Не в пример операциям ТФП в различные объекты с целью добычи из них шифров, проблеме добычи обычной разведывательной информации путем подслушивания, то есть перехвата и записи голосовых бесед и разговоров, в средствах массовой информации на Западе да и у нас в последнее время уделялось и уделяется много внимания.

Вокруг нарушения элементарных прав человека на личную тайну в его жизненных отношениях с другими людьми то и дело вспыхивают общественные скандалы, парламентские запросы и обсуждения, иногда влекущие за собой не только компрометацию политических и государственных деятелей, но и отставку отдельных из них с правительственных постов.

Вот, например, в феврале 1995 года вспыхнул такой скандал во Франции, где обнаружилось, что в 1983—1990-е годы прослушивались и записывались частные беседы Пьера Жокса во время пребывания его на посту министра внутренних дел, а также будущего премьер-министра Пьера Береговуа и еще более 110 известных деятелей, политиков и журналистов. Контроль за их мыслями и беседами вела созданная при президенте так называемая «антитеррористическая ячейка» во главе с жандармским майором Кристианом Пруто. Следствие по этому делу началось после того, как женщина-аноним передала следствию пять дискет с записями более 5 тысяч разговоров, перехваченных в рамках тайной операции «Гермес». И это происходит во Франции, где по закону подслушивание разрешается специальным органам только в исключительных случаях, когда прежде всего затрагивается безопасность страны.

При раскручивании этого скандала прессой выяснилось, что если президентская администрация занималась этим делом десять лет назад, то «резиденция» премьер-министра «провалилась» с организацией незаконного подслушивания сейчас, в 1995 году. Глава правительства Эдуард Балладюр, кстати, кандидат на пост президента, был вынужден признать, что он дал согласие на подслушивание с целью дискредитации некоего доктора Жан-Пьера Марешаля, чтобы повлиять на прекращение его родственником, следователем Э. Альфеном, дела о финансовых махинациях правящей партии Объединение в поддержку республики.

Все это происходит, несмотря на то, что сам президент Франсуа Миттеран назвал идиотами тех, кто стремился установить «диктатуру микрофонов», когда в 1973 году подслушивающее устройство было обнаружено в редакции сатирического журнала «Канар Аншене».

Помимо обвинений в адрес «антитеррористической ячейки», в списке которой оказались более 200 французов, скандал захватил также и французские спецслужбы. Как сообщали СМИ, директор редакции французской газеты «Монд» Эдви Пленель вместе с другими журналистами, писателями, политиками и адвокатами с 1989 по 1993 год был в списке тех, кого подслушивали как контрразведка — Управление безопасности территории (ДСТ), так и военная разведка — Главное управление внешней безопасности (ГУВБ).

В последние годы аналогичные скандалы один за другим следуют в различных странах.

В конце мая 1995 года в Австралии произошло шумное разоблачение фактов подслушивания спецслужбами иностранных дипломатических представительств. В частности, индонезийского посольства.

В июне этого же года в Испании возник громкий скандал из-за подслушивания военной контрразведкой видных политиков, бизнесменов, банкиров и даже главы государства — короля Хуана Карлоса. Был арестован полковник, начальник отдела подслушивания, который вынес со службы и скопировал 1200 документов, часть из которых попала в прессу.

Не избежала скандалов и Эстония, где разоблачение фактов подслушивания видных деятелей, в том числе и членов правительства, вызвало правительственный кризис, отставку правительства в октябре 1995 года.

Стремление слушать всех и вся, что делает, как считает Бамфорд, например, АНБ, действительно, похоже на «диктатуру микрофонов», лишающую всех граждан права неприкосновенности их частной жизни.

В этом отношении весьма интересен пример Мексики, где подслушивание получило необычайно широкое распространение в последние годы. Здесь подслушивают телефон не только любого мексиканца, но и высокопоставленных должностных лиц, включая президента. Этот вид шпионажа достиг невиданных масштабов, подслушивается почти каждый пятый телефон.

