груди красовалась изящная брошка, а модные серьги-кольца состояли из небольших жемчужин. В салоне на соседней улице мне собрали волосы в высокую и нарочито небрежную прическу, а потом…
Потом я поняла, что сомнения в моем интеллекте у Сантери появились совершенно обоснованно. Ибо в вечернем платье, на сумасшедших каблуках я полетела в кондитерскую. Закупать чай, плюшки и прочие радости для вечерней прогулки. Лучший булочник Рижбурга, господин Адонтис, выдал мне пять огромных бумажных сумок, которые я с трудом затащила в гондолу. Пришлось сделать огромный крюк, чтобы передать всю эту радость Кевину. Он должен был организовать всю техническую часть ночной прогулки.
При виде меня инкуб присвистнул.
— Ничего себе, как меняет людей статус невесты миллионера.
— Очень смешно, — скривилась я. — Грузи булки быстрее, миллионер из меня душу вытрясет, если я снова опоздаю!
— Слушай, Хелми, я, конечно, тебя уважаю как коллегу и друга, но, может, после всех мероприятий поедем ко мне?
— Ага, и прихватим остатки булок, потому что жрать у тебя нечего, а до зарплаты еще о-го-го, — вяло огрызнулась я.
Кевин, в общем-то, и не надеялся на успех. Так, решил на всякий случай попробовать. Видимо, платье, соответствующее невесте Ильмира Сантери, вызывало какие-то непреодолимые романтические чувства. Особенно в инкубах. Особенно с голодухи.
Я то и дело поглядывала на часы. Гондола неслась со скоростью, от которой захватывало дух. Мы не опаздывали, но подъезжали впритык. Вернее, я на это надеялась, потому что…
— О нет! — простонала я, увидев впереди огромный затор из лодок. — Нет! Нет! Нет! Мы можем свернуть?!
Но за нами уже плыла толпа. Мы оказались ровно посредине канала в огромной вечерней пробке. Народ после рабочего дня плыл домой как раз в это время. И, естественно, в самом центре было не протолкнуться.
Минутная стрелка беспощадно отсчитывала последние мгновения моей короткой и бесславно закончившейся жизни.
— Ладно! — сквозь зубы прошипела я. — Держите вашу плату!
Приподняла подол, чтобы, не приведите боги, ни за что не зацепиться, и попрыгала по лодкам, как лягушка по кувшинкам. С одной на вторую, со второй на третью, слушая возмущения пассажиров и гондольеров. Прыгала до тех пор, пока не достигла берега. А там понеслась, насколько позволяли туфли.
Я вылетела из переулка, ведущего к театру, в последнюю минуту. Опоздала буквально на десять секунд! Остановилась возле шефа и попыталась отдышаться. Меня даже не насторожило, что нигде не было видно разноцветной толпы дарийских жен. Уже внутри?
— Пробка… — задыхаясь, проговорила я. — Но успела! Успела ведь?
— Успела, — усмехнулся Ильмир. — Спектакль начнется через полчаса.
— Что-о-о?! — Лицо у меня вытянулось.
— Я специально сказал тебе время на полчаса раньше. Чтобы не опоздала.
Я смотрела на наглую рожу этого нахала, и мне хотелось придушить его! Просто взять и придушить! Я неслась, переживала, чуть каблуки не переломала, а он… он издевался, да еще и цветок протягивал.
— Держи, это тебе. Для полноты картины.
Роза на длинном стебле была интересного, словно янтарного цвета. Прямо как помолвочное кольцо. Мне вспомнились слова, что янтарь — камень рода Сантери, и я догадалась, что и роза была из личной оранжереи шефа. Злость как-то быстро улетучилась, и я залюбовалась необычным цветком.
— Хелми! — раздалось откуда-то сбоку визгливо-восторженное. — Хелми Леруа! Ты ли это?!
