Глава 30

Поцеловать меня Даррен больше не пытался. Ни в следующий раз, когда мы болтались по городу, ни долгое время потом. Незаметно приблизился Хеллоуин.

– Пойдешь со мной Хеллоуин отмечать? – спросил он, позвонив через несколько дней после нашей последней встречи. – Будет весело, обещаю.

Что и говорить, с Дарреном всегда было весело. Рядом с ним легко дышится. Никакого напряга, отдыхаешь душой и телом. И спокойно. И я поймала себя на том, что жду встречи с ним все с бо́льшим нетерпением. А о тебе думаю все реже. И это хорошо, поскольку от тебя не приходило ни единой весточки, а о том, чтобы самой дать о себе знать, не могло быть и речи. Я себя лучше чувствовала, когда не ждала от тебя ответа. Хотя совсем из моей жизни ты никуда не делся. Время от времени в «Нью-Йорк таймс» печатались твои фотографии, твое имя то и дело попадалось мне на глаза, скажем, когда я ехала в метро. И сразу сердце сжималось, билось чаще, мне становилось не по себе, и весь день я чувствовала себя не в своей тарелке. Но рядом с Дарреном такого никогда не было.

– Хеллоуин? – отозвалась я. – Отличная мысль. Костюмы нужны?

– Она еще спрашивает, нужны ли костюмы! – воскликнул Даррен, словно обращаясь к кому-то третьему, хотя я знала, что живет он один… как, впрочем, и я. – Обязательно! Я уже, кстати, думал об этом… «Узник Азкабана»? Ты бы была Гермионой, а я – Гарри. Или давай я наряжусь Человеком-Пауком, а ты Майклом Джексоном.

В голове мелькнула мысль, что ты эти два костюма никогда в жизни не предложил бы. Год назад на Хеллоуине мы с тобой изображали электрическую розетку с вилкой, помнишь? Это было более в твоем духе. Это был наш с тобой стиль.

– Ударим по поп-культуре? – спросила я.

– А что?.. Ладно, можно, я кое в чем тебе признаюсь?

Сердце мое вздрогнуло.

– Давай…

Я понятия не имела, в чем он собрался признаться. И уже жалела о том, что не поцеловала его, даже виду не подала, что хочется.

– Я пытался придумать достойный образ, а потом взял и залез в Интернет, набрал «популярные костюмы на Хеллоуин». Если у тебя есть оригинальные идеи, я слушаю, уже навострил уши. Впрочем, нет, не только уши. И глаза, и нос, и губы, и… в общем… все остальные части тела.

Я рассмеялась. С ним действительно невероятно легко.

– Остальные, говоришь? Честно?

Впервые я ощутила желание пококетничать с ним и поняла, что мне это нравится.

Он помолчал. Я представила его лицо, округлившиеся глаза, порозовевшие щеки.

– Да нет, я вовсе не хотел…

– А как насчет оговорки по Фрейду? – сказала я. – На Хеллоуин? Я надену ночную рубашку с надписью «фрейдистка». А ты будешь изображать самого Фрейда. Я поищу тебе хорошую сигару.

– А что, мне нравится! – засмеялся он. – Уж куда лучше, чем Человек-Паук или Майкл Джексон.

– Во сколько начало?

– В девять. У Гэвина с Арджит на квартире. Помнишь Арджит из Хэмптонса?

– Нет, что-то не припомню.

– Тогда познакомишься с обоими. Я зайду к тебе в восемь, не возражаешь? Пиццу прихвачу. Понятия не имею, чем там у них кормят на вечеринках, поэтому надо подкрепиться на всякий случай.

– Неплохая идея. Ночнушка у меня найдется. А шаблон для надписи завтра поищу.

– А сигара? Ладно, сигара у меня есть.

– Правда?

Видно, я снова смутила его душу.

– Мм… – промычал он.

– Ладно, шучу. Пока, до субботы.

Настала суббота, и Даррен явился ко мне в серой тройке с полосатым галстуком, с белой бородищей и фальшивыми очками. В одной руке он держал коробку с пиццей, в другой – сигару.

– Ну как? Похож я на Фрейда?

– Одно лицо. А как я тебе? Похожа на оговорку по Фрейду?

