Погодные системы в Кошутском заливе, пока нас не было, улеглись. Побившись больше недели о восточные берега, шторм срезал через северный конец Вчиры и убрел прочь в южный океан Нуримоно, где, как все полагали, рано или поздно умрет в холодных водах по дороге к полюсу. В установившемся покое морское движение внезапно взорвалось – все старались наверстать. «Флирт с ангельским огнем» ворвался в суету, как уличный дилер, которого загнали в людный торговый центр. Он огляделся, пристроился к боку ползущего урбоплота «Картины плывущего мира» и мирно пришвартовался в дешевом конце его дока по правому борту, когда солнце только размазалось по западному горизонту.

Сосеки Кой встретил нас под кранами.

Я заметил его обрисованный закатом силуэт с борта охотника и поднял в приветствии руку. Он не ответил. Когда мы с Бразилией сошли и приблизились, я увидел, как он изменился. Теперь на его морщинистом лице была целеустремленность с огнем в глазах – блеском, который мог быть и слезами, и закаленной яростью, пока было трудно сказать точно.

– Трес? – спросил он тихо. Бразилия ткнул большим пальцем на охотника на скатов.

– Еще залечивается. Мы оставили ее с… С ней.

– Понял. Хорошо.

Рубленые слова упали в тишину. Вокруг хлопотал морской ветер, тянул за волосы, жег мою носоглотку солью. Сбоку я скорее почувствовал, чем увидел, как лицо Бразилии поджалось, как у человека, который хочет потрогать рану.

– Мы слышали новости, Сосеки. Кто из твоих выбрался?

Кой покачал головой.

– Немногие. Видаура. Аото. Собески.

– Мари Адо?

Он закрыл глаза.

– Мне жаль, Джек.

По сходням спустился шкипер охотника с парой корабельных офицеров, с которыми я познакомился достаточно хорошо, чтобы кивать в коридорах. Кой, похоже, знал всех – они обменялись грубыми хватаниями за плечи и быстрым запутанным стрип-япом, затем шкипер хмыкнул и ушел к башне портового управления с остальными. Кой повернулся к нам.

– Они задержатся на приколе для ремонта гравсистемы. По левому борту стоит еще один загонщик скатов, они старые друзья. Завтра они купят у него свежую добычу, чтобы увезти в Ньюпест, для вида. Мы тем временем уйдем отсюда на рассвете на одном из контрабандистских скиммеров Шегешвара. Это больше всего похоже на исчезновение из того, что мы смогли устроить.

Я избегал взгляда в лицо Бразилии. Мои глаза блуждали по надстройке урбоплота, напоминающей город. В основном я наслаждался эгоистичным облегчением от того, что Вирджиния Видаура фигурировала в списке выживших, но внутренний чрезвычайный посланник тем не менее замечал вечерний поток людей, возможные точки обзора для наблюдателей или снайперов.

– Мы можем им доверять?

Кой кивнул. Казалось, он рад погрузиться в технические детали.

– Подавляющему большинству – да. «Картины» построены в Драве; большинство акционеров на борту – потомки первых владельцев кооператива. Культура в основном склоняется в сторону куэллизма, а это подразумевает желание помогать друг другу, но не лезть в чужое дело, если не просят.

– Да? Звучит довольно утопично. А как насчет обычной команды?

Взгляд Коя заострился.

– У «Картин» своя репутация, как и у всех плотов. Обычная команда и иммигранты знают, на что подписываются. Те, кому здесь не нравится, не остаются. Их фильтрует культура.

Бразилия прочистил горло.

– Сколько из них знает, что происходит?

– Знает, что мы здесь? Человек десять. Знает, почему мы здесь? Двое, оба из Черных бригад, – Кой ищущим взглядом осмотрел охотника на скатов. – Оба захотят присутствовать на Опознании. На нижних кормовых у нас явочная квартира, где можно провести его.

– Кой, – я встал в его поле зрения. – Сперва нужно поговорить. Ты кое-что должен знать.

Он долго всматривался в меня с нечитаемым морщинистым лицом. Но в его глазах был голод, который, я знал, мне не преодолеть.

– Это подождет, – сказал он мне. – Наша главная задача – подтвердить Ее личность. Буду признателен, если никто из вас не будет называть меня по имени, пока мы не закончим.

– Опознать, – сказал я резко. Слышная большая буква в начале «Ее» начинала меня бесить. – Ты хотел сказать – Опознать, да, Кой?

Его взгляд скользнул мне за плечо, обратно на бок охотника.

– Да, это я и хотел сказать, – ответил он.

О корнях куэллизма в низших классах наговорили много, особенно за века с тех пор, как главный его архитектор умерла и удобным образом оказалась вне плоскости политических дебатов. Тот факт, что Куэллкрист Фальконер решила опираться именно на беднейшие слои рабочих Харлана, привел большинство неокуэллистов к любопытной уверенности, что во время Отчуждения набирать руководство предполагалось исключительно из этих слоев. То, что сама Надя Макита была представителем относительно привилегированного среднего класса, аккуратно замалчивалось, а поскольку она так и не получила политическую должность, главный вопрос «кто будет заправлять, когда все уляжется», так и не встал. Но живучее убеждение в сердце современной куэллистской мысли осталось, и привлекать к этому внимание в неокуэллистской компании считается невежливым.

