Сообщение зам. наркома внутренних дел СССР B.C. Абакумова, зам. начальника Главного политического управления РККА, Ф.Ф. Кузнецову о формировании германским командованием на территории Украины Украинской национальной добровольческой армии

13 июня 1942 г.

Совершенно секретно

Главное политическое управление Красной Армии

товарищу Кузнецову

По сообщению Особых отделов НКВД Южного и Юго-Западного фронтов, германское командование на временно оккупированной территории УССР активно формирует «Украинскую национальную добровольческую армию» из украинского населения и из числа завербованных ими пленных бывших военнослужащих Красной Армии.

Формирование частей «Украинской добровольческой армии» широко пропагандируется среди местного населения оккупированных районов и в лагерях военнопленных с целью показа своей «освободительной» миссии.

Добровольцам, записавшимся в украинские национальные части, с целью поощрения, создаются улучшенные условия содержания в лагерях.

Задержанный Особым отделом 56 армии 6-го мая с г. Максименко, уроженец села Ново-Троицкое Опалинской области показал, что он является солдатом так называемой «Украинской добровольческой армии». 20 апреля с. г. был мобилизован немцами и направлен на сборный пункт в г. Мариуполь, на котором уже было около 5 тыс. человек жителей районов, временно оккупированных противником, мобилизованных в «Украинскую добровольческую армию».

В Мариуполе Максименко был одет в немецкую форму, получил винтовку советского образца и с группой в 40 человек мобилизованных украинцев был направлен в хутор Веселый Таганрогского района, где проходил строевую подготовку и нес охрану Таганрогского залива.

В апреле месяце с. г. в Ольгинском районе Сталинской области и в других населенных пунктах оккупированных областей Украины немцы насильно мобилизовали мужское население от 17 до 45 лет и всех зачислили в «Украинскую добровольческую армию». Командный состав «Украинской добровольческой армии» состоит из украинцев и русских бывших командиров Красной Армии, перешедших на сторону немцев, руководство которыми осуществляют немцы.

По показаниям МАКСИМЕНКО мобилизованные немцами украинцы настроены против немецких захватчиков и ждут наступления Красной Армии для того, чтобы перейти на ее сторону.

Заместитель народного комиссара внутренних дел СССР Начальник Управления особых отделов

Абакумов

Резолюция: «Ознакомить т. Мануильского».

Помета на первом листе документа: «Читал. Меры будут приняты.

Д. Мануи[льский]»

 

ПА МО РФ. Ф. 32. On. 11309. Д. 115. Л. 5–6. Подлинник.

Здесь воспроизводится по изданию: Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. Документы. В двух томах. Том 1. 1939–1943. С. 492–493. Док. № 2.80.

Спецсообщение В.С. Абакумова И.В. Сталину и А.М. Васильевскому о причинах расконспирации предстоящих наступательных операций на участке Брянского фронта

24.06.1943

Совершенно секретно

По сообщению Управления «СМЕРШ» Брянского фронта, проводившаяся в мае и в июне с.г. подготовка к наступательным действиям на участках 61-й и 63-й армий была проведена без достаточного соблюдения военной тайны и маскировки при сосредоточении войск, что дало возможность противнику догадаться о проводимых нами мероприятиях на этом участке фронта.

Так, например, начальник артиллерии 61-й армии генерал-майор Егоров, будучи осведомлен о подготовке операции по прорыву обороны противника на участке армии и предупрежден командованием фронта о соблюдении строжайшей тайны, сообщил об этом некоторым командирам, в том числе подполковнику Лазареву и майору Сергиевскому.

4 мая с.г. на участке прорыва Егоров организовал военную игру «Наступление» с начальниками артиллерии дивизий и командирами артполков. Для разработки плана прорыва обороны противника Егоров привлек весь оперативный отдел штаба армии, в том числе машинистку Домнину и чертежника Афонина.

27 мая с.г. Егоров раздал план наступления командирам корпусов, бригад и артиллерийских полков.

Несмотря на указания командования фронта не выводить на огневые позиции прибывающие вновь артиллерийские части и не усиливать артиллерийского огня на участке армии, Егоров приказал командирам артиллерийских частей занять огневые позиции и произвести пристрелку одним орудием от батареи.

В результате пристрелки орудий на участке армии образовался массированный артиллерийский огонь.

Это дало возможность противнику догадаться о мероприятиях наших частей, так как вслед за этим он повел большие огневые налеты по нашим участкам огневых позиций.

Сосредоточение войск в районе намеченных действий проходило без достаточной маскировки. Остатки колонн и большое количество транспорта двигались в район сосредоточения днем, что демаскировало расположение наших войск.

Подготовительные мероприятия, рекогносцировка местности, подготовка огневых позиций проводились без достаточной скрытности, что дало возможность противнику, как это установлено радиоперехватом, обнаружить значительное количество нашей артиллерии и огневых позиций.

Так, радиоперехватом зафиксировано, что в период с 29 мая по 6 июня с.г. авиаразведка противника на участке Гудовищи – Поляны – Тшлыково (севернее Мценска) обнаружила 62 артиллерийских и 30 минометных позиций. В районе Задушное – Новосель авиаразведка противника обнаружила 17 артиллерийских батарей.

В мае с.г. на участке Новосель – Орловка – Гвоздяное противник обнаружил 5 наведенных мостов через р. Зуша.

В частях 2-го артиллерийского корпуса рекогносцировочные работы и работы по оборудованию инженерных сооружений проводились без маскировки. Противник, воздушной разведкой обнаружив подготовку некоторых работ и оживление работы на переднем крае обороны корпуса, произвел бомбометание наших артиллерийских позиций, повредив 11 орудий.

Кроме того, арестованные при переходе на нашу сторону агенты германской разведки, а также захваченные в плен нашими войсками немцы показали, что противнику стало известно о подготовке наступления наших войск на участке 61-й и 63-й армий.

Так, арестованный 29 мая с.г. при переходе линии фронта на нашу сторону агент немецкой разведки Стрелков показал, что среди немецкого командования и солдат идут разговоры, что русские готовят наступление, о чем рассказывают сами русские, захваченные немцами в плен.

Фельдфебель 110-го пехотного полка 112-й пехотной дивизии германской армии Кроноуэр, взятый в плен нашими войсками в июне с.г., показал:

«В отношении наступления частей Красной Армии на данном участке я слышал от ротного командира Рейнгольца, который сообщил солдатам, что в начале июня с.г. были захвачены два солдата русской армии, которые сообщили немецкому командованию, что части Красной Армии ведут подготовку и ожидайте наступления.

Кроме того, Рейнгольц сообщил, что самолет «Фокке-Вульф» на территории частей Красной Армии обнаружил новые огневые позиции артиллерии и большое передвижение войск на этом участке».

Старший ефрейтор той же дивизии Пауль Гунтер на допросе сообщил:

«Командир взвода лейтенант Мендель объявил солдатам, что примерно в начале июня с.г. на данном участке нужно ожидать наступления русских, так как самолет-разведчик обнаружил большое скопление русской артиллерии и усиленное передвижение войск.

Среди солдат шли разговоры, что со стороны русских в районе Большая Каргашенка перешел перебежчик, который сообщил о готовящемся наступлении русских на этом направлении».

АБАКУМОВ

 

Опубликовано: «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки / Сост. А.Т. Жадобин, В.В. Марковчин, В.С. Христофоров. М., 2003. С. 28–30.

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Новый государственный гимн СССР

«Интернационал» (музыка Пьера Дегейтера, текст Эжена Потье в русском переводе Аркадия Коца) был гимном СССР с момента его образования в 1922 году и вплоть до 1943 года. Конкурс на написание нового гимна был объявлен ещё в 1930-х годах. Свой вариант, например, написал Д.Д. Шостакович, однако предпочтение было отдано музыке А.В.Александрова. В новогоднюю ночь с 31 декабря 1943 на 1 января 1944 года гимн на слова С.В.Михалкова и Г.А.Эль-Регистана впервые прозвучал по Всесоюзному радио. Позже, в апреле 1944 года, гимн прозвучал в новой музыкальной редакции, которая используется до сих пор. Вплоть до 1955 года гимн исполнялся в первоначальной версии, включавшей упоминание о Сталине, а с 1955 по 1970 год – без слов. В 1970 г. С. В. Михалковым был подготовлен откорректированный вариант текста гимна, утвержденный указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 мая 1977. В этой редакции он и исполнялся вплоть до 26 декабря 1991 – последнего дня существования СССР.

 

1943–1955

1977–1991

Спецсообщение Абакумова И.В. Сталину о реакции военнослужащих на новый государственный гимн СССР

23 декабря 1943 г.

№ 343/a Сов. секретно

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ

товарищу СТАЛИНУ

Опубликованное в печати решение Совета Народных Комиссаров Союза ССР «О государственном гимне Советского Союза» вызвало широкий отклик среди военнослужащих Красной Армии.

Генеральский и офицерский состав Красной Армии одобряют замену «Интернационала» новым государственным гимном, текст которого славит нашу великую советскую Родину, нерушимый союз свободных республик, и «соответствует по своему содержанию делу и сущности советского строя».

ЯКОВЛЕВ, генерал-полковник – начальник Главного Артиллерийского Управления Красной Армии:

«За границей это будут расценивать как шаг назад, как уступку союзникам, а на самом деле это не так. Ведь сколько таких шагов мы сделали за войну: комиссаров ликвидировали – ничего не случилось, даже лучше стали воевать, генеральские офицерские звания ввели, погоны всем надели – дисциплину укрепили.

Святейший синод создали, патриарха выбрали, Коминтерн распустили и, наконец, отменили «Интернационал», и все это на пользу Родине.

Как может быть «Интернационал» с немецким зверем, истребившим сотни тысяч советских людей, превратившим нашу страну в пустыню.

Истребление фашистской нечисти – вот какие задачи сейчас должны стоять, а поэтому все, что может ускорить гибель фашизма, должно быть использовано для этого».

НОВИКОВ, маршал авиации – командующий ВВС Красной Армии:

«Содержание гимна сильное. Видимо, так же сильно будет звучать и музыка. Это мероприятие вполне своевременное, так как старый гимн уже себя изжил и его содержание не соответствует духу времени».

СЕВОСТЬЯНОВ – полковник, начальник инженерного отдела 5 армии Западного фронта:

«Новый гимн Советского Союза соответствует настоящему времени и значительно отражает роль Верховного Главнокомандующего товарища СТАЛИНА».

НИКИТИН, генерал-полковник авиации – заместитель командующего ВВС Красной Армии:

«Замечательный гимн. Содержание его очень и очень долговечно. Именно такой гимн нам и нужен. В каждом слове нового гимна чувствуется большая сила нашего народа».

ДМИТРИЕНКО, полковник – начальник отделения штаба тыла Красной Армии:

«В новом гимне очень правильно упоминается о Ленине и Сталине, где говорится, что нас вырастил Сталин – на верность народу.

Это отражает эру великих людей, создание Советского Союза и воспитание живущих в нем героических людей».

ТЕКМАЗОВ, генерал-майор – начальник разведывательного отдела штаба Белорусского фронта:

«Новый текст гимна учит любить Родину, отечество конкретно, а не вообще. Он складывает смысл понятия об отчизне и главное, что Советский Союз сплотила Великая Русь. В гимне говорится об отечестве, и при этих словах рождается у каждого гордость за свой народ и союз всех народов советской страны».

РАХМАНОВ, генерал-майор медицинской службы – член Центральной военно-врачебной комиссии Красной Армии:

«Новый гимн полностью отражает политическое положение нашего государства. Его содержание основано на выступлениях товарища СТАЛИНА и его исторических указаниях».

ЖУРАВЛЕВ, генерал-лейтенант авиации – начальник Оперативного Управления штаба ВВС Красной Армии:

«Новый гимн Советского Союза созвучен нашей эпохе. Текст его корректировал лично товарищ СТАЛИН.

Очень важно теперь, чтобы на эти слова была бы написана хорошая музыка».

МАКАРОВ, полковник – начальник финслужбы штаба Отдельной Московской армии ПВО:

«Текст очень хорош и все охватывает: первый куплет Русь, второй куплет – ЛЕНИН и СТАЛИН и третий – Красная Армия. Припев – о дружбе народов».

СМОЛЕНСКИЙ, майор – старший помощник разведотделения Управления артиллерии штаба 33 армии Западного фронта:

«Этот замечательный гимн о ЛЕНИНЕ и СТАЛИНЕ должны петь все народы, и не в какой-либо песне, а в государственном гимне».

КОНДРАТОВ, полковник – начальник штаба 72 стрелкового корпуса 5-й армии Западного фронта:

«Слова нового гимна отражают силу советских республик, сплотившихся вокруг Советской России. Они говорят об отечестве и дружбе народов, о великих вождях ЛЕНИНЕ и СТАЛИНЕ, которые показали путь русскому народу и вдохновили его на подвиги и борьбу с зарвавшимися фашистами».

БОГДАНОВ, подполковник – помощник командира 2-ой дивизии аэростатов заграждения Особой Московской Армии ПВО:

«Раз был распущен Коминтерн, как сыгравший свою роль в организации рабочего класса, значит, и гимн Интернационал отжил свои функции. Наше Правительство очень правильно поступило, что ввело новый текст государственного гимна, где отражается весь пройденный путь Советской власти за 26 лет существования и ярко отражается роль основоположников нашего государства – Ленина и Сталина».

МОТАЕВ, инженер-полковник – начальник отдела Главного Управления Инженерно-авиационной службы ВВС Красной Армии:

«Наконец-то вспомнили про великую Русь, а то ведь ее совсем было забыли. Из русского лексикона это слово было вычеркнуто. Это было большой ошибкой.

Основой нашего государства, из которой возник Советский Союз, была Россия. На этой основе и надо воспитывать. Это слово создает большие традиции, в которых мы так нуждаемся».

