Глава 49. Подступы к Адамонту

Теперь паромная переправа оказалась в захваченной Горными части Доков. Район патрулировали Кулаки и Пальцы Гонта, не только из опасения контратаки Равнинных, но и чтобы помешать контрабандистам и ворам чувствовать себя вольготно в этой неразберихе. Когда Маик Вен подошла к сходням парома, ее остановил один из Пальцев и попросил показать билет.

– Едете на Эуман?

– Да, цзен, – кивнула Вен. – Моя бабушка родилась в Шосоне. – Эта рыбацкая деревушка на западном побережье острова Эуман теперь превратилась в туристический городок и для кеконских отпускников, и для эспенцев с военной базы. – Она хотела покоиться там. – Вен печально скосила глаза на синюю похоронную урну в руках.

Она надела простой белый свитер и длинную белую шерстяную юбку, а лицо припудрила белым. Ее сердце билось чуть сильнее обычного, но для любого человека, остановленного незнакомой Зеленой Костью на недавно покоренной территории, вполне в порядке вещей немного нервничать, даже если ему нечего скрывать. Молодой человек с нефритовыми серьгами в ушах не Почуял ничего необычного.

– Да узнают ее боги, – сказал он, вернув билет, и смущенно добавил: – Боюсь, я должен попросить вас открыть урну.

Вен возмущенно фыркнула.

– Цзен!

– В эти дни вокруг полно преступников, – извиняющимся тоном пробормотал он. – Мы должны проверять вещи у всех на борту на предмет оружия и контрабанды.

И нефрита. На Эумане полно длинных неохраняемых пляжей, и сообразительные контрабандисты предпочитали рискнуть – уж лучше попасться эспенцам, чем Зеленым Костям. Подобранный после схваток нефрит переправляли из Жанлуна на материк, в Тун, или на острова Увива. Вен окинула Пальца негодующим взглядом, но быстро потупилась. Она подняла крышку урны и позволила ему заглянуть.

Если он возьмет урну в руки, чтобы осмотреть, все пропало. Ее не убьют, по крайней мере, не сразу. Горные узнают, кто она такая, и используют против Хило. «Я брошусь в бухту», – решила Вен. Тогда и она, и урна окажутся на дне.

– Можете подняться на борт, – сказал Палец. – Простите за неуважение к вам и вашей матери.

Он посторонился, позволяя ей подняться на паром. Вен опустила крышку урны и прошла на палубу. Ее лицо хранило, как и положено, выражение горя по матери и не выдавало облегчения, как и тело не излучало нефритовой ауры. Она увидела, как Палец Горных дернул себя за правое ухо, но лишь для того, чтобы отвести гнев богов – ведь он осматривал останки покойного, а не потому, что она каменноглазая. Вен прижала урну к груди. Ее больше не беспокоило, кем ее считают люди, лишь бы это послужило нужной цели. Ее недостаток сам по себе был неприятен и нежелателен, но очень пригодился, стоило правильно его использовать.

Другие пассажиры парома – туристы и едущие на работу люди – держались от нее на расстоянии, когда она заняла место на носу. Раздался пронзительный свисток, и паром отчалил. Вен удовлетворенно наблюдала, как уменьшается в размерах набережная. Она могла бы нанять частную лодку и не рисковать на пароме, но тогда осталась бы запись с фамилией Маик, а ее мог остановить и обыскать береговой патруль. Этот же путь был анонимным, и потенциальный выигрыш стоил того, чтобы рискнуть.

Полтора часа спустя Вен сошла на берег в маленькой гавани острова Эуман, там ее уже ждала машина. Шаэ организовала все заблаговременно. Остров Эуман, как и Пуговка, не входил в Жанлун, но если Пуговка имела собственные органы управления, то на Эумане в основном правили эспенцы. Как только машина двинулась по улицам городка, Вен отметила двуязычные вывески и дорожные знаки, киоски с обменом валют с текущим курсом кеконского дьена к эспенским талирам, сверкающие витрины иностранных сетевых магазинов и ресторанов, но больше всего бросались в глаза сами эспенцы, в военной форме и без.

