Глава 40. Быть Колоссом

Хило не нравился кабинет Лана, он ему не подходил. Слишком официальный, слишком много книг. Неужели Лан и правда прочел все эти книги? Но и поменять комнату он тоже не мог себя заставить и потому устраивал встречи за столом во дворе.

Братья Маик выглядели усталыми и немытыми, как пехотинцы, только что вернувшиеся с линии фронта – щетина на лицах, окровавленная и грязная одежда, оружие в пятнах крови. Хило сумел принять душ и переодеться, но подозревал, что выглядит не намного лучше. Всю ночь он провел в Трущобе. После победы на шоссе Бедняка он не собирался возвращать ни квартала Трущобы. Сражения велись в Острие и Джонке, но на заре Равнинные по-прежнему владели всей своей территорией.

Хило оторвал кусок булочки и прожевал ее, глядя на молчаливых Маиков.

– Ни один из вас не хочет начинать разговор первым, – наконец произнес он, – это не предвещает ничего хорошего.

– Мы потеряли южную часть Доков, – сказал Кен. – Вчера и прошлой ночью убили трех наших Кулаков и одиннадцать Пальцев. Мы тоже забрали у Горных нефрит, но недостаточно. Гонт и его бойцы расположились в «Двойной удаче».

– Кто из Кулаков? – спросил Хило.

– Асей, Рону и Сатто.

Лицо Колосса дернулось. Братья Маик почувствовали, как полыхает его аура. Они потупились, а Хило швырнул остаток булочки на тарелку и вытер губы рукой.

– Да узнают их боги, – тихо произнес он.

– Да узнают их боги, – повторили братья Маик.

– Что насчет господина Уня? – спросил Хило.

– Владельца «Двойной удачи»? – фыркнул Кен. – Переметнулся.

Хило засопел. Он подозревал, что Гонт поставил бедолагу перед выбором – либо присягнуть Горным, либо столкнуться с очень неприятными последствиями, но если Горные сумели захватить «Двойную удачу» и преданный Фонарщик вроде господина Уня переметнулся к ним, значит, все имущество клана под угрозой. Хило нахмурился и озвучил свои мрачные мысли:

– Даже лучшие Фонарщики – как кальмары, принимают любую окраску, лишь бы спасти свою шкуру.

– Мы его вернем, – заверил Тар. – Гонт дразнит нас, засев там. Оттуда он может двинуться дальше в Доки или атаковать Джонку и Кузницу. Те, кто забрал нефрит Сатто, до сих пор там, мы можем вернуть ему камни.

– И откуда вы заберете людей для атаки на «Двойную удачу»? – спросил Хило. – Понадобятся лучшие Кулаки и целая армия Пальцев, чтобы противостоять Гонту. А Трущоба не может лишиться ни одного. Что насчет Топи? Я посылал вас завоевать этот район, вы исполнили поручение?

– Нет, – виновато отозвался Тар.

Подошла Вен с блюдом нарезанного кубиками арбуза и кувшином мятного лимонада и поставила все на стол.

– Спасибо, любимая, – сказал Хило и провел рукой по ее бедру, пока она наливала лимонад.

Вен была в легком светло-зеленом платье и босоножках на каблуках, подчеркивающих ее красивые лодыжки. Переезд Вен в дом Штыря был одним из немногих приятных событий в жизни Хило в последние дни. Теперь дом принадлежал Кену, так что приличия по-прежнему соблюдались, но до главного особняка было всего несколько шагов, а самое главное – она жила в поместье. Вен улыбнулась ему, хотя и с легкой грустью, и ушла, предоставив жениху и братьям разговаривать наедине.

– Мы вернем «Двойную удачу», – сказал Хило другим тоном, давая понять Тару, что не сердится на него. – Но не сейчас. Гонт ожидает немедленную контратаку. Даже если мы выгоним их из Доков, это слишком дорого нам обойдется, – покачал головой он. – Мы ударим в более подходящее время.

– И когда же? – Кен выловил из стакана листик мяты и пожевал.

– Ты же теперь Штырь, Кен, – ответил Хило, сдвинув брови. – Ты и скажи. Ты должен это определить и сказать мне, а я дам тебе разрешение действовать или не дам. Так было у нас с Ланом. Я никогда ему не перечил, но и не ждал указаний сделать то или иное. Я делал свою работу, а по поводу остального спрашивал его мнения.

