Час VI (12:00–13:00)
Хозяйка таверны во время обеда

И обе девушки с растрепанными волосами и распоясанными туниками находят приют в первой же таверне на темной улице.

Проперций, Элегии, 4.8

Каменщик останавливается перед таверной «Девятый Столп» и так резко притормаживает, что прохожий на улице врезается в него. Незнакомец начинает было сердиться, но присматривается и спешит уйти: годы работы с большими кусками камня так накачали бицепсы каменщика, что выглядят крайне внушительно.

«Какие новости, Копа?» – спрашивает Галлиен, пробираясь мимо женщины перед ним. Все называют ее Копа, хотя ее имя на самом деле Мирталис. «Копа» означает «владелица таверны», но Мирталис так долго владеет этим местом, что она сама иногда забывает собственное имя.

В настоящее время Копа возле своей гостиницы яростно чистит дверь и отчаянно ругается. Более тщательное обследование показывает, что вандалы украсили дверь разнообразными пенисами, нарисованными древесным углем. Копа делает паузу и убирает со лба потную прядь светлых волос. Граффити – это месть, объясняет она, со стороны клиента, которого вышвырнули отсюда вчера вечером.

«Он проигнорировал знак», – замечает она, указывая большим пальцем внутрь таверны. Хотя ее и не видно на освещенной солнцем улице, на стене главной комнаты таверны помещена фреска. На ней изображен молодой человек, яростно целующий юную рабыню в свободном желтом платье, которая отбивается от явно нежелательного ухажера. Надпись ниже гласит: Nolo cvm Syrisca («Не [связывайся] с Сириской»). За последние несколько лет имя на фреске несколько раз переписывали – девочки из таверны, даже рабыни, как правило, меняют работу, как только могут.

«Проблема с этими дешевыми уличными прелюбодеями, – замечает Копа, – заключается в том, что они думают, что все получают девушек, кроме них». Этот пьяница вещал на всю таверну о краже «его» девушки. Вчера вечером здесь была целая куча кельтиберов, и он сообщил им, что они – кучка волосатых идиотов, которые живут в испанских кроличьих норах и чистят зубы мочой (на самом деле они и вправду это делают). Затем он предложил взять их на себя. И, конечно, это не закончилось ничем хорошим. Но мне нет нужды рассказывать вам об этом, если вы знаете хоть что-нибудь о кельтиберах. Копа кивает на грубые рисунки. «Тогда появились эти рисунки. Должно быть, он вернулся сюда перед рассветом, но я заметила это, только когда открылась на обед».

Ассорти из орехов […] напитки: 14 асс; сало: 2 асс; хлеб: 3 асс; три куска мяса: 12 асс; четыре колбасы: 8 асс. В целом: 51 асс.

Бар-счет, найден в Геркулануме, Corpus Inscriptionum Latinarum, 4 п10614

Копа живет в своей таверне, которая обычно работает до полуночи – а иногда и позже, если эдилы находятся в хорошем расположении духа, – и это определенно не одно из тех заведений, которые открываются на завтрак. Тем не менее обедать стоит именно здесь, потому что «Девятый Столп» – одна из самых привлекательных закусочных на нижнем Эскилине. Вино действительно виноградное на вкус, а не как обычное которое, как говорится, «виноделы готовили не снимая сапог». Тем не менее главная достопримечательность таверны «Девятый Столп» – привлекательная Сириска.

Самой Копе больше всего подходит описание «внушительная». Это бывает полезно, поскольку когда Сириска танцует с румяным от вина лицом и в греческом головном уборе, клиенты определенно обращают на нее внимание. Даже те, кто занимает места на дорогих диванах в задних альковах – с розовыми гирляндами на головах, и те, которых Копа намеревается напаивать вином до заката, – привстанут и обратят внимание. Но глаз – это все, что они смогут положить на девушку. У Копы есть ореховый прут, почти такой же толстый, как и ее запястье. Любой, кто попытается перенести танцы Сириски из вертикальной в горизонтальную плоскость, познакомится с этим прутом незадолго до того, как его выбросят из помещения.

Песня Копы

Сириска танцует пьяно, чувственно, греческое оголовье в волосах.
Ее бедра двигаются в такт кастаньетам…
Как же это поможет усталому человеку уйти в жаркий пыльный
день, а не лежать здесь…
И пить из полных чаш? Приходите расслабляться
В тени под виноградными лозами
С гирляндой роз, венчающей вашу голову,
Целуя сладкие губы молодой девушки.

