Глава 23
– Что означает «незак.»? – спросила Кэт.
Рейган взглянула на нее со своей кровати. Соседка составляла карточки (она обожала метод карточек для запоминания материала) с незажженной сигаретой во рту. Пыталась бросить курить.
– Задай свой вопрос еще раз, только понятно.
– Не-зак, – по слогам повторила Кэт. – Я получила ведомость с оценками, но вместо «А» или «В» по предмету там написано «незак.».
– Незаконченный, – сказала Рейган. – Значит, пока не выставили оценку.
– Кто именно?
– Не знаю, твой профессор.
– Почему?
– Не знаю! Обычно так поступают в особых случаях – дают дополнительное время что-то завершить.
Кэт уставилась на ведомость. В первую учебную неделю она «закрыла» психологию, поэтому предполагала увидеть отметку «А». Из-за высокой оценки за семестр практически не пришлось сдавать экзамен. А вот с литературным мастерством все обстояло иначе. Без итогового проекта Кэт не ожидала ничего выше «С», скорее всего, «D».
Ее такой расклад устраивал, она смирилась с «D». Такую цену она решила заплатить за свой последний семестр. За Ника. И Ливая. За плагиат. Цену за осознание того, что она не хочет писать книги об упадке и разложении в провинциальной Америке, как, впрочем, и обо всем остальном.
Кэт морально приготовилась к оценке «D», собираясь двинуться дальше.
Но «незак.»?
– И что мне теперь делать? – спросила она у Рейган.
– Черт, Кэт. Да не знаю я. Поговори со своим профессором. От тебя у меня будет рак легких.
* * *
В Эндрюс-Холле Кэт появилась в третий раз после того, как забрала ведомость с оценками.
В первые два она заходила в здание с одной стороны и шла прямиком к двери в противоположном конце.
На этот раз намечался прогресс. Кэт остановилась, чтобы заглянуть в туалет.
Когда она вошла в здание, как раз закончилась четырехчасовая пара – навстречу ей хлынул яркий поток девчонок со стильными прическами и парней, похожих на Ника. Кэт успела нырнуть в туалет и теперь сидела в деревянной кабинке, ожидая, когда на горизонте прояснится. Кто-то потратил уйму времени, чтобы выцарапать на дверце почти все строки из песни «Stairway to Heaven», а это внушительное количество слов. Специализация – английский язык, как-никак.
В этом семестре у Кэт не было пар по английскому, и она подумывала сменить специализацию. Или просто переключиться с литературного мастерства на литературу Ренессанса. Это, конечно же, пригодится в реальной жизни: в голове одни лишь сонеты и художественные образы Христа.
«Если изучать что-то, до чего никому нет дела, может, тогда тебя оставят в покое?»
Она медленно открыла дверцу кабинки, для виду нажав на смыв, потом включила воду в раковине (горячую одним краном, холодную другим) и сполоснула лицо. Ей всего лишь нужно найти секретариат, затем узнать, где находится кабинет профессора Пайпер. Преподавательницы, может, там и не окажется.
Коридор почти опустел. Кэт нашла лестницу и, следуя указателям, направилась в главный кабинет. По коридору, за угол. Может, если она просто пройдет мимо секретариата, то для одного дня этого будет достаточно. Она шла медленно, прикасаясь к каждой деревянной двери.
– Кэт?
Голос принадлежал женщине, но в голову Кэт ворвалась паническая мысль: «Ник!»
– Кэт!
Она обернулась на голос и в кабинете через коридор увидела профессора Пайпер, стоявшую за столом. Та жестом позвала Кэт подойти ближе.
– Я как раз думала о тебе, – сказала преподавательница, дружелюбно улыбаясь. – Ты просто испарилась. Заходи, поговорим.
Она указала на стул, Кэт села. Очевидно, профессор Пайпер могла управлять Кэт одними жестами. Как заклинатель собак.
