Павел Корнев
Хмель и Клондайк. Эпилог
Или Всем нужен Клондайк
Когда у Андрея появилась идея написать книгу о Приграничье, я этому только обрадовался. Мне был чрезвычайно интересен результат. Но вникнуть в чужую вселенную достаточно непросто, постоянно возникали вопросы, обсуждались какие-то детали и неочевидные мелочи. И в какой-то момент Андрей предложил соавторство.
Первую книгу мы написали за месяц. Сюжетные линии постоянно пересекались, требовалось работать быстро, чтобы не тормозить текст соавтора. Было интересно. Случались и споры, некоторые из них даже нашли отражение в тексте. Где-то я принимал аргументы Андрея, где-то он соглашался со мной. Итого четыре книги и в планах была как минимум еще одна. Но не срослось.
Сам я этот подцикл продолжать не буду. Приграничье никуда не денется, но не «Хмель и Клондайк». У этих книг было два автора, и Клондайк – герой стопроцентно крузовский. Его персонажем он и останется. Поэтому эпилог.
Все истории когда-нибудь заканчиваются. Закончилась и эта. И я думаю, она вполне могла закончиться именно так…
1
Утро! Лето! Шум…
Из-за планов по застройке соседнего квартала подрядчик затеял расширение подъездной дороги, и вот уже третий день с рассвета до заката за окнами бара беспрестанно грохотал отбойный молоток. Бригада рабочих в грязных спецовках, респираторах и касках весьма обстоятельно и без лишней спешки сносила оставшийся от разрушенного особняка цокольный этаж. Над пустырем витали клубы пыли, ветер то и дело окутывал ими уличные столики. Посетителей на летней веранде заметно поубавилось, да и в баре тоже аншлагов последние дни не наблюдалось.
Я вытер вспотевшее лицо и взглянул на охватившую запястье серебряным браслетом «Омегу». Без четверти девять – самое время открывать бар. Непривычно весь день стоять за стойкой от звонка до звонка, но Иван был занят, вот и приходилось крутиться самому.
Отперев входную дверь, я вернулся за прилавок, пошарил в кармане карго-брюк и вытащил запаянный пластиковый пакетик. Увы, упаковка оказалась негерметичной, доза порошка набрала влаги и закаменела.
Ну, Виктор Петрович! Ну, е-мое!
Такие деньги за эту алхимическую дрянь плачу, нельзя аккуратней, что ли?
Я помассировал занывшее плечо и взялся за выкидной нож. Сначала пяткой рукояти растолок кристаллическую массу, затем высыпал содержимое пакетика на разделочную доску, выщелкнул клинок и принялся методично измельчать препарат в порошок. Это, конечно, не семь ежедневных пилюль, но тоже мороки хватает…
Через прерывистое грохотанье отбойного молотка с улицы донесся шум подъехавшего автомобиля. Я машинально завел руку за спину и приподнял край фланелевой рубахи, высвобождая рукоять «тауруса». Заодно кинул быстрый взгляд на арсенал под стойкой, но тревога оказалась напрасной. Пожаловал Ермолов.
Бывший начальник пограничной службы, за годы кабинетной службы изрядно прибавивший в весе, оказался в неожиданно приподнятом настроении.
– Привет, работникам общепита! – объявил он прямо с порога.
– Здрав буде, боярин, – отозвался я, убирая руку из-за спины. Затем скрутил из сторублевки трубочку, склонился над разделочной доской и втянул порошок сначала в одну ноздрю, а потом и в другую.
Уф, жестко пошло! Изнутри череп словно металлическим ершиком поскребли.
– Ну ты вообще без палева! – фыркнул Ермолов, расстегнул легкую джинсовку и уселся на высокий стул. – Смотри, возьмут дружинники под белы рученьки…
– Рецепт же… – выдохнул я, помотал головой и вытер выступившие на глазах слезы. – Ты только заказ забрать или выпьешь чего?
