– Лучше тебе вернуться живым и здоровым, – сказала Майра. Из-за тревоги она выглядела намного старше своих семнадцати лет. – Аэро, ты вообще слышишь меня?

Ее проекция мигнула, грозя погаснуть.

– Теряю сигнал, – сообщил оружейник, сидевший за пультом Переговорной машины. Затем подергал за какие-то рычажки и подкрутил реле, и проекция Майры снова обрела четкость.

– Живым и здоровым, принято, – усмехнулся Аэро.

Майра, впрочем, не унималась:

– Точно нет другого способа?

Аэро протянул к ней руку, но его пальцы прошли сквозь изображение.

– Мы ведь это уже обсудили, помнишь? – Он говорил быстро: время истекало, и не только потому, что оружейник мог потерять сигнал, но еще и потому, что близилось время поединка, девять утра.

– Да-да. Вот только почему я переживаю?

– Тревога перед боем – обычное состояние. Как и тошнота.

Майра невольно расхохоталась:

– Хвала Оракулу, рвать меня точно не тянет. А ты чего такой расслабленный? Это ведь твоя жизнь на кону.

– Не впервой, – криво усмехнулся Аэро. – Не забывай, это – единственный способ вызволить друзей из плена. К тому же, если я одержу победу, Виник согласился восстановить меня в звании. Появится доступ к ресурсам корабля и людям. Вдруг получится убедить их встать на нашу сторону.

– Винику верить нельзя, – покачала головой Майра. Ее кудряшки всколыхнулись, как живые. – С чего ты взял, что он выполнит обещания?

– Оружейники передали текст договора всем на корабле, каждый солдат его видел. Виник собственной подписью подтвердил, что если я докажу свою невиновность, он освободит меня от обвинений. А если пойдет на попятную, о его предательстве узнают все.

– Ладно, а вдруг проиграешь? Не смей недооценивать противника.

Братья оружейники тем временем перезаряжали его фальшион. Аэро успел сменить сорочку и брюки на легкую десантную форму, пустые ножны болтались на поясе ампутированной конечностью.

– Ты говоришь совсем как Рен: вечно она за меня переживает.

– Разве это так плохо?

– Нет, напротив. Значит, тебе не все равно.

– Ну, можно и так сказать.

– А как бы ты сама это объяснила? – поерзав, спросил Аэро. От смущения жгло шею, и он оттянул воротник. – Эмоции для меня по-прежнему непонятны.

– В общем… люблю я тебя, – протараторила Майра, заливаясь краской. – Так что не вздумай погибнуть и все испортить. Ясно, солдат?

Аэро был поражен.

– Да ты издеваешься!

Майра сердито посмотрела на него, отчего показалась ему лишь еще более обольстительной. Ее проекция была как живая, и оттого Аэро больнее переживал, что не может коснуться ее. Маяк у него на руке сверкнул, выдавая мысли.

– Значит, обольстительная? – На губах Майры проскользнула усмешка.

– Н-да… прости. – Аэро потеребил пустые ножны. Даже предстоящий бой не внушал такого ужаса, как разговор по душам с Майрой, и от этого Аэро мутило как никогда.

– И?.. – подначивала Майра.

– Обещаю пока не умирать, если тебе от этого легче, – пробормотал Аэро, чувствуя, как обжигает щеки румянец. – Я уже дрался с Даникой. Она – сильный солдат и в Агогэ получала высокие отметки за навык фехтования. Но я уже один раз победил ее. – Аэро сделал паузу, поигрывая ножнами. – Меня только одно смущает в том, что выставили именно ее…

– Что же? – спросила Майра, скользнув ближе.

Аэро нахмурился:

– Почему было не назначить заменой более опытного бойца?

– Может, Виник так на нее полагается? – предположила Майра. – И потом, он ведь прежде использовал ее, чтобы давить на твои чувства. Вдруг снова пользуется тем же грязным трюком?

– Да, я тоже первым делом об этом подумал, как и оружейники. Но ведь Виник – не дурак, должен знать, что я буду готов и не попадусь на одну уловку дважды. К тому же я теперь лучше управляю Маяком, он не сломит меня, как в прошлый раз.

– Ты прав, – согласилась Майра. – Это подозрительно.

– Вот-вот. Рад, что не я один так думаю. Значит, мне не показалось. Рен так просто со мной не согласилась бы.

– Я – не Рен.

От того, каким тоном Майра это сказала, у Аэро даже мурашки по спине побежали. И правда, Майра совсем не похожа на Рен: странная, непредсказуемая, порывистая и вместе с тем очень умная. Может, и Рен не держала чувства под спудом, но умела с ними справляться. Это делало ее отличным солдатом и командиром, у которого весь отряд ходит по струнке и выкладывается по полной. Зато Майра – нечто совершенно иное.

Тут его выдернули из задумчивости:

– Ваш фальшион заряжен, – негромко произнес молодой оружейник – тот самый, что подавал чай.

Обрадованный, Аэро принял клинок и для пробы несколько раз взмахнул им, чувствуя, как лезвие рассекает воздух. Клинок прямо звенел от свежего заряда. Довольный, Аэро спрятал его в ножны, которые теперь приятно оттягивали пояс.