Так что я промолчал по поводу того, что явка на нижних кормовых «Картин плывущего мира», очевидно, не принадлежала мужчине и женщине из Черных бригад с элегантными манерами, которые нас там ждали. Нижние кормовые – самые дешевые и суровые места на любом урбоплоте или морской фабрике, и никто не поселится там по доброй воле. Я чувствовал, как усиливается вибрация от двигателей «Плывущего мира», когда мы спускались в люки от более предпочтительного жилья на уровнях надстройки на корме, а когда мы вошли в квартиру, от гула уже было никуда не деться. Простая мебель, поцарапанные и побитые стены, минимум украшений четко говорили, что тот, кто здесь квартировался, много времени дома не проводил.

– Прошу прощения за обстановку, – сказала женщина учтиво, впустив нас в апартаменты. – Это только на одну ночь. Двигатели близко, поэтому прослушать нас практически невозможно.

Ее напарник провел всех к стульям вокруг дешевого пластикового стола с напитками. Чай в разогретом чайнике, разные суши. Очень формально. Пока мы усаживались, он говорил.

– Да, также мы меньше чем в ста метрах от ближайшего внешнего ремонтного люка, где вас всех заберут завтра утром. Cкиммер подведут под несущие балки между шестым и седьмым килями. Вы спуститесь прямиком на него, – он кивнул Сиерре Трес. – Даже с травмой это не составит труда.

Во всем чувствовалась отрепетированная компетентность, но, пока он говорил, его взгляд все время смещался к женщине в теле Сильви Осимы, а потом резко отрывался. Тем же самым занимался Кой с самого мига, когда мы спустили ее с «Флирта с ангельским огнем». Только женщина из Бригады, кажется, держала взгляды и надежды под настоящим контролем.

– Итак, – начала она плавно. – Я Сто Делия. Это Киёси Тан. Приступим?

Опознание.

В нынешнем обществе это такой же привычный ритуал, как вечеринки подтверждения родительства в честь рождения ребенка или повторные свадьбы, чтобы закрепить старые отношения пары в новых оболочках. Отчасти стилизованная церемония, отчасти сессия ностальгии в духе «а помнишь, когда…». Опознание различается и формами, и формальностями от мира к миру, от культуры к культуре. Но на каждой планете, где я был, это уважаемый аспект социальных отношений. Не считая дорогих высокотехнологичных психографических процедур, это единственный способ доказать нашим друзьям и семье, что, несмотря на наши тела, мы именно те, за кого себя выдаем. Опознание – важнейшая социальная процедура, которая определяет переменчивую личность в современном мире, и не менее важная для нас, чем для наших предков из прошлого тысячелетия – подписи и отпечатки пальцев.

И это когда речь идет об обычных гражданах.

Для полумифических героических фигур, вернувшихся – возможно – с того света, это в сто крат значительнее. Сосеки Кой, когда садился, заметно дрожал. У его коллег были более молодые оболочки, и они не так выдавали свои чувства, но, если взглянуть глазами чрезвычайного посланника, в неуверенной, чрезмерной жестикуляции, а изредка и в надломленном голосе из пересохшего горла виделось то же напряжение. Этим мужчинам и женщине, однажды принадлежавшим к самым страшным повстанческим силам в планетарной истории, вдруг в пепле прошлого блеснула надежда. Они смотрели на женщину, которая заявляла, что она Надя Макита, глазами, в которых читалось, что на кону стоит все, что у них есть.

– Это честь, – начал Кой, затем замолчал, чтобы прочистить горло. – Это честь – говорить о тех событиях…

Женщина в оболочке Сильви Осимы за столом ровно смотрела на него. Она ответила на один из его незаметных вопросов резким утверждением, пропустила мимо ушей второй. Вклинились другие члены Бригады, и она слегка поворачивалась на стуле к ним, каждый раз со старомодным жестом включения в беседу. Когда начальный раунд любезностей подошел к концу и Опознание набрало обороты, я почувствовал, как остаюсь лишь в статусе зрителя. Разговор ускорился, быстро скакал с событий последних дней к долгой и угрюмой политической ретроспективе, а затем – к беседе об Отчуждении и годах перед ним. Язык менялся так же легко, от современного амеранглийского до незнакомого старомодного японского диалекта, время от времени могло пахнуть стрип-япом. Я бросил взгляд на Бразилию и пожал плечами, когда от нас удалились одновременно и тема, и синтаксис.

Это продолжалось часами. В стенах вокруг глухо гремели неустанные моторы урбоплота. «Картины плывущего мира» продолжали путь. Мы сидели и слушали.