Ермолов задумчиво огладил короткую бородку и махнул рукой.
– Наливай! Только бутылочного. Того темного, с этим… как его… с мозаиком!
– Блэк ИПА? Он и на кране есть.
– ИПА-фигипа! Нет чтоб по-русски назвать, – фыркнул Ермолов. – Давай разливное тогда!
Я подставил бокал под кран и принялся качать помпу.
Дословный перевод «черный бледный эль» – тот еще загиб. И «черный светлый эль» звучит ничуть не лучше.
Ермолов принял бокал, вдохнул аромат и сделал небольшой глоток.
– Отличное пиво. Нормальное название есть у него? Без этих ваших «сингл хоп» и прочей лабуды?
– «Черный крест».
– Почему?
– Потому что гладиолус.
Ермолов фыркнул и спросил:
– А сам чего не пьешь? Или тебе и с порошка хорошо?
С порошка мне было… никак.
– Это чисто в медицинских целях, – сообщил я, потирая нос.
– Ну, Слав! И за чем тогда дело стало? Наливай!
Я подумал-подумал и накачал полбокала темного и себе. Но отхлебнуть не успел. Задребезжал телефонный аппарат, пришлось снимать трубку.
– Хмелев слушает, – произнес я, выслушал собеседника и ответил: – Нет, Гордеева нет. Не знаю, когда будет. На днях.
Александр Ермолов навострил уши.
– Нет Клондайка, да?
Я глотнул пива и усмехнулся.
– А что ты хотел? Янтарь ему толкнуть?
Бывший начальник погранслужбы даже от бокала оторвался.
– С чего взял?
– Земля слухами полнится. Говорят, ты теперь янтарный барон.
Ермолов надолго приложился к пиву, потом покачал головой:
– Не, янтарь – это временный этап. Я в таможенные брокеры подался. Есть к твоему соседу деловое предложение.
– О-о-о! – протянул я и не удержался от неудобного вопроса: – Сам в отставку собрался или попросили уйти?
Александр покачал головой:
– Слава! Ну ты как маленький, честное слово. У нас попросить могут только к стенке пройти, никак не в отставку. Гибче надо быть и нос по ветру держать.
Я отставил бокал, пригладил короткие волосы и кивнул:
– Без гибкости никак, да.
Ермолов ответил понимающей улыбкой и вдруг спросил:
– Ты никак хиппуешь?
– В смысле? – не понял я.
– Фенечка же!
Я оправил задравшийся рукав рубашки, из-под которого выглядывали нити с резными бусинами, и покачал головой:
– Просто подарок.
Объяснять, что это изготовленный специально для меня колдовской оберег, не стал. Ни к чему это. Чем меньше людей в курсе, тем лучше.
– Аккуратней, так и до кольца в носу недалеко! – хохотнул Ермолов.
Распахнулась дверь, с улицы ворвался шум отбойного молотка. Вставший на пороге долговязый парень в кожаном плаще и кепке что-то сказал, но его слова заглушил грохот.
– Ехать пора, – повторил он, прикрыв за собой дверь.
Ермолов допил пиво и вздохнул:
– Уже накурился, что ли?
Долговязый поморщился.
– До темноты успеть надо.
– Не парься, если что – в Соколовском заночуем.
– Вот ты, Шурик, простой как три копейки! И за чей счет банкет?
– «Поляна» с меня, не сомневайся, – успокоил Александр спутника, но тянуть не стал и соскочил со стула. – Ладно, Слава, посчитай с невозвратной тарой. И добавь к заказу ящик «Черного креста». Наберешь бутылочного? Мне бы корешу подарок сделать, уважает он темное.
– Сейчас посмотрю, – сказал я и ушел в кладовку. Когда вернулся и выставил на стойку первую картонную коробку, долговязого в баре уже не было, а Ермолов застегивал джинсовку.