СОРОКИН, полковник – слушатель Высшей Военной академии им. Ворошилова:

«Слова нового гимна исключительно глубоки и содержательны. Весь гимн отражает наше теперешнее состояние страны и нашу силу».

КИСЛОВ, подполковник – начальник штаба 56 зенитно-артиллерийской дивизии Особой Московской Армии ПВО:

«Изменение гимна – это мероприятие необходимо. Интернационал свою роль выполнял еще в годы гражданской войны, сейчас же он не отражает советской действительности.

Новый гимн вполне отражает сущность нашей действительности. В новом гимне воспеваются вожди и организаторы построения счастливой жизни, и в нем же воспевается наша доблестная армия».

КУРИЛОВ, генерал-майор авиации – начальник Центрального аэродрома имени Фрунзе:

«Содержание Интернационала устарело и не соответствует нынешней обстановке. Новый же гимн полностью отражает действительность и жизнь многонационального Советского Союза».

АЛЕШИН, генерал-майор – зам. начальника группы при Главном Управлении Кадров НКО:

«Гимн очень хороший. Слова бодрые, с большим внутренним смыслом и содержанием. Хотелось бы скорее услыхать, как звучит мелодия гимна. Наверное, и часы на Спасской башне будут выбивать мелодии гимна».

КРАСНОЩЕКОВ, полковник – начальник отдела Академии штаба ВВС Красной Армии:

«Интернационал, конечно, устарел. В старом гимне было о разрушении старого мира. Доколе же мы будем говорить, что старый мир разрушим, когда мы уже пришли к социалистическому обществу».

ОСТРОУМОВ, подполковник – начальник штаба 56 дивизии Особой Московской армии ПВО:

«Вот это я понимаю, действительно современный текст гимна. Приятно будет такие слова и произносить, где выражается вся работа русского народа и наших вождей по созданию русского – советского государства. Теперь наши союзники призадумаются и будут еще больше считаться с нами. Впервые в истории будет так воспеваться русский народ, как сейчас».

ЭРНЕСТ, генерал-майор – начальник кафедры бронетанковых войск Военной Академии имени Фрунзе:

«Гимн очень хороший, красивый и сильный. В нем сказано и о прошлом, и о настоящем, и о будущем нашей страны, и о задачах Советского Союза. Конечно, текст совершенно отличен от Интернационала. Интернационал уже не соответствует условиям жизни нашей страны, происшедшим в ней изменениям в связи с победами социализма.

Ясно, что при изменении гимна учтен и момент наших взаимоотношений с союзниками».

ИВАЩЕНКО, ст. лейтенант артполка ПВО штаба Западного фронта:

«Интернационал не отражает социалистической сущности Советской власти, т. е. не отражает коренного перелома в нашей стране за 26 лет.

Нами построено новое социалистическое отечество, уничтожена эксплуатация человека человеком, народы Советского Союза живут в братском содружестве. В священной борьбе против немецко-фашистских захватчиков мы боремся за свою свободную независимость.

Новый гимн будет воспевать пройденный тяжелый, но славный путь нашего поколения и нашу борьбу с иноземными оккупантами».

КОНДРАТЬЕВ, генерал-лейтенант – начальник Главного Дорожного Управления Красной Армии:

«Мероприятие нашего Правительства о введении нового государственного гимна своевременное и отражает в настоящее время весь ход Отечественной войны».

СУХОВОЙ, подполковник – старший помощник начальника оперативного отдела штаба Белорусского фронта: «В обстановке Великой Отечественной войны введение гимна – это призыв ко всем свободолюбивым народам на разгром фашизма».

ГНИЛОБОКОВ, майор – старший помощник начальника оперативного отдела бронетанковых и механизированных войск 4-го Украинского фронта:

«Действительно, Интернационал уже устарел. Его слова к призыву «вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов», – не отвечают действительности. Какие же мы рабы, мы люди Великой советской страны».

ЕЖОВ, полковник – начальник шифротдела штаба Белорусского фронта:

«Содержание «интернационала» в настоящее время отжило. В старом гимне была подчеркнута гегемония пролетариата, а в новом гимне отражается весь народ». u

ВЕНСКИЙ, генерал-майор – начальник Управления формирования войск Красной Армии:

«Гимн имеет большое значение. В тексте записаны огромные достижения социалистической стройки и героической борьбы».

ГАЛЬЦЕВ, полковник – помощник начальника I отдела Главного Интендантского Управления Красной Армии:

«Новый гимн по своему содержанию отвечает всем требованиям современности. Он отражает действительность Советского Союза, его особенности и достижения».

ИВАНЧЕНКО, майор – пом. начальника разведотдела 67 армии Ленинградского фронта:

«Правильное решение о введении этого гимна. Гимн составлен очень умело, коротко и ясно и короче, чем Интернационал, это облегчит его исполнение».

ФЕДЮНИН, техник-лейтенант 2 дивизии аэростатов заграждения Особой Московской армии ПВО:

«При пении старого гимна многие слова и выражения – чувствовалось, что они лишены, да и не только лишены, а просто в наше время не имели того смысла, который в них заложен. В самом деле, мы уже давно отжили в «мире рабов», создали новое, свое отечество. Новый гимн лаконичен, прекрасен по содержанию, в нем отображены все чувства советского народа».

КИСЕЛЕВ, полковник – начальник химслужбы 13 Воздушной армии Ленинградского фронта:

«Новый гимн хорош тем, что будет отражать действительность сегодняшнего дня и мобилизовывать на защиту своего государства».

ЖИРНОБЛЕЕВ, подполковник – начальник штаба бронетанковых и мотомехвойск штаба 33 армии Западного фронта:

«Совершенно правильно, что заменили текст гимна. Новый гимн полностью отражает происшедшее за 26 лет существования Советской власти изменение в нашей стране и в настоящий период Отечественной войны с фашистскими поработителями».

Высказывая положительные отзывы о замене государственного гимна Союза ССР новым текстом, некоторые генералы и офицеры Красной Армии считают, что это сделано под влиянием нашего сотрудничества с союзниками – Англией и Америкой.

ВОЛЬСКИЙ, генерал-лейтенант – заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии:

«Раз у нас завязались дружественные отношения с англичанами и американцами и при всяких встречах они вынуждены играть Интернационал, а это им, конечно, не по нутру, надо было ввести новый гимн, соответствующий духу времени и не умаляющий достоинства Советского Союза. Новый гимн хорош, послушаем, как он будет звучать в исполнении».

ГРЕНДАЛЬ, генерал-лейтенант авиации – начальник Разведывательного Управления штаба ВВС Красной Армии:

«Хорошо, что вспомнили, наконец, в гимне о Руси, но все-таки мне кажется, что здесь есть некоторая уступка РУЗВЕЛЬТУ и ЧЕРЧИЛЛЮ».

СЫЧЕВ, инженер-подполковник – начальник учетно-планового отделения Управления вооружения зенитной артиллерии Красной Армии:

«Вставай проклятьем заклейменный – теперь недопустим при наших дружеских отношениях с Англией и Америкой. Это является уступкой союзникам. Вот если бы они потребовали изменения существующего строя и выбора царя, мы, безусловно, на это не пошли бы».

ВОРОБЬЕВ, подполковник – преподаватель Высших Политических курсов имени Ленина:

«Все это делается под большим влиянием союзников. Они диктуют свою волю, тем более им это удается сейчас, когда наша страна серьезно обессилена в войне и с их волей приходится считаться. Поэтому приходится отказываться от гимна, который завоеван кровью рабочих России».

РЖЕВСКИЙ, майор – старший помощник начальника отдела Управления бронетанковых и мотомехвойск штаба 49 армии Западного фронта:

«Замена Интернационала новым гимном произведена, как и другие мероприятия, под давлением наших союзников. Наше Правительство идет на все, чтобы быстрее открыть второй фронт».

КОРЗУН, полковник – начальник отдела кадров Центрального Управления военных сообщений Красной Армии:

«Введение нового гимна явилось одним из больших событий, так как Интернационал не может быть в настоящую эпоху. Мы заключили союз с капиталистическими странами, а в Интернационале говорится о ликвидации рабства, а у наших союзников имеется эксплуатация человека».

БЕЛИКОВ, майор – начальник штаба 53 офицерского полка офицерской бригады Московского военного округа:

«Новый гимн Советского Союза выпущен потому, что Интернационал затрагивал внутреннюю жизнь наших союзников – Англии и Америки».

ХОЖАИНОВ, инженер-подполковник – начальник отдела 5-го Управления ГАУ Красной Армии:

«Опубликование нового гимна связано с международными отношениями. Об этом стоял вопрос на совещании союзных держав, где, надо полагать, и договорились о замене Интернационала».

КОРОЛЕВ, майор – помощник начальника отделения оперативного отдела штаба 33 армии Западного фронта:

«Изменение текста гимна произошло после требования английских и американских дипломатов, которым прежний гимн Интернационал не нравился».

ДОНИЧЕВ, майор – преподаватель тактики разведывательных курсов усовершенствования командного состава Главного Разведывательного Управления Красной Армии:

«Замена текста гимна произведена не потому, что старый гимн не соответствует новой установке в нашей социалистической стране, как это указано в постановлении Правительства. Новый текст введен потому, что хотим угодить нашим союзникам, которым Интернационал не нравится».

ФРОЛОВ, полковник интендантской службы – начальник 6 отдела Управления обозно-хозяйственного снабжения ГИУ Красной Армии:

«Раньше мы были обособлены и одиноки, поэтому могли петь и говорить, не прислушиваясь к тому, что о нас скажут другие. Теперь приходится прислушиваться к мнению других государств и приспосабливать свои гимны для наших союзников. Потому вслед за изменением отношения к церкви и к интернациональному движению пришлось менять текст гимна на более безобидный».

САВЕЛЬЕВ, инженер-капитан Управления связи штаба Отдельной Московской армии ПВО:

«Замена гимна связана со встречей государственных деятелей в Тегеране, это связано с новым направлением в политике нашего государства, а также с роспуском Коминтерна».

КРЫЛОВ, полковник – начальник отделения Главного Интендантского Управления Красной Армии:

«Мы идем постепенно к тому, что появится и гимн Боже царя храни. Мы постепенно меняем нашу основную установку и подходим к тому, чтобы быть приятными для наших союзников».

ВОРКОВ, майор – старший помощник начальника отдела боевой подготовки штаба Белорусского фронта:

«Тут не обошлось без нажима РУЗВЕЛЬТА и ЧЕРЧИЛЛЯ, которые заставили товарища СТАЛИНА изменить наш гимн, так как в нем было сказано «весь мир насилья мы разрушим до основания», что им не нравилось».

ПАССОВА – преподаватель немецкого языка Химической академии Красной Армии:

«Это дело англичан, это их влияние, это они пришли к тому, что у нас сейчас до смешного высоко поднято положение церкви. Это они заставили отказаться от самых лучших идеалов и ликвидировать Коминтерн. Это они сейчас заставили отменить «Интернационал». Какой бы ни был новый гимн, он для меня никогда не будет тем, чем был «Интернационал». Я пожилой человек, но всякий раз, когда я слышу Интернационал, у меня от волнения мурашки бегают по коже. Нет, я против. Это все влияние Англии».

КОШНИЦКИЙ – слушатель Высших академических курсов Красной Армии:

«Принятие нового гимна находится также в прямой связи с Тегеранской конференцией, где союзники предложили товарищу СТАЛИНУ отказаться от всего, что связано с нашей идеей мировой революции. Вероятно, скоро союзники откроют второй фронт».

БЕЛОВ, полковник интендантской службы – заместитель начальника Финансового Управления Главного Артиллерийского Управления Красной Армии:

«Гимн Интернационал был несовместим с роспуском Коминтерна, так как мы в нем призываем разрушить старый мир и построить новый. Если бы мы этого не сделали, то к нам было бы какое-то недоверие со стороны Англии и Америки».

Часть офицеров Красной Армии высказывает отрицательные суждения о замене «Интернационала» новым текстом государственного гимна Союза ССР, а некоторые считают, что новый гимн будет существовать только в период Отечественной войны, после чего его заменят другим текстом гимна или даже возвратятся к «Интернационалу».

КОПЫЛОВ, инженер-майор – начальник 3 отдела Импортного Управления ВВС Красной Армии:

«Гимн не отражает величия и пафоса мирного строительства, о чем мы все время говорили до войны».

ГОЛЫДЕВ, майор – специальный корреспондент газеты Авиации Дальнего Действия «Красный Сокол»:

«Из известных мне гимнов ряда государств это будет самый неудачный гимн по своему художественному и внутреннему содержанию – это сбор грубо рифмованных лозунгов, в котором нет той силы и красоты, как в монархическом гимне Боже царя храни».

ПЕТРОВ, инженер-подполковник – начальник отдела эксплуатации Управления бронетанковых войск Волховского фронта:

«Жалко расставаться с бывшим гимном Советского Союза. Интернационал отражал порыв, героизм, стремление к борьбе, и вообще это был любимый гимн, который облагораживал человека, а новый гимн, хотя мы его и не слушали, однако, судя по содержанию – неинтересен. Не те слова, к которым привыкли. Жалко расставаться с тем, что отражает борьбу за Советскую власть».

ЮНАШ, капитан – начальник 3 отделения Главного Интендантского Управления Красной Армии:

«В тексте гимна нет ничего возвышенного и зовущего. Текст плохо запоминается и вял».

ГОЛОВАНЬ, полковник – зам. начальника 2-го Прибалтийского направления Оперативного Управления Генерального штаба Красной Армии:

«Новый гимн Советского Союза, очевидно, вводится только на время войны, так как мы не отказываемся же от влияния на развитие революционного движения во всем мире».

ВАСИЛЕВСКИЙ, инженер-капитан – пом. начальника 3 отдела Импортного Управления ВВС Красной Армии:

«Через два-три года гимн будет устаревшим, и вообще он отражает не мирные цели Советского Союза, а прославляет опять войну».