Профессор обошла стол и присела на него, такова была ее привычка.
– Что с тобой случилось? Куда ты ездила? – спросила она.
– Я… никуда не ездила, – сказала Кэт, сейчас уже подумывая об этом.
Слишком много для одного дня. Она совершенно не была готова выполнить то, зачем, собственно, пришла сюда.
– Но ты так и не сдала свой рассказ, – напомнила профессор Пайпер. – Что-нибудь случилось?
Кэт глубоко вздохнула, пытаясь говорить ровным голосом:
– Вроде того. Мой отец лежал в больнице. Но это не отговорка – я просто решила не писать.
На лице женщины отобразилось удивление. Придерживаясь за край столешницы, она подалась вперед.
– Но почему, Кэт? Мне так хотелось посмотреть, что у тебя вышло.
– Я просто… – Кэт на пару секунд замешкалась. – Я поняла, что не создана для писательства.
Профессор Пайпер недоуменно заморгала и запрокинула голову:
– О чем ты? Ты создана именно для этого. Ты как выкройка «Баттерик», Кэт. Ты обязана заниматься как раз этим.
Пришла очередь Кэт удивленно захлопать ресницами.
– Нет… Я пыталась… начать рассказ. Я… Послушайте, я знаю, как вы относитесь к литературе фанфикшен, но именно такое мне хочется писать. В этом моя страсть. И у меня хорошо получается.
– Даже не сомневаюсь! – всплеснула руками профессор Пайпер. – Ты прирожденный рассказчик. Но это не объясняет, почему ты не завершила свой итоговый проект.
– Как только поняла, что это не мое, я не смогла заставить себя продолжить. Я просто хочу двигаться дальше.
Профессор Пайпер окинула Кэт задумчивым взглядом, барабаня по краю стола.
«Вот как это выглядит, когда пальцами барабанит психически здоровый человек».
– Почему ты повторяешь, что это тебе не подходит? – спросила профессор. – Твоя работа в прошлом семестре была превосходной. Все шло отлично. Ты одна из моих студентов с большим потенциалом.
– Но я не хочу писать свои истории! – сказала Кэт так эмоционально, как только могла. – Не хочу создавать своих персонажей и миры. Меня они не волнуют. – Она сжала в кулаки руки, лежавшие на коленях. – Меня волнует лишь Саймон Сноу. Я знаю, что он принадлежит не мне, но для меня это не важно. Уж лучше я направлю свое умение в мир, который люблю и понимаю, чем буду создавать непонятно что из ничего.
Профессор подалась вперед:
– Но нет ничего более глубокого, чем создание чего-то из ничего. – Ее симпатичное лицо стало суровым. – Подумай над этим, Кэт. Именно так поступает Бог – или мать. Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.
Кэт не ждала, что профессор Пайпер обрадуется ее решению, но и подобного она не предвидела. Не думала, что та встанет в позу.
– У меня ничего не вышло, – сказала Кэт.
– Лучше тогда взять – или позаимствовать – чужие творения?
– Но я знаю Саймона и База. Знаю, что они думают или чувствуют. Когда я пишу о них, я полностью растворяюсь в этом, я счастлива. А когда пишу собственные рассказы, то словно плыву против течения. Или… падаю с обрыва и цепляюсь за ветку, пытаясь по мере падения создать новые ветви.
– Да! – воскликнула профессор, хватая рукой воздух перед носом Кэт, будто ловила муху. – Именно так все и бывает.
Кэт покачала головой. В глазах стояли слезы.
– Мне это не нравится.
– Не нравится? Или ты просто боишься?
Кэт вздохнула и вытерла слезы о свитер. Любой другой взрослый сейчас бы предложил ей коробку с салфетками «Клинекс». Профессор Пайпер же не сдавала позиций:
– Ты получила особое разрешение на посещение моего курса. Должно быть, ты хотела писать. И твоя работа меня восхищала. Разве тебе самой не нравилось?
