Книга: Метро 2035: Бег по краю
Назад: Глава 12 Награда за верность
Дальше: Глава 14 Большой мир

Глава 13
Правильная фамилия

Паренек казался слишком чистеньким и не завшивевшим, и навозом он него не попахивало, как от многих, кто приходил со стороны Аэропорта, драпая от тяжелой работы на свинофермах. И для Конфедерации Улицы 1905 года выглядел как-то слишком хорошо. Придирчивый постовой еще раз проверил документы. Безупречно славянская внешность, смущенная улыбка… И листовка в руках. Таких по инструкции следовало пропускать без тщательного досмотра и передавать в загребущие руки рейхсканцелярии. Рядовой еще раз вздохнул: мзды не будет, ни ему, ни в общий котел. Он поднял склеенную старой изолентой телефонную трубку.
– Унтерштурмфюрер… – и вскочил на ноги, оправляя форму, будто начальство прямо по телефону могло заметить промашку и высказать недовольство неопрятным внешним видом. – Виноват, господин Вайзер! Штандартенфюрер! У нас это… доброволец. Приказано обращаться к вам лично. То есть не к… лично…
Из телефонной трубки донесся отрывистый безупречно русский мат, Игорь Литвинов начал понимать, что инструктаж майора не лишний. А вот германцы фальшивые. Но оттого не менее опасные. Постовой кое-как объяснился с грозным начальством, судя по тому, что боялся даже присесть, опять суетливо одернул форму и прибрался на столике, затолкав подальше женский платок, явно у кого-то незаконно конфискованный, будто оно прямо сейчас изволит появиться во всей своей красе. Курсант был готов. Готов увидеть зверя, потому что только настоящий монстр мог навести такого страху на блокпост. Со стороны станции быстрым пружинистым шагом типичного кшатрия приближался коротко стриженный блондин в черной форме. Будто под его ногами не существовало ни неровностей, ни шпал, да и камешки сами убирались с пути. Сияющие начищенные берцы грохнули по настеленному возле блокпоста фанерному полу. Судя по всему, это и был господин Вайзер, которого все так боялись. Он обвел взглядом небольшую очередь транзитников, презрительно поморщился на грязные физиономии, мельком оглядел руки, не обнаружив ни у кого шести пальцев, и безошибочно кивнул Игорю:
– Доброволец? Прекрасно!
– Вот… Я прочитал.
– А если умеешь читать – вообще замечательно, – улыбнулся страшный офицер. Постовые за его спиной едва дышали, стараясь казаться незаметными. – Я давно говорил рейхсфюреру: меньше букв на бумаге, больше картинок. Они и доходчивее, да и грамотных становится все меньше и меньше. Как звать?
– Литвинов Игорь.
– Литвинов… Хорошая фамилия. Для тех, кто в этом понимает, конечно. И откуда к нам? А главное, зачем?
Теперь взгляд нацистского офицера стал колючим и испытующим, буквально ощупывал кожу, руки, одежду… Игорь вдруг отчетливо понял, насколько отличается от этих беженцев, боязливо жмущихся в очереди за спиной! Дурак, хоть бы догадался в луже вываляться! Нет, не помогло бы, этот сразу бы и заметил. А майор предупреждал: полуправда лучше лжи. Поменьше притворства, Старик все равно этому не учил своих курсантов. Не надо врать там, где нет необходимости.
– Я из Полиса.
– И к нам? – усмехнулся Вайзер. – Что же у нас есть такое, чего нет у вас? Из дома сбежал, что ли, сынок? Папке назло: вот уйду к фашистам, а то ты все равно мне крутую шмотку не купил?
Курсант начинал злиться. И протянул листовку.
– Я не сбежал. И я умею читать! Вот… – при тусклом свете лампочки, висящей довольно высоко, он разобрал почти заученные еще по пути слова: – «Если бы в результате какого-либо тектонического события земная поверхность пришла в движение… и вся человеческая культура могла бы погибнуть в результате одной ужасной катастрофы… И мы увидели бы в итоге гибель всех государств, разрушение всякого порядка, уничтожение всех документов тысячелетнего развития. Стало бы – одно сплошное мертвое поле, покрытое водой и грязью. Но если в этом ужасе и хаосе уцелеют даже немногие люди культурной расы, то и через тысячи лет на земле все же возродятся признаки человеческой культуры и творческой силы!»
– Слова Адольфа Гитлера… Великого фюрера! – кивнул Вайзер уже без иронии. – Тебе они нравятся?