Не узнав поначалу голос, я было обернулась. А потом срочно захотела провалиться сквозь землю. Или утонуть в канале. Или… или просто куда-нибудь исчезнуть.
Но вместо этого я расплылась в улыбке:
— Диана! Сколько лет, сколько зим! Как я рада тебя встретить!
Роскошная, закутанная в дорогущий меховой воротник девушка, обдав окружающих шлейфом духов, подскочила ко мне.
— О, Хелми, как я рада тебя видеть! Что ты здесь делаешь?
— Да так… пришла вот тут… по работе.
Диана была первой красоткой нашей школы. Яркая, богатая, падкая на шикарных мужчин и дорогие удовольствия. Ее ненавидели, пожалуй, все и одновременно боготворили. Для своих лет Диана обладала удивительно хорошим качеством: она быстро забывала прошлое. Например, то, что не упускала случая ввернуть шпильку в мой адрес.
— Наши говорят, ты работаешь в какой-то дешевенькой конторке клерком.
— Я… м-м-м… в туристическом агентстве. Всякие разные… туры и экскурсии.
— Выглядишь потрясно! Что это за духи?
— «Леди Райдо», весенний оттенок.
— Ох, а я в этом сезоне без ума от «Тайано Делантель»! Просто невероятный аромат.
— Да уж. — Я неловко улыбнулась.
Диана перевела взгляд на Ильмира, и мне показалось, в ее глазах на миг промелькнула сцена свадьбы с ним.
— Диана Мальдиво, одноклассница Хелми, а вы…
— Ильмир Сантери, — шеф галантно поцеловал руку Дианы, — жених Хелми.
Я прикрыла глаза. Хотелось еще и уши, потому что писк, который издала девушка, был невыносим. На нас обернулись несколько пожилых пар.
— Хелми! Ты выходишь замуж, как это невероятно! И здорово! Надеюсь получить от тебя приглашение.
— До этого еще долго. Мы… м-м-м… не назначили дату, и вообще.
Странное ощущение. Вот стоит перед тобой красотка. Ноги от ушей, грудь шикарная, платье дорогущее, косметика идеально подобрана. Прическа, запах, улыбка — все в ней идеально! А в воздухе все равно висит истеричное и немного нервное: «Сдохни, сдохни, сдохни!» Или мне казалось?
— Ну а ты как? Работаешь? Замужем?
Я готова была на все, лишь бы Диана переключилась с нашей свадьбы на себя, любимую. И мне это удалось, одноклассница принялась вдохновенно рассказывать, как она с любимкой съездила в Лос-Кантат, как замечательно там отдохнула, и вообще.
Ильмир все это слушал с вежливой и дружелюбной заинтересованностью, а я… я высматривала гарем. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду с нетерпением ждать их прихода!
Избавление пришло нежданно, явилось в образе Ракель и прервало поток сознания Дианы.
— Гарем отдала шейху, скоро будут, они нас не сдадут, самим страшно, что заругают. Всех накормила и по магазинам выгуляла.
— Спасибо, Ракель, — кивнул Кевин.
Ракель принюхалась.
— Хелми, какие у тебя духи! «Леди Райдо», весенний оттенок. Отец привез мне такие, очень интересный…
— Ох, а я обожаю «Тайано Делантель»! — Диана закатила глаза.
— Все, идемте, — скомандовал Ильмир. — Встретимся с Ашаном ибн Мурром внутри. Ракель, ты идешь?
— Пожалуй, — дернула плечиком секретарша. — Мне до ужаса любопытно, что случится с вами на этот раз.
Диана почему-то осталась снаружи. Наверняка ждала своего «любимку», если он вообще существовал.
— «Тайано Делантель», — передразнила ее я. — Если бы она сказала это в третий раз, я бы ее убила!
— У вас соперничество? — спросил Ильмир.
Мы сели в холле, на небольшой, но уютный диванчик. По залу ходили зрители, рассматривали репродукции известных художников.