Летом 1995 г. возник очередной большой скандал, когда одна из мексиканских газет опубликовала содержание подслушанных телефонных разговоров президента страны с руководителем его аппарата Хозе Кордобой.

Подслушивание превратилось в выгодный бизнес. За хорошую плату специалисты установят подслушивающие «жучки» даже в квартире самого шефа безопасности. Таких специалистов развелось много, профессионалов подслушивания называют здесь «птички на проводах». Они продают заинтересованным лицам подслушанную конфиденциальную информацию.

Поэтому солидные дельцы пользуются для связи портативными компьютерами со встроенными телефонами и «детекторами лжи», свободно умещающимися в атташе-кейсе. Если человек, с которым ведется разговор, выдает себя за другого, на экране загорается лампочка и надпись: «Он лжет». Если разговор подслушивается, появляется: «Не болтайте лишнего! Вас подслушивают» (Известия. 1995. 8 июня).

Но нельзя забывать, что подслушивание всех и вся даже для спецслужб дело дорогое и, как отмечали американские оппоненты Бамфорда, даже такая мощная спецслужба, как АНБ, не в силах обеспечить слишком широкий фронт деятельности в этой области. Ведь записать можно все автоматически, но проанализировать эти записи никакой автомат не может. Следовательно, требуются «уши человека», возможности которого весьма ограничены. На практике получается, что на каждого прослушиваемого требуется много обслуживающих специалистов, переводчиков, аналитиков. «Продукция» же их труда ничтожна, ибо запись беседы может длиться часами, а нужный смысл ее заключаться в нескольких словах.

Совсем иное дело — подслушивание с разведывательными целями, которое организуется там и тогда, где и когда оно может дать нужный разведывательный эффект.

В разведке наиболее частыми объектами проведения операции ТФП с целью подслушивания являются дипломатические представительства иностранных государств. Естественно, что спецслужбы КГБ также при каждом удобном случае не упускали возможности внедрения микрофонов в такие объекты.

Думаю, что не случайно изменник Носенко, бывший сотрудник 2-го ГУ КГБ, которое и могло организовать такие операции, заявлял о тотальном подслушивании иностранцев в Москве. Он якобы, как заявляет Баррон, указал американцам на 44 микрофона, встроенных в здание американского посольства в 1952 году, когда оно возводилось.

Небезынтересно другое сообщение Носенко, на которое ссылаются в своей книге Эндрю и Гордиевский. По их утверждению, в период «холодной войны» большинство иностранных посольств в Москве подслушивалось, в том числе и посольство ФРГ. Носенко утверждал, что в конце 50-х годов западногерманский посол ежевечерне диктовал отчет о событиях дня, в том числе и о том, что писалось посольством в Бонн, и об отношениях и разговорах с другими послами стран НАТО. То, что представляло наибольший интерес из этих «мемуаров» немецкого посла, уже через пару часов докладывалось Хрущеву.

Западные средства массовой информации, я бы сказал, с большим удовольствием сообщают о том, как западные спецслужбы ухитрялись обмануть бдительность советских, теперь российских стражей секретов и внедрять микрофоны в наши объекты либо организовывать подслушивание иным образом. На вооружении у них находится обширный арсенал средств: от сверхминиатюрных микрофонов, предназначенных для внедрения в конструкции зданий либо в различные вещи и предметы, заносимые в помещения, до направленных микрофонов, улавливающих человеческую речь с большого расстояния, лазерных уловителей колебания оконных стекол и так далее.

Вот несколько примеров операций западных спецслужб по организации подслушивания советских учреждений за границей.

После происшедшего в 1956 году пожара в советском посольстве в Канаде восстановление здания было использовано канадской контрразведкой с участием британской СИС для внедрения микрофонов подслушивания. В этих целях контрразведка завербовала контрактора по восстановительным работам и с его помощью устроила в его фирме своих сотрудников под видом рабочих для получения доступа к местам намечавшейся закладки подслушивающих устройств.