Майра как-то странно смотрела на него. Оружейники не видели ее, и со стороны, наверное, казалось, что Аэро беседует сам с собой. Его это, правда, не волновало.

– Вот только не надо смотреть на меня так пессимистично, – попросил он. – Я ведь не на собственные похороны собираюсь. Для моего народа сражение – повод для праздника. Тебе радоваться за меня надо: я проявлю воинскую доблесть, мастерство и докажу свою невиновность.

– А заодно оборвешь чужую жизнь, – неодобрительно нахмурилась Майра. – Это вовсе не повод для радости. Уж точно не там, откуда я родом.

– Лучше чужую, чем свою, – парировал Аэро.

– Тоже верно, – огорченно сказала она, запуская пальцы в волосы. – Просто хотелось бы решить дело иным путем – не сулящим верную смерть тебе или девушке, которая вступает в бой по приказу. Она ведь просто солдат.

– Да, но у меня такое чувство, что у Даники личные мотивы.

– Это потому, что вы были помолвлены?

– Ну да, – сказал Аэро и снова зарделся. Потом, уже серьезным тоном, добавил: – Майра, грядет война. Будут жертвы с обеих сторон. Много жертв. Придется тебе с этим как-то смириться. Иного способа уцелеть у нас нет, и если ты думаешь, что Виник – злодей, погоди, пока прилетит Четвертый ковчег.

– Ты прав, но мне от этого не легче. – Майра скользнула еще ближе и посмотрела ему в глаза. – Обещай, что если будет выбор, ты не убьешь Данику.

Аэро отсалютовал ей:

– Слово солдата.

Тут его окликнул старый оружейник:

– Поторопитесь, на часах уже почти девять утра.

Проекция Майры начала таять в воздухе.

– Помни, я вернусь, – быстро заговорил Аэро. – В следующий раз, когда мы увидимся, Возиус и Калеб уже будут с тобой. Я отправлю их на Землю. Это я тебе тоже обещаю.

Майра исчезла. Услышала ли она его последние слова? Старейшина тем временем встал из-за Переговорной машины и, прихрамывая, подошел к Аэро. Он сильно постарел, это противостояние его выматывало.

– Идемте. Мои братья и сестры проводят вас в камеру симулятора. Удостоверятся, что по пути не возникнет сложностей.

– В смысле, что Виник не затеял подлость? – уточнил Аэро.

– В том числе, – подмигнув, ответил мастер.

По коридорам корабля прошли без приключений. Правда, у Аэро наконец разыгрались нервы, а шуршание багряных мантий и мягких туфель не успокаивало. Он понял, что испытывает страх – незнакомое прежде чувство. Старый оружейник обернулся:

– «Страх – это лишь состояние ума», – процитировал он учение Ордена. – Примитивный инстинкт, впаянный в наш мозг и помогающий выживать. Однако осознанность позволяет преодолевать даже самые глубинные и мощные импульсы.

– Впаянный? – повторил Аэро. – Точно сказано.

– Ваша соперница испытывает то же самое, – сочувственно произнес старейшина. – А может, переживает это сильнее: вам прежде доводилось биться насмерть, для нее же это – первый опыт. А еще она боится проиграть. Я заметил это во время встречи.

– Я тоже заметил. Страх поражения угнетает.

Оружейник кивнул:

– Да, но думаю, дело не только в нервах. Вы знали, что у майора Ротман некогда была младшая сестра?

Аэро покачал головой.

– Да, личные дела – информация засекреченная и недоступная, однако в Кузню зарядить фальшион рано или поздно приходит каждый солдат. А мы ведем подробные записи. Вчера я просмотрел все, что есть на майора Ротман, думал, может, найдется что-то полезное. Ее сестренку звали Лиллиан, застенчивая и милая была девушка.

– Погодите, имя знакомое… Ее ведь изгнали? Что-то такое припоминаю… Я тогда еще был курсантом.

– Она сжульничала на экзаменах, – подтвердил оружейник. – Ее чувствительную натуру инструкторы не жаловали, хотели вытравить это из нее, ужесточив тренировки. Однако сами же сломили ее дух и усилили чувство незащищенности. Лиллиан с трудом поспевала за сокурсниками и в итоге попыталась смошенничать. Ее поймали на взломе базы данных. Обычно наш Орден старается забирать таких ребят к себе, пока им не нанесли непоправимый ущерб, но вот Лиллиан каким-то образом ускользнула от нашего ока.

На лице старика читалась боль. Аэро, обдумав сказанное им, спросил:

– По-вашему, изъяны Лиллиан могли сказаться на Данике?

– Майор Ротман боится, что ее постигнет участь сестры, что ее саму сочтут слабой. Представляете, какое это давление на психику? Как оно затуманивает суждение? Толкает на предосудительные поступки?

В наступившем молчании Аэро размышлял над услышанным. Вряд ли это помогло бы в бою, но от нового знания отмахиваться не стоило.