— У нас война, — мрачно отозвалась я. — Диана — представитель мира, в который меня не пускали. И не просто не пускали, а всячески это подчеркивали. Она ненавидит меня.
— За что?
Ко всеобщему удивлению ответила Ракель:
— Мальчикам нравятся сложные девочки. На Хелми наверняка обращали внимание, а Диане это не нравилось. Ей важно быть лучшей. Самой популярной девочкой в школе, самой успешной выпускницей. Вот увидишь, завтра она распустит о тебе какой-нибудь слух.
Я даже не стала ничего говорить, только с тоской подумала, будто мало обо мне слухов ходит. Наверняка скоро еще и пресса пронюхает о том, что завидный холостяк перестал быть холостяком, хотя зависть все еще вызывал. А уж мои косточки перемоют до прозрачной воды. Надо быть готовой.
О пришествии гарема сообщил нестройный хор девичьих голосов. Сегодня птички оделись немного иначе, ярким цветастым платьям предпочтя черные. Но с разноцветными — традиционно соответствующими — масками и брошками. Смотрелось очень эффектно, гарем привлекал максимум внимания и купался в лучах всеобщего восхищения. Шейх выглядел умиротворенным и довольным, а значит, о происшествии в банке не узнал. Что ж, хоть здесь птички проявили единодушие.
Все вместе мы прошли в зрительный зал. Ильмир и шейх шли чуть впереди, беседуя о политике, за ними гордо и уверенно ступала Ракель. Потом семенил гарем, ну а уж в конце я, как замыкающий шеренгу вожатый. Даже розу держала на манер флажка.
Шейха и жен посадили в отдельную ложу, мы же расположились на небольшом балкончике. Ракель предпочла место в партере, так что, кроме нас с Ильмиром, на балконе оказался только сухонького вида старичок с огромным биноклем.
— А что мы смотрим? — спросила я.
— Понятия не имею, это целиком и полностью инициатива шейха. У вас все готово к экскурсии?
— Чай и булочки уже в лодках, ждут, когда мы спустимся и поплывем.
— Хорошо. Красивое платье.
— Благодарю.
— Вы сегодня…
— Можно потише?! — зашипел старичок.
— Спектакль еще не начался! — огрызнулся Ильмир.
— Я настраиваюсь!
Медленно погас свет, но сцена все еще оставалась закрытой.
— А что будет, если стража не найдет рубин? — шепотом спросила я.
— Понятия не имею, но мэр сегодня был очень зол, как мне передали. Информация дошла и до Ашана ибн Мурра, но об участии своих красавиц он еще не знает…
— Я из-за вас сбился! — снова влез старичок.
— Там ничего не происходит! — Шеф начал терять терпение.
— Вы не понимаете искусство! Какая нынче молодежь! Ничего святого!
— Ты слышала? — Ильмир обратился за поддержкой ко мне.
К счастью, грянувшая музыка избавила меня от необходимости отвечать. Зал замер в ожидании представления, и даже гарем не щебетал, напряженно следя за первыми шагами актеров. Я откинулась на спинку стула, намереваясь насладиться спектаклем и пару часов никуда не бежать и никого не спасать.
— Что это? — сдавленно просипела я минут через пятнадцать после начала представления. Происходящее на сцене заставило меня нервно икнуть. Я неплохо знала классическую литературу. В университете у нас был спецкурс, который я посещала с удовольствием. В студенческие годы мы с группой часто ходили в театр. Поэтому постановок «Джузеппе и Ромерина» я видела штук пять. Но ни одна не трогала меня так сильно. И ни одна не заставляла меня впадать в панику.
Начнем с того, что Джузеппе внезапно оказался мавром… ну это я бы пережила, если бы Ромерина тоже не была ладно бы просто мавром — она оказалась мужчиной. В этом контексте я прекрасно понимала два враждующих семейства. Такая накачанная невестка способна отпугнуть даже самую лояльную свекровь.
