– Это и правда ты? – спросила Майра, подбежав к Рикарду.

– Единственный и неповторимый, – ответил тот, изобразив свою обычную ухмылку. Он крепко обнял Майру, чуть заново не переломав ей ребра. Впрочем, Майре было плевать, она тоже горячо обняла Рикарда. Заметила у него на лице новые шрамы.

– Как… как так вышло? – спросила Майра, испытывая радость и одновременно смятение.

– Я же говорил, что я – как тяжелый случай оспы, помнишь? – ответил Рикард и наконец разжал объятия. Майра поморщилась, потирая бока. – От меня так легко не избавишься.

– Ну, когда патрульные избивают тебя до смерти, нельзя сказать, что это легко, – заметил, подходя и обнимая Рикарда, Калеб. Друзья радостно улыбнулись друг другу. – Во имя Оракула, как ты выжил? Тебя же убили у нас на глазах.

– Да уж, патрульные меня неслабо отделали, тут ты прав, но я не умер – хотя и был близок к этому. – Помрачнев, Рикард покрутил ладонью у груди. – Жаль, моему отцу не так повезло. Он скончался от ран.

Майра и Калеб повторили за ним священный жест.

– Да упокоит его душу Святое Море, – сказали ребята. Впрочем, обсудить они это не успели, потому что услышали еще один знакомый голос:

– Майра… Возиус…

Это был отец.

Он подбежал к детям и обнял их. У него за спиной, смаргивая слезы, Майра сумела разглядеть Моди – та шла, ведя Стеллу и Джинджер Бишоп. А близняшки-то, заметила Майра, подросли на несколько дюймов. Да и Моди изменилась: волосы собрала в тугой пучок на затылке и одета была в простую синюю форму с эмблемой на лацкане.

– Мы тоже считали Рикарда погибшим, – признался отец. – Похоже, отец Флавий держал его у себя взаперти, но Рикард как-то умудрился сбежать.

Рикард вздрогнул:

– Во имя Оракула, хорошо, что этого Красного Плаща больше нет.

– Я так думаю, подъем он не пережил? – догадался Калеб.

Джона покачал головой:

– Отец Флавий выбросился в море. Заявил, что мы, бежав с глубины, накличем новый Конец. Потом вместе с Оракулом заперся в шлюзе. Вышло, конечно, драматично и помпезно, но большая часть нашей колонии ликовала. Почти все Плащи и патрульные предпочли остаться на дне. Там и задохнутся.

– Дураки суеверные, – добавил Рикард. – Мы честно предложили им подняться, но они сами не захотели. Впрочем, поделом – после всего зла, что они причинили нашему народу.

В этот момент на поверхности показалось еще несколько субмарин. Было видно, что их тоже собирали по кусочкам, из деталей со Склада – по схемам отца, руку которого Майра узнала бы где угодно.

– Так вы целый флот построили? – спросила Майра, глядя, как подлодки плывут к берегу, и считая те, которые только поднялись. – И много людей отправилось с вами?

– А моя семья? – спросил Калеб. – Они тоже здесь? Джона кивнул, похлопав его по плечу. – Твои родители, братишка и сестренка – они все поплыли с нами. Должны вот-вот подняться. Советник Сиболд отрекся от Синода и примкнул к нашему маленькому восстанию еще до того, как мы успели объявить всеобщую эвакуацию.

– Восстание? – удивился Калеб. – Против Синода?

– Ты имеешь в виду мое восстание? – подсказала Моди, беззубо улыбаясь. Достала из кармана мешочек и вручила его Майре. – Я, в конце концов, шеф.

– Ты подняла бунт? – спросила Майра, открывая мешочек. Внутри лежали конфетки. Она сунула одну в рот и тут же ощутила на языке кисло-сладкий вкус. От удовольствия на глазах даже слезы выступили. – О чем ты, Моди?

– Сразу как ты сбежала, изгои восстали против Синода и заняли Инженерную, – принялась пояснять Моди. – Мы к тому времени уже давненько планировали мятеж, но твой побег в Святое Море зажег ту искру, которой мы ждали. Мы вызволили твоего папу из Тени, чтобы он помог свергнуть Синод, а он возьми да и расскажи о машине «Анимус». Ну, знаешь, она-де ломается, починить ее никак, вы задохнетесь – и изгои, и демос, и кратос… все, короче.

Джона фыркнул:

– Да, только я выразился куда как красноречивее.

– Речь вышла зажигательной, – ухмыльнулась Моди. – В общем, твой папа объяснил, что сражаться с Синодом – только время впустую тратить, а надо строить субмарины. Причем быстро. Тогда мы подготовили операцию «Подъем», захватили Склад запасных частей и Доки. Правда, отец Флавий со своими патрульными напал на наш штаб в Инженерной.

– Да уж, туго нам тогда пришлось, – согласился Джона, коснувшись головы. – Меня крепко приложили дубинкой по виску. К счастью, Рикард успел затянуть меня в трубу, спас мне жизнь. Мятежники ушли от погони по твоим тайным путям и забаррикадировались в Доках.

– Мои тайные пути? – удивленно переспросила Майра. Когда она пользовалась обходными путями в трубах и каналах вентиляции, то и представить не могла, что они пригодятся кому-то еще.