У Хило вконец испортилось настроение.

Теперь Кен выглядел виноватым.

– Хорошо, Хило-цзен, – сказал он. – Мы тебя расстроили, это видно. Будем стараться лучше.

– Вы мои братья, я беру в жены вашу сестру. Я веду себя с вами, как с родней, и потому честен. – Долгим глотком Хило осушил свой стакан и приложил холодное стекло ко лбу, прежде чем поставить его на стол. – Я решил кое-что изменить. Вы знаете, что Вун переместился в офис Шелеста, чтобы помочь Шаэ. Это самое подходящее для него место, там он будет полезен. Тар, я назначаю тебя своим помощником.

Тар моргнул, а потом пробормотал:

– Я так тебя подвел, Хило-цзен? – Он оттолкнул стул назад, как будто собирался встать. Его нефритовая аура вспыхивала недоумением. – Я не… не секретарша! Я человек Штыря, из самой зеленой части клана, и ты это знаешь. А ты хочешь, чтобы я отвечал на звонки и ухаживал за садом?

– Ты не будешь заниматься этой чепухой. – Хило пригвоздил Маика-младшего к стулу очередным раздраженным взглядом. – Для такого у тебя будут люди. Ты нужен мне для другого. Для важного дела, и ты будешь отчитываться только передо мной. Я не могу поручить это Штырю, тем более когда он занят войной. Выбери двух человек себе в помощь – лучших Пальцев, которые никогда не болтают попусту и жаждут крови. Как ты можешь догадаться, я собираюсь изменить роль помощника Колосса.

Тар снова сел, по-прежнему ничего не понимая, но успокоился и замолчал.

Хило повернулся к Кену.

– Кого ты сделаешь новым Первым Кулаком?

Кен почесал челюсть.

– Цзуэна или Вуая.

– Так кого из них?

– Цзуэна, – после секундного колебания ответил Кен.

– Хорошо, – кивнул Хило.

Он как будто хотел добавить что-то еще, но все трое умолкли, Почуяв раздувающуюся от недовольства нефритовую ауру Шаэ, приближающейся со стороны дома.

– Кажется, со мной хочет поговорить Шелест, – сказал Хило, и его губы скривились в сардонической усмешке.

– Удовольствия жизни Колосса, – сказал Тар, и они с Кеном поднялись.

Улыбка Хило тут же испарилась.

– Я никогда не хотел быть Колоссом. И кое-кто заплатит за то, что я занял место Лана. Никогда об этом не забывайте.

Братья переглянулись и решили, что на сегодня им хватило дурного настроения своего капитана, поклонились ему и ушли.

Хило нащупал в кармане пачку сигарет и обнаружил, что она пуста. Тогда он принялся за блюдо с арбузом, пока на него не упала тень от стоящей рядом со стулом Шаэ.

– Ты должен встретиться с Королевским советом, – сказала она.

– Сядь, Шаэ. Ты меня нервируешь, стоишь тут, скрестив руки на груди, как будто я нашкодивший щенок.

Хило наполнил свой пустой стакан лимонадом и толкнул его по столу к одному из стульев, приглашая ее сесть.

– Если бы тебя можно было так же легко приструнить, как нашкодившего щенка, – фыркнула Шаэ, но села, положив ногу на ногу, и взяла стакан.

Хило не мог не улыбнуться, глядя на нее. Не считая того, что Вен поселилась по соседству, в доме Штыря, единственное, чему он был рад, так это возвращению Шаэ. Сестра превратилась в тень прежней, Хило стеснялся даже посмотреть на нее, и каждый раз при встрече он чувствовал себя виноватым и злился, как будто она специально пыталась пристыдить его и всю семью своим решением. Он много дней не мог успокоиться из-за ссоры в квартире Цуна. А теперь ее искрящаяся льдом аура и направленная на него знакомая сила и ярость были для Хило, как сладость с привкусом горечи. Если бы только это произошло раньше…

– Ты меня слышал? – спросила Шаэ.