Представление я смотрела со все нарастающим беспокойством. Нет, безусловно, в постановке можно было усмотреть канон… где-то там, далеко. И в иной ситуации я бы даже восприняла поход как очередную возможность прикоснуться к странному, современному, но искусству, но кроме нас в зале сидели гарем с шейхом. И это нервировало не только меня, но и Ильмира.
— Ну что вы на меня так смотрите? — наконец, не выдержав, зашипела я и тут же заработала недовольно-возмущенный взгляд соседствующего с нами дедка. — Это не я виновата! — и продолжила, понизив голос: — Вот совсем тут ни при чем!
— Да, в курсе, — поморщился шеф. Трудно сказать, от осознания идиотичности ситуации или из-за происходящего на сцене.
— Тише! — экзальтированно воскликнул дедок и даже замахнулся в нашу сторону палкой. К слову, недешевой, а с золотым набалдашником и резьбой — дорогая вещица, скорее всего, сделанная на заказ. Дедок был весьма обеспеченным любителем искусства. Тут уж мы не выдержали на пару с Ильмиром и грозно зыркнули на недовольного соседа. К удивлению, это сработало.
Судя по его реакции, вид мы имели донельзя грозный. Дедок насупился, отодвинулся от нас как можно дальше и демонстративно уставился на сцену, а мы продолжили шушукаться дальше, пытаясь общаться полушепотом. Все же было немного стыдно мешать ценителю искусства, который смог проникнуться даже такой, весьма специфической постановкой.
— Строго говоря, — начал Ильмир, — спектакль вообще выбирал сам шейх. Поэтому если ему не понравится…
— Все равно окажемся виноваты мы… — констатировала факт я. И Ильмир обреченно кивнул.
Оставшийся час представления мы сидели, словно на иголках. Я даже лишний раз старалась не смотреть на сцену, боялась расстроиться еще сильнее. Только изредка бросала обеспокоенный взгляд в ту сторону, где яркой кучкой восседал гарем шейха. Но разобрать отсюда, насколько сильно гости шокированы представлением, было невозможно. Никто убежать не пытался, скандал не устраивал, а о чем они думали, мы, безусловно, с Ильмиром узнаем, но не сейчас.
Едва только стало приличным встать со своих мест и уйти после окончания представления, мы с Ильмиром кинулись к выходу. Пестрый гарем было видно издалека. И слышно тоже, к сожалению, в толпе разобрать содержание их щебетания было невозможно.
Мы нагнали курятник, семенящий за гордо вышагивающим шейхом, у самого выхода. Меня удивило, что сейчас птички не ругались, а мирно и активно делились впечатлениями. Причем вроде бы даже недовольства в их голосах не звучало. Выходит, дергались мы совершенно зря.
Но самым странным оказалось, что шли они в строго определенном порядке и не пытались подлезть к шейху ближе, чем положено. По правую руку выступала черная пташка, она о чем-то тихо говорила на ухо шейху, и тот сосредоточенно кивал в ответ. По левую руку вышагивала красная. Она тоже пыталась что-то вещать, но, в отличие от черной, видимо, ее разговоры шейху были неинтересны, ну а дальше за ними семенили остальные пташки. Даже не покушаясь на внимание господина. Это меня несказанно удивило. Вот что значит настоящая дисциплина.
Около здания театра стало понятно — куда идти дальше, гарем не очень представляет. Шейх с черненькой остановились, а остальные разноцветные попугайчики принялись хаотично порхать вокруг, и я поняла, что настал наш выход.
— Сейчас же дорогие гости нашего города, хочу пригласить вас на удивительную, волшебную прогулку по ночному Рижбургу, — полным восторга голосом произнесла я и улыбнулась приклеенной улыбкой. Вообще, обычно я улыбалась довольно искренне, но гарем и неприятности, в которые он постоянно вляпывался, меня пугали. — Прошу проследовать в гондолы. Вас ждет одна из интереснейших экскурсий и угощение, чтобы вы могли подкрепиться после сложного дня.