ФИЛАТОВ, инженер Центрального конструкторского бюро Главного Управления гидрометеорологической службы Красной Армии:

«Старый гимн был величественный и сильный словами и с глубоким содержанием, а новый – так, песенка какая-то».

ТОРОХОВ, подполковник – начальник разведотдела 28 армии 4-го Украинского фронта:

«Слова нового гимна не нравятся, нет в них боевого огня. Не стоило бы вообще теперь менять гимн».

НОРДКИН, капитан интендантской службы – старший пом. начальника отделения Главного Интендантского Управления Красной Армии:

«Содержание нового гимна не направляющее и даже не констатирующее. В гимне проскальзывает возвеличение русской нации при замалчивании других наций. Темными элементами это может быть использовано как великодержавный русский шовинизм. Заметно последовательное выпячивание русского народа».

ЯСТРЕБОВ, подполковник – начальник отделения отдела связи Авиации Дальнего Действия:

«Новый гимн Советского Союза состоит из простого набора слов, ну а в отношении музыки к гимну, то от АЛЕКСАНДРОВА ничего хорошего ожидать нельзя, у него вся музыка однообразна и основана на сплошном шуме».

БОГАТЫРЕВ, майор – помощник начальника отделения оперативного отдела тыла 48 армии Белорусского фронта:

«Много мы уже разных «песенок» пережили, и это после войны изменится. Такой гимн является продуктом войны и по существу отражает задачи только сегодняшнего дня».

КОНИЧЕВ, майор – зам. начальника военного факультета 2-го Медицинского института МВО по учебной части:

«Новый гимн не такой торжественный, как Интернационал. Слова и мысли более простые. Введение нового гимна бесспорно связано с роспуском Коминтерна и является мероприятием, продолжающим нашу политику отступления. Это все дорога к чему-то новому».

МУШНИКОВ, майор ветеринарной службы – старший помощник начальника Ветеринарного Управления тыла 49 армии Западного фронта:

«Новый гимн не отражает сегодняшнего дня. В нем ничего не говорится о Коммунистической партии и о коммунизме, несмотря на то что это была наша основная цель».

ЛОМТЕВ, лейтенант административной службы – заместитель начальника отдела военно-морской почты 5-го Управления Главного Управления связи Красной Армии:

«Подумаешь «славься», – это еще при Павле первом пели. Почему Интернационал забракован, ведь это боевой революционный гимн, и один для всех народов.

ТРИФОНОВ, подполковник – старший помощник начальника оперативного отдела 16 воздушной армии Белорусского фронта:

«Новый гимн вводится временно на период войны для поддержания хороших отношений с Англией и Америкой. Окончится война с немцами, сразу же этот гимн будет отменен и опять будет Интернационал».

БАЛЫЧЕВ, инженер-капитан – старший помощник начальника 1-го отдела Управления аэродромного строительства ВВС Красной Армии:

«Мне не нравится текст нового гимна. В нем нет торжественности, а по словам он больше похож на песню, чем на государственный гимн».

СТРИЖИН, лейтенант административной службы – чертежник Управления связи Волховского фронта:

«Надо писать такой гимн, чтобы он был навеки. А ведь слова нового гимна отражают только то, что происходит сейчас. После войны они не будут отражать той обстановки, которая сложится».

СОКОЛОВ, полковник – старший помощник начальника 1 отдела Оперативного Управления ВВС Красной Армии:

«Новый гимн – временное дело. Он обнимает только данную эпоху – эпоху Отечественной войны. Строка об армии в нем введена, также сообразуясь с данной эпохой, но она после войны отживет».

СПОМПОР, майор – старший помощник начальника Отдела кадров Авиации Дальнего Действия:

«Гимн построен неритмично и в грубых словах. Как, например, увязать слова «Русь» и «Союз». Текст гимна написали какие-то неизвестные до сих пор поэты. За мою жизнь это уже третий гимн. Первый гимн был «боже царя храни», второй – «Интернационал» и третий – опубликованный теперь в газетах. Слова первого гимна подобраны исключительно хорошо по стилю и эластичности в противовес последнему гимну. А музыка первого гимна была настолько хороша, что сейчас вспоминаю, как, бывало, заиграют гимн, то сердце рвется от мелодии».

МОРОЗОВ, капитан – помощник начальника оперативного отдела 48 армии Белорусского фронта:

«Ну, будет что-то вроде «вдоль по Питерской». По-моему, каждый гимн должен быть по своему существу консервативным. Всякая смена государственного гимна означает какую-то коренную ломку в политике государства.

«Боже царя» еще не ввели. Ей-богу, хороший был бы гимн, а вместо слова «царя» оставили бы «народ»».

Наряду с отрицательными реагированиями о введении нового текста государственного гимна Советского Союза зафиксированы враждебные высказывания со стороны отдельных военнослужащих Красной Армии.

*ЛЕДНЕВ* – инженер Центрального конструкторского бюро Главного Управления Гидрометеорологической службы Красной Армии:

«Слабоват новый гимн, зря его ввели, и большую сделали ошибку, что ввели туда слова об отдельных личностях».

*ПИЛЮГИН*, инженер-майор – помощник начальника отдела Управления бронепоездов и бронемашин ГАБТУ Красной Армии:

«Неужели мы 26 лет заклеймены проклятием. Хотя да, заклеймены. «Весь мир голодных и рабов». Верно, – рабы до сих пор и почти полуголодные. Конечно, стыдно петь уже такие вещи. Пусть пишут новые и огребают денежки».

*ЛЕВАЧЕВ*, капитан – слушатель Высшей офицерской кавалерийской школы Московского военного округа:

«Сегодня запоют одно, завтра другое. Все равно слушать, что Богородицу, что этот гимн. Нужно к этому гимну подобрать мотив наподобие похоронного марша. Нам на него наплевать».

СПЕРАНСКИЙ, инженер-капитан – начальник 3 отдела Главного Управления гидрометеослужбы Красной Армии:

**«Мне непонятно, зачем включены в текст гимна личности Ленина и Сталина, так как гимн будет существовать многие века, в то время как вожди приходят и уходят»**.

*БАРАНОВ*, ст. лейтенант – пом. начальника Управления прожекторной службы штаба Отдельной Московской армии ПВО:

«Сущность нашего государства изменилась настолько, что перед нами уже не стоят задачи построения коммунистического общества и мы скатываемся к буржуазному строю. В связи с этим марксизм для нас теперь не подходит, и его нужно пересматривать».

*МОИСЕЕНКО*, капитан – слушатель батальона усовершенствования командного состава стрелково-пулеметных курсов Ленинградского фронта:

«Скоро будем петь гимн на мотив «боже царя храни». Все идет к старому».

*ШАРАПОВ* – начальник административно-хозяйственного отдела Центрального Дома Красной Армии:

«Остается лишь изменить и распустить партию большевиков. В 1918–1919 гг. было чем агитировать, тогда был лозунг «земля крестьянам, фабрики рабочим» и свобода слова, а после прижали так, что миллионы людей положили свои головы».

АБАКУМОВ

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 181. Л. 98—114. Подлинник. Машинопись.

 

На первом листе имеется резолюция: «Важно. Нужно кой-кого пощупать. Ст.».

*—* Фамилии обведены карандашом и на полях отчеркнуты двумя чертами.

**—** Отчеркнуто на полях двумя чертами.

Спецсообщение В.С. Абакумова И.В. Сталинуоб Армии крайовой

01.02.1944

№ 371/А

Копия

Совершенно секретно

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ

товарищу СТАЛИНУ

В дополнение к № 370/А от 30 января с.г., Главное Управление «СМЕРШ» докладывает, что на дальнейших допросах арестованные польские офицеры ПЕЛКА В.А., МИЛАШЕВСКИЙ К.А., ЛОТОЦКИЙ Э.Г., КОХУТНИЦКИЙ З.Б. и БОБРОВНИЦКИЙ И.А. показали, что польская подпольная военная организация, именуемая «армия крайова» (армия внутри страны) организовывает в воеводствах свои батальоны для вооруженного выступления против Красной Армии при подходе ее к границам Польши либо в тылу советских войск при наступлении против немцев на территории Польши.

Как показали арестованные, со слов подпольного польского коменданта по Столбцовскому району Барановичской области «Свиря» – ВОРОКОМСКОГО, поддерживавшего через инспектора «армии крайова» подполковника по кличке «Борик» связь с командующим этой армией генералом «Грот», а затем его преемником генералом «Бур» и представителем польского эмигрантского правительства в Лондоне КРАЕВСКИМ, – им известно, что формируемые подпольные польские батальоны должны явиться ядром будущей польской армии, в которую вольются людские резервы, уже сейчас готовящиеся в районах Польши.

Так, арестованный бывший адъютант 331 польского батальона поручик МИЛАШЕВСКИЙ показал:

«Со слов “Свирь” мне известно, что наш 331 польский батальон должен являться как бы ядром польской армии, в который должны влиться уже подготовленные им резервы, находящиеся в районе, численностью свыше 500 человек. При этом “Свирь” подчеркнул, что подобные батальоны и резервы имеются и в других районах.

“Свирь” также заявлял, что сигнал для выступления будет дан из Варшавы для всей Польши, которая поднимется с целью недопущения на территорию Польши Красной Армии.

“Свирь” всегда подчеркивал, что мы сейчас обязаны к этому готовиться, накапливать силы, беречь оружие и боеприпасы, стараться пока не ссориться с советскими партизанскими отрядами и сохранять видимость хороших взаимоотношений с ними, а в нужный момент изгнать их с нашей территории.

Наиболее ярко это “Свирем” было выражено в выступлении на национальном празднике 11 листопада (11 ноября) 1943 года в местечке Деревное, где, говоря о значении праздника для польского народа, он заявил: “Мы, маленькая группа польских людей, находимся на восточной границе Польши, что свидетельствует о том, что мы живем и будем жить и никому своей земли не отдадим”.

Другой арестованный, бывший зам. командира роты 331 польского батальона поручик БОБРОВНИЦКИЙ, в этой части дал такие показания:

«Из приказов руководства “армии крайова”, а также из подпольной печати этой организации мне известно, что в настоящее время “армия крайова” ведет работу по подготовке кадров, сколачиванию отрядов, накапливанию оружия и боеприпасов для вооруженного выступления в момент подхода частей Красной Армии к границам Польши.

В настоящее время никакой активной борьбы с немцами “армия крайова” не ведет, допуская лишь совершение отдельных диверсионных и террористических актов против немцев».

Аналогичные показания дали арестованные поручик КОХУТНИЦКИЙ и подпоручик ЛОТОЦКИЙ.

Арестованный бывший командир 331 польского батальона майор ПЕЛКА по этому вопросу дал несколько иные показания.

Со слов ПЕЛКА, выступление «армии крайова» должно было произойти после того, когда Красная Армия пройдет в глубь Польши, преследуя немцев.

ПЕЛКА показал:

«Это выступление, по словам “Свирь”, должно произойти в тылу Красной Армии, когда она пройдет, преследуя немцев, в глубь Польши. Выступление приурочивается к окончанию войны с таким расчетом, чтобы к моменту заключения мирного договора на польско-советской границе (имеется в виду граница до 1939 года) стояла польская армия.

Кроме того, “Свирь” сказал, что формируемым батальонам с советскими партизанскими отрядами нужно для вида сохранить дружественные отношения, но в будущем они так же, как и Красная Армия, с территории Западной Белоруссии и Западной Украины поляками будут изгнаны».

Касаясь антисоветских документов, изъятых при разоружении 331 польского батальона, арестованные майор ПЕЛКА и поручик КОХУТНИЦКИЙ показали, что эти документы принадлежат «армии крайова» и представителям польского правительства, находящимся в Варшаве и воеводствах, хранились они при штабе батальона и служили руководящими указаниями в практической деятельности.

КОХУТНИЦКИЙ показал:

«Предъявленные мне документы принадлежат штабу 331 польского батальона.

Документы хранились в шкафу в штабе, и доступ к ним имели: “Свирь” и ПЕЛКА.

Часть документов принадлежала лично “Свирь”, они хранились в специальной папке с надписью “документы Свирь”. Я сам их видел в шкафу, находясь в помещении штаба.

Изъятые документы по своему содержанию отражают деятельность “армии крайова”, ими наш батальон руководствовался в повседневной практической работе».

Это же подтвердил арестованный командир батальона ПЕЛКА, который показал:

«Антисоветские документы, хранившиеся в штабе польского батальона № 331, принадлежат “армии крайова” и служили руководством для практической деятельности батальона».

Кроме проведения антисоветской пропаганды и обработки солдат батальона во враждебном отношении к СССР, как показал арестованный МИЛАШЕВСКИЙ, – командование 331 польского батальона стало на путь открытых нападений на советских партизан. Наиболее ярким проявлением этого является расстрел конной группой хорунжего НУРКЕВИЧА 10 партизан.

Об этом арестованный МИЛАШЕВСКИЙ показал:

«Я вынужден признать, что нападение на советских партизан было совершено, согласно приказу “Свирь”, и это явилось как бы началом деятельности, направленной против советских партизан.

Должен добавить, что, если в первый период существования польского отряда, организованного мною, взаимоотношения с советскими партизанскими отрядами были нормальными и мы все действия с ними согласовывали, то после переформирования его в 331 польский батальон и прихода к руководству “Свиря”, ПЕЛКА и других взаимоотношения с советскими партизанами резко ухудшились, стычки солдат польского батальона с ними участились, хотя лично я и ПЕЛКА старались показать видимость наших хороших с ними взаимоотношений».

Польская подпольная печать, как заявил БОБРОВНИЦКИЙ, ведя пропаганду за установление польских границ в пределах до 1939 года, использовала выступление ЧЕРЧИЛЛЯ в связи с гибелью СИКОРСКОГО, заявляя, что якобы ЧЕРЧИЛЛЬ обещал гарантии восточных границ Польши.