– Он же настоящий пророк! Он предвидел! Знал, что так и будет. И только великая раса спасет человечество. – Игорь перевел дух после такой непривычно эмоциональной тирады. – И я хочу помочь сохранить цивилизацию здесь. Для тех… Для кого надо. А не так, как в Полисе. Только для великой расы.
– Как же я устал от вашего величия… – вздохнул штандартенфюрер. – Маньяки сплошные. Избранные параноики. Сектанты! Пророчество он увидел… Встать, козлы! – Это офицер уже проорал за спину, будто затылком почувствовав, что постовые вздумали расслабиться и даже понаблюдать за спектаклем. – Гансы недоделанные! Вот пришел человек с арийским именем, а вы тут ржать приспособились. Будете очко драить с вечера до утра! В тюрьме. За черными!
– Есть драить очко, – согласились патрульные, довольные, что еще легко отделались.
– Игорь… – будто припоминая имя, снова обернулся к курсанту штандартенфюрер. – А что ты еще вычитал? Вот на кого ты точно не похож, так это на любителя мистики. Потому или ты мне тут врешь с три короба… Или…
– Я с Библиотеки имени Ленина, – насупился Литвинов. – Когда война шла, там красные были… И я их не люблю. Вы тоже. А тут написано, что марксизм отрицает в человеке ценность личности, он не признает значения народности и расы и не дает человечеству развивать культуру. И если бы марксизм стал основой всего мира, это означало бы конец всякой системы, созданной разумом. Для планеты нашей – конец всего существования. Если бы помощью этого еврейско-марксистского символа веры, проклятых звезд, коммунистам удалось бы одержать победу над народами мира, корона марксизма стала бы похоронным венцом на могиле всего человечества. Тогда наша планета снова стала бы безлюдной и пустой. Природа вечна и безжалостно отомстит за нарушение ее законов… Какие слова! И разве это можно опять допустить?!
– Не допустим, не беспокойся… Не победит марксизм, всех с лица земли сотрем, раньше них успеем. Короче, видно, что с Библиотеки: читаешь слишком много… Мозги дерьмом набиты. Но вот про марксистов хорошо соображаешь, теперь мне даже нравится! Хотя тоже в своем роде мистика.
И довольный штандартенфюрер хлопнул курсанта по плечу.
– Марксизм не мистика, – возразил Игорь, вконец запутанный, казалось, безумными словами офицера. Но нет, в них чувствовалась логика, он будто уже умело вел допрос, на ходу проверяя и прощупывая, смущая и сбивая с толку! Разведчики были правы: ни на секунду расслабиться нельзя.
– И опять же, говорил рейхсфюреру: больше картинок! А то приходят одни червяки библиотечные… А нам крепкие ребята нужны! Не книжные, а здоровые. Чтобы думать не пытались даже, сами научим думать! Если понадобится вообще. Вот, смотри, Игорь: стоят на блокпосту два Ганса… Знаешь, почему сюда попали? Думали много! Что стоите, скоты, думали много… бабла собрать? И не поделиться?
И тут Вайзер, который, казалось, и не взглянул на стол, внезапно наклонился и сдернул привязанный снизу к крышке мешочек, звякнувший патронами.
– Это была операция «Чистые руки», проводится регулярно, – обратился он к еще не прошедшим контроль людям. – Просьба соблюдать спокойствие, проходите по очереди, предъявляйте документы и вещи. У кого они в порядке, беспокоиться не о чем. Правда, Игорь?
– Не знаю… – пожал плечами курсант. Люди были ему совершенно не знакомы. А штандартенфюрер пугал не на шутку.
– Правда, – согласился сам с собой Вайзер, в глазах его сверкнула смешинка, будто все это время он просто изображал фашиста и теперь можно было расслабиться. – С тобой поговорим в более неформальной обстановке, посидим, пообедаем за счет нерадивого блокпоста.
И подбросил увесистый мешочек на ладони. Игоря чуть отпустило, когда он понял, что этот странный человек способен и пошутить. Но как вести себя со старшим офицером? Спрашивать про немца? И полковник Юшкевич, и майор Иванов думали, что его встретит обычная проверка и опрос на лояльность Рейху, который легко пройти, особенно тому, кто пришел сюда впервые и почти ничего о нацистских порядках не знает. Как же войти в контакт с таким высоким чином? Как?!
– Игорь, а ты собак любишь? – доверительно и уже по-свойски обратился к нему Вайзер.