— Мы снова будем кушать! — радостно раздалось из разноцветной толпы.
— А чем нас покормят?
— А нам дадут вино?
— А когда мы вернемся обратно?
— Что нам будут рассказывать?
Нестройный хор голосов заставил меня взвыть, но я сделала глубокий вдох, вознесла мысленно молитву богу работы, чтобы он подкидывал мне заказов побольше и не подумал, будто я привередничаю. А затем терпеливо ответила на все вопросы, мысленно успокаивая себя тем, что скоро гарем уедет восвояси, а мне дадут денежек, на которые я куплю много вкусного и еще одни туфельки.
Гондол оказалось три. И было совершенно ясно, что весь гарем в них не уместится, и это меня пугало уже на подходе к каналу. Еще одну грандиозную разборку выдержать я точно не смогу.
Впрочем, в присутствии своего драгоценного господина гарем вел себя очень прилично. Все двадцать разноцветных девушек выстроились на бережку и с надеждой уставились на Ашан ибн Мурра. Но господин взял с собой лишь черненькую, вызвав волну молчаливой обиды. Даже подарков в этот раз пташкам не выдал, что привело их в легкую печаль. Впрочем, громко возмутиться никто не рискнул.
Мы рассадили пташек по гондолам, а сами забрались в первую, ту, в которой уже разместился шейх со своей любимой пташкой. А может быть, с той, которая меньше всего была склонна выносить мозг. Я его очень понимала. Мне самой очень хотелось покоя и тишины. Приятно, что и шейх желал того же. Интересно, как часто в повседневной жизни шейха окружает целиком весь гарем. Сначала я думала, что у них происходят милые семейные вечера, где шейх и все его птички собираются за ужином. Но, пообщавшись с девицами короткое время, поняла, что вынести их всех скопом просто нереально. Конечно, возможно, шейх широчайшей души человек, и нервная система у него устойчива, но сомневаюсь, что до такой степени.
Пожалуй, прогулка на гондолах была одним из самых приятных и спокойных вариантов отдыха. Даже гарем не чудил. Возможно, потому, что ехал в двух других гондолах следом за нами, а мы их не слышали и видели только издалека. Но до нас не доносилось истеричных воплей, визгов, и ни одна яркая юбка не плавала в канале, что было достижением. Я успокоилась и выдохнула.
Голос гида убаюкивал. Я наизусть знала экскурсию по ночному Рижбургу и могла пересказать ее, даже если меня разбудить в три часа ночи. В гимне королевской семьи могла сбиться, а вот в тексте экскурсии по ночному Рижбургу — нет. Но она все равно была одной из моих любимых.
В черных спокойных водах отражалось ночное, усыпанное звездами небо. Лунная дорожка серебрилась, словно указывая путь к главному храму города, а набережные сверкали огнями. Мы плыли медленно и могли видеть сцены уличных представлений, слышать отголоски концертов.
Ильмир вручил мне бокал вина, и я осторожно сделала глоток. Божественно. Старшеклассников часто возили на ночные экскурсии, но поили на них только горячим чаем, а тут были предусмотрены выпечка, нехитрые закуски, а также вкуснейшее янтарное вино — терпкое, тягучее и ароматное, словно глоток солнца.
К ночи стало зябко, и нам выдали пледы. Я закуталась в свой и уставилась на темную водную гладь, в которой бликовали отсветы фонарей и тонули звезды. Ильмир о чем-то общался с шейхом и изредка вставляющей пару слов черной птичкой. Экскурсовод понял, что мешает, и лишь изредка комментировал, только если мы проплывали мимо чего-то интересного.
Я сама не поняла, в какой момент навалилась усталость и меня начало клонить в сон. Я едва не уронила бокал, поэтому допила его и отставила, от греха подальше, в сторону. Поплотнее закуталась в плед и на миг прикрыла глаза. Всего лишь на секунду. Я была умиротворенной, не волновалась за гарем и не была голодна. Мой организм от такого счастья растерялся и уснул. Правда-правда, сама я этого бы никогда не допустила. Но, видимо, предыдущие дни выдались слишком уж богатыми на события.