Спустя несколько минут они наконец достигли симуляторов. Майор Ротман уже ждала их, надев шлем. Она обернулась и хмуро посмотрела на Аэро. Затем обнажила фальшион и вошла в первую камеру, дверь с шипением закрылась. К Аэро подошел майор Дойл. Взглянув на экран планшета, он коротко произнес:

– Вы опоздали. – Потом перевел взгляд на оружейников и раздраженно сощурился: – Смотрю, вы со свитой. Что ж, она вам больше не понадобится. Оружейники могут вернуться в Кузню. Наденьте шлем и войдите во вторую камеру – немедленно, иначе вам засчитают поражение.

Аэро оглядел коридор: кроме придиры Дойла, больше тут никого не было.

– Где Верховный командующий Виник? – спросил Аэро. – И остальные майоры?

– Вас это не касается, – отрезал Дойл и возбужденно постучал пальцем по экрану планшета. – Симуляцию запускаю я. Верховный командующий удостоил вас чести, пойдя на сделку, а его замена уже готова сражаться. Больше вам знать не положено. – Аэро сдаваться не хотел, но тут майор добавил: – Две минуты – иначе вам засчитают поражение.

Не успел Аэро ничего ответить, как ему на голову надели шлем. Мягкая подкладка заглушала все звуки извне, но датчики, пока он не войдет в камеру, не заработают. Юный оружейник, который нес за Аэро шлем, улыбнулся и, шурша мантией, отошел к своим. Старейшина еще раз поклонился Аэро: его лицо лучилось любовью.

– Жаль, но мы должны вернуться в Кузню, – сказал он на прощание. – И без того отлучились надолго, а за станками нужно приглядывать постоянно. Два моих брата будут наблюдать за схваткой из комнаты управления. И помните, что я вам говорил.

– Спасибо, брат, – поблагодарил Аэро, его голос звучал приглушенно из-под шлема.

Оружейники удалились, и Дойл разве что не втолкнул Аэро в камеру симулятора. Дверь с шипением закрылась, ударили струи холодного воздуха, когда сработали гермозатворы. Аэро встал в углубления в полу, как и положено, и обнажил фальшион. Он не спешил придавать ему какую-либо форму, пока не увидит место дуэли – ни одному из бойцов о нем заранее знать не полагалось. На изнанке шлема зажегся зеленый огонек, и в наушниках раздался голос Дойла:

– Верховный командующий Виник обвиняет Аэро Райта в измене и дезертирстве. – Его речь транслировалась на весь корабль. – Он убил Верховного командующего Бриллштейна и завладел Маяком.

Ложные обвинения вызвали новую волну гнева: это Виник убил предыдущего Верховного командующего и подставил Аэро. Сам Аэро ни за что не поднял бы оружия на командующего колонией, и уж тем более – на родного отца.

– Аэро Райт потребовал суда поединком и сойдется в бою с майором Даникой Ротман, – будто в насмешку продолжал Дойл. – Настройки выставлены на максимальный уровень, бой – насмерть. Да победит сильнейший.

Аэро почувствовал, как программа загружается в шлем. Вот он стоит в камере симулятора, а вот – перенесся в другое место, залитое ослепительным солнечным светом.

«Где я?» – подумал он, учащенно дыша.

Когда глаза наконец привыкли к полуденному солнцу, он понял, что стоит посреди широкой ямы, усыпанной желтым песком. Ноги скользили, и утоптаться не получалось. Аэро завертел головой, чтобы сориентироваться: яму окружала замкнутая круглая стена. Лишенная дверей, она была усеяна сотнями сводчатых ниш в несколько уровней, и в каждой имелось по скамье. Крыши не было, и солнце палило нещадно.

Маяк начал пульсировать, и Аэро услышал голос отца: «Сынок, оглядись: вдруг увидишь что-нибудь важное?»

Аэро завертелся на месте. Площадка была ровная, стихия тоже не грозила вмешаться. По крайней мере, пока.

Похоже, Аэро перенесся… на арену для боев.

Аэро начал припоминать уроки истории. Конструкция теперь казалась ему знакомой… Ну конечно же, это Колизей, древнеримский амфитеатр, на арене которого сражались гладиаторы.

Внезапно раздался злобный крик:

– Смерть дезертиру!

Прямо перед Аэро материализовалась Даника, вооруженная альшписом. Она ткнула Аэро в живот, но он успел превратить фальшион в щит и отвести удар. Брызнули золотистые искры. Скамьи в нишах тем временем заполнялись аватарами солдат, которые подключились к трансляции.

Даника быстро среагировала, и трибуны взорвались радостными возгласами.

– Смерть дезертиру! – кричали солдаты.

Зрители подхватили боевой клич Даники. Ободренная, чувствуя бурлящий в крови адреналин, Даника изящно завертелась и уже из новой стойки сделала повторный выпад, чуть не пронзив Аэро голову.

Аэро попятился и едва не потерял равновесие. Его накрыло холодной волной страха: с тех пор как они дрались последний раз, Даника свое мастерство повысила, тогда как Аэро, беглец, просто не мог позволить себе заниматься с оружием. Впервые в жизни он усомнился в победе.

«Звездное пекло! – выругался он про себя. – Да я уже проигрываю».

Не успел Аэро это подумать, как Даника атаковала.