– Ничто из написанного не сравнится с историями о Саймоне.
– Боже милостивый, Кэт, ты и впрямь сравниваешь себя с самой успешной писательницей современности?
– Да! – ответила Кэт. – Ведь когда я пишу о персонажах Джеммы Т. Лесли, иногда – в каком-то отношении – я и впрямь лучше ее. Знаю, как безумно это звучит, но также я знаю, что это правда. Я не бог. Я никогда не смогла бы создать Мир Магов, но я очень, очень хорошо умею манипулировать этим миром. С чужими персонажами я могу создать намного больше, чем со своими. Мои персонажи просто… наброски.
– Но в литературе фанфикшен некуда двигаться. Это провальная яма.
– Я могу писать, чтобы читали другие. Множество людей читают фанфики.
– Так ты не заработаешь себе на жизнь. Не сделаешь карьеру.
– И сколько людей делает карьеру писателя? – фыркнула Кэт.
Ей казалось, что внутри все трещит. Нервы. Сердце. Пищевод.
– Я буду писать, – сказала она, – потому что люблю это занятие, как другие, например, вязание… или скрапбукинг. Я найду другой способ заработать.
Профессор Пайпер отклонилась назад и скрестила руки на груди:
– Я больше не буду обсуждать с тобой фанфикшен.
– Хорошо, – шепнула Кэт.
– Но наш разговор еще не закончен. – (Кэт вновь тяжело вздохнула.) – Боюсь… боюсь, ты так и не сможешь раскрыть то, на что способна… что ты и я не увидим тех чудес, которые таятся в тебе. Ты права, ничто из сданного тобой в прошлом семестре не сравнится с романом «Саймон Сноу и Наследник Мага». Но у тебя такой огромный потенциал. Твои персонажи столь живые, Кэт, что вот-вот спрыгнут со страниц.
Кэт закатила глаза и вытерла нос о плечо.
– Могу я тебя кое о чем спросить? – сказала профессор.
– Уверена, что вы и так спросите.
Женщина улыбнулась:
– Ты помогала Нику Мэнтеру с итоговым проектом?
Кэт уткнулась взглядом в угол потолка и быстро облизнула нижнюю губу. Наружу рвался новый поток слез. Черт подери! А ведь прошел целый месяц без плача.
Она кивнула.
– Я так и думала, – тихо сказала преподавательница. – Я буквально слышала твой голос. В самых лучших отрывках… – (Ни один мускул на лице Кэт не дрогнул.) – Ник – мой ассистент, он только что был здесь, кстати говоря, и он перешел в мою продвинутую группу по литературному мастерству. Его стиль… несколько изменился.
Кэт уставилась на дверь.
– Послушай, – не унималась профессор.
– Да? – ответила Кэт, не глядя на преподавателя.
– А давай мы заключим сделку? – (Девушка молча ждала.) – Я не поставила тебе оценку: надеялась, что ты придешь поговорить со мной. И я не обязана пока ее ставить. Я могу дать тебе остаток семестра на написание рассказа. Ты шла к твердой отметке «А», может, даже с плюсом.
Кэт подумала о своем среднем балле. И о стипендии. В этом семестре ей нужно было получить высшие отметки, если она собиралась здесь остаться. Шанса на ошибку не было.
– Вы можете это сделать?
– Я могу делать что угодно с оценками своих студентов. Я бог в этом маленьком мирке.
Кэт вдавила ногти в ладони.
– Можно мне подумать?
– Конечно, – жизнерадостно сказала профессор Пайпер. – Если решишься, то я бы хотела регулярно встречаться с тобой в течение семестра, чтобы обсудить твои успехи. Вроде независимой работы.
– Хорошо, я подумаю. Я… э-э… спасибо.
Кэт взяла сумку и встала. Оказавшись слишком близко к преподавательнице, опустила глаза и посеменила к двери. Взгляд она подняла, только выйдя из лифта на своем этаже общежития.
