Вторая зарубежная командировка Павла Анатольевича Судоплатова в Западную Европу изменила его положение в центральном аппарате внешней разведки. В кабинете начальника внешней разведки Абрама Ароновича Слуцкого, где он докладывал о деталях своей деятельности, присутствовали начальник Спецгруппы особого назначения (СГОН) НКВД СССР майор госбезопасности Яков Исаакович Серебрянский и сотрудник сталинского секретариата Васильев.

Следует чуть подробнее рассказать о СГОНе. Формально она появилась 1 апреля 1929 года как Особая группа («группа Яши») при председателе ОГПУ. Ее возглавил начальник 1-го отделения ИНО ОГПУ (нелегальная разведка) Яков Исаакович Серебрянский. Основные задачи Особой группы, а она действовала независимо от советской внешней разведки, были таковы: внедрение агентуры на зарубежные военно-стратегические объекты потенциальных противников в будущей войне, а также проведение диверсионных и террористических акций. Подробности его деятельности по созданию агентурной сети даже спустя семьдесят лет не подлежат оглашению. Известно лишь, что им лично было завербовано свыше 200 человек. А ведь он действовал не в одиночку! Более известно участие членов его группы в операциях по похищению в странах Западной Европы активных врагов советской власти. Например, в январе 1930 года в Париже они похитили одного из организаторов диверсионно-террористической деятельности на территории СССР — председателя Российского общевойскового союза (РОВС) генерала Александра Павловича Кутепова. За удачное проведение этой акции Яков Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени. Иногда добычей членов СГОНа становились не люди, а архивы. В ноябре 1936 года чекистам удалось похитить часть архива Международного секретариата троцкистов. Планировалось захватить и тайно вывезти из Парижа сына Льва Троцкого, активного троцкиста Льва Седова. Операцию пришлось отменить в последний момент — жертва в феврале 1938 года умерла после удаления аппендицита. Возможно, что Якова Серебрянского привлекли бы к подготовке убийства Льва Троцкого, если бы в ноябре 1938 года его не арестовали, а в июле 1941 года не приговорили к высшей мере наказания. Может быть, талантливый разведчик и специалист по активным мероприятиям погиб бы, как тысячи его коллег, если бы не вмешался случай. Враг стремительно приближался к стенам Кремля, а на Лубянке катастрофически не хватало специалистов по разведке и диверсиям. В августе 1941 года Якова Серебрянского амнистировали, освободили из заключения с прекращением уголовного дела и восстановили в органах. В августе 1941 года он возглавил группу в структуре Второго отдела, а с января 1942 года стал начальником 3-го отделения Четвертого Управления НКВД СССР.

Вот один из парадоксов того времени. В 1936 году Павел Анатольевич Судоплатов, в присутствии уже тогда ставшего живой легендой Якова Серебрянского докладывает руководству о выполнении своего первого боевого задания, а спустя пять лет ситуация радикально изменится. Яков Серебрянский будет вынужден, в рамках субординации, докладывать о проделанной работе и получать задания от человека, обладающего значительно меньшим опытом оперативной работы.

О результатах работы Павла Анатольевича Судоплатова было доложено Иосифу Сталину, генеральному (первому) секретарю ЦК КП(б) УССР Станиславу Викентьевичу Косиору и председателю ЦИК УССР Григорию Ивановичу Петровскому. Позднее, 13 ноября 1937 года, главного героя нашей книги наградили орденом Красного Знамени «за успешное и самоотвержение выполнение специальных заданий правительства».

Между тем игра советской разведки с ОУН продолжалась. Павел Судоплатов неоднократно выезжал за рубеж в качестве курьера. «Крышей» для него служила должность радиста на грузовом судне.

В ноябре 1937 года Павел Анатольевич Судоплатов вместе с Абрамом Ароновичем Слуцким был вызван к наркому внутренних дел Николаю Ивановичу Ежову. Руководитель наркомата произвел на главного героя нашей книги гнетущее впечатление: маленький, неказистый, имевший странную привычку, рассуждая о «длинных руках НКВД», вытягивать вперед свои короткие ручонки, словно демонстрируя эти «длинные руки». Вопросы, которые в ходе беседы задавал нарком, касались самых элементарных для любого разведчика вещей и звучали наивно. Более того, у главного героя нашей книги сложилось впечатление, что руководителя НКВД вообще не интересуют разногласия внутри организации украинских эмигрантов.

Беседа в кабинете наркома продолжалась более получаса. Внезапно Николай Иванович Ежов заметил, что «зарубежную шваль пора брать в ежовые рукавицы», и внезапно предложил, чтобы Павел Анатольевич Судоплатов сопровождал его в ЦК. Когда машина въехала в Кремль, допуск в который имел весьма ограниченный круг лиц, нарком объявил, что сейчас их примет лично товарищ Иосиф Сталин.