– Во дают, джамшуты, – хмыкнул он, явно имея в виду рабочих на улице, – с самого ранья пашут…
Я принес вторую коробку, бывший начальник погранслужбы составил одну на другую и потопал на выход.
– Бывай, Слава! – сказал он, когда я распахнул перед ним дверь.
– Бывай! – усмехнулся я и окинул внимательным взглядом улицу.
Кроме бригады рабочих да Ермолова с приятелем – никого.
Не став задерживаться в дверях, я вернулся к стойке. Тут же, будто нарочно, задребезжал телефон.
– Хмелев у аппарата, – ответил я на вызов.
– Слава, привет! – послышался в трубке голос Артема Гельмана. – Как оно наше ничего?
– Ровно, – отозвался я.
– Давно не появлялся.
– Дела.
– Вот и у меня тоже… дела, – усмехнулся заместитель начальника патруля. – Мне бы с соседом твоим парой слов перекинуться…
– А что такое?
– Не телефонный разговор. Но вообще, на днях объявят очень, просто очень интересный тендер, есть возможность вписаться. Только надо обсудить… так скажем… гарантированный платеж.
– Нет, – с ходу отрезал я. – Коля не по этой части. Он ни в какой криминал не полезет.
– Так все абсолютно законно! – уверил меня Гельман. – Вопрос исключительно в размере… накладных расходов.
– Ладно, – вздохнул я. – Передам, что ты звонил.
– Когда?
– Не знаю. Как увижу, так и передам.
Артем шумно засопел.
– Слушай, я бы к тебе и не обратился, мне напрямую человеку позвонить несложно. Но его ж найти невозможно! В магазине нет, в учебном центре тоже не появляется…
При необходимости Гельман умел вцепляться в человека подобно бультерьеру, поэтому я поспешно пообещал:
– Поговорю завтра или послезавтра. Со дня на день, короче…
– Только не тяни, тендер ждать не будет. И заезжай как-нибудь. Сто лет тебя не видел.
– Заеду, – уверил я собеседника и быстро кинул трубку на рычажки, заметив через стекло тень поднявшегося на крыльцо человека.
Распахнулась дверь, вошли трое. Невзрачный мужчина средних лет с неприметным лицом и два крепких парня. Предприниматель и охранники?
Но тут незнакомец уставился на меня своими пронзительно-синими глазами, и стало ясно: нет, не предприниматель. Взгляд заморозил и лишил воли. Бусины оберегов обожгли запястья, но прогнать навеянное колдовством оцепенение не сумели. Ни рукой пошевелить, ни ногой!
Один из громил по-хозяйски задвинул засов входной двери, второй быстро прошел через зал, посмотрел в коридор и сказал:
– Чисто!
Тогда незнакомец холодно улыбнулся и негромко произнес:
– Господин Хмелев, у меня к вам только один вопрос: где сейчас…
Дзанг! Дзанг! Дзанг!
На стеклянной вставке входной двери зазмеились трещинами дырки, посыпались осколки. Головы охранников окутались кровавой взвесью, и они замертво повалились на пол, а вот их предводитель нисколько не пострадал. Пуля не попала в него, она просто исчезла, не долетев, перестала существовать здесь и сейчас.
Колдун крутанулся на пятке, вытянул в сторону двери руки и… тут одна из нитей на моем запястье перегорела, разрушенное заклинание тряхнуло колючим разрядом, и боль враз прогнала оцепенение. Без промедления я выхватил из-под прилавка дробовик, перемахнул через стойку и шагнул к заклинателю. До предела укороченные стволы уткнулись в бритый затылок, пальцы дернули сразу оба спусковых крючка.
Оглушительно грохнул дуплет, голова колдуна взорвалась, но не кровавыми брызгами, а ворохом колючих снежинок. Пол, столы, стены и потолок враз оказались затянуты изморозью, а человек попросту исчез, от него осталась лишь упавшая к моим ногам пустая одежда.
