Глава 12. В город?
Дэвид спросил:
– Что случилось, Лу?
Эванс сделал нетерпеливый жест бластером.
– Переключить двигатели, идти ко дну, потом повернуть в сторону города. Не ты, Счастливчик. У приборов будет Верзила; а ты встань на одну линию с ним, чтобы я мог видеть и вас и приборы.
Верзила приподнялся и вопросительно взглянул на Старра.
Тот спокойно сказал:
– Не скажешь ли, что тебе пришло в голову?
– Ничего мне не пришло в голову, – ответил Эванс. – Тебе пришло. Ты пошел и убил чудовище, потом вернулся и заговорил о подъеме на поверхность. Зачем?
– Я объяснил причину.
– Я тебе не верю. Если мы поднимемся на поверхность, венлягушки захватят наш разум. У меня есть опыт, и поэтому я знаю, что ты под их контролем.
– Что? – взорвался Верзила. – Он что, спятил?
– Я знаю, что делаю, – сказал Эванс, внимательно следя за Дэвидом. – Верзила, если подумаете, тоже поймете, что Дэвид под контролем. Не забудьте, он мой друг. Я знаю его дольше вас, Верзила, и мне не нравится то, что я делаю, но выхода нет. Это должно быть сделано.
Верзила неуверенно посмотрел на них обоих, потом тихо спросил:
– Счастливчик, венлягушки на самом деле добрались до тебя?
– Нет.
– А что он, по-вашему, должен сказать? – с жаром спросил Эванс. – Конечно, добрались. Чтобы убить чудовище, ему пришлось подниматься наверх. Он поднялся близко к поверхности, а там ждали лягушки; они были достаточно близко, чтобы перехватить контроль. Они позволили ему убить чудовище. А почему бы и нет? Они с радостью поменяли контроль над чудовищем на контроль над Дэвидом, и вот теперь он является и заявляет, что надо подняться на поверхность, а там мы все окажемся пойманными – мы, единственные люди, знающие правду.
– Счастливчик? – Голос Верзилы дрожал, маленький марсианин просил поддержки.
Старр спокойно сказал:
– Ты ошибаешься, Лу. То, что ты делаешь, результат контроля над тобой. Ты находился под контролем раньше, и венлягушки знают твой мозг. Они могут войти в него, когда хотят. Может, они никогда полностью и не уходили из него. Ты делаешь то, что тебя заставляют.
Эванс сильнее сжал бластер.
– Прости, друг, но не получится. Поворачиваем корабль к городу.
– Если ты не под контролем, Лу, если твой мозг свободен, ты выстрелишь в меня, если я продолжу двигаться на поверхность, не так ли, Лу?
Эванс не ответил.
Дэвид сказал:
– Тебе придется сделать это. Это твой долг перед Советом и человечеством. С другой стороны, если ты под контролем, тебя вынуждают угрожать мне, заставлять изменить курс корабля, но я сомневаюсь, чтобы тебя смогли заставить убить меня. Убить друга, коллегу, члена Совета – это слишком противоречит твоему образу мыслей. Итак, отдай мне бластер.
И Счастливчик, вытянув руку, направился к Эвансу.
Верзила смотрел в ужасе.
Эванс попятился. Он хрипло сказал:
– Предупреждаю тебя, Старр. Я выстрелю.
– Нет. Ты отдашь бластер.
Эванс прижался спиной к стене. Голос его стал высоким и полубезумным:
– Я выстрелю! Выстрелю!
Но Дэвид уже остановился и попятился. Медленно, медленно он отступал.
Жизнь исчезла из глаз Эванса, он стал похож на каменную статую. Палец его твердо лежал на курке бластера. Холодным тоном он сказал:
– Назад в город.
– Бери курс на город, Верзила, – сказал Дэвид.
Верзила быстро пошел к приборам. Он шепотом спросил:
– Он ведь под контролем?
– Боюсь, что да. Они перешли к интенсивному контролю, чтобы быть уверенными, что он выстрелит. И он выстрелит, в этом нет сомнения. У него амнезия. Впоследствии он ничего не будет помнить.
– Он нас слышит? – Верзила помнил, что пилоты во время их посадки на Венеру никак не реагировали на окружающее.
