Оказывается, Уотфорд – очень тихое место, если ты не встречаешься с Саймоном Сноу и если за столько лет общения с Саймоном Сноу ты не потрудился обзавестись друзьями.

У меня нет соседки по комнате. Выбранная мне Горнилом девушка, Филиппа, на пятом курсе заболела и уехала домой.

Саймон сказал, это Баз с ней что-то сотворил. Папа сказал, что ее внезапно сразил ларингит: «Для мага это катастрофа».

– Это для кого угодно было бы катастрофой, – ответила я. – Нормалы тоже разговаривают.

Я не слишком скучаю по Филиппе. Она ужасно завидовала тому, что я нравлюсь Саймону. А еще насмехалась над моими заклинаниями. И всегда красила ногти, не открывая окна.

Дома у меня есть друзья, настоящие друзья, но мне не разрешено рассказывать им про Уотфорд. Да я и рассказать-то не могу – папа наложил на меня заклинание, когда услышал, что я жалуюсь своей лучшей подруге Минти на мою волшебную палочку.

– Я всего лишь сказала, что мне надоело таскать ее повсюду с собой! Я же не говорила, что она волшебная!

– О, ради всех змей, Агата! – воскликнул папа.

Мама ужасно разозлилась:

– Велби, ты обязан это сделать.

И папа направил на меня свою волшебную палочку:

– Отказать всем об Уотфорде!

Это очень серьезное заклинание. Лишь членам Ковена позволено его использовать. Но я полагаю, ситуация была достаточно серьезной: если ты расскажешь нормалам о магии, то их найдут и очистят память. А если не получится, то тебе придется уехать.

И теперь Минти думает – мы познакомились в начальной школе, и это ее настоящее имя, правда здорово? – что я хожу в сверхрелигиозную частную школу, в которой запрещен Интернет. В принципе, это недалеко от истины.

Магия и есть наша религия.

Вот только с разницей, что в магию невозможно не верить или слепо следовать традициям на Пасху и Рождество. Вся твоя жизнь вращается вокруг магии. Если ты рожден с даром, то это навсегда и ты обязан жить среди других волшебников и участвовать в нескончаемых войнах, хотя даже неизвестно, когда они начались.

Но конечно, я не обсуждаю этого с родителями. Или с Саймоном и Пенни.

Отказать всем чувствам!

Баз в одиночестве идет через двор. С момента его возвращения мы не разговаривали.

Наверное, мы никогда толком не разговаривали. Даже в тот раз в Лесу. Саймон появился раньше, чем мы смогли пообщаться, а потом так же внезапно исчез.

Если ты считаешь, что можешь обойтись без Саймона, он обязательно появится, будто напоминая, что в этой трагедии все остальные – лишь второстепенные персонажи.

Когда в тот день Саймон и Пенни исчезли, Баз отпустил мои руки:

– Что, черт побери, сейчас случилось со Сноу?!

Это были последние слова, которые он сказал мне.

Но Баз по-прежнему бросает на меня взгляды в столовой. Это выводит Саймона из себя. Сегодня утром он не на шутку разозлился и швырнул вилку на стол. А когда я посмотрела на База, тот подмигнул.

Сейчас же я пытаюсь догнать его. В лучах заходящего солнца сероватая кожа База приобретает теплый оттенок. А мои волосы, наверное, пылают огнем.

– Бэзил, – спокойно произношу я и улыбаюсь так, словно его имя хранит в себе тайну.

Он слегка поворачивает ко мне голову:

– Веллбилав. – Голос у него уставший.

– Мы не разговаривали с твоего возвращения.

– А раньше мы разговаривали?

– Не так много, как хотелось бы, – осмеливаюсь сказать я.

Он вздыхает:

– Кроули, Веллбилав, есть способ и получше, чтобы привлечь внимание родителей.

– Что?

– Ничего, – говорит он не останавливаясь.

– Баз, но я думала, тебе нужно с кем-нибудь поговорить.

– Нет, у меня все хорошо.

– Но…

Он останавливается и вздыхает, потирая глаза:

– Слушай… Агата. Мы оба знаем: из-за чего бы вы ни повздорили со Сноу, вскоре вы помиритесь и вновь будете строить свое золотое будущее. Не усложняй ситуацию.

– Но мы не…

Баз идет дальше, слегка прихрамывая. Может, поэтому он не играет в футбол. Я иду следом.

– Может, мне не нужно золотое будущее, – говорю я.

– Дай знать, когда выяснишь, как перехитрить судьбу.

Он идет так быстро, как только может при своей хромоте. Ни к чему мне бежать следом – это будет выглядеть нелепо.

– Может, мне хочется чего-то более интересного! – кричу я ему в спину.

– Во мне нет ничего интересного! – не оборачиваясь, кричит он в ответ. – Я не подхожу тебе. Уясни это.

Я закусываю нижнюю губу, удерживаясь от желания обхватить себя руками, как шестилетний ребенок.

Откуда он знает, что не подходит мне?

Почему все кругом считают, будто знают, что мне нужно?