– …заставляет задуматься. Упадешь с этих скал – и ты требуха, размазанная по >>отливу?<<. Никакого плана восстановления, никакой политики новых оболочек, ни даже посмертных компенсаций семье. >>Гнев?<< пробирает до мозга костей и…

– …помнишь, когда ты впервые поняла, что это так?

– …одна из статей моего отца о теории колоний…

– …играли в >>?????<< на улицах Данти. Мы все играли. Помню, однажды >>уличная полиция?<< хотела…

– …реакция?

– В семье всегда так – по крайней мере, в моей семье всегда >>????? (глагол)<< в >>чуму?<<, которую разносили скользминоги…

– …даже в твоей молодости, да?

– Я это писала, еще когда была практически подростком. Поверить не могу, что это опубликовали. Поверить не могу, что были люди, которые >>платили хорошие деньги/уделяли внимание?<< настолько, что >>?????<<…

– Но…

– Правда? – пожатие плечами. – Мне так не казалось, когда я >>оглядывалась назад/передумала?<< с >>кровью на руках?<< во время… >>?????<<.

Время от времени Бразилия или я вставали и заваривали свежий чай на кухне. Ветераны Черных бригад едва нас замечали. Они полностью ушли и потерялись в разговоре и подробностях прошлого, которое вдруг вновь стало реальным прямо напротив них.

– …помнишь, чье это было решение?

– Очевидно, нет – ваша >>военная вертикаль/уважение?<<, ребята, ни хрена не…

Внезапный взрывной смех за столом. Но на их глазах была видна пленка слез.

– …и там становилось слишком холодно для стелс-кампании. Мы бы торчали на ИК-сканерах, как…

– Да, это было почти…

– …Миллспорт…

– …лучше было им соврать, что у нас есть шансы? Я так не думаю.

– Уже была бы сотня гребаных километров между…

– …и припасами.

– …Одиссей, насколько я помню. Он готов был держаться у >>?????<< до самого…

– …насчет Алабардоса?

Долгая пауза.

– Все смутно, ощущение, что >>?????<<. Я помню что-то про вертолет? Мы садились на вертолет?

Она слегка дрожала. Не в первый раз они сорвались с этой темы, как рипвингы от винтовочного выстрела.

– …что-нибудь насчет…

– …по сути своей, реакционная теория…

– Нет, вряд ли. Если бы я изучала другие >>модели?<<…

– Но разве это не аксиома, что >>борьба?<< за власть над >>?????<< приведет…

– Правда? И кто это сказал?

– Ну. – Смущенные колебания, обмен взглядами. – Ты и сказала. По крайней мере ты >>заявляла/признавала?<<, что…

– Говно крабье! Я никогда не говорила, что судорожная смена политики – >>путь?<< к лучшему…

– Но Спавента заверяет, что ты защищала…

– Спавента? Хренов трепач. Он еще дышит?

– …и твои тексты о демодинамике показывают…

– Слушайте, я не охренительно великий идеолог, ясно? Мы столкнулись с >>боттлбэком в прибое?<< и должны были…

– То есть ты утверждаешь, что >>?????<< – не решение для >>?????<<, а снижение >>бедности/безграмотности?<< значило бы…

– Ну конечно. Я никогда о другом и не говорила. Так что случилось со Спавентой?

– Эм-м, ну – сейчас он преподает в Миллспортском Университете…

– Правда? Мелкий ушлепок.

– Кхм. Возможно, стоит обсудить >>версию/точку зрения?<< этих событий, которая меньше вращается вокруг >>?????<< и больше – вокруг теорий >>отдачи/рогатки?<< известного…

– Очень хорошо, звучит логично. Но дайте мне хоть один >>связывающий пример?<<, чтобы подтвердить эти заявления.

– Э-э-э-э-э…

– Вот именно. Демодинамика – не >>кровь в воде?<<, это попытка…

– Но…

И так далее и тому подобное, пока с лязгом дешевой мебели Кой вдруг не встал.

– Довольно, – сухо обрубил он разговор.

Между нами забегали взгляды. Кой обошел стол, его лицо натянулось от эмоций, когда он посмотрел на женщину перед собой. Она отвечала ему взглядом без выражения.

Он протянул ей руки.

– Я, – он сглотнул, – до этого скрывал от тебя свою личность, ради. Нашего дела. Общего дела. Но я Сосеки Кой, девятый командир Черных бригад, Шафрановый фронт.

Маска на лице Сильви Осимы растаяла. Взамен на лице появилось что-то вроде ухмылки.

– Кой? Трясучка Кой?

Он кивнул. Его губы были плотно сжаты.

Она приняла его протянутые руки, и он поднял ее на ноги. Повернулся к столу и посмотрел на каждого из нас по очереди. В его глазах можно было видеть слезы, можно было слышать их в голосе, когда он заговорил.

– Это Куэллкрист Фальконер, – сказал он с нажимом. – Для меня сомнений не осталось.

Затем он обернулся и обхватил ее руками. На его щеках вдруг блеснули ручейки. Голос стал охрипшим.

– Мы так долго ждали, когда ты вернешься, – плакал он. – Так долго.