56
Элеанора
Письма. Открытки. Бандероли, гремевшие так, словно были наполнены аудиокассетами. Ничего не вскрыто. Ничего не прочитано.
«Дорогой Парк», — написала она на чистом листе почтовой бумаги.
«Дорогой Парк»… Элеанора пыталась объяснить, но любые объяснения разваливались на части. Правду очень сложно написать. То, что она чувствовала к Парку, было слишком горячим, чтобы это трогать.
«Прости меня», — писала она и зачеркивала.
«Я просто…» — начинала она снова — и отшвыривала наполовину написанные письма. И бросала нераспечатанные конверты в нижний ящик стола.
Дорогой Парк, шептала она, уткнувшись лбом в шкаф, просто остановись.
Парк
Отец сказал, что Парку надо найти подработку на лето — чтобы вернуть деньги за бензин.
Никто из них больше не заговаривал о том, что Парк куда-то там уезжал. Или о черной подводке для глаз.
Он выглядел достаточно мрачным, чтобы получить место в «Drastic Plastic». У девушки, принимавшей его на работу, было по два ряда дырок в каждом ухе.
Мама перестала забирать почту. Парк знал почему. Она ненавидела раз за разом говорить Парку, что для него ничего нет. Парк забирал почту сам — каждый вечер, приходя домой с работы.
Теперь у него был неограниченный доступ к музыке в стиле панк-рок.
— Я из-за тебя собственных мыслей не слышу, — сказал отец, после того, как три вечера подряд заходил в комнату Парка, чтобы выключить стерео.
«Пф-ф!» — сказала бы на это Элеанора.
Началась осень — и школа. Только тут уже не было Элеаноры.
И она не могла порадоваться тому факту, что у выпускников не было физкультуры.
И она не сказала: «Ба! Несвятой союз», — когда Стив и Тина поженились в День труда.
Парк написал ей об этом письмо. Он рассказывал Элеаноре обо всем, что произошло, и не произошло — каждый день со времени ее отъезда.
Он писал ей письма еще несколько месяцев после того, как перестал их отправлять. На Новый год Парк написал: «Надеюсь, ты получишь всё, что когда-нибудь хотела». А потом кинул письмо в коробку под кроватью.