Ах ты, дьявол!
Я взвыл от боли, но всплеск стужи не сумел проморозить насквозь, лишь опалил холодом щеки.
– Слава! – крикнули через разбитое окошко. – Открывай!
Я поспешно отпер дверь и, скользя на обледенелом полу, вернулся к стойке. Забежал за нее и вытащил из кладовки рулон брезента.
– Переложите тела, пока кровь не растеклась! Я «буханку» подгоню!
Переступивший через порог рабочий в пыльной робе убрал на стол карабин с блоком алхимического глушителя, снял с лица респиратор.
– Хмель! – одернул меня Николай Гордеев. – Отставить самодеятельность! Ты чего, блин? Дружинники уже в курсе! Забыл?
– А! Точно! Тупанул. – Я потер занемевшее от холода лицо и спросил: – Никто не ушел?
– Один на улице караулил, его парализатором вырубили.
Будто в подтверждение этих слов двое мнимых работяг заволокли внутрь пленника со скованными за спиной руками и бросили его лицом вниз.
Иван Грачев сдернул с лица респиратор, оставив его болтаться на шее, и заржал:
– Ну, дядя Слава, со вторым днем рождения вас!
– У меня этих дней рождений… – проворчал я и опрокинул в себя рюмку настоянного на травах самогона. По телу начало расходиться живительное тепло.
Дмитрий подошел, выложил на стойку «Вепрь» и как ни в чем не бывало попросил:
– Хмель, налей светлого, а то задолбался уже пыль глотать. Хоть горло промочу…
– И мне! – встрепенулся Иван. – Неделька выдалась – огонь!
Я подставил под кран пустой бокал и усмехнулся.
– Сам нальешь, не чужой, чай. Только ружье убери.
Грачев зашел за стойку, а я окликнул Николая, который продолжал внимательно оглядывать бар. Покрытые изморозью пол и стены только-только начали отмерзать.
– Клондайк, ты как? Выпьешь?
– Да погоди ты! – отмахнулся Гордеев. – Этот лед откуда взялся? И где третий?
– Без понятия, – сознался я.
Каким образом получивший пару латунных болванок в голову колдун разлетелся ворохом снежинок, осталось для меня загадкой. Впрочем, заморачиваться по этому поводу я не собирался. Жив – и ладно.
А ведь мог бы и не…
Информация о готовящемся покушении пришла от Дружины. На рутинной проверке Торгового пятака накрыли крупную партию несертифицированных боевых амулетов, но никого из контрабандистов живым взять не получилось. Оставалось лишь гадать, что такого страшного собирались протащить в Форт, если дружинники не поскупились привлечь к делу медиумов, дабы те покопались в мозгах мертвецов и выудили из них контакты несостоявшихся покупателей.
И вот тогда-то помимо всего прочего эксперт и ухватил обрывок воспоминания с наблюдением за моим баром. Часть мыслей свежего покойника удалось распутать, и оказалось, что мысли эти самые недобрые. Сплошь об убийстве. Ничего личного – только холодный расчет, заказное убийство, как оно есть. Вот и пришлось Николаю с компанией изображать бурную деятельность по сносу заброшенного дома, а мне выступать в качестве наживки.
Но ведь сработало же! И я снова выпил.
Ха-ра-шо! Жить вообще хорошо, да…
С улицы послышался вой сирены, Николай Гордеев искоса глянул на нас, задумчиво хмыкнул и крикнул в дверь:
– Саня! Дуй сюда!
Чародей поднялся на крыльцо и замер на пороге как вкопанный.
– Ой, мля… – только и выдавил он из себя.
Я отставил графин и насторожился.
– Все плохо?
Саня пнул ногой оставшуюся от колдуна одежду и пробормотал:
– Вроде не голем… Никогда о таком не слышал. Короче, надо гимназистов звать.