– Ага, – подтвердила Стелла. – Помнишь, ты научила нас ориентироваться в них?

– Когда спасла нас из Тени, – добавила Джинджер. Или это была Стелла, а Джинджер говорила до нее? Майра так и не научилась различать совершенно одинаковых рыжих, конопатых близняшек.

– Я со счета сбился, сколько раз твои пути спасали нам жизнь, – сказал Джона, гордо глядя на Майру. – Когда мы оказались в Доках, то забаррикадировались изнутри, но по-прежнему понятия не имели, куда плыть. Правда, я знал: если ты выберешься на Поверхность, то обязательно передашь нам весточку. И я использовал старые компьютерные системы: настроил их на поиск сигнала. Почти никто не помнил, что эта функция зашита в терминалы.

– Центральный компьютер! – воскликнул маленький оружейник. – Ну конечно! Гениально! Терминалы – по всей колонии, и через них можно было войти в систему, хотя никто ими для этого уже давно не пользовался. Просто забыли.

– Ну, этому я научился у тебя, – признался Джона. – Ты терминалы просто обожал. Тебя от них приходилось за уши оттаскивать – чтобы на уроки не опаздывал.

– Значит, вы получили наш сигнал? – спросила Майра. – Нашли зонд?

– Точно, одним прекрасным утречком ваш маленький зонд показался на наших радарах, – ответила Моди. – И, хвала Оракулу, показался вовремя. Уровень кислорода упал ниже некуда, и мы уже готовились отплыть вслепую.

– Точно, – подтвердил Джона. – Я отправил тебе ответный сигнал, используя старый шифр, найденный в памяти компьютера, а потом объявил всеобщую эвакуацию. Мы оповестили все сектора.

– Как же вы победили Синод? – спросил Калеб. – И патрульных?

– Да их и не пришлось побеждать, – ответила Моди. – Их просто перестали поддерживать. Мятеж охватил всю колонию. Когда уровень кислорода рухнул, да еще прозвучал призыв к эвакуации, почти весь демос перешел на нашу сторону. Поняли, что мы были абсолютно правы, а Синод лгал им.

– Я знала, что ты получишь мое сообщение, папа, – сказала Майра и снова обняла отца. С трудом верилось, что он стоит здесь, рядом с ней, живой. Чувство было просто поразительное.

– Так точно, – ответил Джона. – А я знал, что ты расшифруешь мое.

– Вообще-то, про шифр догадался он. – Майра указала на братишку.

– Ну конечно, Возиус. И почему я не удивлен?

– Мне помог Орден, – ответил оружейник, а потом потупился и слегка покраснел. – И кстати, меня теперь иначе зовут, – тихонько добавил он.

– А, да, к Возиусу теперь следует обращаться «брат», – сообщила Майра. – Его приняли в Орден оружейников. Это древнее общество ученых со Второго ковчега, одной из космических колоний.

Джона вскинул брови:

– Так вот откуда на нем эта странная мантия?

– Еще он лысый, – добавила Майра. – И вот это уже правда… странно.

– Да хватит уже, – хмуро заметил оружейник.

Они дружно рассмеялись, а затем Майра серьезным тоном сказала:

– Папа, с тех пор как мы покинули дом, столько всего случилось… Не знаю даже, с чего начать.

– У нас еще будет время для историй, а пока я просто рад, что оба вы живы, – сказал Джона, беря ее за руку. Потом он посмотрел в небо и спросил: – Так вот она какая, Поверхность? Во имя Оракула, она еще прекраснее, чем я себе представлял. А вон там – это солнце?

– Солнце, небо, облака, – перечислила Майра, беря отца под руку и ведя к транспортнику. Возиус, шурша подолом мантии, следовал за ними. – Да, погоди, ты еще про погоду не знаешь.

– Погода? – нахмурился Джона. – Это еще что такое?

Майра принялась объяснять ему, а Рен тем временем отправила сообщение на базу, чтобы прислали еще транспортники – с глубины поднималось все новые и новые подлодки. Одетые в грубую одежду из пеньковой нити подводные колонисты выбирались на берег и во все глаза смотрели на небо.

– Мама! Папа! Джек! Элла!

Заметив родных, Калеб побежал к ним. Его отец – теперь, когда отрекся от поста в Синоде – выглядел иначе. Как будто подобрел. Рен робко приблизилась к нему, но Калеб ухватил ее за руку и, подведя ближе, с гордостью представил:

– Это Рен, она из космической колонии.

Он указал на небо, но родные смотрели на него озадаченно: не могли понять, как вообще кто-то может жить там, наверху.

Джона продолжал жизнерадостно говорить, засыпая Майру вопросами о Поверхности. Ей с трудом верилось, что их маленькая семья наконец воссоединилась: во время полного тягот пути она часто сомневалась, что этот момент наступит, но все же они снова встретились.

Калеб ушел к своим, а Майра осталась с Джоной и Возиусом: они с отцом оживленно обменивалась идеями, братишка внимательно слушал – словно и не было никакой разлуки. Хотя, конечно же, она была, и за время, проведенное вдали друг от друга, они изменились. Это было видно по шрамам и новым морщинам, да и другие, не столь очевидные, раны давали знать о себе. К тому же на руке у Майры мерно пульсировал Маяк.

Но они выжили, и это пока было самое главное.