Об этом арестованный БОБРОВНИЦКИЙ показал:

«Речь ЧЕРЧИЛЛЯ, произнесенная им в связи с гибелью СИКОРСКОГО, была использована в подпольной печати “армии крайова” в антисоветских целях. Я лично читал в одной из газет, что якобы ЧЕРЧИЛЛЬ заверил польский народ в том, что Англия верна всем взятым ею обязательствам, в том числе и обязательствам по гарантии восточных границ Польши до 1939 года».

Наряду со строевой и тактической подготовкой в отрядах “армии крайова” проводится также и специальная подготовка кадров подрывников, намеченных к использованию их для совершения диверсий в период выступления “армии крайова” против частей Красной Армии.

Касаясь подготовки этих кадров, арестованный поручик КОХУТНИЦКИЙ показал:

«В Варшаве я окончил полуторамесячные курсы по изучению методов диверсионной работы, которыми руководил СЕТКОВИЧ.

Командуя ротой в польском батальоне № 331, я от “Свирь” получил задание готовить для проведения диверсионной деятельности не отдельные группы, а целиком 2-ю роту и в момент выступления против Красной Армии взорвать железнодорожный мост на линии Стобцы – Кайданово».

При этом представляю следующие русские переводы с польских документов, изъятые при разоружении 331 польского батальона.

1. Журнал «Свит Польски» № 13 от 16.IX.1943 года, являющийся официальным органом руководства подпольной борьбы Новогрудского воеводства, в котором помещены: «Воззвание к крестьянам» и «Воззвание к рабочим», подписанные представителем польского правительства в Лондоне в Новогрудском воеводстве, а также статья «Предостережение», подписанная руководителем подпольной борьбы.

2. Приказ командующего «армии крайова».

3. Руководящее указание подпольного коменданта Столбцовского района «Свирь», написанное им собственноручно.

4. Предписание «коменданту округа СЛУП».

Кроме того, при разоружении польского батальона были также изъяты хранившиеся вместе со всеми остальными документами несколько документов антисоветского характера на русском языке и среди них «Крестьяне пограничной полосы», подписанный польским комиссаром безопасности Виленской земли – СОКОЛ, «Объявление» от имени управления подпольной борьбы и обращение «к полякам», датированное июнем 1943 года.

Копии этих документов при этом также представляю.

АБАКУМОВ

 

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 269. Л. 32–41. Подлинник. Машинопись.

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Спецсообщение В.С. Абакумова – И.В. Сталину о А.П. Тимошенко с приложением протокола допроса

05.10.1944

№ 551/А

Копия

Совершенно секретно

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ

товарищу СТАЛИНУ

При этом представляю протокол допроса арестованного ТИМОШЕНКО Афанасия Прокофьевича, являющегося племянником Маршала Советского Союза С.К. ТИМОШЕНКО.

ТИМОШЕНКО Афанасий сознался, что, проживая на оккупированной противником территории Одесской области, он некоторое время являлся начальником районной полиции, а затем был завербован шефом румынской жандармерии ШТЕФАНЕСКУ, по заданию которого выявлял партизан, коммунистов и лиц, враждебно настроенных против оккупантов.

Незадолго до освобождения Одесской области от румынских оккупантов с ТИМОШЕНКО А.П. дважды встречался приезжавший из Бухареста офицер сигуранцы ДРАГУЛЕСКУ.

Как показал ТИМОШЕНКО А.П., он сообщил офицерам немецкой и румынской разведки известные ему данные о Маршале ТИМОШЕНКО.

Кроме того, ТИМОШЕНКО А.П. рассказал, что вместе с ним на оккупированной противником территории находилась сестра Маршала ТИМОШЕНКО – КУЗЮМА А.К., которая допрашивалась немцами и румынами о С.К. ТИМОШЕНКО и так же, как и он (ТИМОШЕНКО А.П.), не подвергалась репрессиям со стороны оккупационных властей. На основании этого ТИМОШЕНКО А.П., учитывая отношение к нему со стороны румын, высказал предположение, что, возможно, КУЗЮМА А.К. также сотрудничала с румынской разведкой.

Характерно, что в мае с.г., после освобождения Одесской области, КУЗЮМА А.К. приезжала в Москву к С.К. ТИМОШЕНКО и гостила у него на даче. В период пребывания на даче С.К. ТИМОШЕНКО и КУЗЮМА вели между собой продолжительные беседы, специально выходя для этого из помещения, вследствие чего зафиксировать их разговоры оперативной техникой не удалось. Об этом Вам было доложено 5 июля с.г. № 033/А.

За КУЗЮМА А.К. устанавливаем агентурное наблюдение.

В целях более тщательного выяснения шпионских заданий, полученных от румын ТИМОШЕНКО А.П., а возможно и КУЗЮМА А.К., – органам «СМЕРШ», находящимся в Румынии, дано указание о выявлении ДРАГУЛЕСКУ и ШТЕФАНЕСКУ и секретном их изъятии.

Допрос ТИМОШЕНКО А.П. продолжается.

АБАКУМОВ

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА арестованного ТИМОШЕНКО Афанасия Прокофьевича от 4 октября 1944 года

ТИМОШЕНКО (ЧАБАН) А.П., 1908 года рождения, Уроженец села Фурманка Килийского района Измаильской области, с 1940 года гражданин СССР, беспартийный, из крестьян.

ВОПРОС: Следствие располагает данными о вашей преступной деятельности в период пребывания на временно оккупированной противником территории.

Дайте об этом показания.

ОТВЕТ: Проживая на оккупированной румынскими войсками территории Одесской области, я с декабря 1942 и до февраля 1943 года состоял на службе у румын в качестве шефа полиции в районном центре Саврань и одновременно использовался жандармерией как переводчик румынского языка.

ВОПРОС: При каких обстоятельствах вы оказались на оккупированной противником территории?

ОТВЕТ: Перед войной я проживал по месту своего рождения в селе Фурманка Измаильской области, куда прибыл из Румынии в начале июля 1940 года, в период освобождения Бессарабии Советским Союзом.

С началом Отечественной войны я вместе с другими своими родственниками эвакуировался в село Изобильное Орджоникидзевского края.

В августе 1942 года район, в котором я проживал, был оккупирован противником, и выехать оттуда я не успел.

Остался на стороне противника я против своего желания, тем более что, являясь родственником Маршала Советского Союза С.К. ТИМОШЕНКО, я опасался репрессий со стороны немцев и румын.

ВОПРОС: В каких родственных отношениях вы находитесь с Маршалом ТИМОШЕНКО?

ОТВЕТ: Я являюсь племянником С.К. ТИМОШЕНКО, а оставшаяся вместе со мной на оккупированной противником территории моя тетя КУЗЮМА Анастасия Константиновна является родной сестрой Маршала ТИМОШЕНКО.

ВОПРОС: Немцы знали, что вы являетесь родственником С.К. ТИМОШЕНКО?

ОТВЕТ: Я скрывал от немецких и румынских властей, что являюсь родственником С.К. ТИМОШЕНКО. Учитывая, что многие жители села Изобильное знали о моем родстве с ним, я и мои родные в сентябре 1942 года выехали в Бессарабию, где, как я полагал, мне удастся избежать репрессий.

По пропуску, полученному в немецкой комендатуре, мы доехали до гор. Тирасполя, где были задержаны и заключены в лагерь.

На допросах в этом лагере я вынужден был сознаться, что являюсь племянником Маршала ТИМОШЕНКО.

ВОПРОС: Вы говорите неправду. Вы по собственной инициативе заявили в Тирасполе румынам о своем родстве с С.К. ТИМОШЕНКО.

Почему вы это сделали?

ОТВЕТ: Я заявляю, что не сознавался в этом до тех пор, пока на допросе в Тирасполе мне не предъявили документов, изобличающих меня в родстве с ТИМОШЕНКО.

ВОПРОС: Вы лжете. Ваша жена ТИМОШЕНКО М.А. показала, что вы заранее договорились между собой о том, чтобы заявить румынским властям о своем родстве с С.К. ТИМОШЕНКО.

С какой целью вы сейчас это скрываете?

ОТВЕТ: Я сказал неправду. Действительно, в Тирасполе я и жена договорились, чтобы не скрывать больше от румынских властей свое родство с С.К. ТИМОШЕНКО, так как опасались, что румыны станут проверять меня по месту рождения, установят, что я являюсь родственником Маршала, и тогда могут нас расстрелять. Поэтому мы решили, что если на допросе от меня снова будут добиваться признания, то я сознаюсь в том, что являюсь его племянником.

Так я и поступил. Когда меня в начале ноября 1942 года вызвали в лагере на допрос, то я сознался перед румынскими офицерами и также сообщил им, что вместе со мной находится родная сестра ТИМОШЕНКО – КУЗЮМА А.К. Ее вызвали на допрос, и она подтвердила мои показания.

ВОПРОС: Румыны требовали от вас подробных сведений о С.К. ТИМОШЕНКО?

ОТВЕТ: Нет, в этот раз меня о С.К. ТИМОШЕНКО не расспрашивали, однако на следующем допросе от меня потребовали рассказать подробно о нем.

ВОПРОС: Какие данные вы сообщили румынам о маршале ТИМОШЕНКО?

ОТВЕТ: Примерно 20-го ноября я был снова вызван на допрос, на котором кроме румынских офицеров присутствовали также и немецкие.

Во время допроса от меня настойчиво требовали известные мне данные о С.К. ТИМОШЕНКО.

Интересовались, где он живет, есть ли у него семья, где находится он в настоящее время и виделся ли я с ним, а также имел ли с маршалом ТИМОШЕНКО переписку.

Я ответил, что место пребывания С.К. ТИМОШЕНКО мне неизвестно, но постоянно он проживает в Москве, в Кремле, переписки с ним не имел и давно его не видел.

На это допрашивавший меня румынский офицер заявил, что я говорю неправду, так как в 1940 году С.К. ТИМОШЕНКО приезжал в село Фурманка, где я его бесспорно видел.

Подтвердив, что маршал действительно приезжал в Фурманку в начале июля 1940 года, я объяснил, что с ним не виделся, так как в то время меня в селе не было. Остальные родственники, проживавшие в себе Фурманка, имели встречи с маршалом во время его пребывания на родине.

Сказал, что у него есть жена и дети, причем на заданный мне вопрос, является ли жена С.К. ТИМОШЕНКО уроженкой Бессарабии, я ответил, что она не бессарабка, но откуда родом, мне неизвестно.

Тогда меня спросили, приезжала ли жена ТИМОШЕНКО или кто-нибудь из его семьи в Фурманку, на что я дал отрицательный ответ.

После этого у меня допытывались, кто из родственников ТИМОШЕНКО, проживавших в Бессарабии, ездил к Маршалу в Москву.

Сперва я ответил, что никто из родственников у С.К. ТИМОШЕНКО в Москве не был, однако, прервав меня, офицер стал кричать, что я вру, так как им известно о поездке в Москву брата Маршала – Ефима ТИМОШЕНКО.

В связи с этим я вынужден был подтвердить, что Ефим действительно в 1940 году ездил к С.К. ТИМОШЕНКО и некоторое время гостил у него в Москве.

Офицер стал настойчиво требовать от меня данных о местонахождении в настоящее время Ефима, но я этого не знал и сообщил лишь, что Ефим эвакуировался в тыл Советского Союза, а куда именно – мне неизвестно.

Кроме того, у меня добивались показаний, почему я эвакуировался в начале войны из Бессарабии, а затем остался на оккупированной территории и теперь снова возвращаюсь в Бессарабию. При этом меня называли «советским агентом», «большевиком», избивали и грозили расстрелять или отправить в Германию.

После допроса вызвали мою тетю КУЗЮМА А.К., но о чем ее допрашивали, я не знаю.

ВОПРОС: А с вами что сделали?

ОТВЕТ: Никаких репрессий ко мне больше не применяли, а на другой день под охраной отправили из Тирасполя в Балту вместе с другими бессарабцами и украинцами.

Из Балты я с женой были направлены в группе до 30 человек в районный центр Одесской области – село Саврань, а моя тетя – КУЗЮМА А.К., в числе других, послана в райцентр Песчаны, где, как я уже потом узнал, она устроилась в качестве рабочей в столовую претуры (районное управление).

Прибывших со мной в с. Саврань послали работать в разные колхозы, я же был оставлен в Саврани, где сначала работал в колхозе, а затем меня взяли на службу в полицию.

ВОПРОС: Кто вас взял на службу в полицию?

ОТВЕТ: Когда 23 ноября 1942 года мы прибыли в с. Саврань, шеф жандармерии ПЕТРЕСКУ, услышав, что я говорю по-румынски, заявил мне: «Ну вот, будешь хороший полицейский». На мои возражения, что я не смогу работать в полиции, так как страдаю болезнями, ПЕТРЕСКУ ответил: «Ну ничего, тогда будешь у меня переводчиком». Тут же он дал распоряжение оставить меня в Саврани и предоставить мне квартиру. Мне же он велел через каждые три дня являться к нему в жандармерию для регистрации.

Выполняя приказание ПЕТРЕСКУ, я несколько раз являлся к нему в жандармерию для регистрации.

В середине декабря ПЕТРЕСКУ вызвал меня к себе и объявил, что я назначаюсь полицейским. Я пытался отказаться, но ПЕТРЕСКУ категорически настаивал и грозил расправиться со мной, если я не соглашусь. Я испугался его угроз и дал согласие служить в полиции, а вскоре и приступил к своим обязанностям.

Таким образом, с 23 декабря 1942 года и до февраля 1943 года я служил в качестве полицейского в селе Саврань.

ВОПРОС: Разве вы были рядовым полицейским?

ОТВЕТ: Нет, я был назначен шефом полиции в селе Саврань, и у меня в подчинении было 7 полицейских.

ВОПРОС: ПЕТРЕСКУ знал, что вы родственник маршала ТИМОШЕНКО?