– Да! – Теперь искренняя улыбка сама непроизвольно расплывалась по лицу. – У нас на Библиотеке почти нет собак, только одну хозяева давали погладить на прогулке.
– Ну, пойдем на Тверскую, я тебе покажу…
Максу не нужны были мутантские «детекторы» рейхсфюрера, чтобы установить истину. Свои методы вполне проверены и надежны.
***
Катя недоверчиво изучала бумажку со своей фотографией. Новый паспорт, пускай и фальшивый, ей явно не нравился.
– А нельзя фотографию поменять? Тут я такая… будто таракана проглотила. Где вы вообще этот ужас взяли?
Федор пожал плечами и отмахнулся от девушки.
– Какая была в архиве разведки – ту и налепили. Да и какая разница?.. Документ-то не настоящий.
Ответ девушку явно не устроил. Мало того, что этот кошмар с хвостиками хранился где-то помимо ее воли, так еще и рассматривали сие уродство все кому ни попадя.
– А имя – Эльвира. Так нашу станционную кошку зовут. Я не хочу быть Эльвирой. – Федор попытался сдержать улыбку, имя для документа пришло ему в голову именно тогда, когда станционное животное терлось о его ноги.
– Кать, ты придаешь много внимания этому. Пройдем блокпост, можешь его выкинуть. Хотя нет – отдай мне, а то и правда выкинешь, – он забрал у девушки документ и, аккуратно сложив вместе со своим, спрятал в карман куртки.
Федор вспомнил, как он получал эти бумаги.

 

Кабинет… нет, скорее каморка, в которой обитал отдел безопасности, возглавляемый Банным, находился в переходе на станцию Пушкинская. Двое крепких парней недобро усмехнулись, когда он зашел в комнату, и мгновенно испарились, оставив его наедине с начальником отдела безопасности. Но все равно осталось ощущение, что к нему только что прикоснулись два липких и грязных монстра. Хотелось быстро забрать бумаги и выскочить из этой клоаки. Со слащавой улыбкой Тарас Михайлович выдвинул скрипнувший ящик стола и нарочито аккуратненько выложил два паспорта с наклеенными на них фотографиями.
– Штандартенфюрер заказал для вас эти документы. Просто ради простого любопытства…
Федор отрицательно покачал головой.
– Понимаю, понимаю. Разведка, секреты и все такое. Успехов в нашем общем деле, – он пододвинул бумажки на край стола ближе к обер-лейтенанту и растянул губы в елейной улыбке. Было в этом что-то от облизывавшегося кота, увидевшего мышку, поэтому парня даже внутренне передернуло. Федор с каменным лицом забрал фальшивые паспорта, вскинул руку в приветствии подобающе ситуации, словно по команде «кругом» развернулся и четким прусским шагом, тренированным во множестве часов строевой подготовки, вышел из кабинета. Он прямо кожей чувствовал, как его сверлят злые глаза соглядатаев Банного. Если и сомневался, до сих пор не осознав до конца, что покидает привычные станции, то теперь представил себе Катю в этих мерзких лапах. Георгий Иванович был прав во многом. Федор вздохнул. Как он ни пытался равняться на своего шефа, до него еще очень и очень далеко. Жил столько лет и не замечал, какая мерзость вокруг, комендант похож на паука, а станции с суровым распорядком – на тюрьму. Даже жениться заставили! И это было, пожалуй, единственное, о чем он не жалел, Штольц как-то умел вести за собой, убеждать… И, несмотря на свою фальшивую, как выяснилось, работу, выглядел настоящим. Не то что этот Банный.
Зашуганный пропагандой, почти не высовывающий носа со станции, парень мало знал о других. Федор огляделся, будто увидел эти стены и лозунги на них впервые. Вспомнил Бауманскую, людей, работающих там в мастерских, может, и не таких опрятных, но счастливых. Максу Вайзеру было хорошо и здесь, он со своей недюжинной силой властвовал над людьми, не склоняясь и перед начальством, рейхсфюрер Ширшов контролировал каждый шаг, и все жили так, как велели он и фюрер… Кто-нибудь спрашивал Федора хоть раз, как хочет жить он сам? И даже Георгий Иванович не очень-то спросил. Рейх… Клетка. И Кате в ней точно не место.

 

Проводив посетителя взглядом, две фигуры проскользнули в кабинет начальника.
– Ну что, видели?
Двое синхронно кивнули, словно последнее время только и занимались тем, что репетировали этот жест.
– Что скажете?