Вся оставшаяся экскурсия прошла мимо меня. Зато выспалась я сладко как никогда. Медленно плывущая гондола убаюкивала, я не слышала ничего и не проснулась, даже когда весь гарем высыпал на берег. Открыла глаза, когда за окном начало светать. Самым страшным оказалось, что светало не за моим окном.
— Ой-ой… — пробормотала я и поползла по огромной кровати по направлению к окну, придерживая соскальзывающее с груди одеяло. К счастью, я была одета, но находилась точно не у себя дома, и это страшно напрягало, так как я не помнила, как сюда попала.
Хотелось бы верить, что попала я не в гарем любвеобильного шейха. За окном был Рижбург. Знакомый, родной, и даже район, который я неплохо знала, — исторический центр. Квартиры, точнее, апартаменты здесь, особенно с видом на главный храм, который был удивительно красив в рассветных лучах, стоили баснословно дорого. И позволить себе жить в этом районе мог лишь один знакомый мне человек (за исключением шейха). Это Ильмир. Неужели он решил притащить меня к себе? Но зачем?
О том, что начальник продал меня в гарем шейху, я старалась не думать. Не такой же он изверг. Да и у шейха птичек был, похоже, полный комплект. Зачем ему еще одна, да еще и несогласная на эту почетную должность?
Вообще впадать в панику из-за различных глупостей мне было несвойственно, но я ни разу не просыпалась в чужой постели. Поэтому данный факт взволновал меня больше, чем должен бы. А может, причина в том, что постель принадлежала Ильмиру Сантери? Так его самого-то рядом не было. Смысл нервничать и дергаться? Но девичья душа вещь необъяснимая, и запаниковала я знатно.
Пробежалась по комнате. Еще раз выглянула на улицу, снова улеглась в постель, накрылась с головой одеялом, но уснуть так и не смогла, сдалась. Осторожно вышла из комнаты и сначала хотела отыскать Ильмира и спросить, что это вообще было и зачем я тут. Но где-то между третьей и пятой дверью на этаже поняла, что не хочу заглядывать в чужие спальни и совсем не хочу за одной из дверей найти спящего, не совсем одетого начальника. Поэтому спустилась на первый этаж, обнаружила у входа свою сумку и обувь и позорно сбежала. Почему-то в данный момент бегство мне показалось хорошей идеей.
До дома было, правда, далековато, но я привыкла ходить пешком и добралась всего за час, а может быть, даже меньше. Умылась, приняла душ и обнаружила, что у меня есть еще целых два часа, чтобы поспать перед работой. В своей родной кроватке я отрубилась моментально, а разбудил меня грозный вопль над ухом.
— И что это, позволь спросить, такое было? — Я испуганно подскочила на кровати второй раз за ночь и обнаружила перед собой разгневанного шефа. Причем самое страшное, что не в зеркале, а во плоти. Как он сюда попал, оставалось загадкой.
— В каком смысле? — пискнула я, натягивая одеяло до подбородка. Вчера после душа я совершила величайшую глупость, не стала надевать пижаму. Как-то не думала, что с утра меня будет поджидать мужчина. Злой мужчина. Зеркало-то я завесила еще накануне, чтобы некоторые не имели возможности являться ко мне, когда вздумается.
Но я недооценила своего начальника. Похоже, ему было наплевать на засовы и правила приличия. Уж лучше бы через зеркало пугал, а не живьем.
— Как вы сюда попали? — я решила, что лучшая защита — это нападение.
— Какого демона ты сбежала посредине ночи? — ответил он вопросом на вопрос. — С ума сошла, что ли?
— Не посредине ночи, — зачем-то начала я глупо оправдываться. — А с утра. Уже светло было. Почти совсем светло.
