«Большой аттракцион»
В «Большом аттракционе», который на «Мосфильме» снимал режиссёр Виктор Георгиев, я сыграла роль девушки с конного завода Даши Калашниковой. Она живёт высоко в горах с дедом, бывшим лётчиком, а теперь диспетчером на маленьком аэродроме, куда прилетают только почтовые самолёты…
Ну и, естественно, Даша бредит цирком. Мечтает стать воздушной гимнасткой. Дед, конечно же, сопротивляется, но в конце концов на допотопном аэроплане сам доставляет её к цирку, куда она спрыгивает с парашютом…
И начинаются её приключения и злоключения. Но понятно, что, «пройдя через тернии», она «устремляется к звёздам» – становится воздушной гимнасткой, летает под куполом. И всё такое…
Напоминает фильмы Александрова (или Пырьева) с Любовью Орловой (или Мариной Ладыниной) в главной роли, не так ли? Думаю, что Георгиев именно так и задумывал. Ремейки тогда не приняты были. Но перекличка во времени и в сюжетных линиях не случайна. Недаром дед Матвей (а играл его Сергей Мартинсон) говорит моей героине знакомые слова: «Надо, Даша! Надо!..»
Главного героя, циркового гимнаста, в картине сыграл Гунар Цилинский, латышский актёр, фактурный и красивый. Хотя, когда у меня была кинопроба на роль Даши, со мной вместе пробовался Валентин Гафт. Он в ту пору был ещё молодым, крепким и спортивным, и эта роль ему очень подходила. Но Валя – человек сложный, самолюбивый и ранимый. Поэтому, когда Георгиев стал делать ему на репетиции замечания, довольно глупые, Гафт рассвирепел и, сказав режиссёру что-то вроде: «Это тебя надо пробовать, а не нас!» – гордо удалился и больше на площадку не вернулся…
И на эту роль утвердили Гунара Цилинского.
Что касается меня, то и здесь всё было непросто. Хотя, казалось бы, роль как будто для меня написана…
Но на роль Даши было ещё несколько кандидатур, а главная из них – спортивная гимнастка Ольга Карасёва, в которую Георгиев неожиданно влюбился и никого больше не хотел видеть, кроме неё, в этой роли, хотя в результате худсовет утвердил меня.
В конце концов Виктора Георгиевича убедили, что мои пробы значительно лучше. Но он никак не мог окончательно смириться с «потерей», ему казалось, что я жёстче, грубее Карасёвой, и голос у меня «какой-то низкий» (хотя уж чего-чего, а низкого голоса у меня отродясь не было!). В результате он попросил меня в фильме «говорить повыше», и я почему-то сдуру согласилась. Теперь смотрю картину и думаю: «А пищать-то зачем?!.»
Если бы не «мышиный писк», роль можно было бы считать удачной. Мог быть удачным и фильм. Но не обошлось без вмешательства худсовета. В конце фильма по сюжету Даша и её учитель (Гунар Цилинский) идут по бульвару, красивые и влюблённые… Вот по этому поводу члены худсовета и восстали, сказав, что моя героиня – ребёнок по сравнению с героем Гунара, и получается просто «совращение малолетней»…
Доигрались с «высоким голоском»!.. И финал отрезали. А этого безумно жаль – была красивая и логичная точка…
На самом деле я не была в это время «ребёнком» – вполне себе взрослая женщина двадцати пяти лет от роду, у которой уже был двухлетний сын.
Я работала в театре, занималась английским на языковых курсах, летала на кинофестивали. И при этом кроме тетрадей, книг и сценариев под мышкой я обычно волокла ещё и сумки с продуктами, чтобы кормить семью…
Гунар однажды не выдержал и, по-прибалтийски медленно и с расстановкой, сказал про меня: «Я понял, на кого похожа эта маленькая женщина! Она похожа на маленького ослика, который несёт непосильную поклажу…»
Поскольку в картине я играла воздушную гимнастку, а из цирка я ушла уже давно, мне нужно было заново возвращаться в цирковую форму и заново привыкать к высоте. И я снова пришла в цирковое училище – к Юрию Гавриловичу Мандычу.