Другой случай. В разгар «холодной войны» в середине 50-х годов греческие спецслужбы предпринимали всевозможные попытки внедрения в советское посольство в Афинах своей подслушивающей техники. В этих целях они даже выстроили гостиницу вплотную к зданию посольства.

В примыкающей к гостинице стене здания посольства на всех трех этажах с выходом в рабочие, служебные помещения специалисты внешней разведки выявили скрытые отверстия, ведущие к заделанным в стене микрофонам.

Далее произошел казус: наши специалисты начали вытягивать за провода заложенную аппаратуру, а греческие с другой стороны тянули их к себе. Но наши сотрудники ухитрились захватить большие трофеи (Новости разведки и контрразведки. 1996, № 7).

Как пишет в своих воспоминаниях бывший начальник внешней разведки Л. Шебаршин, несмотря на то, что ранее уже обнаруживались в советском посольстве в Вашингтоне западные подслушивающие микрофоны, в конце 80-х годов в результате нового специального обследования здания посольства вновь было обнаружено несколько подслушивающих устройств.

Тот же П. Райт без стеснения описывает, как он, начиная работать в качестве инженера-электронщика в МИ-5, организовал внедрение микрофонов подслушивания в советское посольство в Лондоне, затем чехословацкое, венгерское, в отель «Кларидж», в помещения, где останавливался Хрущев во время визита в Англию; как британские спецслужбы безуспешно пытались перехватить разговоры на крейсере «Орджоникидзе».

Операции ТФП с целью внедрения подслушивающих устройств в советские дипломатические представительства предпринимали как британские, так и, особенно, американские спецслужбы. Райт описывает внедрение такой техники в советские посольства в Австралии и Канаде. В Австралии британские спецслужбы пользовались консультациями изменника Петрова, а в Канаде — другого изменника Гузенко.

В обоих случаях внешняя разведка своевременно раскрыла замысел противника и, зная местонахождение внедренных микрофонов, питала западные спецслужбы дезинформационными разговорами. После определенного времени советские представительства предали гласности факт обнаружения подслушивания, устроив пресс-конференции с демонстрацией изъятых электронных устройств.

Аналогичные случаи имели место и в США, в посольстве СССР в Вашингтоне и консульстве СССР в Сан-Франциско, при этом микрофоны американских спецслужб в течение нескольких месяцев также успешно использовались для целенаправленной дезинформации американцев.

Ввиду того, что средства подслушивания все время совершенствуются, обнаружение каких-то микрофонов еще не делает дальнейшие разговоры в помещении безопасными. Однако наряду с совершенствованием средств подслушивания совершенствуются и средства защиты от него.

Вот один интересный пример, ставший известным совсем недавно из книги Майкла Фроста, бывшего сотрудника канадского центра связи по обеспечению безопасности, аналога американского АНБ (Фрост М. Мир шпионов. Канада, 1995).

Он описывает то, как АНБ использовало для подслушивания посольств СССР и КНР обычных голубей. Орнитологи АНБ снабжали тайно отловленных у особняка посольства СССР голубей специально изготовленной миниатюрной аппаратурой: в их грудки под перышками вживлялись микрофоны-передатчики, а под крылья помещались почти неуловимые для глаза антенны. Фрост пишет об этом необычном виде подслушивания со знанием дела. Он рассказывает, как однажды при посещении секретного объекта АНБ он с удивлением увидел на столе американского коллеги чучело голубя. Увидев удивленное выражение лица канадца, американец пояснил, что эта птица из тех, что постоянно дежурят у советского посольства. Фрост узнал, что снабженные микрофонами-передатчиками голуби возвращаются на свои привычные карнизы облюбованного особняка, который находился в центре Вашингтона, и становятся «слухачами», принося очень важную для АНБ информацию.