ОТВЕТ: Да, он знал об этом по документам, которые были доставлены в Саврань жандармом, сопровождавшим нас из Балты.

ВОПРОС: Почему же вас назначили шефом полиции?

ОТВЕТ: Я не могу объяснить этого. ПЕТРЕСКУ сразу же, как только увидел меня в первый раз, заявил мне, что я буду служить в полиции.

Через несколько дней, возможно, после того, как ПЕТРЕСКУ ознакомился с документами, которые были присланы из Балты, он в разговоре со мной спросил, почему я ему не сообщил о том, что я племянник С.К. ТИМОШЕНКО. Однако после этого ПЕТРЕСКУ не изменил своего решения и назначил меня шефом полиции.

ВОПРОС: Вы даете ложные объяснения. Румынские власти, несмотря на то что знали о вашем родстве с маршалом ТИМОШЕНКО, не только не репрессировали вас, а назначили шефом полиции.

Предлагаем говорить правду.

ОТВЕТ: Я ничего не скрываю от следствия, но не могу объяснить, почему я не был репрессирован румынскими властями, а назначен шефом полиции.

ВОПРОС: Под какой фамилией вы служили шефом полиции в Саврани?

ОТВЕТ: Сначала я служил шефом полиции под своей настоящей фамилией ТИМОШЕНКО, но примерно числа 14 января 1943 года ПЕТРЕСКУ вызвал меня к себе и предложил мне сменить фамилию.

С этого момента я значился под фамилией ЧАБАН. Впоследствии, летом 1943 года, когда происходила перерегистрация документов, мне на фамилию ЧАБАН выдали новый паспорт.

ВОПРОС: Почему ПЕТРЕСКУ предложил вам сменить фамилию?

ОТВЕТ: Как объяснил мне ПЕТРЕСКУ, фамилию ТИМОШЕНКО мне необходимо было сменить на другую для того, чтобы избежать возможных недоразумений и неприятностей со стороны румын или немцев, приезжавших в Саврань.

ВОПРОС: Какие обязанности вы выполняли, будучи шефом полиции?

ОТВЕТ: Являясь шефом полиции, я ежедневно выделял дежурных полицейских в претуру и в ночной обход по селу, назначал людей для охраны колхозных складов, проводил сбор налогов, выполнял распоряжения претуры о мобилизации на работы местных жителей и транспорта, рассылал в колхозы предписания претуры о сдаче мяса и курей.

Кроме того, по приказанию ПЕТРЕСКУ я одновременно, как знающий румынский язык, являлся переводчиком при претуре.

ВОПРОС: Вы участвовали в обысках и арестах, производимых жандармерией?

ОТВЕТ: Да, я как шеф полиции по указанию ПЕТРЕСКУ привлекался к участию в обысках, которые производили жандармы.

Так, в январе 1943 года я вместе с жандармами производил обыск у местного жителя ГУМЕННОГО, на которого поступили данные о том, что в его доме спрятаны несколько винтовок, револьвер и патроны.

При обыске у ГУМЕННОГО мы нашли револьвер и патроны, после чего он был арестован жандармерией.

Должен заявить, что на протяжении всего времени службы в полиции я тяготился выполняемой мною работой и неоднократно просил ПЕТРЕСКУ освободить меня от службы в полиции.

ПЕТРЕСКУ сначала не соглашался удовлетворить мою просьбу, но 1 февраля 1943 года, когда я вновь обратился к нему, он, рассердившись, сорвал с меня полицейскую повязку, отобрал удостоверение, и с этого времени я в полиции больше не служил.

ВОПРОС: Чем вы занимались после ухода со службы в полиции?

ОТВЕТ: После ухода со службы в полиции я долго болел и ничем не занимался, а с апреля 1943 года был назначен продавцом в продуктовый магазин в Саврани.

В этом магазине я проработал вплоть до марта 1944 года, когда румыны были изгнаны из Саврани.

ВОПРОС: Кто вас назначил продавцом в магазин?

ОТВЕТ: Продавцом в продуктовый магазин меня назначил претор НИКУЛЕСКУ Дмитрий, которому я непосредственно и подчинялся.

Должен сказать, что я по существу исполнял обязанности заведующего магазином, так как отвечал лично сам за работу магазина и подписывал все документы.

ВОПРОС: С жандармерией вы связь продолжали поддерживать?

ОТВЕТ: После того как я был снят с должности шефа полиции, я никакого отношения к жандармерии не имел и связи с ней не поддерживал.

ВОПРОС: А в качестве переводчика вы использовались жандармерией?

ОТВЕТ: Да, один раз в начале декабря 1943 года я действительно присутствовал в жандармерии в качестве переводчика на допросе СОПИНА Петра, проживавшего в селе Саврань.

ВОПРОС: Значит, связь с жандармерией вы продолжали поддерживать и после ухода со службы в полиции?

ОТВЕТ: Нет, связи с жандармерией я не поддерживал, а участие мое в допросе СОПИНА произошло при следующих обстоятельствах:

СОПИН явился ко мне на квартиру, хотя я знал его до этого очень мало, и заявил, что я должен остерегаться, так как меня хотят убить.

На мой вопрос о том, кто хочет меня убить и за что, СОПИН ответил, что в Саврани есть бандиты, которые именуют себя партизанами. Они намереваются, по его словам, убить меня, считая, что я связан с жандармерией и что по моему доносу жандармы якобы убили военнопленного ЧУБА. Мне было известно, что ЧУБ служил в полиции, затем был за что-то арестован жандармерией, но через некоторое время освобожден. Я об убийстве ЧУБА ничего не знал и в жандармерию на него не доносил.

Поэтому я удивился заявлению СОПИНА и пытался узнать у него, кто именно грозит убить меня. Однако СОПИН ничего определенного мне не сказал, а со злобой стал говорить о жителях Саврани ПОСТУПАЛЬСКОМ, МАЦЫПУРЕ и РОМАНЮКЕ, называя их бандитами, которых нужно уничтожить, так как нельзя допустить, чтобы из-за них страдали невинные люди. По его словам, партизаны убьют 2–3 румын, а за это жандармы перебьют ни в чем не повинных людей.

При этом СОПИН мне заявил, что он должен переговорить с шефом жандармерии, и просил меня устроить ему свидание с ним в моей квартире.

Не желая связываться с жандармерией, я отказался выполнить просьбу СОПИНА.

В ту же ночь, после ухода СОПИНА, ко мне в квартиру неожиданно явились жандармы и арестовали меня.

ВОПРОС: Вы и здесь пытаетесь ввести следствие в заблуждение. Никто вас не арестовывал, а вы сами явились в жандармерию и заявили о том, что было сообщено СОПИНЫМ. Расскажите об этом.

ОТВЕТ: Признаю, я пытался скрыть от следствия, что после ухода СОПИНА я немедленно явился к шефу жандармерии ШТЕФАНЕСКУ (назначен после ухода ПЕТРЕСКУ) и сообщил ему о своем разговоре с СОПИНЫМ.

После моего заявления ШТЕФАНЕСКУ приказал мне и двум жандармам разыскать и привести к нему СОПИНА.

Будучи доставлен в жандармерию, СОПИН на допросе рассказал ШТЕФАНЕСКУ о существовании в Савранском районе подпольной советской группы, имеющей оружие, и выдал более 20 ее участников.

ШТЕФАНЕСКУ предложил мне переводить показания СОПИНА на румынский язык, и, таким образом, я присутствовал на этом допросе в качестве переводчика.

После допроса я ушел домой, СОПИН также был отпущен, а на другой день жандармерия начала производить аресты в Саврани.

ВОПРОС: Значит, вы вместе с СОПИНЫМ предали подпольную советскую группу, существовавшую в Саврани?

ОТВЕТ: Да, это так. Я стал соучастником предательства СОПИНА, но поступил так потому, что опасался за свою жизнь.

ВОПРОС: А не потому ли, что вы выполняли задание румынской жандармерии?

ОТВЕТ: Никаких заданий от румынской жандармерии я не получал.

ВОПРОС: Перестаньте лгать. Говорите, когда вы установили преступную связь с жандармерией?

ОТВЕТ: Я упорно скрывал от следствия факт своей вербовки румынской жандармерией, но теперь решил рассказать правду.

Я действительно с декабря 1943 года являлся агентом румынской жандармерии, имел задание выявлять в Саврани коммунистов, партизан и лиц, настроенных против румынских властей.

ВОПРОС: Кем вы были завербованы в качестве агента жандармерии?

ОТВЕТ: Еще задолго до вербовки для меня было ясно, что жандармерия хочет использовать меня, и по этой причине я не только не был репрессирован после того, как сознался в своем родстве с маршалом ТИМОШЕНКО, а, наоборот, освобожден из лагеря и назначен на должность шефа полиции.

В январе 1943 года бывший шеф жандармерии ПЕТРЕСКУ мне говорил, что я многим обязан румынам и должен искупить перед ними свою вину.

Хотя я и не был завербован тогда ПЕТРЕСКУ, но жандармерия считала меня доверенным человеком, так как несколько раз жандармы приходили ко мне и интересовались сведениями о местных жителях, настроенных против румын.

В начале декабря 1943 года, после того как я донес в жандармерию на СОПИНА и участвовал в его допросе, шеф жандармерии ШТЕФАНЕСКУ предложил мне выявлять среди местных жителей Саврани партизан, коммунистов и других лиц, проводящих какую-либо работу против румын.

Я пытался отказаться, говорил, что не смогу выявлять таких лиц, так как я не местный житель и никого в Саврани не знаю. Однако ШТЕФАНЕСКУ настаивал на своем, заявил мне, что я уже связан с жандармерией, поскольку донес на СОПИНА, и пригрозил, что если я не дам ему согласие выполнять задания жандармерии, то буду арестован и уничтожен.

Использовав это обстоятельство, ШТЕФАНЕСКУ заставил меня дать ему согласие выполнять задания жандармерии в качестве ее секретного агента.

ВОПРОС: Вы дали об этом подписку ШТЕФАНЕСКУ?

ОТВЕТ: Нет, такой подписки ШТЕФАНЕСКУ от меня не требовал, но после допроса СОПИНА я дал подписку, что под угрозой смерти обязуюсь никому не говорить о том, что происходило на допросе СОПИНА и какие показания он дал.

ВОПРОС: Какую предательскую работу вы провели по заданиям жандармерии?

ОТВЕТ: После вербовки ШТЕФАНЕСКУ предупредил, что со мной будет поддерживать связь жандарм АЛЬБУ, который присутствовал при нашем разговоре.

Дня через три АЛЬБУ явился ко мне в магазин и, назвав фамилии ряда местных жителей, которыми интересовалась жандармерия, предложил тщательно следить за ними, выявлять их настроения и установить – не связаны ли они с партизанами.

Я обещал АЛЬБУ выполнить это задание.

В последующем при встречах с АЛЬБУ я сообщал ему выявленные мною данные о настроениях этих лиц, однако установить их связь с партизанами мне не удалось, чем АЛЬБУ остался недоволен.

В конце января 1944 года меня вызвали в претуру с отчетными документами по магазину. Как оказалось, это было лишь предлогом для вызова меня к прибывшему в Саврань румынскому офицеру ДРАГУЛЕСКУ.

Претор познакомил меня с ним и сказал, что ДРАГУЛЕСКУ хочет поговорить со мной наедине. Последний предложил мне незаметно пройти в помещение лесничества, где он намеревался со мной разговаривать.

Когда я явился в лесничество, ДРАГУЛЕСКУ заявил мне, что он прибыл из Бухареста и является представителем сигуранцы, стал интересоваться моей работой как агента жандармерии.

Должен сказать, что ДРАГУЛЕСКУ был полностью осведомлен о моей работе, так как в разговоре упоминал дело СОПИНА и связанных с ним участников подпольной советской группы в Саврани.

После того как я ему подробно рассказал о своей работе в жандармерии, ДРАГУЛЕСКУ меня отпустил.

ВОПРОС: А какие задания вы получили от ДРАГУЛЕСКУ?

ОТВЕТ: Никаких заданий от ДРАГУЛЕСКУ в этот раз я не получал, но через месяц, в конце февраля, когда ДРАГУЛЕСКУ снова приехал в Саврань, он во время встречи со мной поручил выявлять, какие разговоры ведутся среди местных жителей в связи с успешным наступлением частей Красной Армии, кто из жителей Саврани хочет избежать эвакуации и ожидает прихода советских войск.

После этого ДРАГУЛЕСКУ я больше не видел, так как вскоре началась эвакуация румын из Саврани.

ВОПРОС: Вы также эвакуировались из Саврани с румынами?

ОТВЕТ: Я был вынужден выехать из Саврани, так как меня заставили это сделать жандармы.

Еще в Саврани я пытался избежать эвакуации, заявив, что не могу выехать из-за отсутствия транспорта. Тогда по приказанию шефа жандармерии мне была предоставлена повозка и 3 лошади, после чего отказаться от поездки я уже не смог.

Однако в пути я умышленно отстал от жандармов, пробрался к месту жительства моей тети КУЗЮМА А.К. в село Песчаны, где и остался ожидать прихода частей Красной Армии.

ВОПРОС: Неправда. Вы были специально оставлены ДРАГУЛЕСКУ на освобожденной частями Красной Армии территории.

Какие задания вы от него получили?

ОТВЕТ: Я остался в селе Песчаны ожидать прихода Красной Армии по собственной инициативе и никаких заданий от ДРАГУЛЕСКУ не получал.

ВОПРОС: Ранее вы показали, что ваша тетя КУЗЮМА А.К. допрашивалась в Тирасполе немецким и румынским офицерами, но скрываете ее преступные связи. Говорите об этом.

ОТВЕТ: Как я уже показал, находясь в лагере в Тирасполе, я в ноябре 1942 года сознался на допросе, что являюсь родственником С.К. ТИМОШЕНКО, и показал, что вместе со мной в лагере находилась его родная сестра КУЗЮМА А.К.