Псевдо-Вергилий, Сора (пассим)

Не вся вина лежит на клиентах. Многие римские питейные заведения (popina) могут быть борделями (lupanaria), так же как другие таверны служат в качестве постоялых дворов или пансионов или совмещают эти услуги. Многие таверны автоматически предлагают услуги девочек, но это не относится к «Девятому Столпу». У Копы нет никаких моральных возражений против проституции девушек-барменов, просто чрезвычайно изнурительно разбираться с драками между ревнивыми клиентами, с одной стороны, и девушками-барменами – с другой; кроме того, совершенно нерентабельно терять хороших сотрудников из-за беременности. Таким образом, Копа держит заведение в чистоте не из-за вопросов морали, а для удобства.

Работа снаружи окончена, и Копа возвращается в дружественную тень своего заведения. Там душно от дыма очага, на котором готовят еду, а аромат свежеиспеченного хлеба смешивается с запахом жарящихся уток и спаржи, которые составят сегодняшнее основное блюдо.

Там также витает запах древесины яблони, которую Копа жжет каждое утро, чтобы скрыть кислую вонь старого вина и плохо мытых людей, которые находятся в замкнутом пространстве. Это неотъемлемая часть атмосферы каждой таверны.

В зале раздается приятный гул голосов. Сириска сейчас не танцует (потому что посетителей много), и хотя патронам нравится шоу, еще больше им нравится хорошая еда. Для многих присутствующих шестой час означает конец рабочего дня, который начался за час до рассвета. Теперь план такой: хорошенько поесть, запить еду несколькими стаканами разбавленного вина и отправиться домой спать, перед тем как присоединиться к друзьям за ужином.

Следовательно, Сириска и две другие служащие девочки бегают между скамьями, разнося тарелки, шлепая по тянущимся к ним рукам и обмениваясь низкопробными остротами и приветствиями с постоянными клиентами. Есть причина, почему случайные знакомства называются taberna blandita, поскольку пьяные покровители «Девятого Столпа» так же не способны придумать тонкие латинские эпиграммы, как слушатели их оценить. Таверны имеют репутацию довольно грубых, приземленных мест, а «Девятый Столп» делает все возможное, чтобы соответствовать этой репутации.

Поэт Флор Адриану

Я бы не хотел быть Цезарем
И бродить вокруг Британии,
Когда дрожат колени,
Которые позже заморозит скифский мороз.
Я бы не хотел быть Флором и прятаться в пабах,
Поедая пироги и горох,
И блуждать по винным магазинам вместе с блохами.

История Августов, Адриан, 16

Даже утка, подаваемая на обед, превосходит все ожидания. Не в меру щепетильный император Тиберий запретил продавать какую-либо еду в заведениях, в которых продают напитки, хотя император Нерон (сам знаток подобных кабаков) разрешил готовить бобы и овощи. Формально эти законы все еще существуют и могут применяться, если властям заплатят за проявленный интерес. В результате Копа убеждается, что она остается в хороших отношениях со своими конкурентами – точкой, которая торгует едой навынос дальше по улице возле храма Кастора и Поллукса. (Хотя она тоже иногда просит некоторых из своих наиболее грубых клиентов намекнуть владелице этой точки, что может произойти, если это хорошее отношение когда-либо ухудшится.)

Когда Копа пробирается сквозь толпу, останавливаясь, чтобы пообщаться с любимыми клиентами, ее чуткие уши выхватывают из общего шума характерный грохочущий звук. Она меняет направление, отталкивая покровителей в сторону, как зерновой танкер, движущийся по неспокойному морю. Двое игроков пристально смотрят на пять кубиков на столе, которые лежат рядом с кожаной чашкой, из которой они и были выброшены. «Это два», – настаивает один, щурясь в плохом освещении на потертости на костях. «Три», – настаивает его собеседник, и пара, возможно, перешла бы к драке, если бы каждого из них не схватила за шею крепкая рука Копы.