– Не думаю, – сказал Старр, – но он следит за приборами, и, если мы свернем с курса, он выстрелит. Не заблуждайся на этот счет.
– Что же нам делать?
Холодные, бледные губы Эванса произнесли:
– Назад в город! Быстро!
Дэвид, не шевелясь, не отрывая взгляда от ствола бластера, негромко и быстро заговорил с Верзилой.
Верзила чуть кивнул.
«Хильда» двигалась пройденным курсом, назад к городу.
Советник Лу Эванс стоял у стены, бледный и строгий, его безжалостные глаза переходили от Старра к Верзиле, а от того к приборам. Его тело, полностью покорное тем, кто контролировал его мозг, не испытывало даже потребности в перемещении бластера из руки в руку. Напрягая слух, Счастливчик вслушивался в низкий звук направляющего луча Афродиты, который доносился из указателя направления на «Хильде». Этот луч распространялся во все стороны из наиболее высокого пункта купола города на определенной длине волны. Путь назад был столь же прост, как если бы до Афродиты оставалось сто ярдов.
По звуку Счастливчик мог судить, что они движутся не прямо к Афродите. Разница была незначительной и совсем не очевидной на слух. Слух Эванса тоже под контролем, он может не заметить. Дэвид надеялся на это.
Он постарался проследить за пустым взглядом Эванса. Он был уверен, что Эванс смотрит на указатель глубины. Это большая шкала прибора, который измеряет давление воды. С того расстояния, с которого смотрел Эванс, было видно, что «Хильда» не поднимается к поверхности.
Дэвид был уверен, что, если указатель глубины хоть немного отклонится, Эванс выстрелит без колебаний.
Пытаясь не думать о ситуации, чтобы ожидающие венлягушки не могли уловить его мысли, Старр все же не мог не удивиться, почему же Эванс не выстрелил сразу. Его обрекли на смерть под гигантским пятном, а теперь всего лишь гнали к Афродите.
Или Эванс выстрелит, как только венлягушки преодолеют последние очаги сопротивления в его мозгу?
Направляющий луч еще немного сдвинулся. Снова Дэвид украдкой взглянул на Эванса. Ошибся ли он или искра чего-то (не эмоции, но чего-то) промелькнула во взгляде Эванса?
Секундой позже он понял, что это не воображение: мышцы Эванса напряглись, рука чуть приподнялась.
Он выстрелит!
Но в то мгновение, как эта мысль промелькнула в мозгу Счастливчика, как его мышцы невольно и бесполезно напряглись в ожидании выстрела, корабль столкнулся с чем-то. Эванс, захваченный врасплох, упал. Бластер выскользнул из его пальцев.
Старр действовал мгновенно. Тот самый удар, который уронил Эванса, бросил Дэвида вперед. Он упал на лежащего Эванса, схватил его за руку и сжал стальными пальцами.
Но Эванс не был слаб, а боролся он с диким, навязанным ему упорством. Он согнул колени, захватил ими Счастливчика и сжал. Случайно ему помогла качка, и Эванс оказался сверху.
Просвистел кулак Эванса, но Дэвид принял его удар плечом. Он поднял ноги и сжал Эванса в железных ножницах.
Лицо Эванса исказилось от боли. Он дернулся, но Старр сумел переместиться и был теперь наверху. Он сел, продолжая удерживать противника ногами и еще сильнее сжимая их.
Дэвид сказал:
– Не знаю, слышишь ли ты и понимаешь ли меня, Лу…
Эванс не обращал на это внимания. Последним усилием он отбросил свое тело вместе с телом противника в сторону и вырвался.
Дэвид покатился по полу и вскочил на ноги. Он перехватил руку встававшего Эванса и завел ее назад. Рывок – и Эванс упал на спину. И лежал неподвижно.
– Верзила! – позвал Счастливчик, тяжело дыша и отбрасывая прядь волос быстрым движением руки.
– Здесь, – ответил малыш, улыбаясь и размахивая бластером. – Я на всякий случай держу эту штуку.
– Хорошо. Убери бластер, Верзила, и осмотри Лу. Проверь, целы ли у него кости. Потом свяжи его.
Старр сел за управление и с крайней осторожностью вывел «Хильду» из тела чудовищного пятна, которое он убил несколько часов назад.