– Позовем, – решил Гордеев.
И тут с черного хода забежала Мила.
– Все целы? – встревоженно спросила она.
– Все, – улыбнулся Клондайк и выставил перед собой грязные руки. – Да погоди, мне бы умыться сначала!
– Не вздумай никуда сегодня улизнуть! – предупредила его девушка.
– Ужин с меня! – напомнил я и присвистнул от удивления, когда с улицы прошел Григорий Кузьминок. – Приятно осознавать, что власти принимают столь деятельное участие…
– Умолкни, Хмелев! – перебил меня озабоченный чем-то начальник отдела контрразведки Дружины и спросил: – Этот живой?
– Да.
– Забирайте! – скомандовал Кузьминок подчиненным и предупредил: – Заявку на вывоз тел уже сделали, сейчас сотрудник подъедет показания снять.
– Еще бы экспертов из Гимназии вызвать, – посоветовал Саня.
Контрразведчик оглядел остатки изморози и кивнул, соглашаясь с чародеем.
– Вызовем, – пообещал он и шагнул к двери, но Николай Гордеев его удержал.
– Дело серьезней, чем кажется, если им занялась контрразведка?
– Есть такое подозрение, – не стал юлить Григорий, но и от конкретики воздержался.
Он ушел, а я потер руки и спросил:
– Ну что, накрываю к восьми? Нет возражений?
Возражений ни у кого не оказалось.
2
Отмечать мой второй день рождения собрались в подвале. И хоть особых поводов для веселья не было – как ни крути, слишком много неясностей оставалось в этом деле, да и заказчика прищучить будет ох как непросто, – настроение у всех оказалось приподнятое.
Мы живы, они не совсем, разве плохо?
Народу собралось немало, пришлось даже сдвигать столы. Я, Ирина, Николай с Милой, Платон и Дмитрий, Иван и Саня-чародей. Вику и Юлю тоже позвать не забыли. Все же девчонки-гимназистки меня своими оберегами выручали не раз и не два.
Ужин затянулся, постепенно все переключились на пиво. Сидели долго, и хоть я на алкоголь старался не налегать, в голове приятно шумело. Хорошо пообщались, душевно.
За столом уже оставались только Ирина и Николай с подругой, когда в кармане задергался брелок. Какое-то время я силился сообразить, что бы это значило, потом прищелкнул пальцами.
А! Кто-то вернулся!
– Я сейчас, – предупредил я и поднялся наверх.
Стекло во входной двери заменили, но выглядывать через него на улицу я не рискнул и встал сбоку.
– Кто там?!
– Открывайте, Хмелев!
Голос оказался прекрасно знаком, я на миг замешкался, потом выдал удивленное «о-о-о…» и отодвинул засов.
– Бар закрыт на спецобслуживание! – предупредил я, но молодого человека в пошитом на заказ костюме, черной водолазке и туфлях с пижонскими серебряными пряжками это заявление нисколько не смутило.
Илья Линев прошел внутрь, посмотрелся в зеркало и поправил волосы.
– Гордеев нужен, – сообщил он, убирая расческу во внутренний карман пиджака.
– Всем нужен Гордеев, – проворчал я и задумался, как все лучше устроить, но решил просто плыть по течению и спросил: – Темное или светлое?
– Светлое, – выбрал Линев.
– Проходите в подвал, – разрешил я, а сам задержался накачать в кувшин пива.
Когда спустился вниз, заместитель воеводы уже сидел на придвинутом к столу стуле. Я наполнил его кружку, Линев отпил, одобрительно кивнул и объявил:
– У меня для вас две новости…
– Хорошая и плохая? – не удержался я от усмешки.
Но Илья меня удивил. И не только меня.
– Увы, – покачал он головой, – одна новость плохая, другая плохая чрезвычайно.
Все враз посерьезнели.
