Первый шаг — белый террор
Мы пришли к власти, чтобы вешать, а надо было вешать, чтобы прийти к власти…
В плен не брать! Чем больше террора, тем больше побед.
Лавр Корнилов
Время бежит стремительно… Не оскудевает поток статей, особенно сейчас в постсоветской, капиталистической России, о добром царе-батюшке, о гении Столыпина, о благородном Белом движении и противостоящих ему «красных вампирах-душегубах»…
После окаянных 1990-х стали стремительно забывать и отечественную историю. Голицыны и Оболенские стали героями, а Чапаевы и Котовские — бандитами. Прикрутили вдруг в Питере доску с портретом Маннергейма, наверное, за его участие в блокаде Ленинграда. Колчаку памятник хотят поставить (а может, уже поставили, пока писались эти строки) там, где он больше всего российского гражданского люду положил. Завезли на наши погосты немало останков руководителей белых отрядов, у которых не только обшлага мундиров, но и локти в крови, пролитой простыми гражданами России. А потом все круче и круче — некоторые либералы заговорили о реабилитации Власова и Каминского, как на Украине Бандеры и Шухевича, и т. д. Одновременно вытаптывалось патриотическое поле наших советских героев разных периодов.
Удивительно, но сегодня почему-то не принято говорить о легендарном полководце А. А. Брусилове, что он стал красным генералом. А таких примеров было море. В Красную армии запросились и были приняты 75 тысяч офицеров и генералов царской армии. Не все они были выходцами из простого люда. Из этих 75 тысяч — 62 тысячи представляли дворянство России. А вот в белой армии оказалось только 35 тысяч — вполовину меньше. Первым главкомом Красной армии был царский офицер, окончивший академию Генштаба в 1907 году, полковник С. С. Каменев, а начальником полевого штаба — генерал-майор П. П. Лебедев.
Либералы-демократы разного достоинства вчера и в нынешней России до сих пор со времен приснопамятной перестройки утверждают, что белый террор появился в ответ на красный. Но это, мягко говоря, неправда, которую автор готов доказывать с фактами, как говорится, «на кончике пера». Давайте посмотрим на хронологию, изобилующую сплошным предательством.
Отрекшегося от престола царя Николая II арестовал 2 марта 1917 года генерал Алексеев — начальник его штаба. Царицу и семью задержал 7 марта генерал Корнилов — командующий Петроградским военным округом (ВО). Кстати, в дальнейшем — герои-основатели Белого движения.
Правительство Ленина, принявшее на себя ответственность за судьбу уставшей от войны страны, в ноябре того же года предложило семье Романовых выехать к родственникам в Лондон, но английская королевская семья отказала им в гостеприимстве.
Уход царя с политической арены приветствовала практически вся Россия.
«Даже близкие родственники Николая, — писал историк Генрих Иоффе, — нацепили на грудь красные банты. Великий князь Михаил, которому Николай намеревался передать корону, от престола отказался. Русская Православная Церковь (РПЦ), совершив клятвопреступление церковной присяге на верноподданство, приветствовала известие об отречении царя…»
По выверенным историческим данным, 57 % российского офицерства поддержало Белое движение, из них 14 тысяч позже перешли к красным. 43 % (75 тысяч человек) — сразу пошли за красных. Таким образом, практически половина царских офицеров поддержали советскую власть. Первые несколько месяцев после Октябрьского восстания в Петрограде и Москве не зря были названы «триумфальным шествием советской власти». Из 84 губернских и других крупных городов только в 15 она установилась вооруженным путем.
А вот что писал генерал-майор Иван Акулинин в своих воспоминаниях «Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками 1917–1920»:
«Как раз в это время в Войско стали прибывать с Австро-Венгерского и Кавказского фронтов строевые части — полки и батареи, но рассчитывать на их помощь оказалось совершенно невозможно: они и слышать не хотели о вооруженной борьбе с большевиками».
19 февраля 1918 года германские и австро-венгерские войска, около 50 дивизий, перешли в наступление по фронту от Балтики до Черного моря. За две недели они оккупировали огромные пространства…
Даже после подписания 3 марта Брестского мира голодные и униженные проигранной войной немцы не остановились и по договоренности с предательской Центральной Радой вошли на Украину, где стали грабить местное население и вывозить эшелонами в фатерланд награбленное имущество — от угля до продовольствия. На Севере России, в Мурманске и Архангельске, высадились англосаксы, на Дальнем Востоке — они же вместе с японскими самураями, в Сибири орудовал Колчак, на Юге — Деникин, начиная с Урала растянулись эшелоны мятежного Чехословацкого корпуса, двигающиеся к Владивостоку, и так далее.
И справедливо возникает вопрос: «Как же Советская Россия оказалась в кольце окружения?»