— Это не отменяет вопрос «Зачем?»
— Ну… я проснулась и ушла.
— Я это заметил! — в сердцах бросил он и взглянул на меня так, словно я и правда была его невестой, которая сбежала из его постели, не дождавшись даже утра. — От меня еще никто так не сбегал! — обиженно добавил Ильмир. Мне даже неловко стало.
— Зачем вы вообще меня к себе потащили?
— Надо было в гондоле бросить, я так понимаю? — рыкнул он, а я смутилась.
— Ну почему же сразу бросить-то? Разбудить нельзя было? Я бы сама домой уехала еще после экскурсии.
— Понимаете ли, Хелми, тебя, оказывается, не так-то просто разбудить. Ты, знаешь ли, изволила метнуть в меня туфлей.
— Ой…
— Вот именно «ой», метнула в меня туфлей, но так и не проснулась. А мне пришлось на глазах шейха и всего гарема нырять за твоей обувью в воду!
— Ой-ой… — пробормотала я, чувствуя, что мне это припомнят, и не раз. Спала я правда нечутко. Но такого обычно все же себе не позволяла. Хотя кому я вру? Просто будила меня раньше только мама в школу. Сейчас я вставала по будильнику. А ему было все равно, чем в него кинут. — Так вот почему одна туфля у меня мокрая… — пробормотала я задумчиво.
— Именно. Я бы донес тебя и в одной туфле. К слову сказать, тогда бы ты не сбежала от меня в ночи, но на твою сторону внезапно встал весь гарем. «Как можно?! — передразнил он птичек шейха. — А вдруг туфли любимые?!»
— Они действительно любимые, — вставила я. — И мне стыдно, что я отказалась просыпаться и кинула в вас обувью. Правда, очень стыдно. Надеюсь, больше такой ситуации не повторится. У меня нет привычки засыпать во время работы.
— То есть то, что ты сбежала, тебя не смущает?
— Никуда я не сбегала! Проснулась, поняла, что вряд ли смогу уснуть в чужой кровати, и поэтому ушла домой.
— Почему не разбудила меня?
— Понимаете ли, я несколько запуталась в дверях, совершенно не хотелось открывать каждую. Мало ли что я за ней обнаружу?
— И что же ты боялась там обнаружить?
— Вас, например. Вы и выспавшийся, бывает, меня пугаете, боюсь представить, что будет, если вас не вовремя разбудить.
Судя по тому, что Ильмир на мою реплику ничего не ответил, я попала в точку.
— Ну и что? Теперь мне придется встать и идти на работу, так ведь? Вы же не дадите мне доспать положенные…
Я взглянула на часы и вздохнула.
— Двадцать минут.
— Думаю, времени как раз достаточно, чтобы ты позавтракала и не падала в голодный обморок посреди рабочего дня.
Крыть было нечем. Но все равно у меня складывалось ощущение, что я с гаремом провожу круглые сутки. Ни минуты покоя! Я закрывала глаза, видя перед собой разноцветные платья птичек, и открывала, видя недовольного шефа, готового к подвигам. И как ему удается в любое время дня и ночи выглядеть так, словно он собирается на званый ужин? Вот что с людьми жажда власти делает.
— Ну и что вы смотрите? Выйдите! Я же не одета.
Умывшись, прибрав постель и после долгих раздумий выбрав наряд, я начала собираться. Между макияжем и завивкой услышала стук двери и с облегчением выдохнула. Шефу надоело ждать меня, и он ушел ловить гондолу или просто дышать свежим утренним воздухом.
Наконец, закончив сборы и с удовлетворением оглядев строгое, но довольно симпатичное серое платье с жемчужным воротничком, я остановилась в задумчивости. Завтракать? Или не завтракать? Меня вчера так накормили, что давиться гречкой, сильно разведенной в воде, как-то не хотелось. Голодный обморок мне больше не грозит, а…
— Быстро жрать! — провозгласил… э-э-э… кто?