Этот перехват был особенно успешным в летнее время, когда сотрудники посольства открывают окна.

Автор газетной рецензии на книгу Фроста задается вопросом, продолжает ли эта система подслушивания действовать сейчас, после окончания «холодной войны» и смены посольства СССР на российское. Думаю, что это чисто риторический вопрос, конечно же, американцы откажутся от использования голубей разве только после этой публикации, а не потому, что они стали теперь якобы нашими партнерами.

Интересен и другой метод подслушивания, применяемый АНБ для перехвата бесед нашего посла, а также китайского, а быть может, и других иностранцев, во время их отдыха на скамьях парка и мирных разговоров на чистом воздухе со своими сотрудниками и знакомыми.

Для этого агенты АНБ в «художественном» беспорядке разбрасывали фиберглассовые веточки, снабженные специальной аппаратурой, около «любимых» послами скамеек. Это якобы также давало хорошие результаты. Вот и получается, что и свежий воздух оказывается в США довольно сильно загрязненным спецслужбами.

Не обходит Фрост вниманием и факты сотрудничества и соперничества союзных спецслужб. Он упоминает, что когда советские «глушители» в 1987 году вывели из строя аппаратуру перехвата посольствами США и Англии телефонных разговоров в Москве, то канадское посольство взяло на себя функции основного центра подслушивания в СССР.

Как видно из этого примера, негоже канадцам жаловаться на якобы «советский шпионаж» в Канаде, когда они сами цинично помогали шпионить против СССР.

Другой приводимый Фростом пример свидетельствует о том, что канадские спецслужбы активно ведут разведку и против своих союзников, когда речь заходит об охране канадских интересов. История, рассказанная автором, касалась перехвата в эфире беседы двух американских дипломатов. В результате полученная разведывательная информация позволила отбить у американцев контракт на поставку Китаю пшеницы стоимостью в 2,5 миллиарда долларов (Известия. 1995, февраль).

Зная об активности западных спецслужб в организации ТФП в наши дипломатические и иные представительства за границей с целью подслушивания, было бы наивно полагать, что внешняя разведка отказывается от этого эффективного средства получения разведывательной информации. Не только мой личный опыт, но и воспоминания других представителей нашей службы подтверждают, что внешняя разведка активно ищет возможности и создает условия для использования перехвата разговоров в интересующих ее объектах. Об этом, в частности, пишет и бывший начальник внешней разведки Леонид Шебаршин: «Внедрение техники подслушивания — задача несравненно более сложная и рискованная (чем перехват телефонных разговоров. — Авт.). Но удачно проведенная операция может дать весомые результаты, особенно если удастся добраться до служебных кабинетов… Однажды установленное устройство может работать очень долго». Далее автор вспоминает, что здание американского посольства в Карачи привлекало в этом плане внимание резидентуры (Шебаршин Л. Рука Москвы. М., 1992).

Вообще говоря, операции ТФП с целью внедрения аппаратуры подслушивания не менее сложны, чем классические безагентурные операции с целью разовой добычи ценной информации. Однако они отличаются двумя существенными факторами. При внедрении подслушивающих устройств в объекты ТФП остается существенный след в виде такого устройства, которое может в принципе раньше или позже быть обнаружено и явится свидетельством проникновения.

Во-вторых, если разовые ТФП проводятся в места, особо засекреченные и охраняемые, где хранятся сверхсекретные материалы, такие, как шифры, то при внедрении подслушивающей аппаратуры целью проникновения являются помещения, где либо проводятся важные служебные совещания, либо служебные кабинеты, в которых ведутся разговоры, интересующие разведку. Если первое отличие осложняет операции по внедрению подслушивающих устройств, то второе несколько облегчает их.