* * *
– Арт слушает.
– Так ты отвечаешь на телефон?
– Привет, Кэт.
– Почему не «добрый день»?
– Мне не нравится «добрый день». Тогда я похож на чокнутого, которому никогда раньше не звонили, поэтому он понятия не имеет, как себя вести. Добрый день?
– Как чувствуешь себя, пап?
– Хорошо.
– Насколько хорошо?
– Я каждый день ухожу с работы в пять часов. Ужинаю с бабушкой. Только этим утром Келли сказал мне, что я выгляжу впечатляюще стабильным.
– Вот это как раз и впечатляет.
– Он совсем недавно сообщил мне, что мы не можем использовать Франкенштейна в нашем заказе на «Франкенбобы», потому что он более никому не интересен. Деткам зомби подавай.
– Но они же называются не «Зомби-бобы».
– Будут, если так захочет чертов Келли. Мы продвигаем «Зомбобовые колбаски».
– Ух ты, и как ты вышел из этого «стабильным»?
– Представлял, как поедаю его мозг.
– Пап, я все же впечатлена. Эй… я, наверное, приеду домой на следующие выходные.
– Если хочешь… Только, Кэт, не беспокойся за меня. Когда ты счастлива, мне намного лучше.
– Что ж, я счастлива, когда не беспокоюсь за тебя. Симбиоз какой-то.
– Кстати, об этом… Как дела у сестры?
* * *
Насчет беспокойства папа ошибался. Кэт нравилось беспокоиться. Тогда она казалась себе инициативной, даже будучи совершенно беспомощной.
Как в истории с Ливаем.
Кэт не могла знать, увидит ли она Ливая в студгородке, зато могла переживать – может, тогда этого не случится. Что-то вроде вакцины от беспокойства. Или словно смотреть за чайником, чтобы тот не выкипел.
В голове крутилась успокаивающая пластинка: Кэт переживала, что встретит Ливая, а затем перечисляла все причины, по которым это не могло произойти.
Во-первых, Рейган обещала держать его на расстоянии.
Во-вторых, у Ливая не было дел в Центральном кампусе. Кэт убеждала себя, что Ливай посвящает все время изучению буйволов в Восточном кампусе или работе в «Старбаксе», а может, страстным ласкам на кухне с симпатичными девушками. Не было ни одной причины, чтобы их пути когда-либо пересеклись.
И все же… Кэт замирала каждый раз, когда видела светло-русые волосы и зеленую куртку «Кархарт», – или каждый раз, когда хотела это видеть.
Теперь она застыла как вкопанная.
Потому что Ливай находился не там, где должен был. Он сидел возле ее двери. Видимо, Кэт недостаточно переживала.
Ливай тоже увидел ее и вскочил на ноги. Он не улыбался. Слава богу! Она была совершенно не в духе для улыбок.
Кэт осторожно шагнула вперед.
– Рейган на занятиях, – сказала она, находясь в нескольких дверях от Ливая.
– Я знаю, – заверил он, – поэтому я здесь.
Она тряхнула головой. Жест этот мог означать «нет» или «не понимаю» – и то и другое было верным. Кэт остановилась. Живот так сильно скрутило, что хотелось согнуться пополам.
– Мне нужно кое-что тебе сказать, – протараторил Ливай.
– Я не хочу, чтобы ты заходил, – ответила она.
– Не страшно, я могу сказать все здесь.
Кэт обхватила свой живот двумя руками и кивнула.
Ливай сунул ладони в карманы куртки и признался:
– Я был не прав.
Она снова кивнула, подумав: «Ну и дела!» Интересно, что ему нужно от нее?
Он сильнее натянул карманы и сказал со всей серьезностью:
– Кэт, это был не просто поцелуй.
– Хорошо.
Она перевела взгляд на дверь. Сделала еще шаг, взмахнув ключом, словно разговор окончен.