После этого КУЗЮМА дважды допрашивалась немецкими и румынскими офицерами.

Со слов КУЗЮМА мне было известно, что на допросах ее подробно расспрашивали о маршале ТИМОШЕНКО, но какие дала показания о нем, она мне не говорила.

То обстоятельство, что моя тетя КУЗЮМА А.К. так же, как и я, была освобождена из лагеря, направлена на работу в претуру и впоследствии не репрессировалась румынскими властями, дает основание полагать, что, возможно, она также была завербована румынами, но об этом мне неизвестно.

ВОПРОС: Вы пытаетесь выгородить КУЗЮМУ и умалчиваете о заданиях, которые вам дал ДРАГУЛЕСКУ. Об этом вы еще будете подробно допрошены.

Показания с моих слов записаны правильно, протокол мною прочитан.

ТИМОШЕНКО

ДОПРОСИЛ:

зам. нач. отдела Главного управления «СМЕРШ»

подполковник БЕЛОУСОВ

 

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 256. Л. 77–93. Подлинник. Машинопись.

 

Примечание: А.П. Тимошенко в июле 1940 г. решением Особого совещания был приговорен к 10 годам заключения по обвинению в измене Родины. Освобожден в ноябре 1954 г.

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Спецсообщение В.С. Абакумова – И.В. Сталину и В.М. Молотову об «агенте» английской разведки П.М. Гусеве с приложением протокола допроса

18.10.1944

№ 566/А

Совершенно секретно

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ

Товарищу СТАЛИНУ

Товарищу МОЛОТОВУ

При этом представляю протокол допроса арестованного агента английской разведки ГУСЕВА П.М., являвшегося секретарем советского военного атташе в Швеции, – о чем Вам было доложено 1 октября с.г. за № 547/А.

Особого внимания заслуживают показания ГУСЕВА о наличии среди сотрудников советского посольства в Швеции иностранцев – шведов, норвежцев и немцев, которые в своем большинстве составляют близкое окружение посла КОЛЛОНТАЙ и пользуются ее покровительством.

ГУСЕВ также показал, что среди этих лиц ему известен агент шведской полиции, а также, что ряд других иностранцев, работающих в посольстве, по-видимому, подставлены шведской полицией или германской разведкой в целях шпионажа.

АБАКУМОВ

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА арестованного ГУСЕВА Петра Михайловича от 18 октября 1944 года

ГУСЕВ П.М., 1907 года рождения, уроженец гор. Ленинграда, русский, гр-н СССР, бывший член ВКП(б), с высшим образованием, в 1939 году окончил Военную академию имени Фрунзе, бывший секретарь советского военного атташе в Стокгольме (Швеция), майор Красной Армии.

ВОПРОС: На допросе 30 сентября с.г. вы показали, что являлись агентом английской разведки, однако не рассказали о всех своих шпионских связях. Говорите об этом.

ОТВЕТ: На предыдущем допросе я признался, что в бытность мою секретарем военного атташе СССР в Швеции я в июле 1943 года был завербован английской разведкой для шпионской деятельности против Советского Союза и тогда же передал английским разведчикам ХЕНИНГСЕНУ и РОБЕРТУ сведения об агентах, состоявших у меня на связи, а также о тех советских агентах, которых военная миссия подготовляла для переброски в Норвегию.

В марте 1944 года мною были переданы английской разведке характеристики на вновь прибывших сотрудников в аппарат советского военного атташе.

О совершенных мною преступлениях и об английских шпионах, с которыми я был связан, я дал ранее исчерпывающие показания, и мне больше рассказывать нечего, но должен заявить, что в Советском посольстве в Стокгольме работает сотрудник, который является агентом шведской полиции.

ВОПРОС: Назовите фамилию этого сотрудника.

ОТВЕТ: ВЫСТРЕМ – шведский подданный, по национальности швед, работающий личным шофером советского посла КОЛЛОНТАЙ Александры Михайловны.

ВОПРОС: Откуда вам известно, что ВЫСТРЕМ сотрудничает со шведской полицией?

ОТВЕТ: В августе 1943 года шведской полицией в Стокгольме были арестованы советские агенты – местные жители КАЦ Михаил и его сын КАЦ Ленарт, поддерживавшие через имевшуюся у них радиостанцию непосредственную связь с Главным Разведывательным Управлением Красной Армии.

Чтобы выяснить обстоятельства их ареста, я встретился с женой КАЦ Михаила. В беседе она рассказала, что после суда имела свидание со своим мужем, который передал для меня книгу.

Понимая, что книга передана мне с целью, я, возвратившись в посольство, стал изучать ее вместе с военным атташе полковником НИКИТУШЕВЫМ и его помощником подполковником ПЕНЮГИНЫМ.

Через лупу нам удалось заметить, что некоторые буквы отмечены точками.

Прочитав по порядку эти буквы, мы узнали, что КАЦ был арестован шведами после того, как шведские радиостанции государственного телеграфа, генштаба и полиции запеленгировали его работу по рации с Москвой.

КАЦ также предупреждал, что на суде по его делу ему стало известно, что швед, работающий шофером в советском посольстве, является агентом шведской полиции, который донес о его, КАЦА, посещениях посольства.

Хотя фамилии шофера КАЦ не указал, но было ясно, что его сообщение относится к ВЫСТРЕМ – единственному шведу среди шоферов. Все остальные шофера были русскими.

ВОПРОС: ВЫСТРЕМ был уволен из посольства?

ОТВЕТ: Нет, когда я 15 июня 1944 года выезжал из Стокгольма в Москву, ВЫСТРЕМ продолжал исполнять обязанности шофера посла.

Необходимо указать, что ВЫСТРЕМ пользуется поддержкой у КОЛЛОНТАЙ, имеет свободный доступ в здание посольства, часто его можно видеть у дверей кабинетов советников, секретарей и других сотрудников посольства и военной миссии.

После сообщения КАЦ я понял, что ВЫСТРЕМ это делал не случайно, а по заданию шведской полиции вел наблюдение за работниками советского посольства.

Кроме ВЫСТРЕМ, в посольстве работали и другие иностранцы, которые, видимо, подставлены шведской полицией или германской разведкой в целях шпионажа.

ВОПРОС: О каких иностранцах вы говорите?

ОТВЕТ: В советском посольстве в Стокгольме до последнего времени работало несколько шведов, норвежцев и даже немцев.

Эти иностранцы составляют личное окружение КОЛЛОНТАЙ, пользуются ее покровительством и, несмотря на то что все эти лица не внушают доверия, работают при посольстве по несколько лет.

Работники посольства удивлялись, почему КОЛЛОНТАЙ окружила себя иностранцами, и в частности почему у нее пользуются доверием немцы.

Например, няней у посла работает немка ДАББЕРТ Эмма, которая пользуется особым покровительством КОЛЛОНТАЙ, имеет доступ в ее служебный кабинет и почти неотлучно находится с ней. ДАББЕРТ выезжала вместе с КОЛЛОНТАЙ в Сольчебаден (под Стокгольмом), где в одной из гостиниц происходили встречи ПААСИКИВИ с КОЛЛОНТАЙ по вопросу заключения перемирия между СССР и Финляндией.

Личной прислугой КОЛЛОНТАЙ работает норвежка РАНТЕ Равик, которая долгое время живет в посольстве, пользуется правом свободного хождения по всему зданию и имеет возможность наблюдать за всеми, кто посещает советское посольство и военного атташе. Зачастую ее можно было видеть на 2-м и 4-м этажах, где размещались военный и морской атташе, шифровальная, а также квартира посла.

Из наблюдений за поведением этой прислуги у меня сложилось определенное мнение, что РАНТЕ Равик по чьим-то указаниям следит за работниками посольства.

До конца 1943 года уборщицей посольства работала некая шведка (фамилию не помню), которая должна была убирать помещение до начала работы, однако ее каждый день можно было встретить в здании в дневное время.

Не менее подозрительным лицом является работающий в посольстве в качестве адвоката швед БРАНТИНГ.

ВОПРОС: Что вам известно о БРАНТИНГ?

ОТВЕТ: В посольстве всем сотрудникам было известно, что БРАНТИНГ является членом шведской социал-демократической партии, которая всю войну занимала враждебную позицию к СССР и предсказывала поражение России в войне с Германией.

БРАНТИНГ являлся активным членом этой партии и в посольстве никакими правовыми вопросами не занимался, хотя и получал ежемесячно зарплату в 500 крон.

В конце 1942 года лично КОЛЛОНТАЙ ему дала единственное поручение – уладить конфликт, возникший между одним из домовладельцев Стокгольма и его жильцом – работником посольства. БРАНТИНГ провалил порученное ему дело, и работник посольства был демонстративно выселен из занимаемой им квартиры.

Сотрудник посольства ШЕКИН не раз удивлялся пребыванию БРАНТИНГА в посольстве и говорил мне: «За что такому прохвосту посол платит большие деньги? Если посольству нужен юрист, почему она не хочет пригласить его из Советского Союза».

Я лично, видя, как вокруг КОЛЛОНТАЙ группировались иностранцы, приходил к выводу, что она больше доверяет немецким и шведским специалистам, нежели русским. КОЛЛОНТАЙ 14 лет проживает в Швеции и в значительной степени оторвалась от советской действительности.

ВОПРОС: Какие основания вы имеете делать такое заявление?

ОТВЕТ: Я приведу конкретные примеры. В 1942 году к заведующему конторой «Интурист» в Стокгольме СИДОРЕНКО из Советского Союза приехала его жена, по специальности врач по детским болезням.

Узнав об этом, многие жены сотрудников посольства стали к ней обращаться за консультацией и приглашать для лечения детей. Женщины говорили, что обращаться к своему отечественному врачу удобнее. Когда об этом стало известно КОЛЛОНТАЙ, она вызвала СИДОРЕНКО и, как потом он мне рассказывал, сделала ему выговор за то, что он разрешает жене заниматься врачебной практикой, заявив, что шведские врачи являются хорошими и более опытными специалистами, чем русские, и поэтому надо пользоваться их услугами.

Когда СИДОРЕНКО возразил, что этого хотят сами матери детей, КОЛЛОНТАЙ запретила жене СИДОРЕНКО принимать больных.

Не чем иным, как только особым доверием, питаемым КОЛЛОНТАЙ к иностранцам, объясняется и тот факт, что в детском саду, который существовал в 1942 году при посольстве, воспитательницей работала немка, немецкому языку посольских работников обучал немец и даже в кружке пения для жен сотрудников руководителем являлся также немец.

7 ноября 1943 года, когда хоровой кружок давал концерт, присутствовавшие в зале сотрудники и члены их семей были возмущены тем, что во время войны с Германией в советском посольстве в Стокгольме немец обучает советских граждан пению. К тому же, как мне известно, этот немец является офицером германской армии.

ВОПРОС: Как фамилия этого немца?

ОТВЕТ: Фамилия его ШТЕМПЕЛЬ.

ВОПРОС: Откуда вам известно, что ШТЕМПЕЛЬ офицер германской армии?

ОТВЕТ: Об этом мне говорил помощник военного атташе ПЕНЮГИН, который тогда же обратил мое внимание, что ШТЕМПЕЛЬ продолжает оставаться в Стокгольме несмотря на то, что большинство немцев выехало из Швеции в Германию в связи с мобилизацией в армию.

Необходимо указать, что у этого же ШТЕМПЕЛЯ брал уроки немецкого языка военный атташе полковник НИКИТУШЕВ.

Другой преподаватель немецкого языка – немка по имени Герта, ее фамилию не помню, давала уроки поверенному в делах СЕМЕНОВУ, советнику ВЕТРОВУ и шоферу ТРОИЦКОМУ. Она так же, как и ШТЕМПЕЛЬ, пользовалась расположением посла, которая рекомендовала ее всем, кто намерен был изучать немецкий язык.

Герта по указанию КОЛЛОНТАЙ в 1942 году являлась воспитательницей в детском саду.

Обращает внимание, что муж Герты – немец – не был мобилизован в германскую армию, несмотря на свой призывной возраст и всеобщую мобилизацию в Германии.

Только покровительство, которым пользуются эти немцы, норвежцы и шведы у КОЛЛОНТАЙ, дает им возможность оставаться в посольстве, а некоторым из них прощается даже вызывающее их поведение.

Так, в посольстве работает швед СТОРГ, числящийся переводчиком в пресс-бюро. Его хорошо знает КОЛЛОНТАЙ. 7-го ноября 1943 года на прием в советское посольство СТОРГ без разрешения привел двух членов шведской национал-социалистической партии.

По словам работника ТАСС – ПАВЛОВА, приведенные СТОРГОМ гости известны ему как ярые фашисты.

После того как был окончен официальный прием и в посольстве остались только советские граждане, СТОРГ продолжал оставаться со своими друзьями-фашистами, и его пришлось просить, чтобы он ушел.

Учитывая это, на прием по случаю 25 годовщины Красной Армии я, рассылая приглашения, СТОРГУ его не послал, однако он явился на прием незваным и опять в сопровождении тех же друзей-фашистов, которые были с ним в первый раз. Засидевшись до 10 часов вечера, СТОРГ начал хулиганить, и его пришлось из посольства выдворять. КОЛЛОНТАЙ на эти факты не реагировала.

Надо сказать, что на приемах, устраиваемых в посольстве, бывают и другие лица, которые ведут себя ничем не лучше СТОРГА.

Ранее прихода других гостей в посольстве обычно появляется русская белоэмигрантка графиня ПОССЕ, знакомая КОЛЛОНТАЙ и, кроме нее, никому не известная, которая, пользуясь хорошим отношением к ней КОЛЛОНТАЙ, держит себя свободно.

Другим таким же, как и ПОССЕ, посетителем посольства является шведка НИЛЬСОН, именующая себя врачом, которая посещает КОЛЛОНТАЙ только во время завтраков и обедов.