Я тихонько заглянула на кухню и увидела Ильмира, восседавшего за крохотным столиком. В маленькой и несуразной кухоньке он смотрелся как-то странно. Еще более странно смотрелись свертки и коробки, разложенные вокруг.
— Это что?
— Это еда, Леруа. Если ты второй раз упадешь в обморок, нас даже Кевин с Ракель начнут поздравлять с прибавлением в вымышленном семействе.
— Кхм. — Я покраснела, поняв вдруг, что Ильмир купил мне еды.
Блин, а можно зарплату лучше золотом?
— Ну, и что ты на меня смотришь? Я тоже хочу завтракать. Ты же умеешь из всего этого, — он обвел рукой гастрономическое изобилие, — готовить?
— У нас есть полчаса. За полчаса могу только омлет.
— Давай омлет.
Он, кстати, вышел поистине королевский. С поджаренным хрустящим беконом, посыпанный твердым сыром, нежный и сливочный. Наверное, яиц и молока такого качества я не видела в своей жизни ни разу. Слопала целую миску и съела бы еще, если бы не постеснялась шефа, который хоть и делал вид, что увлечен завтраком, но все же нет-нет да и поглядывал на меня.
— И что у нас сегодня?
Я заглянула в блокнот.
— Гномий ювелирный музей-мастерская и вечер в «Медовом царстве феи Кариссы».
— Ничего сложного вроде.
— Ха! Гарем в музее ювелирных изделий? Помяните мое слово, они обязательно сопрут драгоценную корону какого-нибудь гномьего князя и будут за нее драться.
— Ну и что ты предлагаешь? — устало спросил Ильмир.
— Сбежать! К Ирме! Ее отправить сюда, а нам отпуск и санаторий. Море, витаминчики, пальмы, что там еще… загорелые мускулистые спасатели.
Посмеиваясь, шеф поднялся.
— Молись богам, Хелми, чтобы шейху у нас не понравилось, иначе море, витаминчики и пальмы станут вполне реальной перспективой свадебного путешествия в компании разноцветного гарема.
— Хм… даже не знаю, готова ли я на такие жертвы ради моря.
— Если готова, могу устроить, только играть мою жену придется уже по-настоящему. Со всеми атрибутами, включая брачную ночь.
Я смутилась, но перестала бы быть сама собой, если бы не огрызнулась:
— Какой брак, такая и ночь. Куплю вам книжку с картинками.
— Никакого уважения к человеку, который тебя кормит.
— Ага, сказками про зарплату!
— Да что ты все к зарплате-то сводишь?!
Мы остановились у канала, рядом с небольшой очередью, которая ожидала гондольеров. Трафик был сегодня какой-то слишком дикий, гондола Ильмира виднелась в нескольких десятках метров и ждала очереди на посадку.
— К зарплате я свожу работу.
— Так и знал, что ты со мной из-за денег!
Пожилая, но явно богатая пара каких-то туристов во все глаза смотрела на нас и едва не шевелила ушами в попытке лучше расслышать диалог. Это заметил Ильмир и придал своему лицу страдальческое выражение.
— Может, и наши дети не от меня?
— Совершенно точно, — холодно откликнулась я.
— Что, все двадцать?
Старушка побледнела.
— Ну, судя по тому, что все наши двадцать дочерей спят с одним мужиком по очереди, воспитание все-таки ваше.
В глазах старичка отчетливо появилась зависть.
— Отлично, значит, ты уезжаешь к маме.
— Я сирота.
— А я про свою маму. Это тебе наказание.
— За то, что работаю плохо?
— За то, что болтаешь хорошо.
Нас прервало деликатное покашливание гондольера, за которым выстроилась небольшая очередь. Пришлось прекратить этот бессмысленный и абсурдный разговор, хотя общий смысл до обоих примерно дошел.
И к «ВелТуру» мы подплывали в полном молчании.
