Он слишком худой. Слишком.

А еще какой-то… потрепанный.

После нескольких месяцев на уотфордских ростбифах Саймон всегда выглядит гораздо лучше. И йоркширского пудинга, чая, щедро сдобренного молоком, жирных сосисок, и сэндвичей, и лепешек с маслом. У Саймона широкие плечи и крупный нос, а когда он худеет, то кожа слишком сильно обтягивает скулы.

Я привыкла видеть его таким худым – каждую осень одно и то же. Но в этот раз все совсем запущено.

Кожа у Саймона потрескалась, глаза красные, веки опухли. Руки тоже красные, но когда он сжимает кулаки, то белеют костяшки.

Даже улыбка у Саймона ужасная. Слишком широкая и алая для его лица.

Я не в силах посмотреть ему в глаза. Когда Саймон приближается, я ловлю его за руку и облегченно выдыхаю, поскольку он не останавливается. Иначе я бы его не отпустила. Схватила бы в охапку, прижала к себе и заклинанием перенесла нас как можно дальше от Уотфорда. Мы бы вернулись, когда все закончится. А Маг, Питчи, Тоскливиус и все, кто пожелает, пусть воюют и дальше.

Мы с Саймоном нашли бы себе квартиру в Анкоридже. Или Касабланке. Или Праге.

Я бы читала и писала. Он бы спал и ел. И мы оба дожили бы до девятнадцати. Возможно, даже до двадцати.

Я бы так и сделала. Забрала его. Вот только я верю, что он единственный способен здесь что-то изменить.

Если бы я украла Саймона ради его безопасности…

Вряд ли бы мы тогда вернулись в мир магов – его бы просто-напросто не стало.