ПОССЕ и НИЛЬСОН играют при КОЛЛОНТАЙ роль приживалок, и они в курсе разного рода дел, происходящих в посольстве.

Симпатии КОЛЛОНТАЙ к иностранцам в Стокгольме известны, и она не случайно пользуется у шведов авторитетом. Однако этот авторитет КОЛЛОНТАЙ снискала, по моему мнению, не как посол Советского Союза, а скорее как частное лицо.

В этом отношении показателен факт, когда министр иностранных дел Швеции ГЮНТЕР, известный своей враждебностью к Советскому Союзу и являвшийся организатором помощи немцам под прикрытием «нейтралитета», неоднократно частным порядком посещал КОЛЛОНТАЙ во время ее болезни.

Кроме этого ряд сотрудников посольства также, по моему мнению, не заслуживают оказываемого им доверия, так как они задерживались шведской полицией.

ВОПРОС: Кто из сотрудников посольства задерживался шведской полицией?

ОТВЕТ: В начале 1944 года было два случая задержания работников посольства шведской полицией, при этом как в одном, так и в другом случае задерживались лица, имевшие отношение к шифрам посольства.

В один из воскресных дней шифровальщик посольства СУРОГИН, после просмотра кинокартины в клубе посольства и обеда у курьера АФИНОГЕНОВА, отправился прогуляться по городу. В 2 часа ночи СУРОГИН возвратился в посольство в опьяненном состоянии в сопровождении двух полицейских.

Все сотрудники посольства, с которыми мне приходилось об этом разговаривать, высказывали мнение, что СУРОГИНА к работе с шифрами допускать нельзя, тем не менее по распоряжению КОЛЛОНТАЙ он продолжительное время оставался на этой работе, а затем был переведен в Торгпредство.

Также в начале 1944 года, вскоре после случая с СУРОГИНЫМ, работающие в посольстве ПЕТРОВ и ПАВЛОВ во время одной из прогулок на автомашине задерживались полицией, и каким образом они были освобождены, мне неизвестно.

Об этом случае было доложено КОЛЛОНТАЙ, однако ПАВЛОВ был оставлен на работе в ТАСС, а ПЕТРОВ продолжал оставаться шифровальщиком.

Должен также сообщить, что в 1940 году, когда я прибыл на работу в Швецию, полковник НИКИТУШЕВ, знакомя меня с работой, говорил, чтобы я учитывал особенности характера КОЛЛОНТАЙ, которая, по его словам, со всеми сотрудниками любезна, но в то же время склонна сплетничать о них. Она, говорил НИКИТУШЕВ, хорошо относится только к некоторым сотрудникам, считающимся ее любимцами.

За более чем 4-х летнюю работу в посольстве я наблюдал, как некоторые сотрудники совершенно незаслуженно пользовались особым расположением посла.

В 1940 году на должность курьера охраны прибыл некий ВОЛЬФЕН, направленный за границу по просьбе его жены, работающей референтом в посольстве.

ВОЛЬФЕН снискал симпатию КОЛЛОНТАЙ не совсем обычным способом. Когда стало известно, что КОЛЛОНТАЙ в связи с ее 70-ти летием награждена орденом Трудового Красного Знамени, ВОЛЬФЕН рано утром собрал в посольстве из ваз все цветы и, когда КОЛЛОНТАЙ находилась еще в постели, преподнес их ей, поцеловав руку.

С этих пор, как заявил мне полковник НИКИТУШЕВ, КОЛЛОНТАЙ считала курьера ВОЛЬФЕНА самым культурным и образованным человеком в посольстве.

Пользуясь репутацией любимца КОЛЛОНТАЙ, ВОЛЬФЕН стал позволять себе насмешки над некоторыми ответственными работниками и, в частности, иронизировал советника СЕМЕНОВА. Полковник НИКИТУШЕВ тогда сделал ему замечание, на что ВОЛЬФЕН ответил грубостью.

Будучи близок к послу, ВОЛЬФЕН в то же время имел связь с подозрительными лицами.

ВОПРОС: С кем именно?

ОТВЕТ: В соседнем с посольством доме по ул. Виллагатен в Стокгольме проживала белоэмигрантка, фамилию которой я не знаю. На нее мы обратили внимание в связи с тем, что она все время проводила у окна, наблюдая за выходом из посольства. Из окон второго этажа посольства можно было заметить, что эта женщина хотя и делала вид, что занята вязаньем, однако периодически, когда открывалась дверь посольства, свою работу откладывала, брала в руки карандаш и делала какие-то записи.

Однажды вечером по приглашению курьера охраны КУДРЯВЦЕВА я посмотрел через окно внутрь помещения, где проживала эта белоэмигрантка, и увидел сидящего там за столом ВОЛЬФЕНА.

ВОПРОС: Где ВОЛЬФЕН находится сейчас?

ОТВЕТ: В августе 1944 года в Москве я встретил старшего помощника 2-го отделения Главного Разведывательного Управления майора СТАРОСТИНА, который некоторый период находился в Швеции и знал работников посольства.

СТАРОСТИН мне рассказал, что ВОЛЬФЕН устроился в институт иностранных языков Красной Армии преподавателем скандинавских языков. Оба мы этому удивились, так как знали, что ВОЛЬФЕН слабо владеет шведским языком.

Другим приближенным КОЛЛОНТАЙ являлся некий КАБАНКОВ, который работал заведующим шифровальной. КАБАНКОВ заслужил известность среди посольских работников как беспробудный пьяница.

В разговоре со мной секретарь посольства ГРАУР говорил, что КАБАНКОВА снять с работы нельзя – это запрещает КОЛЛОНТАЙ.

Доверенным лицом КОЛЛОНТАЙ является жительница Стокгольма Анна Ивановна ПЕТРОВА, которая обслуживает ее приемы, устраиваемые в посольстве.

Полковник НИКИТУШЕВ мне как-то говорил, что ПЕТРОВА очень подозрительна и не исключено, что она завербована шведской полицией. Какими фактами располагал НИКИТУШЕВ о ПЕТРОВОЙ, я не знаю.

Протокол с моих слов записан правильно и мной прочитан.

ГУСЕВ

ДОПРОСИЛ:

нач. отделен. следотдела Гл. упр. «СМЕРШ»

майор СОКОЛОВ

 

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 256. Л. 97—108. Подлинник. Машинопись.

Примечание:

Обвинение П.М. Гусева в работе на английскую разведку оказалось сфальсифицированным. Впоследствии он был реабилитирован.

 

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Спецсообщение Л.П. Берии – И.В. Сталину О направлении в Белосток В.С. Абакумова, Л.Ф. Цанавы и Кривенко

29.10.1944

№ 1161/б

Копия

Совершенно секретно

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ —

товарищу СТАЛИНУ И.В.

В соответствии с данным Вами указанием по телеграмме тов. ПОНОМАРЕНКО в гор. Белосток для проведения необходимых мероприятий направляются тов. АБАКУМОВ и нарком государственной безопасности БССР тов. ЦАНАВА с группой ответственных работников «Смерш» НКО и НКГБ БССР.

Для обеспечения мероприятий, которые будут проводиться т.т. АБАКУМОВЫМ и ЦАНАВА, в Белосток перебрасываются 2 полка войск НКВД.

Войска прибудут на место к исходу для 31 октября 1944 года.

Таким образом, в Белостоке будут сосредоточены 3 полка войск НКВД общей численностью 4500 человек.

Для руководства войсками НКВД в Белосток командируется из НКВД СССР генерал-майор тов. КРИВЕНКО.

Все командируемые товарищи проинструктированы.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Л. БЕРИЯ

 

ГА РФ. Ф. 9401 сч. Оп. 2. Д. 67. Л. 83а. Копия. Машинопись.

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Спецсообщение Л.П. Берии – И.В. Сталину, В.М. Молотову, Г.М. Маленкову с приложением докладной записки В.С. Абакумова и Л.Ф. Цанавы о борьбе с армией крайовой

09.11.1944

№ 1207/б

Совершенно секретно

Товарищу СТАЛИНУ И.В.

Товарищу МОЛОТОВУ В.М.

Товарищу МАЛЕНКОВУ Г.М.

При этом представляю Вам очередную информацию находящихся в Белостоке т.т. АБАКУМОВА и ЦАНАВА.

По состоянию на 8 ноября по Белостокскому воеводству и Бяло-Подлясскому уезду арестовано активных участников Армии Краевой и других подпольных организаций 1200 чел.

Арестован ряд активных участников Армии Краевой, пробравшихся на различные должности в польские правительственные органы.

В Высоко-Мазовецком уезде выявлена и ликвидирована приемно-передаточная радиостанция Белостокского штаба АК, которая поддерживала связь с Лондоном. Арестован весь персонал радиостанции.

Проводятся аресты лиц, ведущих подрывную работу против переселения в СССР украинцев и белоруссов.

Из 9-й дивизии 2-й польской армии, расположенной в гор. Белостоке, 3 ноября дезертировали с оружием 31 чел. При преследовании бежавших 19 чел. убито, остальные разыскиваются.

Проведена проверка личного состава военнослужащих, охраняющих склады Красной Армии с боеприпасами и горюче-смазочным материалом.

За бездеятельность в работе и необеспечение комендантской службы в г. Белостоке Военным Советом фронта снят с должности военный комендант г. Белостока майор САПЕЛКО. Вместо него комендантом города назначен подполковник РЯДЬКОВ.

У арестованных участников Армии Краевой и других подпольных организаций изъято: 95 пулеметов, 1232 винтовки и автомата, 24 рации и радиоприемника, а также гранаты, мины, патроны и взрывчатые вещества.

Тов. АБАКУМОВУ поручено тщательно проверить случаи покупки у военнослужащих Красной Армии оружия и о результатах сообщить.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Л. БЕРИЯ

 

Совершенно секретно

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

товарищу Л.П. БЕРИЯ

Докладываем, что по состоянию на 8-е ноября с.г. по Белостокскому воеводству и Бяло-Подлясскому уезду арестовано активных участников «Армии Краевой» и других участников подпольных организаций – 1200 человек, из них: 1030 человек утром 8-го ноября с.г. специальным эшелоном № 84176 отправлены в Осташковский лагерь НКВД.

В числе арестованных активные участники «Армии Краевой»:

Инспектор «Армии Краевой» по Белостокскому инспекторату ЛАВРИШ, подпоручик бывшей польской армии по кличке «Франко», он же комендант Белостокского округа «ПН» (польско-неподлегла), руководивший тремя обводами «АК»;

Арестован при попытке покупки оружия у военнослужащих Красной Армии;

Референт по земельным делам Белостокского магистрата, назначенный лондонским эмигрантским правительством, капитан бывшей польской армии – КОСИНСКИЙ, по кличке «Меркурий». Скупал оружие у военнослужащих Красной Армии;

Заместитель начальника разведки и контрразведки Белостокского округа «Армии Краевой» БАСТАЧ по кличке «Вырва», имевший на связи группу агентов, часть из них нами арестована;

Комендант обвода города Брест «Армии Краева» – КАЗАКЕВИЧ по кличке «Поп», проводивший активную работу в «АК»;

Заместитель коменданта Белостокского округа подпольной организации «ПОВ» (народова организация войскова) – ЧЕРНОГОРСКИЙ по кличке «Лет», поляк;

Начальник пропаганды Замбровского обвода «Армии Краевой» – ЗАРАНСКИЙ Я.В. по кличке «Огородник», поляк;

Руководитель диверсионно-террористической команды (так называемая «КЕДИВ» – коменда диверсина) «Армии Краевой» по городу Белосток – СТЕЦКИЙ В.С. по кличке «Черный орел», бывший член «ПОВ»;

Комендант района подпольной организации «ПН» (польско-неподлегла), Ломжинского уезда по городу Замброво – ТАРНОВСКИЙ Станислав по кличке «Рысь»;

Связник «Армии Краевой», прибывший из Варшавы в город Замброво для организации подпольной работы и установления связи, – СКЖЕК Зенон.

При аресте у него изъято 100 экземпляров нелегальной газеты «Зромб», 105 листовок «АК», револьвер и 3 гранаты;

Комендант Белостокского обвода «ВСК» (войскова служба кобет) – РЫБАРЧИК Анелия по кличке «Александра» и ее преемница КАТИНСКАЯ, руководившие службой связи и изготовлением фиктивных документов для участников «Армии Краевой».

При аресте у обоих изъяты нелегальные газеты;

Активный участник подпольной организации «Польски звензек повстанчи» КОРОЛЕВСКИЙ по кличке «Крук», который скупал оружие у военнослужащих Красной Армии.

При аресте у него изъяты револьвер «Наган», две ручных гранаты и 36 патронов;

Активный вербовщик «Армии Краевой» по Бяло-Подлясскому уезду КОНОН В.С., поляк.

Им была создана организация в 200 человек «ПЗП» (польски звензек повстанчи);

Комендант района в Бяло-Подлясском уезде, подпоручик бывшей польской армии ХВЕДЧУК Б.П.;

Активные участники «Армии Краевой» ЛИТКОВСКИЙ и ПШЕЛОМСКИЙ, по показаниям которых выявлен склад с оружием, где было изъято 13 винтовок, 6 гранат, один ящик патронов, один ящик с медикаментами и другое военное имущество;

На конспиративной квартире арестована группа участников «АК» в количестве 10 человек во главе с руководителем группы КЛОСОВСКИМ.

При обыске изъята нелегальная литература (листовки и газеты);

В местечке Супрасль Белостокского уезда арестована группа в 6 человек участников «Армии Краевой», руководителем которой являлся командир роты ПЕТРОВСКИЙ С.К., поляк;

В местечке Васильково Белостокского воеводства арестованы участники «Армии Краевой» МАТУШЕВСКИЙ, ЦИЛЬИК и КОТИНСКИЙ, распространявшие нелегальную литературу, полученную ими из Варшавы, и призывавшие участников «АК» к активной вооруженной борьбе против Комитета Национального Освобождения.