Он выиграл. Он считал, что венлягушки, занятые только мозгом, не имеют ясного представления о физических размерах пятна, к тому же у них нет опыта подводных путешествий, поэтому они не обратят внимания на небольшое изменение курса, сделанное Верзилой. Дэвид сказал об этом Верзиле, когда тот поворачивал корабль к городу под бластером Эванса.
– Правь в пятно, – сказал он.
Снова «Хильда» сменила курс. Нос ее поднялся.
Эванс, привязанный к койке, устало и со стыдом смотрел на Счастливчика.
– Прости.
– Мы понимаем, Лу. Не расстраивайся, – легко сказал Дэвид. – Но пока мы не можем отвязать тебя. Ты ведь понимаешь?
– Конечно. Великий космос, привяжите меня покрепче. Я заслуживаю этого. Поверь, Дэвид, большую часть я просто не помню.
– Лучше немного поспи, приятель, – и Счастливчик похлопал Эванса по плечу. – Мы тебя разбудим на поверхности.
Несколько минут спустя он негромко сказал Верзиле:
– Собери все бластеры на корабле, Верзила, вообще все оружие. Посмотри в шкафах, в ящиках коек – всюду.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Утопить, – кратко ответил Старр.
– Что?
– Ты меня слышал. Ты можешь оказаться под контролем. Или я. Я не хочу повторения случившегося. И вообще, против венлягушек физическое оружие бесполезно.
Один за другим два бластера и электрические хлысты подводных костюмов полетели в эжектор для мусора. Через односторонние клапаны они оказались за бортом.
– Чувствую себя голым, – пробормотал Верзила, глядя в иллюминатор, как будто надеялся увидеть свое оружие. Мимо стекла пролетела фосфоресцирующая полоса – должно быть, рыба-стрела. И все.
Стрелка указателя давления медленно перемещалась. Вначале они находились в трех тысячах футов под водой. Теперь менее чем в двух тысячах.
Верзила продолжал смотреть в иллюминатор.
Дэвид взглянул на него.
– Что ты высматриваешь?
– Я думал, станет светлее, когда мы приблизимся к поверхности.
– Сомневаюсь. Поверхность плотно затянута водорослями. Пока не прорвемся, будет темно.
– А мы не столкнемся с траулером?
– Надеюсь, нет.
Осталось полторы тысячи футов.
Верзила сказал с надуманной легкостью, стараясь отвлечься от прежних мыслей:
– Послушай, Счастливчик, а почему в воде океана так много двуокиси углерода? Со всеми этими растениями? Растения ведь преобразуют двуокись углерода в кислород.
– Да, на Земле. Но, если я верно помню курс ксеноботаники, венерианские растения устроены по-другому. Земные растения высвобождают кислород в атмосферу, венерианские запасают в своих тканях. – Он говорил с отсутствующим видом, как будто тоже хотел отвлечься от навязчивых мыслей. – Поэтому венерианские животные не дышат. Они получают весь необходимый кислород в пище.
– А еще что ты знаешь? – спросил удивленный Верзила.
– В их пище даже слишком много кислорода, иначе они не любили бы так пищу с его низким содержанием, такую, как тавот, которым ты кормил венлягушку. По крайней мере, такова моя теория.
Теперь они находились всего в восьмистах футах под поверхностью.
Старр сказал:
– Прекрасно проделано. Я имею в виду то, как ты протаранил пятно.
– Не о чем говорить, – ответил Верзила, но вспыхнул от удовольствия.
Он взглянул на указатель давления. Оставалось пятьсот футов.
Наступило молчание.
Потом сверху послышался скрип, ровный подъем прервался, машины заработали с напряжением, и в иллюминаторах посветлело, стали видны облачное небо и волнующаяся поверхность воды, покрытая бесконечными водорослями.
– Дождь, – сказал Счастливчик. – Боюсь, придется сидеть и ждать, пока к нам не пожалуют венлягушки.
Верзила спокойно ответил:
– А вот и они.
Прямо перед ними, глядя в иллюминатор темными жидкими глазами, плотно прижав лапы к туловищу, цепляясь пальцами за стебель, сидела венлягушка!