– Сначала я кое о чем тебя попрошу, – сказал Хило. – Найди работу для Вен. Что-нибудь в клане, в безопасной части города, чтобы она чувствовала себя нужной. Нынешняя работа недостаточно хороша для нее. Она умеет печатать и выполнять все, что положено секретарше, но способна на большее. Это сделает ее чуть счастливее.

– Ты хочешь, чтобы я тратила на это время?

– Много времени это не займет. Пусть Вун поспрашивает, всегда найдутся Фонарщики, которым нужны люди. Это не срочно, но я знаю, как ей сейчас тяжело, когда и я, и братья все время отсутствуют, и наша работа небезопасна.

Он взглянул на дом Штыря и заметил, как в окне кухни мелькнула Вен.

– Ладно, – согласилась Шаэ. – Я поспрашиваю. Мы можем поговорить о Совете?

На Хило внезапно навалилась усталость.

– Зачем мне встречаться с Советом?

У Шелеста отвисла челюсть.

– Королевский совет управляет страной. Они там вне себя из-за всех этих сражений, помехам бизнесу, отношениям с иностранцами, доходам от нефрита и так далее. Депутаты беспрерывно звонят в офис Шелеста. Канцлер Сон вне себя из-за того, что ты еще ни разу не удосужился с ним посоветоваться. Они ожидают новостей от Колосса. Лан регулярно с ними встречался, а с тобой они никак не могут связаться.

– Я был занят, – сухо отозвался Хило.

– Командуя войсками, – заметила Шаэ. – Ты по-прежнему ведешь себя как Штырь. Ты больше не на линии фронта. Это работа Маика Кена.

– Ему нужна моя помощь.

– Значит, тебе не следовало назначать его Штырем.

Хило только что и сам был резок с Кеном, но он терпеть не мог, когда кого-то из друзей критикуют за глаза. Он бросил на сестру хмурый взгляд-предупреждение.

– Кен – один из моих лучших Зеленых Костей, он готов сотню раз умереть за клан.

Шаэ и ухом не повела.

– Ты прекрасно знаешь, ему не хватает воображения.

– До прошлой недели я был Штырем, и сейчас это мое дело – управлять Штырем, а не твое. – Чуть погодя он холодно добавил: – Я правда не в настроении выслушивать нотации от сестры. Я назначил тебя Шелестом не для того, чтобы ты оспаривала мои решения.

– Хочешь, чтобы я подала в отставку? – слегка улыбнулась Шаэ.

Хило тоже ухмыльнулся.

– Да брось, Шаэ, почему ты постоянно меня изводишь?

Он поставил ногу на пустой стул и отпихнул его. Металл громко клацнул по плитам двора. Хило плюхнулся обратно на сиденье. Она всегда была такой, вечно получала какое-то жестокое удовольствие, поддразнивая его, ведь она знала, что дед примет ее сторону. Чем сильнее и злее Хило реагировал, тем больше, похоже, любил ее дед, как самую умную и дисциплинированную из внуков. Хорошо, что был еще Лан, иначе они поубивали бы друг друга.

С минуту они молчали. Нефритовые ауры осторожно соприкасались, щекоча друг друга как будто статическими зарядами.

– Мы не должны ссориться, Шаэ, – наконец сказал Хило, – только не сейчас. Я просил тебя принести клятву, и ты это сделала, а значит, не должна выказывать мне неуважение и вести себя вот так, – он ткнул пальцем в сторону дома Шелеста. – Прощать Дору, даже не спросив меня. – Он с отвращением выплюнул арбузную косточку. – Дору! Он должен был отправиться на корм червям еще несколько месяцев назад, но Лан решил пощадить чувства дедушки. А теперь и ты туда же, позволила этой змее жить, только чтобы он составил компанию старику.

– Ты согласился дать ему шанс, – отозвалась Шаэ. – Я ненавижу Дору даже больше, чем ты, но сегодня утром впервые за десять дней дедушка вышел из своей комнаты. Я видела их из окна, Хило. Я работала всю ночь, как и ты. Я видела, как Дору вывозит дедушкино кресло во двор, и они пили чай и играли в шахматы за этим самым столом, как обычно. Дедушка улыбался. Даже без всего нефрита он улыбался. В нем еще осталась жизнь. И оно того стоило, ради дедушки.