Вен как будто оказалась в другой стране, странном гибриде между Кеконом и Эспенией, как она себе ее представляла. Конечно, она часто видела иностранцев на улицах Жанлуна, но не в таком количестве. На острове Эуман жили двадцать пять тысяч эспенских военных, и кеконцы предпочитали этого не замечать, пока те оставались на этом каменистом и продуваемом ветрами вулканическом клочке земли. Кланы не контролировали остров, но, находясь так близко от Жанлуна, он не мог полностью избежать их влияния. Водитель простого серого седана вежливо открыл перед Вен дверь машины и не задал по пути ни единого вопроса.

Вен отрепетировала, что скажет. К ее глубочайшему сожалению, она плохо владела эспенским, и пока машина катила мимо аэродрома, силосных башен и ветряков, она перекатывала во рту незнакомые звуки, повторяя то, что велела сказать Шаэ.

– Простите, как вас зовут? – спросила она водителя.

Тот оглянулся через плечо.

– Меня? Меня зовут Седу.

Господин Седу был румяным мужчиной с короткой бородкой и мозолистыми пальцами. Вен никогда не забывала имен и лиц, и Седу она тоже запомнила. По словам Шаэ, он был зятем Барышника, работающего непосредственно под руководством Хами Тумашона, на его молчание можно рассчитывать.

– Чем вы занимаетесь, господин Седу? – спросила Вен, тепло улыбнувшись с неподдельным любопытством.

– Я электрик, – ответил он.

– Хорошая работа?

– Да, неплохая, – ответил Седу, немного расслабившись.

Вен подозревала, что, когда ему велели забрать у парома человека из клана и никому об этом не говорить, Седу вообразил, будто повезет грозную Зеленую Кость высокого ранга вроде Хило или одного из братьев Вен.

– Вы часто работаете с эспенцами?

– Да, частенько. У них здесь много оборудования, всегда есть работа. Теперь у меня три ученика, и я подыскиваю четвертого. Эспенцы хорошо платят, всегда вовремя и талирами.

– Наверное, вы очень заняты. Спасибо, что отвлеклись от дел и подвезли меня.

Господин Седу отмахнулся и окончательно расслабил плечи.

– Никаких проблем. Как же не помочь. Иностранцы приходят и уходят, а кланы навсегда.

Вен улыбнулась.

– Вы хорошо говорите по-эспенски, господин Седу?

– Достаточно прилично. Но не так хорошо, как дочка. Она мечтает поехать в Эспению учиться, но я не хочу отпускать ее в одиночестве в чужую страну. Эспенские мужчины делают, что захотят, и без всяких последствий.

– Вы не могли бы немного помочь мне с эспенским, пока мы в пути?

Час спустя машина подъехала к воротам в сетчатом металлическом заборе, увешанном камерами и красными предупредительными надписями. За воротами раскинулась группа низких серо-зеленых зданий. На ветру громко хлопал флаг республики Эспения. Господин Седу остановил машину, не доезжая до будки караульного.

Вен вышла и пошла дальше пешком, держа перед собой синюю урну. Безжалостный эуманский ветер трепал ее одежду и даже строгий пучок, в который она стянула волосы. Вен старалась дышать медленней, чтобы успокоиться, теперь она боялась даже больше, чем Пальца у парома. Теперь успех зависел только от верности умозаключений Коул Шаэ. И хотя Вен не сомневалась в уме Шелеста, она не вполне доверяла самой Шаэ. Сестра Хило однажды повернулась к семье спиной и уехала с Кекона. Что помешает ей еще раз так поступить?

Теперь Вен зашла уже слишком далеко, ей не оставалось другого выбора, кроме как довериться Шаэ. Но она боялась бы еще больше, если бы Шелест не была честна относительно собственных опасений.

– Дух Лана плюнет в меня за такое, – сказа Шаэ так мрачно, что Вен даже слегка удивилась.

Она всегда считала Коул Шаэ отстраненной, даже недружелюбной. Видимо, сестра Хило в отчаянном положении, если доверила ей такое.

– Лан бы сделал все ради спасения семьи. И был бы благодарен, если ты поступишь так же, – заверила ее Вен.

Клановая война могла привести к вмешательству эспенцев, и Равнинным стоило воспользоваться шансом сделать этот ход прежде Горных.