– Здоровый больно, герр гауляйтер, вдвоем не справимся. – Старший с сомнением посмотрел на своего напарника. – Надо бы еще пару бойцов.
Банный откинулся на спинку стула и прямо через китель почесал пузо.
– Доведете их до Проспекта Мира, а там я даю вам полный карт-бланш. Мне не важно, зачем они туда прутся, да я и не хочу этого знать. – Он строго посмотрел на своих помощников. – Главное, чтобы у них ничего не вышло. Надо будет ликвидировать – убирайте. Надо для этого дополнительные силы – свяжитесь со смотрящим с Китай-города. За ним должок – он не откажет. Мне вас учить, что ли? – Теперь маленькие поросячьи глазки гауляйтера были злыми и колючими.
– Понятно, шеф, сделаем.

 

Федор не слышал этого разговора и не видел глаз Банного. Он торопливо сбежал по лестнице мимо памятника Чехову, стоявшего на лестничной площадке, а из памяти не выходили провожающие взгляды скользких подручников из СД, и они ему очень не нравились. Все говорило о том, что путешествие обещало быть «интересным» и насыщенным приключениями.
Вот и теперь, когда они с Катей стояли на перроне и ждали дрезину в сторону Ганзы, у Федора не исчезало ощущение, что липкий взгляд, который он почувствовал еще там, в переходе на станцию Пушкинская, никуда не делся. Словно что-то скользкое и грязное затаилось за спиной, примериваясь, как вцепиться ему в тело, выбирая момент удобнее, когда жертвы расслабятся в полной уверенности в своей безопасности. Он еще раз пощупал карман, словно убеждаясь, что документы, находящиеся там, надежно спрятаны и им не угрожает опасность исчезнуть, как по мановению волшебной палочки.
Громко тарахтя бензиновым моторчиком, к перрону подкатила дрезина. Впереди себя она толкала небольшую платформу. Прямо по центру ее передка на намалеванном белом кругу красовалась черная трехлучевая свастика, над которой грозно торчало широкое сопло стационарного огнемета. По бортам возвышались плотно сложенные мешки с песком, и за этой преградой сидело, наверное, целое отделение бойцов Великого рейха, ощетинившихся разнокалиберным оружием. Громко стуча колесами по стыкам рельс, платформа с конвоем прокатилась мимо и, словно голова червяка, заглянула в жерло туннеля. Рядом с огнеметом тотчас загорелся прожектор, вперившись своим глазом во тьму. Где-то на пределе освещенного участка, там, где мрак побеждал рукотворное солнце, угадывалась баррикада внешнего поста станции – граница. К дрезине были прицеплены еще два вагончика: в один грузчики, сновавшие по перрону, тотчас же стали проворно закидывать тюки с товаром, предназначенным для торговли в Ганзе, а второй – пассажирский. Вот в него и залезли Катя и Федор, удобно устроившись на деревянных скамейках. Провожающих было не много – только грузчики, громко пыхтя, отошли в сторону, утирая пот после напряженного труда, да представитель службы безопасности, который находился тут для порядка. Вроде все как обычно: грузчики, охрана, безопасник… но как он посмотрел на них во время проверки документов, Федору не понравилось. Пристальный колючий взгляд словно рентгеном пронизал их насквозь, и тот факт, что эсбэшник после осмотра каравана равнодушно отвернулся от отходящего состава, парня совершенно не успокоил.
– Служебный пес, – он пробубнил себе это буквально под нос и тревожно огляделся. В импровизированном вагоне сидели только Катя и маленький человек, сопровождавший груз. Маленький, тщедушный, совершенно не похожий на бойца, правда, глазки хитро бегают, боясь встретиться с ним взглядом. Нет, не похож он на хвост СБ. Слишком уж никакой. Катя, заметив тревогу Федора, вопросительно на него посмотрела. Парень ободряюще погладил ее по руке.
– Все нормально… едем.
Загромыхал чадящий бензиновый двигатель, и дрезина, медленно набирая скорость, вползла в темный туннель.
***
Игорь никогда не видел так много собак одновременно. Да, что скрывать, он всего двух и видел за всю свою жизнь. Они ему всегда казались олицетворением преданности и любви к человеку, хотя никогда не понимал почему. Люди, по его мнению, часто были не достойны этой любви и преданности. Именно эту мысль он и высказал Вайзеру, почесывая разомлевшего от удовольствия Бобика за ухом.