Ливай отошел с дороги. Он выглядел растерянным, но вел себя вежливо.
Кэт вставила ключ в замочную скважину и взялась за ручку. Она слышала, как позади дышит и переминается с ноги на ногу Ливай.
– Какой из них? – спросила Кэт.
– Что?
– Поцелуй – какой из них?
Ее голос был слабым и тонким. Как промокшая бумага.
– Первый, – через мгновение ответил Ливай.
– Ну а второй? Просто поцелуй?
Голос Ливая раздался чуть ближе.
– Я не хочу говорить о втором поцелуе.
– Плохо.
– Тогда да, – сказал он. – Это был просто… пустяк.
– А что насчет третьего?
– Вопрос на засыпку? – вздохнул он.
Она пожала плечами.
– Кэт… я пытаюсь сказать тебе кое-что важное.
Она повернулась и тут же пожалела об этом. Взъерошенные волосы Ливая были откинуты назад, только несколько прядей упали на лоб. Парень не улыбался, и казалось, его голубые глаза заняли почти половину вытянутого лица.
– Что ты пытаешься мне сказать? – спросила она.
– Кэтер, это был не просто поцелуй. Ничего простого.
– Ничего простого?
– Ничего.
– И?
Ее голос прозвучал спокойно, хотя от нервов внутри все переворачивалось. Вместо органов образовалось месиво. Исчезли кишки, разложились почки. Желудок скрутило, засасывая и трахею.
– И… А-а-а! – с досадой протянул Ливай и провел ладонями по волосам. – Мне очень жаль. Я не знаю, почему сказал так в больнице. Вернее, знаю, но я ошибался. Очень ошибался. Как бы я хотел вернуться в то утро, когда проснулся здесь, и образумить себя, чтобы не произошло подобной нелепицы.
– Интересно… – сказала Кэт, – если бы существовали машины времени, кто-нибудь использовал бы их, чтобы отправиться в будущее?
– Кэтер!
– Что!
– О чем ты думаешь?
И о чем же она думала? Она вообще не думала, а гадала, сможет ли жить без почек. Она еле держалась на ногах.
– Я, если честно, не понимаю, что все это значит, – сказала она.
– Это значит… что ты мне очень нравишься. – Ладонь Ливая вновь скрылась в волосах, не позволяя им упасть на лицо. – Очень сильно нравишься, – признался он. – Я бы хотел, чтобы тот поцелуй положил начало чему-то хорошему. А не стал концом.
Кэт посмотрела Ливаю в лицо. Он свел брови, отчего над переносицей набежали морщинки. Его щеки впервые были совершенно гладкими, а губы – как никогда кукольными, без тени улыбки.
– Мне казалось, что это начало, – вздохнул Ливай.
Он снова сунул руки в карманы и слегка качнулся вперед. Будто хотел врезаться в Кэт. Она прижалась спиной к двери и кивнула:
– Хорошо.
– Хорошо?
– Да. – Она развернулась и открыла дверь. – Можешь войти. Насчет остального я пока не уверена.
– Хорошо, – повторил Ливай.
В его голосе появилась улыбка – скорее зародыш, – и это чуть не лишило Кэт чувств.
* * *
– Я тебе не доверяю, – сказал Саймон, хватая Бэзила за руку.
– Что ж, а я не доверяю тебе, – огрызнулся тот, даже брызнул слюной, которая попала Саймону на щеку.
– А зачем тебе мне доверять? – спросил он. – Это ведь я свисаю с обрыва!
Бэзил презрительно глянул на него сверху вниз, его рука затряслась под весом Саймона. Мальчик опустил вторую руку, и Саймон вцепился в нее.
– Дуглас Джей Хеннинг! – еле слышно выругался Бэзил, качнувшись вниз. – Зная тебя, ты утащишь вниз нас обоих только назло мне.
Из «Так держать, Саймон!», опубликовано в ноябре 2010 года на сайте Fanfixx.net автором Магикэт