– Стоило оставить предателя среди нас? Стоило отвлечь двух Пальцев, чтобы стеречь его днем и ночью? Дору нечего терять. Он для нас опасен.

– Он старик без нефрита, – ответила Шаэ. – Он выступил против воли Лана, а значит, предатель и плохой Шелест, но не думаю, что он хотел навредить нам лично. – Шаэ смотрела Хило в лицо, но он по-прежнему выглядел неубежденным. – Ты на меня злишься, но я знаю, что Лан бы со мной согласился.

Эта истина не могла порадовать Хило. Для всех было бы лучше, если бы Дору не сумел помочь дедушке.

– Проблема в том, – объяснил он, – что ты сделала это без меня. Ты поступила так, как считала нужным, не как положено, в точности как… – он осекся, но лицо Шаэ тут же окаменело.

– Как? – холодно спросила она. – Как при отъезде в Эспению? Как когда начала встречаться с Джеральдом? Как когда без разрешения сняла нефрит? – К удивлению Хило, в ее голосе прозвучала обида. – Ты ведь это хотел сказать?

Весь этот разговор оставил во рту Хило дурной привкус. Три его Кулака погибли – отличные бойцы, ценные Зеленые Кости. Ему придется преподнести их семьям конверты на похоронах. Он должен находиться в городе – там, где в нем нуждаются, где идет война и решается судьба клана, а не сидеть здесь, пререкаясь с сестрой.

– Я же сказал, – спокойно произнес он, собрав все оставшееся терпение, – я забыл прошлое. Когда ты давишь на меня вот так, я иногда забываю, что его забыл. Но больше это не повторится. Главное – нас теперь двое. Ты – мой Шелест, и я этому рад. Так скажи, что собиралась.

С минуту Шаэ молча его изучала, словно пытаясь решить, правдивы ли его слова. Ну и циничная же у меня сестра, подумал Хило. В конце концов она сдалась, ее нефритовая аура успокоилась до недовольного гула.

– Совет призывает к переговорам о мире между кланами.

Губы Хило изогнулись в презрительной усмешке.

– О мире? Никакого мира не может быть. Кто согласится на мир, когда его брат лежит в земле? Да и вообще, как могут не имеющие нефрита марионетки из Королевского совета судить о делах кланов? Это касается только Зеленых Костей, а не политиков.

– Королевский совет озабочен проблемами страны. Война между двумя крупнейшими кланами сказывается на экономике, потому Совет и обеспокоен.

– Канцлер – человек Равнинных, – нахмурился Хило. – Разве он не должен быть у нас в кармане? Разве мало наших Фонарщиков заседает в Совете?

– Да, но они встревожены, потому что их игнорируют. Они не Кулаки и не Пальцы, которые делают, что ты велишь, Хило. Они верны клану из-за денег и влияния, а не из-за нефрита и братства. Если ты не развеешь их сомнения, эти сомнения овладеют и другими Фонарщиками клана. У Горных тоже есть депутаты, и они доложат Айт, что мы теряем свою власть. Если станет совсем худо, наши Фонарщики начнут массово переходить к врагам, Гонту даже не понадобится проливать ни капли крови. А вдобавок ко всему есть депутаты, не имеющие отношения к кланам, которые могут увеличить свое политическое влияние, если война затянется, и это настроит общественное мнение против всех Зеленых Костей.

Хило откинул голову и мрачно уставился на ветки вишни. Шаэ подалась вперед и хлопнула его по руке, чтобы вернуть его внимание.

– И есть еще самое важное. Совет имеет дело с эспенцами и другими иностранными государствами и компаниями. Если ты продолжишь игнорировать Совет, если покажешься беззубым и неспособным поддерживать порядок, то что помешает иностранцам больше не вести дела с правительством? Что помешает им пойти напрямую к тому клану, который накапливает нефрит и производит «сияние» за спиной остальных? И это не мы, если ты не в курсе.

– Ладно, твоя взяла, – проворчал Хило. – Я встречусь с канцлером Соном и Королевским советом. И что я должен им сказать?

– Это зависит от того, что мы сочтем победой в войне.

Хило задумчиво вдохнул и выдохнул. Подлинной победой он считал бы только такую, когда Айт и Гонт кормили бы червей, а их клан был бы разрушен, но ему пришлось смириться с тем, что более достижимая цель на ближайшее время – завоевать спорные районы и навредить бизнесу Горных в достаточной степени, чтобы они потеряли надежду покорить Равнинных.