– Убить собирались не Вячеслава, – сообщил Линев и уставился на Клондайка: – Целью были вы, господин Гордеев. Именно вас выслеживали в баре, просто медиум не сумел верно истолковать уловленные образы.
– Это точно? – спросил Николай.
– Никаких ошибок, задержанный уже дает показания. Вас не смогли найти, а время поджимало, вот и решили расспросить делового партнера.
Гордеев откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по краю столешницы. Что Николая не смогли найти – это ничуть не удивительно, последние дни он изображал из себя бригадира рабочих. Попробуй его узнай – с маской респиратора на все лицо!
– Это была плохая новость или чрезвычайно плохая? – уточнил Клондайк, накрыв ладонью пальцы встревоженной Милы.
– Первое, – сообщил Илья Линев. – Уж не знаю, чем вы так насолили Хозяину, но за покушением стоят его люди. В курсе, кто такой Хозяин?
– В курсе, – поморщился Николай.
Я так и помертвел. Хозяин управлял Северореченском, и ходили слухи, что этот одиозный колдун и человеком-то не был, а пришел откуда-то с Севера. Только слухи к делу не подошьешь…
– Задержанный говорит что-то о стычке на севере, но подробностей он не знает, – сказал заместитель воеводы. – Не просветите, что там у вас приключилось?
– В Патруле отчет запросите, – не слишком любезно посоветовал Гордеев. – Хозяина не достать?
Заместитель воеводы улыбнулся и покачал головой:
– Нереально. Более того, вы упустили исполнителя.
– В смысле? – опешил я. – А кому я тогда мозги вышиб?!
– Это был лишь магический образ. Кукла и не более того. – Линев допил пиво и встал из-за стола. – Вот, собственно, и все. Ситуация не ахти, но, думаю, обеспечить вам безопасность Дружина в состоянии. Надо лишь обговорить… детали. Подъезжайте завтра в управление. А лучше я машину пришлю, без охраны пока из дома выходить не стоит. Хорошо?
Клондайк после недолгой паузы кивнул. Заместитель воеводы понимающе улыбнулся и отправился восвояси. Я поднялся запереть за ним дверь, следом взбежал Клондайк.
– Думаешь, не врет он? – спросил я, наблюдая через окно, как Линев усаживается в служебный автомобиль.
– Не похоже, – поморщился Николай. – Людей Хозяина мы и в самом деле положили…
– И что теперь?
– А что теперь? – фыркнул Гордеев. – Ходить да оглядываться. И думать, как достать Хозяина. И его исполнителей…
– И надолго тебя хватит в таком режиме? А если через Милу зайти попробуют?
Клондайк поморщился.
– Я под Линева не лягу. Сам справлюсь.
– Коля! – тихонько произнесла поднявшаяся из подвала Мила. – А может, уедем? На Аляску, а? Заживем нормальной жизнью, дела и оттуда вести сможешь…
В глазах девушки стояли слезы, и Николай над ее словами крепко задумался.
– Магазин на Саню оставишь, – предложил я. – Глядишь, Платон на тебя наш бизнес медицинский заведет. Там неплохие обороты пошли, надо этим плотно заниматься.
– Давай! – попросила Мила. – Лекарства тебе помогают, Сергей таблетки привозить будет. Да и до окна там недалеко…
– Хозяин и на Аляске достать может, – заколебался Николай.
Я поморщился.
– Это здесь ты как бельмо на глазу, а так пропал и пропал. Как все уляжется, глядишь, еще вернешься.
Клондайк обнял Милу и остро глянул на меня поверх ее плеча.
– Хмель, а ты как?
– Пф-ф-ф! – фыркнул я. – Да что со мной будет-то? Не бери в голову!
Гордеев поцеловал подругу, спросил:
– На Аляску, говоришь? – и сам же ответил: – Завтра. Решим завтра. Утро вечера мудренее.