Волосы я распустила, напялила на себя коротенькую, по колено, кружевную ночнушку, на которой специальным маркером крупными красными буквами вывела слово «фрейдистка». Оставался вопрос, какие надеть туфли, но я решила, что к образу лучше всего подойдут серебристые балетки. Губы накрасила в тон маркеру, ярко-красной помадой.

Глядя на меня, Даррен улыбался сквозь фальшивую бороду.

– Похожа, похожа, – повторял он. – Еще как похожа.

В тот вечер между нами что-то изменилось. Он не стал снова по-идиотски сгибать в локте руку, как подобает истинному джентльмену, – просто взял меня за руку и повел по улицам к дому, где собиралась вечеринка. И там мы с ним легко вписались в игру по переворачиванию стаканчиков, потом – в еще одну, и еще одну, после чего он заметно окосел… впрочем, я, пожалуй, еще больше.

В какой бы части квартиры он ни находился, с кем бы ни говорил, взгляд его неизменно возвращался ко мне, словно проверяя, что со мной все в порядке, и желая убедиться, что я никуда не делась. Я вспомнила, как бывала на подобных сборищах с тобой – тогда все происходило наоборот: это я постоянно блуждала взглядом, выискивая тебя. И такая смена роли мне тоже понравилась.

Когда вечеринка близилась к концу, Даррен снова подошел ко мне. В это время я оживленно болтала с какими-то девицами, понятия не имея, кто это и о чем мы говорим.

– Что-то я уже притомился, – сказал он.

Я повернулась к нему:

– Слушай, я тоже. Может, слиняем?

Он кивнул:

– Беру плащи и жду тебя около двери.

Кое-как попрощавшись с девицами, я направилась к Даррену, который разговаривал с Гэвином. Мне его показали в самом начале, но до сих пор еще не представили.

– Это Люси, – сказал Даррен, когда я подошла.

– А, так вы у нас, значит, бумажная куколка, – хохотнул Гэвин.

– Кто-кто? – не поняла я.

Даррен прожег Гэвина взглядом.

– Вы очень красивая, – быстро поправился он. – Словно куколка.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Здесь крылось что-то такое, чего я не знала, но мне было плевать. В тот вечер после вечеринки мне казалось, что все меня обожают. И я была счастлива. До дрожи приятно было шагать с Дарреном по ночным улицам, держать его за руку, дышать бодрящим осенним воздухом.

– Хочешь, провожу до дому? – спросил он.

– Хочу, – ответила я.

Взгляд мой задержался на его выступающих из Фрейдовой бороды губах. Попытайся он поцеловать меня три недели назад, я бы испугалась. И, возможно, перестала бы с ним встречаться. Но сейчас я сама этого хотела. Меня тянуло к нему. Это был, конечно, не ты, и стать тобой он никогда бы не смог, но он такой милый и добрый, такой забавный, такой живой и такой привлекательный. И это было поистине чудесно.

Мы подошли к двери. Даррен остановился. Я тоже. Мы стояли лицом друг к другу. Он снял фальшивую бороду, и я снова посмотрела на его губы.

– Люси, – проговорил он, – я не хочу гнать лошадей, но…

– Поцелуй меня, – произнесла я, и его брови полезли на лоб. – Ты же хочешь меня поцеловать. Так что же ты? Целуй.

Даррен наклонился ко мне, наши губы встретились, такие мягкие и теплые в ночном воздухе. Мы тесно прижались друг к другу. Я вдыхала запах одеколона, которым в тот год пшикалась половина мужчин у нас на работе.

У него был совсем другой запах, не такой, как у тебя. В уголках моих глаз навернулись слезы, и я заморгала, пытаясь прогнать их.

Поцелуй закончился, Даррен улыбнулся, глядя мне в глаза.

«Может, пригласить его к себе? – думала я. – Но правильно ли это будет?»

Вообще-то, мне не хотелось, но еще меньше хотелось, чтобы у него возникли мысли, будто он меня не интересует. Пока я ломала голову над дилеммой, он опередил меня:

– Мне надо идти… Но мы сегодня неплохо провели время, верно? Как насчет четверга, ты свободна?

– Да, – улыбнулась я.

Даррен снова наклонился и еще раз поцеловал меня:

– Я позвоню.

Он зашагал прочь, а я поднялась к себе.

Впервые со дня твоего отъезда мне очень захотелось жить.