Шаэ послушно кивнула.

– Эспенцы не боятся вступить в драку, – сказала она, – но, насколько я их знаю, верят, что могут все купить.

Когда Вен приблизилась, из будки вышел караульный с пистолетом в кобуре. Он хотел задать ей вопрос, но Вен прервала его, повысив голос, чтобы солдат четко разобрал эспенские слова на таком ветру.

– Полковник Дейлер. Пожалуйста, я говорить с полковник Дейлер. Я от Коул Шаэнлинсан из Равнинного клана с сообщением для полковник Дейлер из Эспении.

Полковник Лиланд Дейлер, командующий морскими пехотинцами военно-морской базы республики Эспении на острове Эуман, наслаждался редкой минутой спокойствия за своим столом, все утро провисев на телефоне. За почти четыре года своей службы на этом посту он еще никогда не уделял столько внимания острову Кекон. Начальство в Адамонте было занято сдерживанием и ослаблением растущей угрозы со стороны Югутана, и пока кеконский нефрит регулярно пересекал океан, армейскую верхушку это вполне устраивало. Теперь все изменилось, и Дейлер стал получать тревожные звонки от генералов и даже военного министра.

В дверь постучали. В кабинет сунул костлявое лицо старший офицер, подполковник Янси.

– Полковник, думаю, вам стоит на это взглянуть.

По пути Янси ввел его в курс дела.

– Час назад пришла женщина. Назвала вашу фамилию. Говорит, ее послала Коул Шаэлинсан.

Это имя Дейлер уже давно не слышал.

– Коул – это семья жанлунского клана, – сказал он. – Эту женщину послала его внучка?

– Именно так она утверждает.

– Я думал, Коул Шаэлинсан покинула страну и эмигрировала в Эспению.

– Очевидно, она вернулась. – Янси остановился перед дверью небольшой комнаты для переговоров. – Хотите, чтобы я нашел все, что у нас на нее есть?

– Давайте.

Они вошли. Женщина в траурной кеконской одежде сидела на стуле и держала на коленях урну для кремации.

Полковник вопросительно посмотрел на Янси, а потом снова на неожиданную гостью.

– Я полковник Дейлер, командующий базой.

– Меня зовут Маик Венрюсян, – сказала посетительница на ломаном, но понятном эспенском. – Коул Шаэлинсан из Равнинного клана шлет свое почтение.

– Мы можем найти переводчика? – спросил Дейлер у Янси и повернулся к женщине. Ее обыскали на предмет оружия и провели через металлоискатель, но он все равно подозрительно покосился на урну в ее руках. – Что именно вы хотите этим сказать, госпожа Маик?

Женщина встала и открыла керамический сосуд. К удивлению полковника, она перевернула урну над столом. Из нее посыпался поток белого и серого пепла.

– Какого… – воскликнул Дейлер, а потом уставился на выкатившиеся из урны зеленые камни.

Они звякнули и приземлились на кучку пыли, под которой скрывались. Женщина вытряхнула последние камни, поставила урну и едва заметно улыбнулась, глядя на их ошеломленные лица.

– Нефрит, – пояснила она.

Янси присвистнул.

– Да это же стоит целое состояние.

– Позовите Гэвисона, – приказал Дейлер. – Хочу знать, действительно ли это настоящий кеконский нефрит.

Пришел господин Ют, переводчик. Его глаза чуть не вылезли из орбит при виде нефрита на столе.

– Объясните, откуда у вас столько нефрита и как вы сумели его принести, – обратился Дейлер к женщине.

Господин Ют перевел.

– Поскольку сейчас проводится ревизия финансов Кеконского Нефритового Альянса, все операции по добыче и экспорту заморожены, включая официальные продажи нефрита республике Эспения. Как мы полагаем, это создает определенные неудобства. – Женщина остановилась, чтобы дать слово переводчику, а потом показала на рассыпанный на столе нефрит. – У Равнинного клана есть запасы нефрита, и Шелест хотела бы обсудить конфиденциальное соглашение, которое облегчит для вас сбой в поставках нефрита.