Лично я считаю такие операции близко приближающими к пониманию разведывательного мастерства как искусства. Разведчику, осуществляющему ТФП в помещение объекта в поисках оптимального места и метода размещения микрофонов подслушивания, приходится иметь дело не с одним человеческим фактором, но и с оперативно-техническим. Ему нужно, с одной стороны, учитывать и безошибочно определять в условиях острого дефицита времени то, как люди, собственники обрабатываемого помещения, будут или могут решать задачу предохранения себя от подслушивания, то есть их психологию, знания и опыт. С другой, ясно представлять, какие самые современные технические средства могут быть применены для поиска аппаратуры подслушивания, выявления факта возможного подслушивания и защиты от него.

Вот, например, с какими неожиданными сюрпризами могут встретиться разведчики в объектах ТФП. Английские детективы разработали невидимый при обычном освещении краситель. Когда он попадает на тело или одежду тех, кто совершает несанкционированный вход в опрысканное помещение, остаются ничем не смываемые пятна, которые ярко светятся при ультрафиолетовом освещении. Разработаны и автоматические опрыскиватели, которые могут включаться при уходе персонала из помещения. После этого они опрыскивают каждого вошедшего. При этом для конкретного помещения может разрабатываться свой индивидуальный химический состав опрыскивателя. Важно, что у незваного гостя остается невидимая для него метка, свидетельствующая о пребывании его в неположенном месте или проникновении в защищенные помещения (Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт. 1994, декабрь).

Конечно же, зная о возможной защите, можно надеть специальный костюм, маску и перчатки, но не считаться с этим сейчас очень рискованно. И это далеко не самое страшное средство защиты. Наиболее распространенные современные средства защиты помещений — это системы электронных сигнализаций, скрытые телевизионные камеры и пр.

Например, самые изощренные средства защиты от несанкционированного ТФП применяются банками, в хранилищах которых есть сюрпризы, только и ожидающие взломщиков сейфов. При любом ошибочном действии они могут заблокировать всю систему, и взломщик оказывается пленником, не имея возможности спастись бегством.

Заканчивая краткий обзор разведывательной деятельности в области подслушивания, хотел бы отметить, что помимо всех прочих мер защиты есть одно универсальное и самое верное, известное всем, но легко всеми пренебрегаемое средство: молчать всегда, когда можно не называть вещи своими именами, или пользоваться письменной речью. Еще Пифагор не начинал учить своих учеников ничему до тех пор, пока они не освоят дисциплину молчания, поскольку оно было необходимым условием размышлений.

Для разведчика же дисциплина молчания — жизненно необходимое условие. Кстати, молчание, как правило, является категорическим требованием во время осуществления операции ТФП.

В свете происшедших у нас событий и реорганизации специальных служб, когда внешняя разведка выделилась из бывшего КГБ в самостоятельную службу, а от контрразведывательных служб отделились бывшее 8-е ГУ и 16-е Управление, вопросы борьбы с возможным прослушиванием российских учреждений и организаций как внутри России, так и за границей стали решаться этими спецслужбами самостоятельно.

Однако управление линиями связи, по которым можно оперативно и без проблем связаться с любой точкой на Земле, возложены на Федеральное агентство правительственной связи и информации при президенте Российской Федерации — ФАПСИ. В распоряжении этого агентства находятся проводные, радио и космические каналы. От него же зависит обеспечение безопасности этих линий связи, то есть своевременное выявление подслушивающей и перехватывающей аппаратуры, ее блокирование, обезвреживание или изъятие.

Нет сомнения, что если бывшие спецслужбы КГБ — 8-е ГУ и 16-е Управление — работали без существенных проколов, за исключением нелегального бегства в 1980 году сотрудника 8-го ГУ Шеймова, то в современных условиях следует ожидать настойчивых попыток ТФП в ФАПСИ, где в силу самостоятельной деятельности во многих сферах, ранее осуществлявшейся другими службами КГБ, например ХОЗУ, увеличивается диапазон возможных подходов и оперативных решений для западных спецслужб. Тем более что, как сообщается в средствах массовой информации, ФАПСИ втягивается и в коммерческую деятельность как на российской территории, так и вне ее (Сегодня. 1993, 17 августа).