Я покачал головой:
– Если решать, то сейчас. Платон и всю ночь гудеть может, утром из пушки не добудишься. Да и группа поддержки не помешает. Диего не хочешь привлечь?
Клондайк пожал плечами.
– Подумаю, – пообещал он. – Вы ведь еще не ложитесь?
– Нет.
– Ну и отлично.
3
Встать пришлось на следующий день ни свет ни заря. Поспать толком не получилсь, еле глаза разлепил. Позевывая, выгнал «буханку» из каретного сарая и оставил у черного хода оружейного магазина. Николай с Саней начали загружать в машину вещи и чехлы с оружием, следом вышла Мила, сразу забралась в автомобиль. Тут же подтянулся Иван, поздоровался со всеми, завел пикап. Думаю, не понадобится, но запасной вариант никогда не повредит…
Клондайк с нескрываемой печалью оглядел задний двор и покачал головой:
– Вот уж не думал, что все так обернется. – Он вздохнул и повернулся ко мне: – Поехали, Слава. Платон с Димой уже на Торговом пятаке должен быть, а нам еще к Восточным воротам крюк делать.
Николай попрощался со смурным Саней и влез в «буханку», захлопнул за собой дверцу. Чародей поспешил к воротам, а меня окликнула выглянувшая из бара Ирина.
– Слава! Все будет хорошо? – спросила девушка, когда я подошел к крыльцу.
– У них или у нас? – пошутил я в ответ.
Ирина фыркнула и с ненаигранным возмущением выдала:
– У Коли с Милой, разумеется!
Я улыбнулся.
– Все у них будет хорошо. Даже не сомневайся!
А потом вернулся к «буханке» и уселся за руль. Следуя давно заведенной привычке, я охлопал себя – нож, ключи, колдовские обереги, отводящий пули амулет, – затем сдвинул набок кобуру с револьвером и убрал на переднее сиденье лежавший в ногах «Вепрь». Карабин закинул в машину заранее, не желая лишний раз тревожить Ирину.
– Ну как вы там, выспались? – спросил я после этого, не поворачивая головы.
В ответ послышались смешки.
– Номер-люкс, – фыркнул Леша Длинный, помощник Диего. Сам Диего промолчал, явно не слишком довольный тем, что приходится сидеть на полу, дабы случайно не засветиться в боковых окнах.
На случай, если кто-то наблюдал за воротами или задним двором, Иван загнал пикап с нашей группой поддержки сразу в каретный сарай. Там они и перебрались в «буханку».
К – конспирация! П – паранойя!
– Слава, езжай! – скомандовал Клондайк, шурша липучками бронежилета. Лязгнул затвор винтовки; клацнул «браунинг» десятого калибра Длинного, проглатывая досланный патрон.
Я тронулся с места, но сразу остановился у ворот. Опускать боковое стекло не стал, вместо этого приоткрыл дверцу.
– Саня, защиту проверил? – спросил у чародея. – Нормально все?
– Вот ты нудный, Хмель! – возмутился тот. – Пять же раз сказал: все как часы работает!
– К нам не прилипайте, – предупредил я тогда, – дайте отъехать.
Саня явно собирался послать меня куда подальше, но я уже захлопнул дверцу и притопил педаль газа. «УАЗ» тронулся с места, вывернул на подъездную дорогу, а с нее на Красный проспект. И хоть поехал я к Южному бульвару, а не в сторону Кривой, которая привела бы нас прямиком к Восточным воротам, вопросов никто задавать не стал.
Маршрут мы обговорили заранее – на следующем перекрестке нас должна была подхватить машина с людьми Диего, но они поедут по параллельной улице. Если угодим в засаду, какое-то время придется отбиваться самим.