Брови Дейлера поползли вверх. «Сбой» – правильное слово. После того как в крупнейшем городе Кекона разразилась клановая война, военные аналитики в Адамонте забеспокоились, что победивший клан получит абсолютную политическую власть. Это могло означать, что существующие контракты с республикой Эспения будут отменены или пересмотрены на худших условиях. Кекон играл жизненно важную роль для военного и политического влияния Эспении в регионе: на острове находилось несколько эспенских военных баз, его экономика быстро росла и модернизировалась, и это с учетом исторической неприязни к Шотару и Туну, а что самое главное, остров обладал единственным на земле источником биоэнергетического нефрита. Дейлер уже получил несколько звонков от начальства и обсудил возможные военные действия, чтобы взять под контроль кеконские рудники, если дела пойдут совсем худо.

– Вы можете доказать, что представляете клан? – спросил Дейлер.

Из-за настороженного взгляда и белой пудры на лице женщина казалась еще более холодной и неприступной, чем обычные кеконки. Она кивнула.

– Коул Шаэ просила передать, что баклан по-прежнему рыбачит.

В этот момент в комнату вошел доктор Гэвисон. Он натянул усиленные свинцом перчатки, металлическими щипцами подцепил один зеленый камень и изучил его под лупой. Потом проделал то же самое еще с несколькими камнями.

– Биоэнергетическая минеральная структура, все верно, – объявил он. – Необработанный кеконский нефрит.

– Госпожа Маик, – сказал полковник Дейлер, – будьте добры, подождите здесь.

Она кивнула и снова села.

– Я ждать.

В собственном кабинете, за закрытыми дверями, Дейлер спросил:

– Как она могла принести так много нефрита? Она ведь не из аборигенов.

– Наверное, она из нечувствительных, – ответил доктор Гэвисон. – Такое иногда случается, это редкая генетическая аномалия. Кеконцы называют таких людей каменноглазыми.

Янси вручил полковнику папку.

– Я собрал все, что у нас есть на Коул Шаэлинсан. Прошлой весной она окончила Белфортскую бизнес-школу в Виндтоне. Она не только вернулась в Жанлун, но и стала вторым человеком в клане, когда пару месяцев назад убили ее старшего брата.

Дейлер пролистал страницы в папке. Там были записи и фотографии Коул Шаэлинсан пятилетней давности. Как местный информатор РЭ, она оказалась весьма полезной для эспенских военных, снабдив их сведениями, которые они больше нигде не могли добыть. Дейлер однажды с ней пересекался, но помнил ее как удивительную девушку, носящую больше нефрита, чем весь его спецназ. Он тогда еще задумался, не могла бы РЭ нанять побольше похожих на нее убийц.

– Полковник, вы заметили ее оперативную кличку? Баклан.

– Баклан по-прежнему рыбачит, – повторил Дейлер слова эмиссара.

Теперь он вспомнил, что связь Коул с ними тогда привела к определенным сложностям, разведке с высокого дипломатического уровня приказали прекратить с ней сотрудничество. Но кто сказал, что его нельзя возобновить в новых обстоятельствах?

– А что насчет этой Маик? Что мы о ней знаем?

– Ничего, – ответил Янси. – Разве что она носит ту же фамилию, что и два высокопоставленных члена клана. Братья Маик считаются ближайшими советчиками и опорой второго сына Коула, теперь он возглавил клан. Если она говорит правду, то, вероятно, она их сестра или кузина.

– Она должна занимать высокий пост в клане, чтобы иметь доступ к такому нефриту, – сказал Гэвисон. – Это не те камни, которыми торгуют контрабандисты, они высокого качества, почти безупречный биоэнергетический нефрит, один из самых ценных материалов в мире. Количество, которое она высыпала из урны, вероятно, стоит пару сотен миллионов дьен, то есть двадцать или тридцать миллионов талиров.

– Какого количества нефрита мы лишаемся ежемесячно из-за правительственного запрета? – поинтересовался Янси. – И каков риск для поставок в будущем?

Дейлер нахмурился и повернулся к старшему офицеру.

– Устройте госпожу Маик поудобней и спрячьте нефрит в надежное место. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал, так что поговорите с господином Ютом. Мне нужно позвонить генералу Сейкеру в Адамонт.