«Вы пытаетесь отозвать мою лицензию? – рычит раздраженная трактирщица. – Или вы думаете, что сейчас Сатурналии?» Мужчины ухмыляются, некоторые из них громко советуют, что именно Копа может сделать с игральными костями. Дипломатически игнорируя задир, Копа складывает кубики в свою кружку и прячет ее в халат. «Получите их, когда соберетесь уходить», – сообщает она игрокам. Судя по их грубым плащам с капюшонами, эта пара – вольноотпущенники, а не зажиточные граждане. Если она отберет кубики навсегда, она не просто получит финансовый удар, но и потеряет пару постоянных клиентов.

Копа ставит кожаную чашку с кубиками на полку в кухне. Это небольшая, очень жаркая комната, дверь которой выходит в переулок, который, несмотря на наказания и протесты, часто служит туалетом для самых отчаянных клиентов таверны.

Копа вспоминает пьяную толпу, которая пробивалась через кухню на аллею на прошлой неделе. Одному из них удалось поджечь себя, когда он слишком близко подошел к духовке, где жарились дрозды. Было целое столпотворение, подожженные гости появлялись беспорядочно в переполненной комнате, в то время как персонал сражался, чтобы погасить пламя, а некоторые нарушители пытались украсть еду. Иногда Копа хочет быть мужчиной, чтобы иметь возможность попробовать более легкую профессию – возможно, легионера на Рейне, – и сражаться с немецкими рейдерами.

Говоря о рейдерах… Копа уходит на небольшой, окруженный стенами задний двор и проверяет, что никто не пробрался, чтобы украсть одну из глиняных амфор, уложенных на задней стене. Эти амфоры содержат запас вина из таверны. Каждые несколько часов Копа берет один из этих высоких кувшинов, вынимает пробку и выливает содержимое в нечто среднее между маленьким бочонком и огромным кувшином.

Танцующая девушка в греческой одежде и цветочном венке

Именно из этого сосуда вино доставляется клиентам, и на нем есть обнадеживающая надпись Qvi vult, svmat Осапе, veni bibe («Я океан. Пусть тот, кто хочет, приходит и пьет»).

Секстилиан, ты один за пять выпиваешь скамеек:
Выпей ты чистой воды столько же – свалишься пьян.
Не у соседей одних вымогаешь тессеры, а даже
В самых последних рядах просишь ты меди себе.
И подаются тебе не с пелигнских точил урожаи
И не вино, что дают лозы этрусских холмов,
Древний Опимиев ты осушаешь кувшин благодатный,
В черных сосудах подвал Массика вина дает.
Пусть же кабатчик идет за отстоем тебе лалетанским,
Коль ты и десятерых, Секстилиан, перепьешь.

Марциал, Эпиграммы, 1.26

Кто-то сигнализирует Копе об увеличившемся количестве проблем. У одного из столов собрались зеваки, и Сириска в ярости размахивает ореховым прутом, пытаясь дотянуться через толпу. Благодаря аргументам прута толпа расступается, и становится видно двух мужчин, которые жестоко борются на скамье, разбрасывая еду из чечевицы и красной фасоли по деревянной поверхности. Это обычное явление, и на такой случай у двери висит уведомление, на которое Копа указывает слегка ошеломленным комбатантам, прежде чем вышвырнуть их на улицу: ITIS FORAS RIXATIS («Деритесь снаружи»).

Клиенты внутри таверны уже вернулись к еде. Копа задумчиво сосет указательный палец, который попал между двумя головами, которые она только что жестоко ударила одну о другую, и решает, что обеденный аврал закончился. Теперь девочки справятся сами. Она сама хочет улизнуть, чтобы присмотреть специальный подарок на день рождения, который она организует для своего отца.

Суксес, ткач, любит Ирис, рабыню трактирщика. Несмотря на то что она не любит его, он просит ее жалости.

[Надпись] Уходите.

Суксес: Зачем ревновать и вставать на пути? Отойди в сторону, с пути молодого, более красивого парня, с которым очень плохо обращаются.

[Ответ] Это мой вердикт. Я написал все, что можно сказать. Ты можешь полюбить Ирис. Но она тебя не любит.

Corpus Inscriptionum Latinarum, 4,1.10.2–3 (Bar of Prima); 8258, 8259

Назад: Час V (11:00–12:00) Каменщик работает над царской усыпальницей

Дальше: Час VII (13:00–14:00) Мастер водяных часов начинает новый проект

Час VI (12:00–13:00) Хозяйка таверны во время обеда

Час VI (12:00–13:00)
Хозяйка таверны во время обеда