Юрий Гаврилович посмотрел на меня так, как будто я была здесь только вчера, и велел мне переодеваться и разминаться. Когда я размялась, он приказал: «А теперь – к верёвочной лестнице. И – быстро наверх…» И, повинуясь его воле, я, неожиданно для себя и для окружающих, взлетела по верёвочной лестнице наверх, под самый купол. «Вот так надо взбираться по лестнице!» – назидательно сказал Мандыч стоящим рядом студентам…
Честно говоря, я от себя не ожидала такой прыти. Верёвочная лестница всегда была моей коронкой. Но чтобы вот так, сразу!..
Это был какой-то гипноз. Сработала мышечная память. Юрий Гаврилович понимал, что либо я буду возвращаться в форму долго и трудно, либо он вернёт меня усилием воли. У него это получилось.
«А теперь на мостик!» – скомандовал он. Я перебралась на мостик.
«А теперь, Саша, возьми её в руки и покачай!» – велел он висящему вниз головой ловитору. Мы сцепились руками в «замок», и я покачалась…
«А теперь в „мёртвой точке“, Саша, отпускай её, а ты, Наташа, падай в сетку!» – неожиданно произнёс Юрий Гаврилович.
«Нет!!!» – в ужасе заорала я. «Саша, отпускай! А ты – прыгай!..» – повторил он жёстче и громче.
Саша расцепил «замок». «Замок» тем и гениален, что гимнасты сцепляются захватом за кисти друг друга. Накрепко! Но если один разжал руку, второй удержаться не может…
Я полетела в «мёртвой точке» вниз. Пока я долетела до сетки, щёки у меня стали мокрыми от слёз, которые покатились от ужаса…
Но за один приём я психологически одолела страх высоты! Опять сработала мышечная память. И я уже смогла сниматься в воздухе, не репетируя месяцами…
Много эпизодов из фильма снималось в цирковом училище. И я делала всякие «колёсики», «мостики», «шпагатики» – на родной арене, как будто и не было этих десяти лет перерыва…
Правда, эти же «колёсики» я делаю в картине, когда убегаю от деда Матвея по полю, а он гонится за мной. Тут уж надо сказать, что «удрать» от Мартинсона было не так-то просто. В свои восемьдесят он бегал быстрее меня!.. Вот она, старая гвардия!..
Поскольку моя героиня – «с конзавода», мне пришлось в картине много скакать на лошадях. Казалось бы, что тут такого? Я прекрасно держалась в седле – не только занималась на ипподроме, не только снималась уже верхом в других картинах, но и начинала в цирке репетировать второй номер – «Па-де-труа на лошадях» (это когда на крупах двух лошадей стоят две наездницы, а третья, у них на плечах, проделывает разные трюки)…
Но на съёмках «Большого аттракциона» многое было организовано из рук вон плохо.
Однажды я прилетела из Кишинёва, где снималась в эпическом молдавском полотне «Дмитрий Кантемир» в роли главной героини, Родики (кстати, в этой картине я тоже скакала верхом на коне, только по льду!), буквально на несколько часов – на другой день у меня был утренний спектакль на гастролях в Минске.
Но меня «потеряли», вовремя не встретили в аэропорту, и к тому времени, когда меня привезли на площадку, на горы опустился туман – сплошное «молоко». Чтобы не терять времени, «опытный лошадник», наш режиссёр Виктор Георгиев, попросил джигитов, гарцующих в ожидании начала съёмок, чтобы они пока «дали обкатать актрисе самого лучшего коня». Те с готовностью кивнули. Но что такое в понимании карачаево-черкесского наездника «лучший конь»? Правильно, самый горячий конь! И ко мне подвели взмыленного жеребца, который, как в песне Боярского, «косил лиловым глазом». Я взлетела в седло, и он с места рванул и унёс меня в туман.