Макса же сам факт, что к этому мощному ротвейлеру, собственнозубно отправившему не одну человеческую душу на встречу с всевышним, вообще кто-то безнаказанно подошел, а не то что осмелился прикоснуться, ввел в некоторое замешательство.
– Да… Когда она залезла сверху, он понял, что изнасилование как-то не задалось, – пробормотал штандартенфюрер.
– Чего? – не понял Литвинов.
– Проверку, говорю, прошел. Согласен с тобой и подпишусь под каждым словом этой мысли. Собственно, вот это, – он погладил Бобика по голове, от чего того прямо всего расплющило от счастья, – мой детектор. Они никогда не подпустят к себе человека недостойного. Ты достоин. – Ему все больше и больше нравился этот юнец. Чем-то он напоминал Вайзеру себя в юности.
– А можно вопрос, герр штандартенфюрер? – новое звание быстро запомнилось, легко произносилось. А вот слово «господин» не выговаривалось ни в какую! От него веяло чем-то… Трусостью и подобострастием солдат с блокпоста, несуразностью положения. Вроде обычная военная иерархия, порядок. Но почему же язык не поворачивается? А «герр» – слово чужое, как раз к непонятному званию подходит. Герр… Германское что-то. Не свое. Помогает и шкуру не свою надевать, он же все-таки на задании.
– Валяй вопрос… После Бобика тебе уже многое можно. Я тебе потом щенков покажу.
– Щенков?! – Игорь даже забыл, о чем хотел спросить, от мысли, что ему дадут потискать этот маленький пушистый комочек.
– Вопрос… – Напомнил ему Вайзер, наблюдая его глупую улыбку.
– А, да… Вы сказали, фамилия у меня правильная.
– А ты не знаешь? Какой же ты книжный червь тогда?
Парень смущенно улыбнулся:
– Я не книжный червь, из сталкерской школы вообще-то. Не закончил вот только… Выгнали… И нельзя же знать все.
– Разумная мысль, – штандартенфюрер неопределенно повертел пальцем у парня перед носом. – Ты себя видел? Высокий, стройный, жилистый, светловолосый, с тонкими чертами лица – истинный ариец, да еще и фамилия Литвинов. А литвины, чтоб ты знал, – это были племена, родственные германским. Я тоже литвин по корням, поэтому мы, можно сказать, родственники в каком-нибудь близком к сотне поколении назад. Ладно, пойдем щенков смотреть. А насчет сталкерской школы я запомню.
Вайзер гостеприимно распахнул дверь каморки кинологов.
***
– Шталкеры! – Бойцы замерли по стойке смирно.
Небольшая комната, в которую зашел Штольц, с виду была похожа на склад снаряжения и оружейную комнату в одном флаконе. Он даже подумал, что ошибся дверью, но, вспомнив, как разглядывал надпись «Шталкерваффен», нарисованную каким-то умельцем латиницей в готическом стиле, подумал, что вроде не заблудился в лабиринтах подсобных помещений Рейха, просто, скорее всего, эти люди просто не привыкли далеко тянуться за нужными им вещами. Семерка крепких подтянутых парней – великолепная семерка. Взгляды уверенных, знающих цену себе бойцов. Даже близко нет какого-то раболепства перед высоким чином. Смотрят скорее с любопытством равных, чем с почтением подчиненных. Это лишний раз подчеркивает обособленность этой элитарной группы. У них свой мир, свои законы, свой кодекс чести, и даже прикоснувшись к нему, ты все равно останешься для них чужаком, пока не докажешь им, и прежде всего себе, что достоин быть для них равным. И никакой чин в их мире ничего не значит. Среди этой группы воинов, следопытов, разведчиков, свободных рейнджеров поверхности любой новичок – это желторотик, и кичиться званием, положением не стоит, ведь, по большому счету, там, наверху, все подвергаются одинаковому риску. Монстр звания спрашивать не будет и извиняться за то, что поужинал тобой, не спросив твоего социального статуса, скорее всего, тоже.
– Вольно. Командир, вы, наверное, знаете, что в этот рейд я иду в вашей группе. Поэтому сразу хочу поставить все точки над «е». Несмотря на то, что я являюсь номинально руководителем всей операции, в вашей группе я – простой боец. Поэтому прошу не стесняться… – посмотрев на знаки отличия, Георгий Иванович про себя снова удивился, что шталкеры приняли ранжирование морских офицеров Третьего рейха, а не сухопутных войск. Может, оно так и правильней? Поверхность сейчас людям чуждая среда, как когда-то было и море. Да и каста моряков всегда была овеяна романтикой неизвестности и какой-то избранностью. – Корветтен-капитен, прошу со мной не церемониться. Я понимаю, что от уровня моей подготовки к выходу зависят ваши, а в большей мере моя собственная жизнь и успех всей операции в целом. Но я все же хотел бы быть посвящен во все мелкие детали.