Встреча с руководителем СССР произвела на главного героя нашей книги неизгладимое впечатление. Позже он говорил, что это было самое светлое событие в его жизни (вторым светлым событием он считал 20 февраля 1928 года, когда ему был вручен партийный билет за № 1872162). В своих воспоминаниях он оставил описание встречи с вождем:

Вернувшись на Лубянку, нарком приказал заместителю начальника ИНО Сергею Михайловичу Шпигельгласу и Павлу Анатольевичу Судоплатову приступить к работе над выполнением задания Иосифа Сталина. На следующий день на основе их предложений начальник Иностранного отдела Абрам Слуцкий направил наркому НКВД докладную записку. В ней предлагалось с целью интенсивного внедрения в ряды ОУН направить в Германию трех сотрудников украинских органов госбезопасности в качестве слушателей нацистской партийной школы. Вместе с ними предполагалось направить для большей убедительности и одного настоящего украинского националиста, тугодума и тупицу.

Николай Иванович Ежов не стал вдаваться в суть присланного документа, однако предложил главному герою нашей книги срочно выехать в Киев, чтобы посоветоваться по данному вопросу с руководителями УССР Станиславом Косиором и Григорием Петровским. В ходе состоявшейся беседы оба украинских руководителя проявили интерес к предложенной разведчиками двойной игре.

Ровно через неделю после возвращения Судоплатова из столицы Украины нарком внутренних дел вновь вызвал его и отправился вместе с ним в Кремль. На этот раз в кабинете Иосифа Сталина находился и Григорий Петровский.

— Проходите, товарищи, садитесь, — обратился Иосиф Виссарионович к визитерам.

Несколько минут в кабинете царило молчание. Сталин неторопливо набил трубку, чиркнул спичкой, выпустил ароматный клуб дыма, негромко произнес:

— Вы помните наш прошлый разговор, товарищ Судоплатов? Ваши предложения.

Поднявшись, чекист кратко и четко изложил план оперативных мероприятий против ОУН, подчеркнув, что главная цель — нейтрализация Евгения Коновальца и проникновение в Абвер через украинские каналы.

Хозяин кабинета внимательно выслушал предложенный план, затем предоставил слово украинскому руководителю.

Тот поправил очки, откашлялся и грянул громко и торжественно, словно на партсобрании:

— Враг трудового народа Коновалец заочно приговорен к смертной казни на Украине за те тягчайшие преступления, которые он совершил против украинского пролетариата. По приказу этого палача в январе 1918 года…

Хозяин кабинета, раздраженным жестом остановил оратора, заявив:

— Нам известна история преступлений Коновальца. Но это не акт мести. Наша цель — обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих мерзавцев уничтожать друг друга в борьбе за власть. — Затем он обратился с вопросом к Судоплатову: — А каковы вкусы, слабости и привязанности Коновальца?

— Коновалец очень любит шоколадные конфеты, — ответил Павел Анатольевич. — Где бы я с ним не появлялся, он первым делом искал кондитерскую и покупал шикарную коробку конфет.

— Обдумайте это, — сказал Иосиф Сталин.

За все время беседы Ежов не проронил ни слова, но слушал внимательно. Прощаясь, руководитель страны спросил молодого чекиста, правильно ли он понимает политическое значение поручаемого ему боевого задания.

— Да, Иосиф Виссарионович, — твердо ответил Павел Анатольевич Судоплатов. — И готов, если потребуется, отдать жизнь за дело партии большевиков.

— Желаю успеха, — сказал Иосиф Сталин, пожав руку собеседнику.

Воодушевленные пожеланием вождя Абрам Слуцкий, Сергей Шпигельглас и Павел Судоплатов приступили к разработке вариантов предполагавшейся операции. Вначале было решено задавить жертву автомобилем. Однако этот вариант был забракован, поскольку нужно было угнать машину, подкараулить объект в месте его вероятного появления или выяснить подробный распорядок его дня, совершить наезд и успеть скрыться с места происшествия до прибытия полиции. На все это требовалось время, а его как раз и не было.

Вариант с использованием огнестрельного оружия тоже не нашел единодушного одобрения. Евгения Коновальца часто сопровождал его приближенный Ярослав Барановский, человек подозрительный, физически сильный, обладающий неимоверной реакцией, который мог предупредить покушение. И тогда кто-то из чекистов предложил:

— Товарищи, а может, использовать бомбу?

Последнее предложение было одобрено всеми. Сотрудник отдела оперативной техники НКВД Александр Тимашков получил задание изготовить взрывное устройство, внешне выглядевшее как коробка шоколадных конфет, расписанная в традиционном украинском стиле.

Вскоре взрывное устройство было готово. Коробка шоколадных конфет «Ридна Украйна» выглядела очень симпатично и по весу не вызывала никаких подозрений. В вертикальном положении она была абсолютно безопасна, ей можно было заколачивать гвозди. Однако в горизонтальном положении внутри коробки самопроизвольно приходил в действие часовой механизм, рассчитанный на полчаса, и по истечении этого времени происходил мощный взрыв. «Андрею» надлежало держать коробку в вертикальном положении в большом внутреннем кармане своего пиджака. Предполагалось, что он передаст этот «подарок» Коновальцу и покинет помещение до того, как сработает мина.