– Если с нами останутся наши Фонарщики, если мы удержим имеющиеся территории до конца года, то окажемся в лучшем положении, – задумчиво произнес Хило. – Выпускной класс в Академии больше и сильнее, чем получат Горные из Ви Лон. Весной у нас будет достаточно Пальцев, чтобы прикрыть все слабые места. – Он пожевал щеку и добавил уже менее оптимистично: – Но до той поры наше положение может ухудшиться. Горные об этом знают. Они прольют много крови в попытке поскорее с нами покончить.

Шаэ кивнула.

– А еще они не хотят, чтобы война затянулась до того времени, когда опубликуют результаты аудита КНА и вступит в действие новый закон. Даже если украденный ими нефрит не удастся вернуть, общественное мнение повернется против них, и им труднее станет удерживать спорные или завоеванные территории. – Шелест глотнула лимонада, задумчиво оглядывая двор. – Совет хочет посадить вас с Айт за стол переговоров. Так позволь им это. Покажи, что мы готовы к переговорам. Это успокоит Фонарщиков, удержит их на нашей стороне, а эспенцы не станут ничего предпринимать, пока считают, что дело может разрешиться мирно. Чем дольше мы тянем, тем лучше будет наша позиция на переговорах. Мы сумеем успокоить Совет до весны.

Колосс вздохнул.

– Все это – Совет, КНА, эспенцы, в общем, всякая политика – это не для меня. Я никогда не обращал на такое внимания.

– Теперь придется, – твердо сказала Шаэ, хотя в ее глазах неожиданно промелькнуло сочувствие. – Как Шелест, я могу сделать только это. Ты Колосс. Мы можем победить в уличных боях, но все равно потерять клан, если ты не осознаешь, что война – это нечто большее. Сейчас Айт на шаг впереди нас. Она готовилась несколько месяцев, а то и годы, чтобы получить над нами преимущество вне города – производила за границей «сияние», дурила КНА и забирала нефрит… Раньше Зеленым Костям не приходило такое в голову. Если мы не поднимемся на один уровень с ней и не победим ее на этом уровне, то не выживем, а уж тем более не уничтожим Горных. Не просто победим, а уничтожим, – добавила она мстительно, но равнодушным, будничным тоном.

Хило задумчиво забарабанил пальцами по металлическому подлокотнику кресла, глядя на сестру.

– Я не хочу, чтобы между нами вставало прошлое, – наконец сказал он, – и обещаю, что этого не будет, но ответь, кто разорвал отношения – ты или Джеральд?

Шаэ выпрямилась и уставилась на него.

– А как это связано с нашим разговором?

– Просто интересно, – улыбнулся Хило так расслабленно, как не улыбался уже несколько дней.

– Это было обоюдно. – Она нахмурилась, а потом тихо признала: – Он.

Хило встал. Тут же дали о себе знать все раны и ссадины, но он по-прежнему улыбался.

– Сообразил.

Шаэ бросила на него угрожающий взгляд исподлобья, а Хило обогнул стол и встал за ее спиной.

– Это еще как понимать? – спросила она.

– Когда мы были детьми, я частенько тебя колотил, но ты никогда не сдавалась. Никогда. Плевала мне в лицо, а потом мстила, когда я отворачивался. Никогда не забывала. Однажды чуть не пробила мне череп, помнишь? А потом, в Академии, ты пахала как машина, но не позволяла никому видеть твой пот, тем более мне. Все ребята тебя страшно боялись. Ты слишком умна, слишком опасна для какого-то смазливого иностранца в форме и с водой вместо крови. Неужели ты не поняла? Ему повезло, что он сообразил это раньше тебя, вот и все. – Хило положил руки Шаэ на плечи и обнял ее, а потом сказал в ухо: – Могу его убить, если хочешь.

– Да пошел ты, Хило, – огрызнулась она. – Я и сама могу убить своих бывших любовников.

Хило засмеялся, почти ожидая, что в качестве доказательства она сломает ему запястье. Но Шаэ этого не сделала, и он поцеловал ее в лоб, а потом отпустил и направился обратно в дом.