Командир стакеров расслабился. Вначале он был недоволен навязанным ему новоиспеченным начальником. На сталкерской кухне не должно быть две хозяйки. Это верный признак потерь в группе. О Штольце он знал только одно – что это умный мужик, но в его боевых качествах сильно сомневался. Отбор в шталкерваффен шел из лучших бойцов в вооруженных силах Рейха, и даже после этого их приходилось долго шлифовать, подгоняя новую деталь под отлаженный боевой механизм отряда. Что тогда еще говорить об уже немолодом, да, ко всему прочему, с амбициями лидера, «довеске» среди шталкеров.
– Штандартенфюрер…
– В рейде мое звание не имеет значения, так что можно просто Георгий Иванович, или, если покороче, то Штольц, – небрежно отмахнулся от звания резидент.
– Хорошо, Георгий Иванович, – командир улыбнулся, – замечательно, что вы сами это понимаете. Мне бы хотелось знать уровень вашей подготовки.
– Воевал с начала кампании против «красных». Неплохо стреляю, но этим, наверное, в метро кого-то трудно удивить. Последний раз на поверхности был лет десять назад, так что в этом смысле я абсолютный профан.
– Ну, вы не скромничайте, слышал, что предыдущий фюрер лично наградил вас железным крестом.
– Было дело, только боюсь, что эта награда наверху мне мало поможет, – ответил Штольц с улыбкой.
– Понятно. – Командир обернулся назад к своим бойцам и громко приказал: – Подберите Штольцу снаряжение. – И уже обратно Георгию Ивановичу: – Какое оружие предпочитаете?
– На ваше усмотрение, но без особых новшеств. Что-нибудь простое и надежное.
Одобрительно кивнув, тот распорядился:
– Оружие: «калашников» и «макаров». – После чего повернулся обратно к штандартенфюреру и сказал: – А что касается так называемых мелочей, то попрошу к карте. Как видите, Петровка от нас недалеко. Комплекс зданий управления менее чем в километре от выхода с Чеховской. Но напрягают два момента. Первое: место это плохое, – шталкер сделал паузу. – Имеется информация: в зданиях обитают мутанты, мы их условно называем «ментами». Что-то вроде библиотекарей, но помельче. Правда, более подвижные и поэтому не менее опасны. Нам нужно в подвалы, находящиеся под гаражами, – там, судя по документам, склады. В них и находится искомый объект. Будем предполагать, что ментов рядом не будет, хотя я бы лично на это сильно не рассчитывал. И второй момент: огромный вес объекта. Тонна! Поэтому без транспорта мы такую массу не вывезем.
– А у вас есть транспорт?
– Есть БРДМ – разведывательная машина. Мы его восстановили и поддерживаем в рабочем состоянии. Но по причине его вместимости – все за один раз увезти не сможем. Даже если будем грузить на броню. «Бардачок» не грузовичок, и много в него не загрузишь, – шталкер ухмыльнулся получившемуся каламбуру. – Поэтому план у нас примерно такой. Идем пешком. Разыскиваем объект и по рации вызываем транспорт, а пока ждем, думаю, скучать нам не дадут. При этом, скорее всего, надо будет делать две ходки транспорта, не меньше… а то и три. – Он задумчиво почесал стриженый затылок, прикидывая в голове логистические выкладки.
Штольц прервал его математические вычисления, прочертив пальцем по карте предполагаемый маршрут.
– А если сразу подъехать?.. На этом вашем «бардачке».
– Боюсь, ежели мы на нашей громыхалке подъедем, то все местные обитатели повысунутся посмотреть на это чудо советского военного автопрома, и дело до поисков у нас просто не дойдет. Придется с хозяевами общаться. А мне бы хотелось оттянуть этот трогательный момент на как можно более длительное время.
– Значит, так! – командир развернулся к своим бойцам. – Идем по почти обычному расписанию, плюс новый член отряда. Вооружение штатное. Двое остаются в транспорте и по получении координат выдвигаются. Транспорт готов? – Механик – коренастый, невысокий парень – утвердительно кивнул. – Задание понятно? Сбор у гермы через тридцать минут.
Назад: Глава 12 Награда за верность
Дальше: Глава 14 Большой мир