Внимание западных спецслужб к ФАПСИ теперь будет, надо полагать, все возрастать, поскольку это агентство превратилось в системе российских спецслужб в аналог американского АНБ. В его ведение входит активная разведка техническими средствами: это и перехват радио— и телефонных коммуникаций, дешифровка их, разработка новых шифров и шифровальных машин, раскрытие иностранных кодов и шифров — одним словом, все, чем занимались три технических подразделения упраздненного КГБ и два его специальных гражданских предприятия.

В этой новой структуре, никому, по существу, не подчиняющейся, а следовательно, и никем не контролируемой, сосредоточена масса государственных секретов и тайн. Разве это не соблазн для западных специальных служб — пытаться проникнуть туда?

Вот и «первая ласточка» не заставила долго себя ждать. Руководящий сотрудник ФСБ РФ генерал-майор Н. Волобуев подтвердил, что в 1996 году арестован один из сотрудников ФАПСИ, разоблаченный как агент иностранной спецслужбы (Московский комсомолец. 1997, 7 мая).

И последнее соображение. Сегодня, в условиях, когда западные разведки активизируют усилия по добыванию «чужих» секретов, а у молодых республик, возникших после распада СССР, нет еще ни должного опыта, ни необходимых материальных и технических средств для защиты своих дипломатических, торговых и иных представительств, настоятельно необходимо, чтобы они ясно представляли себе, что может грозить их секретам со стороны иностранных спецслужб.

Развитие глобальной электронной связи, делающее возможным доступ к самым засекреченным хранилищам информации, в соединении с быстро развивающейся и совершенствующейся компьютерной техникой открывают новые, пока еще плохо изученные возможности добывания ценной разведывательной информации.

Об этом свидетельствуют все увеличивающиеся случаи несанкционированного проникновения в такие закрытые архисекретные компьютерные сети, как, например, центры Пентагона.

В марте 1997 года из Лондона пришло сообщение, что там состоялся суд над шестнадцатилетним учеником музыкальной школы Ричардом Прайсом. Этому предшествовали драматические события.

Эксперты в США установили факт несанкционированного проникновения в святая святых Пентагона: компьютерную систему данных о ракетах на двух американских базах и о работах над созданием искусственного мозга в военно-промышленной корпорации «Локхид». В США было решено, что это дело рук восточноевропейских шпионов, и ФБР и ЦРУ начали лихорадочные поиски злоумышленников.

Только неосторожное раскрытие Прайсом своего имени и места обучения перед одним из детективов, выступавшим в Интернете под видом хакера, помогло установить малолетнего преступника.

Как оказалось, Прайс с помощью компьютера, модема и другого электронного оборудования расшифровал коды, которые охраняют секреты Пентагона, и смог прочитать секретные документы. На суде он пояснил, что просто питает жгучий интерес к военным тайнам. За это молодой музыкант был приговорен к штрафу в 1200 фунтов стерлингов и конфискации орудия правонарушения — компьютера.

Думаю, что такие операции тайного электронного проникновения, вероятно, уже взяты на вооружение разведывательными службами. Ведь недаром ФБР приняло вмешательство любителя-хакера за действия агентов КГБ (Известия. 1997, 29 марта).

В целях защиты информации, накапливаемой в компьютерных системах, помимо законодательных мер, разрабатываемых на Западе, вводятся еще более изощренные защитные меры, а для передачи информации применяются надежные шифры. Как видно из приведенного примера, защитные меры и коды не обеспечивают неприкосновенность содержимого компьютерных систем даже от любителей, шифры же, защищающие передаваемую информацию, остаются целью разведывательных усилий, в том числе и путем осуществления операций ТФП туда, где они могут готовиться или храниться.