Он нёсся галопом в одну сторону, потом вставал в «свечку», потом летел со свистом в другую – и опять вздымался в «свечку»…
Я поняла, что он пытается меня сбросить. И закричала своему коню: «Хренушки тебе! Я в седле буду держаться до последнего!»
Как мне потом рассказали, джигиты, увидев, куда помчался их «самый лучший, самый горячий конь», побледнели и помчались за ним, в молочный туман…
Когда они наконец взяли бунтаря в кольцо, я спрыгнула на землю, но уже не могла стоять на ватных ногах.
«Ну, ты молодец! Крепко держишься в седле!» – похвалили меня кавказцы…
Самое печальное, что после такого риска в «обкатке коня» я не снялась в тот день ни в одном кадре. Туман так и не рассеялся. А мне пора было ехать в аэропорт, чтобы лететь в Минск…
Съёмочная группа перебиралась на другой день в Крым, в Феодосию, для продолжения съёмок. И предполагалось, что теперь мне будут искать подходящего коня там…
Через некоторое время я прилетела в Крым. Эпизод, когда Даша скачет верхом, подгоняя табун лошадей, должны были снимать где-то под Белогорском. Мы приехали на площадку. И увидели, что перед нами вместо кавказских ахалтекинцев, племенных красавцев, табун кобылиц, половина которых – беременные…
Что поделать: «чем богаты – тем и рады»… Стали готовиться снимать то, что есть…
Надо сказать, что оператором в «Большом аттракционе» тогда была Эра Савельева (которую Георгиев за глаза звал ЭПОХА Савельева), дама действительно сильно возрастная. Но за её плечами – список очень сильных операторских работ (увы, в далёком прошлом). Тем не менее она была очень активна и громкоголоса и всё время искала для съёмок какие-нибудь нестандартные положения и «подвески»…
Георгиев, видя, как она карабкается на операторский кран, чтобы, чуть ли не вниз головой, снимать этот самый бег табуна, тихо и безнадёжно попросил её: «Эра Михайловна! А нельзя ли поставить треногу и снимать всё со статичной точки?..» За что был ею «предан анафаме». И она повисла…
Я поскакала по самому краю обрыва – этот путь мне определила Эра Михайловна, – рискуя сорваться в пропасть. Табун «беременных кобылиц» скакал рядом, опять в сплошном молочном тумане – только на сей раз он был рукотворный: оператор «для выразительности кадра» попросила пиротехников «немножко подымить»…
Когда пришёл проявленный материал, мы, сидя в просмотровом зале, увидели на экране очертания лошадей в сплошном дыму. Меня было не видно совсем.
«Что это, Эра Михайловна?!» – насколько мог грозным, но на самом деле отчаянным шёпотом спросил Георгиев. «Это просто плохо напечатали!» – не моргнув глазом ответила она…
В картине осталось: из тумана выныриваю я, верхом на коне. Никакого табуна практически не видно. Я скачу, спрыгиваю и бегу по полю к деду Матвею…
Хорошо хоть так… И хорошо, что не свалилась в пропасть…
В картине много танцев и песен. Танцы ставил Юрий Взоров, чей «Ритм-балет» у нас был хорошо известен. А потом он уехал в Америку на ПМЖ. Поэтому его имени даже нет в титрах. Тогда с этим было строго. Но танцы остались…
В «Большом аттракционе» снимались и Георгий Михайлович Вицин, и Евгений Александрович Моргунов, и Савелий Крамаров, и Майя Менглет, и Володя Грамматиков, и, как я уже рассказывала, Сергей Мартинсон, и Гунар Цилинский…
Актёры прекрасные. Задумка – интересная. И все возможности были, а вот фильм не очень получился. Почему? Трудно ответить. Просто одно – талантливо. А другое – не очень…