Надеюсь, обойдется…
Скорость я старался особо не повышать, ехал и внимательно поглядывал по сторонам. На душе было… неспокойно. Пусть Саня и клялся, что за ночь предельно усилил защиту «буханки» и теперь та способна не только остановить практически любую магическую атаку, но и выдержать прямое попадание из РПГ, у меня оставались в этом определенные сомнения. Опять же между «любой» и «практически любой» разница принципиальная…
Когда показались заброшенные гаражи, у меня засосало под ложечкой, пришлось сдержаться, чтобы не утопить педель газа. Но вскоре бетонные коробки остались позади, и немного отлегло от сердца. Вдоль правой обочины потянулись панельки, с нашей стороны выстроились заброшенные двухэтажные дома и обжитые бараки. Удачных мест для засады впереди почти что и не осталось; выходит, после вчерашнего щелчка по носу подручные Хозяина предпочли залечь на дно…
И тут в одном из пустых окон полыхнула синяя вспышка! Мелькнуло льдистое сияние, магический сгусток угодил в «буханку» и взорвался, не сумев проломить чародейскую защиту. Пошедшее трещинами лобовое стекло оказалось покрыто толстой коркой льда, по приборной панели начала расползаться изморозь. Рвани заряд внутри – не спасли бы никакие амулеты…
Вывернув руль, я ударил по тормозам, «УАЗ» занесло и развернуло, но с дороги мы не слетели и остановились на обочине. Тут же распахнулась задняя дверь, загрохотали частые выстрелы. Я подхватил карабин и вывалился из кабины. Сразу привстал на одном колене и принялся всаживать в окна барака одну «сверхновую» за другой.
Там так и засверкало!
Клондайк стрелял прямо из машины, не давая высунуться убийце, а Леша Длинный спешил к двухэтажке, на бегу передергивая цевье «браунинга». Шансы зацепить колдуна были не слишком высоки, мы просто прикрывали Диего Следопыта, который в один миг оказался на углу дома, зашвырнул что-то в одно из окон и рванул во двор.
Полыхнуло! На улицу выпрыгнул объятый пламенем человек, поймал сразу несколько пуль и безжизненно распластался на земле.
Я поменял опустевший магазин и побежал вслед за Длинным, но Следопыт в нашей помощи уже не нуждался. С невозмутимым видом он вышел со двора с пластиковым пакетом в одной руке и окровавленным мачете в другой. В пакете болталась отрубленная голова. Похоже, на этот раз колдуну удрать не удалось…
От девятиэтажек примчался ехавший параллельным курсом внедорожник, из него выскочили вооруженные до зубов люди Диего. Следом подъехал и мой пикап. Саня-чародей распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья и крикнул:
– Уходим, живее!
Николай Гордеев выпрыгнул из «буханки» с закинутой за спину винтовкой, помог выбраться Миле.
– Вот и все? – вздохнул я, прекрасно зная ответ. Пусть исполнителя мы сейчас и порешили, но Хозяин никуда не делся. А попробуй пожить с нарисованной на спине мишенью!
– Уезжаю, да, – кивнул Клондайк и криво улыбнулся. – Мила давно разговоры об Аляске заводила, а тут такая оказия…
Я протянул соседу руку.
– Да ладно! Скучно станет – вернешься.
Николай ответил на рукопожатие и рассмеялся:
– Слава, ну ты даешь! Где я и где скука? – Он удержал меня и понизил голос: – Только очень тебя прошу: забудь про алмазы, хорошо? Не лезь ты в эту тему. Закопают ведь.
Я страдальчески поморщился.
– Хорошо, не полезу.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Коля! – вновь крикнул Саня. – Время теряем!
Мы быстро перекидали вещи в пикап, Клондайк с подругой забрались в салон, и автомобиль немедленно тронулся с места. Развернулся и умчался вверх по Красному проспекту.
А мы остались. Черт, как-то сумбурно все случилось. Даже не попрощались толком.
Я взглянул на покрытый коркой льда перед «буханки» и покачал головой. Ясно, что все истории когда-нибудь заканчиваются, просто и подумать не мог, что наша завершится именно так…
