Эта книга была закончена за год до того, как мы сняли фильм о Дебюсси. И здесь я хочу уточнить одну важную деталь, без которой я не смогу со спокойной душой отдать книгу в печать. Я напишу об этом очень кратко, а затем отсылаю вас к моему фильму «Эффект Дебюсси». Там я говорю об этом подробно.

Дело в том, что сам Клод Дебюсси был категорически против того, чтобы его называли импрессионистом. И я хорошо понимаю почему.

Он причислял себя к знаменитейшему кружку символистов, который возглавлял поэт Стефан Малларме. Одно из самых известных произведений Дебюсси написал под впечатлением эклоги Малларме «Послеполуденный отдых фавна». Если задуматься очень глубоко, то Дебюсси – символист. Хотя бы потому, что в музыке вряд ли было такое направление – импрессионизм. Или наоборот – в музыке всегда есть элементы импрессионизма. А вот Дебюсси привнес в музыку символизм как никто другой. Сами названия его прелюдий могут читаться как символы.

«Следы на снегу», «Затонувший собор», «Канопа» (руины древнего египетского города), «Менестрели». Даже его опера «Пеллеас и Мелисанда» вся построена на недосказанности, на символах, на логической необъяснимости событий и явлений. Но несмотря на то, о чем пишу здесь, оставляю эту встречу, посвященную Дебюсси, без изменений.

Во-первых, потому, что воспринимать его музыку вместе с картинами художников-импрессионистов – значит серьезно погрузиться в мир творческих деталей.

Во-вторых, потому, что импрессионисты были все-таки близки символистам. Они взросли в одной и той же творческой атмосфере – атмосфере таинственной недоговоренности, особого внимания к тончайшим нюансам в искусстве.

И в-третьих, общение как с импрессионистами, так и с символистами дает нам невероятное ощущение чуда, раскрывает особую многозначность мира искусства, силу сцепления ирреальных деталей, открывает путь к многосложному искусству XX века. Еще более подробно о Дебюсси читайте в модуляции 13.