* * *
Интересная деталь, начиная с диких 90-х годов XX столетия в России из отечественной истории были практически вычеркнуты боевые действия войск 14 иностранных государств на нашей земле в период Гражданской войны в 1918–1922 годах.
Практически беззащитная Россия после Первой мировой войны и двух революций оказалась в окружении оккупантов, вооруженных танками, орудиями и боевыми кораблями. Они понимали, что убитая Россия может скоро стать их добычей, которую в случае победы можно будет поделить на части, разрезать, как пирог. В штабах и правительствах этих стран уже делили территорию огромного и богатого Российского государства.
У россиян главным оружием были револьверы, винтовки и в лучшем случае пулеметы «Максим». А за линиями фронтов действовали партизанские отряды, по мере развития боевых действий превращающиеся в соединения и армии народных мстителей. Не давали покоя противникам России и подпольщики.
По новым рассекреченным архивным данным, вражеские силы составляли огромную цифру. Так, в период с февраля по июль 1918 года с разных сторон на территорию России вступило более одного миллиона иностранных солдат — оккупантов!
Что же получается — это же настоящая агрессия! А мы твердим лишь о Гражданской войне. Да, она была, но не только в ходе противостояния белых и красных. С белыми в союзе был Запад. Выходит, что Россия после 1917 года участвовала в двух войнах: отражении иностранной интервенции Антанты и Гражданской войне.
Первая — это масштабнейшее вторжение 14 государств на суше, на море и в воздухе. Есть смысл перечислить этих побитых в конечном счете вояк — австрийцы, американцы, англичане, венгры, поляки, испанцы, немцы, канадцы, французы, итальянцы, сербы, финны, чехословаки и японцы.
Американский президент Вудро Вильсон одобрял действия Антанты.
Так, чехословацкий легион служил костяком иностранной оккупационной армии. Это был кинжал в сердце России зимой 1919–1920 года. Чехи, как коротко называли в народе легион, чувствовали себя хозяевами положения, получив одобрение главного заокеанского дирижера.
Управляющий делами колчаковского правительства Г. К. Гинс в своих воспоминаниях «Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории 1918–1920» о деятельности чехов на Транссибирской железной дороге писал:
«Захватив русские вагоны, чехи безжалостно выкидывали из них русских людей, выдавали красным тех самых офицеров, которые ими же были втянуты в гражданскую войну…
Благодаря чешскому хозяйничанью на дороге артельщики не могли развозить денег, прервалось сообщение с фронтом, были отняты все транспортные средства у русских военных частей., распродажа привозимого в чешских эшелонах имущества в Харбине достаточно ярко рисует, каким интересам отдавалось предпочтение, когда отнимались паровозы от поездов с ранеными, больными, женщинами и детьми».
О колчаковцах он писал, что число убитых и замученных в застенках белого адмирала не поддавалось учету. Только в Екатеринбургской губернии было расстреляно около 25 тысяч человек. В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Белые не жалели людей.
Сегодня поляки упрекают Россию в оккупации и агрессии против Польши в период освободительной миссии 1939 года для присоединении к Украине ее западных областей, оккупированных Варшавой после Рижского договора 1920 года. Почему-то они забыли о том, что 12-тысячная польская дивизия в составе войск интервентов убивала россиян не только на Украине, Белоруссии, но и в Сибири. Кто их звал к нам? Они сами пришли на нашу землю как поработители.
На Кольском полуострове, в Карелии и на Северной Двине воевали не столько принудительно мобилизованные русские Северной армии генерала Миллера, сколько английские волонтеры генерала Айронсайда со своими кораблями, самолетами, бронепоездами и танками, а также помогавшие им американцы, французы и прочие.
Автор, недавно побывавший в городе Кемь, расположенном «у самого Белого моря», видел братские могилы поморов, погибших от рук иностранных оккупантов.
Небольшая армия Юденича была сформирована и экипирована стараниями английских генералов Гофа и Марша. Вместе с ней на красный Петроград наступала хорошо вооруженная теми же англичанами эстонская армия.
На юге России при армии Деникина с Россией воевала двухтысячная британская миссия, в которую входили штабисты, инструктора, летчики, танкисты, артиллеристы. Недаром военный министр Великобритании Уинстон Черчилль за количество вложенных технических, людских и финансовых средств называл деникинскую армию «моя армия».
В своей книге «Мировой кризис» тот же Черчилль писал:
«Было ошибочно думать, что в течение всего этого года (1919-го. — Прим. авт.) мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело!»
Многие из них нашли свое упокоение на российских просторах, а те, кто избежал гибели, унесли ноги с мыслью, что россиян не одолеть, это особый народ с проявлениями невероятных стойкости, мужества и даже ожесточения при попытках закабалить его иноземцами.