В результате принятых агентурно-оперативных мер была выявлена в деревне Франки-Пяски Высоко-Мазовецкого уезда Белостокского воеводства приемо-передаточная радиостанция штаба Белостокского округа «Армии Краевой», через которую поддерживалась связь с лондонским эмигрантским польским правительством.

7-го ноября с.г. в момент работы станции был арестован весь ее персонал и захвачен приемо-передаточный радиоаппарат и дневник работы станции.

В числе арестованных: радиотелеграфист КУЧЕР Витольд, он же МОЙСА Станислав по кличке «Смола», а также обслуживавшие станцию ФРАНКОВСКИЙ, ЯМАЦКОВСКАЯ, ПЛИСС, КАЛИНОВСКИЙ, СУППИНСКИЙ и ЗАМЖЕТСКИЙ.

По показаниям КУЧЕРА 8 ноября с.г. арестованы:

Начальник оперативной связи Белостокского округа «Армии Краевой» НОВАК по кличке «Янина», капитан бывшей польской армии, сброшенный в начале 1941 года на парашюте на территорию Белостокской области для подрывной работы против СССР;

Связная коменданта Белостокского округа «Армии Краевой» по кличке «Мальга-Жатка» МЯДУШЕВСКАЯ;

Содержатель конспиративной квартиры и связист Белостокского округа «Армии Краевой», староста деревни Мосцицка ГОЛОШЕВСКИЙ Чеслав и связная коменданта штаба Белостокского округа «Армии Краевой» ЧАЙКОВСКАЯ.

Кроме того, арестован ряд активных участников «Армии Краевой», пробравшиеся на различные должности в польские правительственные и другие органы:

ШИДЛОВСКИЙ, командир роты «Армии Краевой», проникший на должность коменданта милиции Кнышенской гмины (волости), который устроил на службу в милицию ряд участников «АК», в том числе и своего брата.

Оба брата ШИДЛОВСКИЕ являлись агентами гестапо. При аресте у них изъято оружие;

ПЕКУНКО, староста Крынковской гмины, командир роты «Армии Краевой». При аресте изъято оружие и нелегальная литература;

Связники корпуса безопасности делегатуры лондонского эмигрантского правительства по Белостокскому воеводству ЛИСИЦКИЙ и ЗЕНЕВИЧ, проникшие на службу в охрану внутренней тюрьмы управления безопасности Белостокского воеводства, где осуществляли связь между арестованными и участниками «АК», находящимися на свободе;

КРАЕВСКИЙ В.А., работник милиции Боткинской волости Бельского уезда. При задержании оказал вооруженное сопротивление, в результате чего был ранен;

СЕТЧИНСКАЯ А.А., сотрудница старостата Боткинской волости Бельского уезда, участница женской секции «Армии Краевой», так называемой «Кобеты-Войскова».

У арестованных участников «Армии Краевой» и других подпольных организаций изъято:

минометов – 9

пулеметов – 95

автоматов, винтовок и пистолетов – 1232

гранат и мин – 1240

патронов – 94 100

раций – 9

радиоприемников – 15

взрывчатых веществ – 74 кг

Нами даны указания всем оперативным группам на местах выявлять преступный элемент, пытающийся сорвать переселение, и их арестовывать. Отдельные лица, проводившие враждебную агитацию против переселения, нами изъяты.

Комиссии по переселению, работающие в уездах, обеспечены каждая охраной в количестве 5-ти бойцов войск НКВД.

За бездеятельность в работе, за необеспечение комендантской службы в городе Белостоке, пьянство и связь с подозрительными лицами польской национальности по нашему предложению Военным Советом Второго Белорусского фронта снят с должности военного коменданта города майор САПЕЛЬКО и вместо него комендантом города назначен подполковник РЯДЬКОВ.

Органами «СМЕРШ» Второго Белорусского фронта совместно с командованием проведена проверка личного состава, охрана складов с боеприпасами и горюче-смазочных материалов, расположенных на территории Польши.

В результате проверки выявлено и отчислено 185 человек, не внушающих доверия.

Из 9-й дивизии 2-й польской армии, расположенной в Белостоке, 3-го ноября с.г. дезертировали с оружием 31 человек. Организованным преследованием дезертиров 19 человек после перехода границы в районе города Гродно было убито, а часть арестовано, остальные разыскиваются.

Ночью с 6 на 7-е ноября с.г. была проведена тщательная проверка документов у лиц, проживающих в городе Белостоке, в результате чего было арестовано 41 чел. участников «АК» и другого преступного элемента.

Дальнейшую операцию по изъятию участников «Армии Краевой», польских подпольных организаций и агентуры германской военной разведки продолжаем.

Предполагаем 11 ноября с.г. отправить второй эшелон в Осташковский лагерь НКВД.

О результатах будет доложено.

АБАКУМОВ,

ЦАНАВА

Принято по «ВЧ»

8-го ноября 1944 года

 

ГА РФ. Ф. 9401 сч. Оп. 2. Д. 67. Л. 301–308. Копия. Машинопись.

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Докладная записка министра госбезопасности УССР С.Р. Савченко министру госбезопасности СССР B.C. Абакумову о деятельности ОУН за границей

г. Киев

14 июня 1946 г.

Совершенно секретно

1-е Управление МГБ УССР располагает материалами, что в марте 1944 г., накануне освобождения территории западных областей Украины от немецких оккупантов, Главным «Проводом» ОУН было принято решение об отъезде за кордон некоторой части руководящего состава ОУН вместе с отступающими немецкими войсками.

Как установлено, согласно этому решению, в конце июня 1944 г. в Словакию и далее в Вену и Мюнхен выехали:

1. ЛЕБЕДЬ Николай – «Ярополк», член Главного «Провода» ОУН, руководитель референтуры закордонной политики «Провода» ОУН и УГВР.

2. РЕБЕТ Дарья – «Орлян», член Главного «Провода» ОУН, ведает работой ОУН за пределами украинских земель.

3. ПРОКОП Мирослав – «Владимир», член Главного «Провода» ОУН, руководитель референтуры пропаганды «Провода» ОУН и УГВР.

4. ГРИНЬОХ – «Доктор Орлив», униатский священник, член Главного «Провода» ОУН.

5. МАТВИЕЙКО Мирон – «Дыв», руководитель службы безопасности «Провода» ОУН за границей.

6. МАРТЮК – «Улас», финансовый референт Главного «Провода» ОУН.

7. ПРИШЛЯК Ярослав, работает в краевом «Проводе» финансовым референтом и ряд других националистов.

Перед отъезжающими была поставлена задача организовать за кордоном националистическую работу среди проживающей там украинской эмиграции, добиться освобождения находившихся в заключении у немцев Бандеры и других видных националистов и установить связь с англо-американскими кругами, поскольку разгром Германии был очевиден и надежды националистов на поддержку со стороны немцев в ходе войны себя не оправдали.

Оставшиеся на украинской территории лидеры ОУН имели своей целью, после ее освобождение Красной Армией, опираясь на созданное в период оккупации оуновское подполье и в то же время довольно многочисленные отряды Украинской повстанческой армии (УПА). Организовать в тылу советских войск широкое вооруженное выступление против советский власти.

При этом ОУН, надеясь на якобы возникшие в результате войны с Германием ослабление советского строя и неизбежность, по ее мнению, скорого конфликта между Советским Союзом и англо-американцами, рассчитывала на успешное достижение своих целей, т. е. на создание «самостийной украинской державы».

Сильные удары наших органов по оуновскому подполью и бандформированиям УПА, последовавшие вслед за освобождением территории Украины, сорвали планы ОУН по дальнейшему развертыванию националистической работы и повсеместному вооруженному выступлению против советской власти на Украине.

Это обстоятельство заставило руководителей ОУН снова пересмотреть свои прежние планы. В результате они пришли к решению, что, не отказываясь от существующих ныне форм подпольной работы и вооруженной борьбы против советской власти, наиболее целесообразным в настоящее время является сохранение от дальнейшего разгрома и уничтожения идейно преданных национализму опытных кадров нелегальных работников путем их ухода с территории советской Украины за кордон, где они должны включиться в националистическую работу среди широких слоев украинской эмиграции во всех странах.

Настоящее положение подтверждается имеющимися у нас данными заслуживающей доверия агентуры. Так, в беседе с нашим источником в мае текущего года врач УПА СИМКО, в прошлом служивший врачом в дивизии «СС – Галичина», заявил:

«…Главный «Провод» дал указания всем низовым организациям ОУН-УПА, что если до июля месяца с. г. не вспыхнет война между Англией, США и Советским Союзом, то всей руководящей и идейной части подполья уйти за кордон, а низовке легализоваться и ждать лучших времен…»

В беседе с этим же источником жена руководителя «службы безопасности» – СБ «Провода» ОУН по Дрогобычской области «ЧЕРНОТЫ», заявила, что она собирается выехать за кордон при условии, если в июле с. г. не вспыхнет война между Советским Союзом и англо-американцами.

По этому поводу БАНДЕРА в своем письме из Мюнхена от 18 ноября прошлого года к руководителю ОУН – УПА в западных областях Украины Роману ШУХЕВИЧУ писал:

«…Ясно, что теперь налицо политический, дипломатический конфликт между Советским Союзом, с одной стороны, и союзниками – с другой. Союзники твердой постановкой вопроса хотят заставить большевиков отступить на линию 1939 г. Настойчивая политика большевиков может привести к войне. Ситуация подобна той, которая была в 1940–1941 гг.

…Тут наша собственная заинтересованность и основное задание. Собственными силами и при помощи союзников реализовать нашу собственную концепцию – революцию народов…

…Не нужно надеяться целиком на возможности войны, чтобы не демобилизовать целый ряд элементов в нашей работе… что можно, то удержать, а до конца лета будет ясно, так как события приближаются к развязке…»

По имеющимся в 1-м Управлении МГБ УССР данным, устанавливается, что исходя из этого Главный «Провод» ОУН развернул активную работу по укреплению организации за кордоном, распространению ее влияния среди украинской эмиграции во всех странах путем объединения различных ее формирований под флагом «Украинской Головной Вызвольной Рады» – УГВР и создания единого антисоветского блока эмиграции всех национальностей в рамка так называемого «Антибольшевистского фронта народов» – АФН, опирающегося на поддержку реакционных кругов Англии и США.

Как установлено, всей работой ОУН в настоящее время как в эмиграции, так и на нашей территории руководит возникшее после поражения Германии, находящееся в Мюнхене (Бавария) «Закордонное бюро ОУН», возглавляемое БАНДЕРОЙ.

В состав «Закордонного бюро ОУН» входят следующие лица:

1. БАНДЕРА Степан Андреевич – руководитель.

2. ЛЕБЕДЬ Николай, «Максим РУБАН», «ЯРОПОЛК» – шеф закордонной политики ОУН и УГВР, с 1941 до 1943 г. замещал Бандеру на посту руководителя Главного «Провода» ОУН. В настоящее время находится по заданию ОУН в Италии.

3. ПРОКОП Мирослав, «ВЛАДИМИР» – шеф пропаганды, член Главного «Провода» ОУН, один из инициаторов создания так называемого «Антибольшевистского фронта народов».

4. СТЕЦЬКО Ярослав, «КАРБОВИЧ» – организационный референт, с 1932 г. известен как один из руководителей ОУН, быв. глава «правительства» «Украинской самостийной соборной державы», провозглашенной оуновцами в г. Львове 30 июня 1941 г. после занятия его немцами. Стецько вскоре со всем «правительством» был арестован немцами и находился с Бандерой до 1944 г. в заключении.

5. РЕБЕТ Дарья, «ОРЛЯН» – организационный референт на время болезни Стецько Ярослава, с 1943 г. – член Главного «Провода» ОУН, доверенное лицо Романа Шухевича – командующего УПА и руководителя Главного «Провода» ОУН с 1943 по 1945 г.

6. ТЮШКА Осип Васильевич – референт по личному составу, в прошлом – личный секретарь Бандеры, один из его доверенных людей. Вместе с Бандерой с 1941 по 1944 г. находился в заключении у немцев.

7. ГРИНЬОХ Иван, «Доктор ОРЛИВ» – член бюро, униатский священник, капеллан дивизии «СС-Галичина», созданной ОУН по заданию немецкого командования. Ближайший помощник ЛЕБЕДЯ, один из инициаторов создания «Антибольшевистского фронта народов». Намечен для посылки в качестве эмиссара ОУН во Францию.

8. РАК Ярослав, «МОРТЕК» – член бюро, вместе с Бандерой принимал участие в убийстве польского министра внутренних дел Перацкого, член «Провода» ОУН.

9. КЛИМИШИН Николай – член бюро, участвовал в убийстве ПЕРАЦКОГО, в 1939–1941 гг., проживая в Кракове, являлся финансовым референтом Главного «Провода» ОУН.

10. СТАХИВ Владимир, «МЕК» – член бюро, быв. министр иностранных дел в «правительстве» Стецько в 1941 г. во Львове, находился в заключении у немцев вместе с Бандерой, Стецько и др. Намечен для посылки в качестве эмиссара ОУН в Англию и США.

11. РЕБЕТ Лев, «КЛИЩ» – член бюро, один из видных руководящих оуновцев, находился в заключении у немцев вместе с Бандерой и др. По имеющимся данным, проживает в г. Вена.

Шефом «службы безопасности» при «Закордонном бюро ОУН» является МАТВИЕЙКО Мирон – «Дыв». Работой по этой линии занимался еще во время пребывания на территории Украины.

В его подчинении находится «служба безопасности» ОУН в Баварии, где нам известны следующие областные руководители «СБ»: КАШУБА Петр (область

Нюрнберг), «ДЕНИС» (область Мюнхен), СТРУТИНСКИЙ Ярослав (область Аугсбург) и БАШУК Петр (область Регенсбург).